Тень за моей спиной

Мне сняли брекеты и я смог открыто улыбаться на камеру. Но часто это не требовалось. Мой образ сосредоточенного, неулыбчивого, загадочного, смотрящего всегда исподлобья или из-под полуопущенных век, стал визитной карточкой. Мама придумала мне псевдоним и логотип. С псевдонимом всё было просто — Арт. На английском искусство. Логотип был схематичен и строг, как серия моих чёрно-белых фото для рекламы нижнего белья. О, какая это была серия! На мне был только галстук, боксеры и короткие носки. Чёрное и белое. Моя белая кожа, мои тёмные волосы. Потрясающе выставленный свет человеком, влюблённым в модель. И да. Марио влюбился. Я, увы, ответить ему подобным не мог. Я испытывал к нему нежность, благодарность, всё что угодно, но не это. Марио стал у меня первым. И стал для меня первым. Несмотря на мой первоначальный страх и зажатость, мне подошла пассивная роль. Ощущение от скользящего по простате члена трудно сравнить с чем-либо ещё в сексе. Когда я первый раз кончил без дополнительной стимуляции, то отключился на несколько минут, настолько сильным был оргазм и перепугал Марио до заикания. Всё прекрасное рано или поздно заканчивается. И наши с бабушкой потрясающие каникулы подошли к концу. Нам на год необходимо было вернуться в родные пенаты. Мне закончить среднее образование, бабушке пройти процедуру натурализации для получения вида на жительство, мне же готовиться к экзаменам, которые сдают при воссоединении семьи. Годовые контрольные и тесты за десятый класс были сданы мной экстерном через интернет, так что первого сентября я пойду в свою старую, опостылевшую школу без долгов и комплексов. Марио плакал, когда мы прощались, мне тоже было очень грустно. Он подарил мне браслет с половинкой сердца. Второй остался у него. На моём было написано «Помни», на его «Всегда!». Мама и Джереми прощались с нами в аэропорту. Джерри оттащил меня в сторонку и сунул в руки коробку. — Тут твои лучшие фото и список агентств по работе с моделями. Покрутись в местном бизнесе, поучись, наберись опыта. Он другой. Не хуже и не лучше, просто другой. Не гонись за деньгами, это не главное. Будь внимателен в подписании контрактов, присылай мне на вычитку обязательно. Никогда ни под каким видом не пей и не ешь на вечеринках, говори, что у тебя диета. И никогда не ведись на большие деньги, если работа тебе претит. Не позволяй снимать видео и фото своего секса, даже если этот человек тебе очень близок. Помни, мир шоу-бизнеса очень жесток. Особенно в вашей стране. — Джерри, ты даже не представляешь, что ты для меня сделал! — Представляю. Вижу твою тощую задницу на лайтбоксах страны каждый день. Будь осторожен. Помни, мама и я переживаем за тебя. — Спасибо! Я крепко обнял этого человека, ставшего мне за год старшим братом, наставником, другом, отцом. Перелёт мне запомнился лишь тем, что девушка в Нью-Йорке на пересадке попросила меня расписаться на собственном фото в модном журнале. Ничего, на родине меня никто не узнает. Ни в прямом, ни в переносном смысле. И это отлично. Я не связывал своё будущее с этой страной и не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Как же я ошибался … Возвращаться в старую квартиру было странно. Я будто вырос из неё. Моя кровать, стоящая за шкафом, показалась мне детской. Выкинул её к чертям, купив себе новый матрас. И да, я действительно вытянулся за год. Качественное питание, отсутствие стресса, спорт и спина! Именно так, спина! Держи спину, чёрт тебя побери, кричала Ирен и кидала мне в спину валик из поролона. Или лупила полотенцем. И я перестал сутулится, скукоживаться, делать вид, что меня нет. Я есть. Мы приехали заранее. Мне надо было морально подготовиться и я дал себе время на адаптацию. Я сразу записался в спортивный зал, бегал в парке неподалёку от дома и отбивался от девушек на улицах. Я понимал, что изменился, но до конца не осознавал как. Раньше я был нужен только маме и бабушке. Ну и Донцову. А теперь, прилично одетый и ухоженный, стал нужен всем. Это не радовало меня, хотя однозначно поднимало мою самооценку. Я разослал резюме и портфолио по агентствам и прошёлся по магазинам. То, что я носил в толерантной Америке не всегда можно носить в моей стране. Нет, ничего шокирующиего, никаких зелёных лосин или обтягивающих розовых кофточек в блёстках, но все принты с радугой я оставил там. Джерри помимо образа сформировал мне и вкус. Я теперь чётко знал, что хотел и что мне идёт и у меня были на мои желания деньги. В крупном молле я чуть не столкнулся с Донцовым и Муравьёвым. Зашёл помыть руки перед тем как перекусить в фудкорте, и, увидев у себя за спиной в отражении знакомый силуэт, скользнул в кабинку. Я не боялся. Но и не торопил встречу. В школе ещё насмотрюсь. Я терпеливо ждал, когда они уйдут и невольно прислушивался. — Ну и как прошло? — ну и мерзкий же голос у Муравьёва. — Всё то же. Скучно, неинтересно, однообразно. — От низкого голоса Донцова я непроизвольно дёрнулся. Возьми себя в руки, тряпка! Спина! Дыхание! — Странный ты. Я бы там оторвался! — Мне неинтересны пьяные ничего не соображающие дырки. Муравьёв завистливо хмыкнул. А потом вдруг спросил то, от чего у меня глаза расширились. — Ты так и не выяснил, куда подевался Симонов? — голос Муравьёва сочился любопытством. — С чего тебя интересует этот вопрос? — Донцов отвечал холодно, но я знал эту интонацию. После неё он обычно бил. — Просто странно, с чего бы тебе его разыскивать … — Мура, я бы на твоём месте воздержался от любопытства. От этого потом зубы шатаются и кости ноют. Муравьёв благоразумно заткнулся. Послышался шум спускаемой воды, хлопнула дверь. А действительно, зачем он меня разыскивал? Я тогда, перед новым годом просто выкинул смс Новиковой из головы, а ведь знал что буду возвращаться. Будь я вежливее с этой дурой, мог ведь вытянуть из неё больше информации. Но момент уже упущен. Нет смысла сожалеть. Перекинув пакеты с покупками в другую руку, я осторожно открыл дверь. Никого не было. Я выдохнул и спешно покинул магазин. Поем дома. И полезнее и безопаснее. Во всех смыслах.