Тень за моей спиной

А потом я себя увидел. Нет, вы не понимаете. Я СЕБЯ УВИДЕЛ. Джереми высадил меня около студии, где я занимался йогой. Для пластики сказали мне, я ответил – да! Мы приехали слишком рано и я сел у большого лайтбокса на лавочку, дожидаясь когда Ирен, мой тренер, откроет студию. На лайтбоксе молодой изящный парень в чёрных кожаных обтягивающих штанах и расстёгнутой белой рубашке уворачивался от летящей в него волны молока. Тонкие щиколотки босых ног, хрупкие запястья, тёмные соски на белой груди с едва выраженным рельефом. Запрокинутая в движении шея с красивой линией кадыка и напряжённых связок. Чётко выраженные ключицы. Развевающиеся волосы. Блестящие мазки хайлайтера на скулах и спинке прямого точёного носа. Пухлые, капризно изогнутые губы. Серо-зелёные миндалевидные глаза, смотрящие из-под полуопущенных век. Узкие бёдра, длинные ноги, сухой подтянутый живот с веретенообразным пупком. Откровенно обтягивающие штаны не оставляли места воображению. У меня было странное ощущение, когда я смотрел на это фото. — Нравишься? Я обернулся. Рядом стояла мой тренер по йоге, Ирен. — Ты себе нравишься? Я резко повернул голову и вдруг понял, что я помню эти штаны, их было невыносимо надевать, а снимать ещё хуже с мокрой кожи. Помню, что вместо молока в меня плескали побелкой, от которой потом чесалась кожа. Джереми сказал, что побелка выглядит более молочно, чем молоко и решили использовать именно её. Из волос я эту гадость вычёсывал неделю. Это что, Я на фото?! … Что-то мне нехорошо. Я пошатнулся, Ирен подскочила ко мне, обнимая за плечи. — Арт, ты чего? Подыши. Давай, на счёт. Раз – медленный вдох, два – резкий выдох. — Она усадила меня на лавочку. Присела передо мной на корточки. — Смотри мне в глаза и дыши со мной. Раз, два. Раз, два. Раз, два. Когда меня отпустило, я скосил глаза на лайтбокс. — Ты не знал? — Н.нет. — Джереми засранец, в своём репертуаре! Рано или поздно его сюрпризы кого-нибудь убьют. — Я … правда такой? Как на фото? — Да. А в движении ещё лучше. Да ты не стесняйся, посмотри на себя. Это очень полезно со стороны. — Для меня это более чем полезно. Это шокирующе. Я всегда считал себя уродом. Ирен посмотрела на меня с изумлением. — Вот прямо интересно посмотреть на того, кто тебе такое внушил? У тебя прекрасные исходные данные. Джерри лишь это подчеркнул. Я вспомнил Донцова, с его холодной ядовитой красотой и передёрнул плечами от ощущения тени за спиной. А потом развернулся к лайтбоксу. Я был … великолепен. Причём не внешностью. Человек на фото был уверен в себе, он был цельным, дерзким, сильным. Я понял, что тоже хочу быть таким. Не в студии, с командой профессионалов за спиной, а в реальной жизни, каждый день. Я. Хочу. Быть. Таким! С того дня, когда я увидел, каким я могу быть, я начал свой путь к самому себе. Ирен тогда спросила меня, что меня так шокировало. И я признался, что именно характер персонажа на фото. — Поверь, ты легко станешь таким, потому что ты уже есть такой. Просто ты этого ещё не понял. И с сегодняшнего дня мы занимаемся не только хатха йогой, но и пранаямой. — Это что такое? — Это дыхательные упражнения, которые позволяют развивать и укреплять твой дух. Люди отделяют тело от души, но они взаимосвязаны. Если твой дух крепок, то и тело подстраивается. И наоборот. В сильном теле процветает сильная душа. Я взялся за себя со свойственным мне упорством. Раньше я даже не думал о том, что это возможно. Я думал о деньгах, о математике, о бабушке. Но я никогда не думал о себе. О том, что можно и себя построить как логарифм, выучить как поэму или написать, как сочинение. Я был настолько раздавлен чужим мнением и чужим отношением, что даже не пытался измениться, скинуть это ярмо, этот ярлык. Позволяя внешним обстоятельствам ломать меня изнутри. Как сказала Ирен, нельзя сломать того, кто наполнен. Только того, кто пуст. Давление снаружи не имеет значения, если есть сообразное давление изнутри. Это ведь элементарная физика. Я фигурально рвал на себе волосы и старательно навёрстывал упущенное. Бабушка и мама были счастливы, видя мои светящиеся глаза. А Джереми лишь удовлетворённо хмыкал. Он меня сразу рассмотрел. Я вдруг понял, как же мне необыкновенно повезло. Я ведь мог и дальше тлеть, затухая, в том болоте, из которого меня выдернуло. А сейчас у меня появился шанс стать кем-то. Причём не для мира, а для самого себя. Это важнее. Мама поговорила с бабушкой о моей ориентации. Та приняла её не менее адекватно, чем мама. И даже сказала те же слова: самое главное чтобы ты был счастлив, Артюша. На фоне глобальных изменений отношения с Марио развивались ненавязчиво и гармонично. Мы перешли от поцелуев к петтингу и нашли на моём теле много интересных чувствительных мест. Я научился делать минет, принимать внимание и заботу, оценил прелесть римминга и даже нашёл простату. Эти незамысловатые открытия приводили меня в восторг и после свиданий с Марио я напоминал себе малиновое желе. Сладкое, липкое и бесформенное. Хоть косточки ещё оставались. Нет, я не любил и даже не был влюблён, но нам было хорошо вместе. Мне было приятно получать ласку и дарить удовольствие. Меня зажигали знойные и голодные взгляды Марио во время фотосессий. Мне льстило его восхищённое внимание, экспрессия в выражении чувств, эмоциональная открытость. Никакого надрыва или истерик.