Назови меня солнышком

"Дикие птицы" любят указывать на то, что я - не человек. Думают, я их плохо понимаю или чем-то отличаюсь от них. Но ведь Земля - это всё, что я когда-либо знала и любила. Благодаря телепатии я понимаю людей даже лучше них самих. Порой я ощущаю их боль как свою собственную. И также остро ощущаю боль созданий, к нашей планете не принадлежащих. Моя сила – мост между пониманием непохожих друг на друга существ. Понимание – мост между сосуществованием непохожих друг на друга видов. Понимание – это оружие. Сосуществование – это щит. Мы не сможем выжить в этом суровом мире, не научившись сотрудничать. Порой даже сильнейшим необходимо... Объединение. Сознание возвращается к реальному миру, отметив приятное чувство телесного комфорта. Я лежу в пижаме (бретели слегка шевелятся. Кажется, она из симбиотической ткани...) на кровати в одной из комнат жилого сектора, и не ощущаю ни боли, ни голода, ни сонливости. Веном, сформировавший себе тело-манипулятор, лежит вплотную ко мне и что-то читает на моём планшете. Издалека доносится тихое: "На Земле никто и никогда не любил, как я тебя люблю!" Кто-то поставил срезанный стебель белой орхидеи в вазу на прикроватной тумбочке. Там же стоит и собранная воедино фигурка Капитана Америка, героически подперев поясницу пластмассовой ручкой. Идиллия неописуемая. - Это что, рай? Клинтарец поворачивает голову, коснувшись языком моего плеча, всё ещё не костлявого, не бледного. *Согласно вашей христианской мифологии, я должен жариться в аду. Так что нет.* - чёрный ус скользит по моей щеке. - *А ты и впрямь засоня. Мы оба регенерировали ещё утром, а ты всё дрыхнешь как убитая.* - Вот почему тебе не стоит сливаться с псиониками. - с усмешкой потягиваюсь я. Моим сверхмозгам нужно от двенадцати до четырнадцати часов "отключки". А при желании я могу проспать и все двадцать четыре. *Ну, я тут нашёл, чем себя занять. Поел за тебя (они нам целую гору копчёной свинины притащили. И конфеты. И две пиццы. И квас. И пару витаминок. И фенэтиламин. Вы, русские, всех так раскармливаете? Ещё и форстрейки меня шашлыком из баранины угостили. Много ты пропустила, короче!), ещё узнал, что "птички" начали синтезировать противоядие. "Крысы", которых ты выпустила, оказались невосприимчивы к яду из-за какого-то вещества в их крови и слюне. Тетра-хрено-что-то там, не помню... Взяли чутка слюней у одного из монстров, и всё, никакой угрозы больше нет. Собираются раздать это противоядие всем пришельцам на территории страны и поделиться формулой с другими благотворительными организациями по всему миру, на случай, если "алкемисты" каким-то образом повторят свои делишки. Работы - завались. Тебя к ней тоже подключат, не волнуйся, хе-хе.* - Ну что ж, птицы заботятся птенцах. – смиренно произношу я, а сама откладываю мысли о работе куда-то в самый дальний уголок разума, наслаждаясь мягкостью кровати, теплотой симбиотических усиков и хрипотцой низкого голоса (начинаю понимать, почему клинтарец выбрал голос именно Брока. Он чертовски хорош). Рада, что у него есть возможность управлять спящим носителем и хоть немного гулять по ночам – судя по непрестанному шевелению внутри и снаружи, девиз его тела: "Движение – жизнь!". Даже завидно, с моей-то тратой времени на сон. *Анна связалась с Космо на "Знамогде" (этот блохастый гад ещё подшутил, мол, Веном, наконец-то ты сменил ориентацию!), чтобы мне, на всякий случай, изготовили документы и записали в граждане станции. Никакой я теперь не бомж и не вещь! – довольно заявляет мой подопечный, и эта новость греет меня больше всего. Американские военные и корпорации теперь дважды подумают, прежде чем тронуть его хоть пальцем. - Насчёт "Алкемакс" тоже можно не беспокоиться. Аллан бросила на борьбу с нами почти весь свой штат громил и наёмников (Между прочим, вам присылают кругленькие суммы на счета. Знаешь, кто отправители? Солдафоны с промытыми мозгами и директор филиала!). Она ещё очень нескоро наберёт новый, учитывая, что "птицы" решили обнародовать тот беспредел, который учинила корпорация вместе с вашим правительством. Растрезвонят на весь мир, вот так-то!* - Да, планы серьёзные... *В общем, пришельцев у вас тут будет ещё больше, я уверен.* - посмеивается Веном. - *И крысоволков. "Птички" надумывают разводить их и тренировать, как собак-помощников для всех отделений.* - симбиот поднимает вверх когтистый указательный пальчик. - *Кстати, я тут со столькими вашими агентами познакомился... Из Воронежа, из Саратова, из Екатеринбурга. Видела б ты их лица, когда им рассказали, как мы с тобой мутузили солдат!* – его воспоминания окрашены удовольствием и гордостью. Как и мои. Наверное, это самое ценное, что есть в моей "коллекции"... - *Ещё кое-что узнал о вашей стране. Славик показывал мне фотографии ставропольских улиц. Подумать только, сидел в банке у сволочистов, а вся эта красота была прямо под боком!* - он перелистывает усиком интернет-страничку. Я сползаю с подушки и пододвигаюсь к нему, прислонившись к плечику виском. Наши лица едва заметно отражаются на стекле сенсорного экрана. - "Мутуализм высших растений и азотфиксирующих бактерий". - читаю я вслух название статьи. - Ого, не знала, что ты интересуешься биологией. *Хочу, чтобы у меня было что-то своё.* - объясняет он. - *Я по природе неплохо разбираюсь в медицине, а теперь вот, будут и знания по Земной биологии. Ещё я отправил тебе сообщение на телефон. Я ведь даже не умел обращаться со всей этой техникой, пока ты не научила.* Смотрю смс на экране покоящегося в складках одеяла смартфона, а там смайлик в виде сердечка. - Можешь забрать себе планшет. – улыбаюсь я. – Пусть будет ещё и личная вещь. *Ты представляешь, как симбиот будет разгуливать по улицам с планшетом?* - его телепатический смех – радость байкера, мчащегося навстречу закату. - Америка переживёт. Я сажусь на краешек кровати, тыча по приложениям на экране смартфона. - Также я создам тебе электронный счёт, Веном. Там будет немного денег, на случай, если вы с носителем попадёте в беду. Тебе всего лишь нужно знать пароль... Он перемещается ко мне на колени, расформировав тельце-манипулятор. Так он выглядел, когда мы впервые спустили мутную жидкость во сдерживающей камере. Только теперь он уже совсем не кажется несчастным. Живой. Здоровый. Мысли тёплые, словно лучики солнца. Вот она, иссиня-чёрная, усатая, клыкастая отрада для "птичьего" сердца! *Лиза... Я хочу сказать спасибо. За всё. Не помню ни одного случая, когда хоть кого-то интересовало моё благополучие. Когда меня хоть кто-то был готов защитить. Не глядя на прошлое. Не глядя на происхождение. Для меня вы настоящие герои.* - Ну, если не учитывать твой собственный выбор, я бы сказала, что мы тебя едва не угробили. – стыдливо замечаю я, на что он качает головой, дескать, в выборе-то всё и дело. - Когда ты уйдёшь, знай, я навсегда запомню тебя. И это будут хорошие воспоминания, если пришлёшь весточку, что с тобой всё в порядке. Не забудешь меня, "предательницу человечества"? Один из его усиков сворачивается завитком на моей ладони. *У симбиотов генетическая память. В ней не фиксируется столько мелочей, как у тебя, но я никогда не смогу забыть события или людей в моей жизни. Ни один телепат во Вселенной не сможет стереть мои воспоминания о тебе. Ты очень хорошая...* Его мысли затихают в неопределённости и надежде, словно он ждёт от меня решения или выбора. Но какой у нас может быть выбор, кроме разделения? У Венома есть носители, к которым он привык, а у меня - смертельно опасная работа и рассудок, терзаемый периодами обострения ПТСР. Оно проявляет себя по-разному – от апатичной меланхолии до сильнейшей паранойи с установкой опасных ловушек и высматриванием на улицах шпионов "БиоТех", при том, что корпорация уже давно обанкротилась и прекратила свою деятельность. Я стараюсь уезжать в другие города, чтобы никому не навредить, набраться хороших воспоминаний и просто пережить это тяжёлое время. Позволить симбиоту страдать вместе со мной было бы в высшей степени эгоистично. Психика ещё может оградить его от кошмарных флешбэков с экспериментами "Алкемакс". Он заслуживает большего. В памяти клинтарца есть предложение "птичек": "Ты такой молодец! И Лизе ты нравишься. Может, останешься с нами?", но я нахожу это легкомысленным. Никому не пожелаю того дерьма, с которым мы иногда сталкиваемся. Никому не пожелаю своего недуга. И всё же, на душе почему-то оседает мучительная тоска. Будто я собираюсь проститься с кем-то очень близким. Родным. Странно, ведь мы знакомы-то всего пару дней... Да, мы через многое прошли, но... Но... - Я буду скучать. – тихо слетает с моих губ. Пальцы сжимают чёрный завиток на ладони. Словно я держу его за руку. Тоска резонирует в его разуме. Мелодия одного инструмента, повторённая другим. Дуэт скрипки и электрогитары. Дуэт сопрано и баритона. Больно. Грустно. Невыносимо. Я останусь одна, без этого тепла, без этого голоса, без этих мыслей закалённого, упрямого, сильного существа. Снова одна. Всегда одна... Вполне вероятно, после его отъезда у меня будет затяжная депрессия с очередной попыткой суицида. Я много чего перепробовала за свою жизнь: горящий дом (пришла в себя в человеческой больнице, наполовину регенерировавшая и страшно голодная. Перевидала целую толпу студентов медицинских вузов с выпученными глазами), специальный яд для мутантов (фигня! Проснулась минут через десять в луже блевотины), утопление (проболталась под водой целый месяц. Помню рыбацкую сеть, кучу вонючей трески и криво глядящего на меня палтуса), и так далее. Наверное, в этот раз добуду дезинтегратор. А может, мне стоит согласиться на вечный симбиоз? Да, прошлое Венома - жуть криминальная, но ведь он сам - такое замечательное создание... У меня столько знаний и воспоминаний, которыми я могла бы поделиться... Он понимает меня... Это опасно, но мы справимся, вместе справимся... ...Ядрёна митохондрия, да что за безответственность, о чём же я думаю? Что со мной происходит? Вспоминаю данные о биохимическом взаимодействии клинтарцев с телами носителей, и начинаю прозревать. Настенные часы показывают "23:52". Я проспала слишком долго, а Веном не выполнил моей просьбы. Он попросту забыл (я вижу ладошку тельца-манипулятора в своей руке, успокаивающий шёпот моего сознания, но не вижу отметки "время". Он совсем не следил за временем. И это не проявление психологической защиты, как я думала раньше. Это особенность его вечно бодрствующей расы – воспринимать время как мелочь, за которой обычно следит носитель. Эх. Что я говорила об отсутствии информации?). Прошло почти сорок восемь часов с момента нашего слияния, и организм симбиота готовится установить постоянную связь. После этого нас будет крайне сложно разделить, да и, судя по моим эмоциям, мы просто сами не захотим разделяться. - Ты не мог бы этого не делать? – прошу я, уже с улыбкой влюблённой школьницы, пока мои мозги заливает коктейль из инопланетных аналогов окситоцина, серотонина и дофамина. *Не делать чего?* Веном смыкает свои тонкие чёрные губы и пытается улыбнуться в ответ, чуть прищурив глаза. Выглядит очаровательно. - Не нарушай мой гормональный фон, пожалуйста. Он улыбается шире и делает пару коротких выдохов своим подобием груди. Смеётся. Прямо как человек. Длинные, струящиеся отовсюду усы закручиваются в завитки. Ну что же ты творишь? *Не понимаю, о чём ты.* Странно, но в его мыслях нет ни единого намёка на манипуляторство или намеренное управление какими-нибудь хитрыми, ответственными за это физиологическими процессами. Он чувствует то же, что и я. Похоже, само его тело неосознанно влияет на организм носителя. Простой механизм ксенобиологии, заложниками которого мы оба становимся. И весьма успешно, судя по тому, что я даже не могу попросить его отделиться. Не могу или не хочу?.. Блин! *Мы справимся.* - читает существо мои блуждающие в гормональном тумане мысли. Прильнув всем своим импровизированным тельцем и обвивая усиками мои конечности, он кладёт голову мне на плечо. У него скользкая, нежная и очень тёплая кожа, словно оголённая мышечная ткань. Его прикосновения... приятны. Его присутствие приятно. - *Я не хочу уходить, Лиза. Не хочу, чтобы от нас остались лишь воспоминания... Хочу, чтобы ты снова назвала меня солнышком...* Только сейчас осознаю, что он говорит со мной на русском. Пытаюсь прорваться сквозь завесу приторно-сладких эмоций. Это невероятно трудно. - А как же Ли Прайс? *Да ну его. Хватит с меня суперзлодейств.* - его пульс постукивает по моей коже далёким ритмом музыки, которую хочется расслышать. Мой пульс. Наш пульс... - А Флеш Томпсон? *Его лучший друг - "Jack Daniel's". Ненавижу алкоголь.* - слышу я, и вздыхаю с облегчением. Хоть к садистам-военным больше не вернётся. Да и хрена-с-два я бы его туда отпустила! Я... Ох, Лизка, соберись. "Птичьи" миссии – такая жопа, что он этих вояк любить начнёт. С другой стороны, вдвоём мы очень сильны... Чёрт, да с нами никто не сравнится... Завитки повсюду. Один из них ложится на мою щеку. - За мной охотятся спецслужбы и корпорации. – стойкости в моих словах всё меньше. Как у стены, подъеденной термитами. *За мной тоже. А ты знаешь тысячи способов сбежать из лабораторий и отделений спецслужб...* - парирует он, обрушивая на хлипкую стену вибраниумный молот. - Из-за плохих воспоминаний у меня бывают периоды сильной депрессии. – выдыхаю я ему в место, где, по определению, должно находиться левое ухо. *Ты не будешь одна. Покажешь мне Сочи... Или Байкал...* - его мордаха прижимается к моей шее. Нет попыток сопротивляться. Только доверие. Притяжение, подобное гравитации Юпитера. Безопасность. Тепло. Мысли - будто мелодичные песни, и все – обо мне. А мои – о нём... - Ты хотел найти себя... - разум делает последнюю попытку возразить, пока руки обнимают пришельца, чуждого человеческому представлению о красоте и привлекательности, чуждого всему этому безобразному, грязному миру. Прислоняюсь щекой к его макушке. Мечтаю защитить от любых невзгод. *Я нашёл...* Целую его в лоб. Скользкий, с запахом мускуса и аммиака. Лучшим запахом за всю мою жизнь. Телепатический голос понижается до шёпота: *Не позволишь мне разбить мотоцикл?* - Не позволю, солнышко... - шепчет орлица, расправляя потрёпанные крылья. И летит, летит высоко над землёй, навсегда запомнив свою клятву. Зародившаяся под диафрагмой боль постепенно нарастает, заполняя всё тело, словно каждая клетка сгорает в огне (а я ведь знаю, о чём говорю!). Веном обнимает меня покрепче, успокаивает, мол, всё будет быстро, потерпи, родная. Из глаз текут слёзы, но я не кричу. Спустя столько лет издевательств, уже не будет боли, которая заставила бы меня кричать. Больше не будет воспоминания, которое сломило бы меня. Сломило бы его. Нет. Не его. Не меня. Нас. Мы – Вениза. Столь многое предстоит познать. Столь многому мы можем научить этот мир. Мы даруем ему свет. Вместе мы... Боги.