Уголёк

Первые несколько минут после пробуждения Инхё не могла понять что происходит во круг. Придя в сознание, она прежде всего различила чьи-то отдалённые голоса и что-то похожее на шум электрических приборов. С трудом приподняв тяжелые веки, Ким увидела перед собой выключенный телевизор, встроенный в стену и осмотрев комнату, сообразила, что находится в больничной палате. Слева от неё находилось большое окно, в котором можно было лицезреть вид на ночной город. Инхё хотела шевельнуться, почувствовав необходимость в движении, однако стоило ей попытаться поднять руку, как её резко пронзила боль. С нахмуренными бровями она опустила взгляд вниз и заметила, что каким-то образом не почувствовала иглу в вене и согнула локоть. Но её внимание больше зацепило не это, а красная полоска на одном запястье, подобную которой она обнаружила и на другом, повернув голову в сторону. В этот момент её пронзило осознание всего случившегося с ней. Моменты недавнего похищения пронеслись перед глазами и Инхё невольно зажмурилась, не желая погружаться в воспоминания. Но картинки безумно улыбающегося Сону, его обнажённого тела и изнасилования следовали друг за другом, и его слащавые прозвища тоже возвращались в память. В палате никого не было и чем дольше она находилась одна, тем больше она вспоминала и даже начала ощущать фантомные касания чужих рук. Ей срочно хотелось увидеть Чонгука, чтобы убедиться в том, что она в безопасности и этот ужас закончился. Но ни он, ни кто-то другой не появлялся и Инхё не могла успокоиться. Она пыталась контролировать себя, делая глубокие вдохи и выдохи, однако давалось это с трудом. Хотелось заплакать навзрыд из-за чувства униженности и стыда. Незаметно для неё самой, из глаз побежали капли горьких слёз. Ей больше всего хотелось оказаться в объятиях любимого человека или хотя бы ощущать его присутствие. Инхё прекрасно помнила свои слова перед тем, как предположительно упала в обморок. Она понимала, что признание вырвалось из её уст в не самом ясном сознании, но не собиралась отрицать сказанное. Больше не намеревалась искать оправдания, нелепые объяснения своим чувствам. Инхё полюбила Чонгука и потому хотела видеть именно его в этот момент. Больше никто другой ей не был нужен. - Нахуя я вам плачу?! - резкий крик в коридоре заставил Инхё вздрогнуть и прислушаться. - Какого хрена вас нет в палате? Вдруг она проснулась и ей что-то нужно?! Разгневанный голос становился всё громче и громче по мере приближения. Вскоре щёлкнула ручка двери и в проходе возникла фигура самого желанного человека. Инхё тут же раскрыла глаза, обрадовавшись приходу Чонгука и даже не посмотрела на медсестёр, которые вбежали в палату за ним. Они кланялись и приносили свои извинения, но Чонгук подал знак перестать, так как заметил, что Инхё проснулась и наблюдает за ними. Он тут же подошёл к ней и сел на край кровати, аккуратно обхватив её лицо ладонями. Обеспокоенно осмотрев её, он увидел покрасневшие глаза и мокрые дорожки на щеках, догадавшись, что она плакала. Чонгук большим пальцем протёр слёзы, вновь образовавшиеся в уголках глаз. - Я рядом, - успокаивающе произнёс он. - Тебе что-нибудь нужно? - Воды, - просипела Инхё, давно мучаемая жаждой. Одна из медсестёр сорвалась с места, услышав Ким и уже через несколько секунд принесла ей наполненный стакан. Чонгук помог Инхё приподняться и сделать несколько глотков, которые она смогла осилить. После этого вторая девушка провела пару манипуляций с капельницей и иглой, и забрала с собой опустевший сосуд. Чон попросил их обеих покинуть палату, поэтому Инхё наконец осталась с ним наедине. - Давно проснулась? - спросил он, пересев на стул, придвинутый ближе к кровати. - Не знаю. Не так давно. - Как себя чувствуешь? - он поместил её холодную ладонь между своими и легонько сжал. - Болит где-то? - Руки, - прохрипела Инхё и прокашлялась, пытаясь вернуть нормальный голос. - Не уверена где ещё... Чонгук, сколько я была без сознания? - Ты просыпалась на самом деле, только снова засыпала, - сообщил Чонгук. Ким ничего такого не помнила. - Прошло больше суток. Сейчас почти двенадцать ночи, а тебя я привёз вчера в девять вечера. Ты отключилась в машине. Инхё молча смотрела на него, взглядом намекая, что ждёт продолжения. Ей хотелось узнать что происходило, пока она находилась не в этой реальности. - Ты слишком замёрзла и вкололи необходимые медикаменты... - он затих на некоторое время, поджав губы. - Есть несколько разрывов влагалища, но они не слишком серьёзные. Нужно просто дать им зажить, нельзя заниматься сексом или вводить внутрь предметы. А на запястьях могут остаться шрамы. Нужно пользоваться мазями и пить лекарства для скорейшего выздоровления. В горле застрял непонятный комок, что трудно было сглотнуть. Конечно, без телесных повреждений не обошлось. Но разрывы могли бесследно исчезнуть, а эти шрамы, да ещё и на видном месте, будут всегда напоминать о том кошмаре. - Как ты меня нашёл? - поинтересовалась она, захотев сменить тему. - Смотрели камеры, искали по номеру машины, отслеживали телефоны. Поняв, что Сону причастен, начали идти по его следам. Пришлось надавить на его мать, которая оказалась причастна ко всему этому. Ненормальная женщина. Действительно ненормальная. Как женщина может желать другой женщине пройти через изнасилование, а потом умереть? Но Инхё не стала акцентировать на этом внимание, ведь другого дерьма ей хватало. - Что с твоими руками, Чонгук? - она обратила внимание на костяшки пальцев со свежими ранками. - Ничего особенного, - отмахнулся он, целуя тыльную сторону её ладони. - Как себя чувствуешь в психологическом плане? - Что насчёт... Него? - Инхё так и не смогла произнести его имя. Она не собиралась закрывать эту тему, так как догадывалась, что раны на руках связаны с Сону. - Тебе так хочется знать? - в ответ утвердительный кивок. - Он получает по заслугам. Получит сполна. Не самый исчерпывающий ответ, однако было ясно, что Сону ещё жив и его наверняка пытают. - Хочешь убить его сама? - спросил Чонгук понизив голос. Он сомневался, что она захочет, но обязан был предложить возможность отомстить. - Нет, - Инхё закачала головой. - Я дорого заплатила за свою жестокость в тот раз, больше никогда не буду. - От затаил зло из-за пинка в яйца? Ублюдок. Что он с тобой сделал, Инхё?.. Можешь рассказать? - Ты не хочешь этого слышать. - Я должен. Инхё замерла в нерешительности, колеблясь между двумя выборами. С одной стороны, ей хотелось поделиться с терзаниями внутри, но с другой, она не желала вспоминать произошедшее, также считая, что не ещё готова рассказывать. Однако, Чонгук поддерживающе кивнул головой, призывая поведать о поступках Сону, и Инхё не могла отказать ему. - Просто... изнасиловал, - она еле проговорила эти два слова. До сих пор не верилось, что с ней это правда произошло. - Сколько раз? Чонгуку тоже с трудом давалось сохранять спокойный тон. Как только он думал о том, что Инхё касался кто-то другой, в нём бушевала неудержимая ярость, способная только крушить. Он срывал весь гнев на Сону, но ему казалось, что ударов недостаточно, потому что не знал насколько сильно провинился Ли. - Два, - прошептала Ким, отворачиваясь от Чонгука. Почему-то было стыдно перед ним, словно она изменила ему по своему желанию. Услышав женский всхлип, Чон пожалел о своей настойчивости. Ей было нелегко, а его желание дать Сону заслуженное наказание могло подождать. Положив ладонь на щеку девушки, он повернул её лицо к себе и одарил ласковым взглядом. Он подумал, что Инхё могла обидеться на просьбу рассказать о случившемся, и понятия не имел, что она чувствует перед ним вину. Чонгук решил, что её слёзы были вызваны одними лишь воспоминаниями. - Прости, - выдавила из себя Инхё искажённым тонким голосом. - Со мной столько проблем. Так не должно быть. - Не извиняйся, понятно? - мягко сказал мужчина. - Ты не виновата, что в мире есть конченные сволочи. - Если бы я не пнула его... - Ты дала ему по заслугам, а он не усвоил урок. Что бы там ни было, ничего уже не изменить, поэтому больше не жалей. На эти слова Инхё лишь кивнула, хотя была уверена, что ей больше не видать покоя. Она так просто не перестанет жалеть о всех своих поступках, не прекратит корить себя за обман, не сможет избавиться от вины перед Чонгуком. Пока он находился рядом в палате, заботясь о ней, Инхё готова была взорваться от накапливаемых эмоций. В её голове смешались столько мыслей о дальнейших действиях и она путалась в них, не получая полноценный план. Она заметила, что теперь когда Чонгук был с ней, ей хотелось лишь ластиться к нему и греться в его объятиях, не думая о внешнем мире. Он сам стал маленькой вселенной, где можно было забыться и скрыться от проблем. Однако Ким неизбежно теряла это любимое место. Как только Чонгук ушёл, пообещав вернуться к выписке, у Инхё появилась возможность тщательно обдумать что нужно делать дальше. Она чётко понимала, что не хотела больше оставаться на стороне брата, который мягко говоря, плевать на неё хотел. Ей нужно было исправить наделанные ошибки, значит необходимо признаться Чонгуку во всём. Независимо от того, как он воспримет эту новость, Инхё должна ему помогать всеми способами, чтобы Джин не смог уничтожить их коварными способами. Она собиралась делать всё что угодно, лишь бы Сокджин не смог осуществить задуманное. Ким боялась пойти против брата, но одна только мысль о реакции Чонгука на правду казалась страшней атомной войны. Ни в какой из вероятных исходов он не мог её простить. Это казалось глупым в их ситуации, ведь за такое убивали, пытали, но не прощали. Ещё до встречи с Чонгуком, Инхё слышала разного рода истории про его жестокость к провинившимся. Люди говорили, что он страшен в гневе и никому никогда не даёт второго шанса. Даже если все эти рассказы - слухи, для их появления были же причины? Да и окровавленные кулаки, которые Инхё видела собственными глазами тоже о чём-то говорили. Заснула Ким с твёрдым намерением раскрыть истину Чонгуку. Крепкий сон её так и не навестил, так как всю ночь её мучали кошмары и она часто просыпалась в холодном поту. Утром девушка была абсолютно разбитой, не в силах даже поднять голову с подушки. Медсестра еле уговорила её немного поесть, но еда не лезла в горло и большая часть каши осталась нетронутой. По просьбе Инхё, её оставили в палате одну и она смогла вновь продумать детали своего плана. Ей хотелось бы опустить часть признания, не выдавать своей настоящей личности, придумав ложную историю о том, как она узнала о замыслах Джина, но она осознавала бесполезность этого способа. Лишь правда могла внятно объяснить образовавшуюся ситуацию. Это значило, что через несколько часов возможность быть счастливой с Чонгуком будет уничтожена навсегда. Хотя, такого шанса никогда не было. Даже если бы брат не оказался подонком, её любовь к Чону не кончилась бы добром, ведь Сокджин убил бы несмотря ни на что. Ей и Чонгуку не суждено быть вместе в этом мире. Жалкие несколько часов оставались, чтобы она могла побыть любимой с Чонгуком. Инхё одновременно не терпелось, чтобы он поскорее приехал, но в то же время, она хотела оттянуть момент их встречи. Неизвестность пугала её, она понятия не имела как может отреагировать Чонгук. Накричит ли, поднимет ли руку или молча уйдёт? Она не знала. Но была уверена, что сделает перед тем, как изменить всё на сто восемьдесят градусов. - На тебе лица нет, - сказал Чонгук, когда увидел Инхё. - Может полечишься в больнице ещё? - Нет смысла. Лучше побуду дома, - ответила она, переодеваясь в штаны и толстовку, принесённые Чоном. Мужчина не стал уговаривать её, догадываясь, что она не в состоянии спорить, поэтому решил повезти домой. Изначально он хотел повести её к себе, однако она снова отказалась, попросив ехать в свою квартиру. Чонгук никогда не испытывал такие переживания прежде. Смотреть на такую Инхё было ужасно. Дело было не только в её внешнем виде, а в изменившемся поведении. Она много молчала, подолгу пялилась в одну точку невидящим взглядом, часто избегала зрительного контакта с ним. Инхё словно подменили в этот раз и Чонгук не понимал это Сону с ней что-то сделал или в целом изнасилование её так пошатнуло. Её отчуждённость остро ощущалась, особенно когда Чону приходилось повторять сказанное, потому что она не слушала. Например, в дороге домой ему пришлось коснуться её плеча и вытащить из мыслей, чтобы узнать что она хочет на обед. Это не могло не беспокоить мужчину, потому он всерьёз задумался перевезти её в свой дом и сегодня же нанять психолога. Оставив машину на парковочном этаже, Чонгук помог Инхё покинуть салон и добраться до лифта. Придерживая девушку за талию, он довёл её до квартиры и открыл дверь ключом, который смог восстановить, пока она была в больнице. Войдя внутрь, Инхё самостоятельно сняла куртку и обувь, и прошла вперёд раньше чем Чонгук. Но вдруг она застыла на месте, привлекая внимание мужчины и он заметил, что она смотрит на своё отражение в зеркале. Дрожащими руками она коснулась своих волос и провела по ним, прикусив нижнюю губу. В больнице она совсем не интересовалась своим внешним видом, но сейчас она не могла пройти мимо зеркала. Мешки под глазами огромные и темные, кожа и губы бледные как никогда, об скулы можно порезаться, а волосы обрезаны криво и торчат во все стороны. Ничего привлекательного в ней не осталось, даже тот живой взгляд, который всегда присутствовал в её глазах словно исчез. Ей было противно взирать во что она превратилась. Она выглядела беспомощно и начинала невольно жалеть себя, чего ей хотелось в последнюю очередь. Услышав тихие всхлипы, Чонгук подошёл ближе к девушке и в отражении увидел слёзы, тонкой дорожкой тянущиеся по щекам. И в груди мгновенно поселилась тяжесть, будто с каждым судорожным вздохом она забирала воздух у него. Он не мог просто стоять, наблюдая за её горькими рыданиями. Коснувшись девичьей руки, он повернул её и крепко прижал к себе, давая проплакаться. Она уткнулась носом в его плечо и дала волю безутешным слезам, обжигавшим всё внутри. Но выпуская их нисколько не становилось легче, ведь не слёзы причиняли ей боль. Инхё было сложно успокоиться. Несмотря на то, что Чонгук держал её в своих объятиях и успокаивающе гладил по спине. Он был единственным, кто смог бы вытащить её из эмоционального краха, но она скоро потеряет его. Больше не сможет касаться его, обнимать, может даже говорить с ним. Осознание того, что она теряла любимых людей одного за другим убивало её. Но Чонгук не умирал. Его уход из её жизни оставил бы пустоту другой формы, которую ничем не заполнить. Рыдания Ким стихали со временем, потому что не оставалось сил плакать. Она обвила руками пояс мужчины и положила голову на плечо, делая своей точкой опоры. Чонгук посчитал неправильным позволять ей стоять при слабости, поэтому осторожно поднял на руки и посадил на диван. Это словно отрезвило её сознание и Инхё подняла голову, вытирая лицо рукавом. Не хотелось, чтобы Чонгуку было мерзко, когда она его поцелует. Он бы не оттолкнул её ни в коем случае, если бы поцелуй помог ей, учитывая то, что словами он не умел поддерживать. Он не знал что говорить в такой ситуации, но ей этого и не нужно было. Инхё потянулась к Чонгуку и нежно поцеловала, желая запомнить вкус его губ. Она хотела запечатлеть в памяти каждую секунду, все его движения и горячие выдохи на кожу. Как он моментально ответил ей, смяв верхнюю губу, как положил ладонь на шею, притягивая ближе, как погладил по волосам другой рукой. Он обращался с ней так бережно, заставляя кровь бурлить своими бархатными касаниями. Дарил чувства защищенности и заботы, такие необходимые в тот момент. И всё это в последний раз. В последний раз сердце так стучало из-за поцелуя с ним. И в первый раз этот поцелуй значил больше, чем часть игры. Он был настоящим. Получалось, что лишь один раз ей довелось поцеловать его следуя порыву искренних чувств, именуемых любовью. Еле поборов себя, Инхё отстранилась от Чонгука. Искушение было непреодолимым, хотелось никогда не заканчивать этот поцелуй, но время не ждало. Смахнув пальцем новые слёзы, она обхватила лицо Чонгука обеими ладонями и оглядела его. Густые брови слегка нахмурены, небезразличный взгляд направлен на неё, губы покраснели от недавних поцелуев. Почему нельзя было оставить всё так? Неужели не обойтись без признаний, хитрых планов, вместо этого отдаваясь бесконечным нежностям? - Чонгук, я люблю тебя, - прошептала она, решив, что нельзя больше тянуть. - Ты даже не представляешь как сильно. Я так тебя люблю. Он замер с приоткрытым ртом, резко поменяв взгляд и теперь его глаза выражали лёгкое удивление. Чонгук не ожидал это услышать. Явно не сегодня и не завтра. Наверное, он не готов сказать это в ответ. Может, не уверен в своих чувствах, ведь молчал он долго для такого момента. - Я не должна была в тебя влюбляться, понимаешь? - продолжила она шептать, поглаживая щеку мужчины большим пальцем. - В кого-угодно, но только не в тебя. Но я, как дура, втрескалась в тебя бесповоротно. Я совершила большую ошибку, Чонгук. - Что ты имеешь ввиду? - наконец подал он голос. Если он и собирался признаться ей в ответ, то последние слова сбили с толку, заставляя забыть про первые. - Для начала, я хочу сказать, что я правда тебя люблю и ты не обязан что-то делать с этим. Просто ты должен знать, что в тебя невозможно не влюбиться, - Инхё шмыгнула носом, готовя себя к худшей части. Чонгук выглядел настолько озадаченным, что ей даже не хотелось начинать. - Выслушай меня не перебивая, хорошо?.. - она сделала глубокий вдох. - До недавних пор, я понятия не имела, что меня просто используют для выполнения грязной работы. Я являлась не любимой сестрёнкой, а марионеткой в руках, которой было легко пудрить мозги. И я бы ни за что в жизни не сомневалась бы ни в ком, если бы ты не рассказал мне правду, Чонгук. Помнишь, ты поведал мне почему Ким Сокджин не может выйти против вас? В тот день, я узнала, что мой брат заказал убийство своей семьи, включая и маленькую сестру. Спокойствие Чонгука сошло на нет и теперь он всё опаснее сдвигал брови к переносице, оправдывая ожидания Инхё. - Я младшая сестра Ким Сокджина, Чонгук, - дрожащими губами произнесла Инхё. - В тот день четырнадцать лет назад я чудом выжила, но Джин сохранил это в тайне от всех. Он растил меня и учил приносить ему пользу, работая. Я выполняла все его задания и последним стал ты... - Что, блять?! - выдохнул Чон, резко отодвигаясь назад. Он смотрел на неё с неверием, постепенно меняющимся в злость. Инхё действительно видела его таким впервые. - Прости меня, Чонгук, пожалуйста. Я ни о чем не имела понятия. Юнги был моим лучшим другом и я хотела отомстить за его убийство, но не знала, что его убили не намеренно. Не знала, что это не твоя вина, - Ким пыталась сдержать новую волну слёз, вызванную агрессивным тоном Чонгука. - Я ненавидела тебя, но ты стал тем, кто открыл мне глаза на правду. Я никогда не была нужна брату и он оказался алчным эгоистом. Он хочет уничтожить вас и я не единственный способ, которым он собирается сделать это. - Всё это время ты вела меня вокруг пальца?! - Чон поднялся на ноги, не спуская с неё глаз. - Твою мать, ты обманывала меня все эти месяцы?! Притворялась, что любишь меня, а на самом деле была крысой Джина? - Меня заставили это делать, Чонгук. Я уже давно перехотела мстить, но не могла ослушаться брата. - И продолжала делать вид, что мстишь им? - Да, но к концу я вообще перестала им давать информацию... - Господи, теперь всё понятно, - прорычал он. - Вот откуда вдруг начали появляться проблемы! Поставки срываются, потенциальных партнёров уводят, другие партнёры отказываются сотрудничать, внутри клана возникают разногласия. И за этим стоит моя девушка! Сука, Инхё! Он подхватил с журнального столика фигурку лебедя и швырнул на пол со всей силы. Инхё невольно зажмурилась, боясь, что игрушка полетит в неё, и вздрогнула, услышав оглушительный шум. Сердце бешено стучало и Инхё боялась оставаться наедине с Чонгуком. Ни следа от былого чувства защищенности рядом с ним. - Прости, я так жалею об этом, - почти пропищала Ким, глядя в пол. Она не смела поднимать на него глаза. - Я должна была выполнять их поручения, не могла иначе. Чонгук смотрел на неё тяжело дыша. Его взгляд был полон гнева, презрения и шока, но больше всего там выражалась боль. Он не мог поверить в её предательство. Его Инхё, такая искренняя и открытая, не могла быть сестрой главного конкурента и врага. Он ведь свято верил в её придуманную историю, жалел её за потерю брата, души не чаял. Она стала для него особенной, но в итоге, воткнула нож в спину. Чонгуку было неимоверно обидно и единственным способом справиться с этим чувством казалось крушить всё вокруг. Но он не мог. Даже если его распирало из-за ярости, он какого-то чёрта помнил что с ней произошло буквально на днях. Он не смел срывать злость на ней, но и не мог хранить в себе, поэтому как можно сильнее пнул диван. Инхё снова вздрогнула, спрятав голову меж руками, и слабо пискнула от страха. - Ты расскажешь мне всё, - процедил он сквозь зубы. - Если скроешь что-нибудь - пожалеешь. Что я должен знать? - Джин поручил мне спрятать прослушки в твоём кабинете. Их две: один в цветочном горшке рядом с дверью, другой под плинтусом. Больше я нигде их не прятала, если кто-то ещё из людей Джина не сделал. Кибом пробрался в твой дом не из-за меня, я никогда его не видела до того дня. Он выполнял задание, но я не знаю какое. Тэхён мне говорил, что у них своя часть плана по уничтожению вас, однако о нём мне тоже не рассказывали. Они поручили мне влюбить тебя, отвлекать от дел и прочие мелочи. Мне кажется, что они хотят заполучить ту информацию, чтобы вы больше не имели козырей против них. Чонгук шумно вздохнул, закрыв лицо ладонями. Кровь в венах кипела, мозг работал слишком усердно и словно остального не хватало, сердце ныло в груди. Он всё время купался в обмане и даже не подозревал. Ослеплённый чувствами, он верил каждому её слову, что делало его злым не только на Инхё, но и на себя за глупость. - Что ты знаешь об их плане? Пусть и незначительные детали. - Я спрашивала, но мне не говорили. Кажется, это занимает много времени, потому что Тэхён обещал поторопиться. Молчание. Сколько бы Инхё не готовила себя к изменениям в отношении Чонгука, ей было тяжело справляться с его ледяным тоном и всплесками гнева. Лишь несколько минут назад он был олицетворением тепла и уюта. Инхё сама превратила его в разъярённого мужчину, смотрящего на неё с ненавистью. Это ранило глубже, чем предательство брата. Было больно как никогда, хотя она думала, что достигла предела своих страданий. - Я постараюсь узнать у него обо всём и рассказать тебе, - Инхё неуверенно задвигалась на диване, садясь ближе к нему. - Я буду делать всё, что вы прикажете, лишь бы исправить ошибки. Поджав губы, она коснулась его плеча, но он сразу дёрнул им и отдалился от неё. - Не надейся, что я смягчусь, потому что ты призналась мне в любви, - грубо бросил он. - С твоей стороны наивно полагаться, что я куплюсь на эту дешевую ложь. Кажется, она отчетливо услышала, как внутри что-то разбилось. - Знаю, что тебе сложно поверить в это, но я говорила правду, Чонгук, - еле произнесла она, с трудом сдерживая эмоции. - И я сказала, что тебе не нужно ничего с этим делать. Мои чувства останутся при мне. Чонгук вновь замолчал. Он не смотрел ей в глаза, сверля взглядом точку в поле. Ему нужно было подумать и переварить произошедшее, а плачущая Инхё рядом путала мысли и только раздражала. Он опасался, что в таком состоянии может совершить поступок, о котором может позже сожалеть. - Ты должна будешь убрать всё дерьмо, которое натворила, - заявил он, поднявшись с места. - Не смей выходить из дома, пока я тебе не разрешу. - Чонгук... - Инхё, хотела исправить ошибки? Так слушайся. Что она могла ему возразить? Ей оставалось лишь послушаться и кивнуть ему, чтобы не злить ещё больше. Ким изначально планировала выполнять все его указания, поэтому не было смысла капризничать и отстаивать свои права. Обхватив колени руками, она тихо наблюдала как Чонгук одевается в прихожей и не обернувшись на неё, выходит в подъезд и громко хлопает дверью.

***

Чонгук не смог долго пробыть в одиночестве, несмотря на непрекращаемый поток назойливых мыслей. Покинув квартиру Инхё, он поехал в первое безлюдное место, вспомнившееся ему. Припарковав машину, он долго сидел на водительском сидении, расставляя по полочкам в голове новую информацию. Сложно было соображать трезво, когда чувства смешивались с холодным умом. Он принуждал себя думать о рисках, которым подвергся клан, путях борьбы с Ким Сокджином и возможных последствиях неизбежного противостояния, но Инхё снова и снова вмешивалась в его размышления и уводила фокус в другую сторону. Он не знал что с ней делать и какое мнение сформировать о ней после раскрытия правды. Вначале Чонгук, ведомый негативными эмоциями, рассуждал односторонне, смотрел на ситуацию только со своей точки зрения и винил Инхё во всём. Однако, время и одиночество помогли ему успокоиться и начать мыслить объективно. Нужно было признать, что Инхё действительно являлась исполнительницей приказов и не проявляла собственной инициативы в решении уничтожить их клан. Ким Сокджин стоял за всем и его сестру нельзя винить в том, за что ответственен он. Но Чонгук не мог оправдать Инхё полностью, не хотел. Факт был в том, что она использовала его доверие и обманывала с самого начала. Врала о своей истории, о том, кем является, может даже та Инхё, к которой он испытывал чувства, была не настоящей. Ведь всё, что связано с ней являлось ложью. Сколько бы она не была небезразлична ему, Чонгук не мог простить предательство. Это противоречило личным принципам и сделало бы его бесхребетным идиотом, коим никак не мог быть глава клана. Статус не позволял ему совершать необдуманных действий на поводу своих чувств. Поставленный в известность скрытых намерений Джина, Чонгук не мог медлить, так как каждая минута была на счету. Раз уж Инхё не была в курсе основного плана, им предстояло выяснить как враг собирался потопить их. После долгих раздумий, Чон понял, что пришло время позвонить Чимину и сообщить ему новости. Тот приехал быстро, услышав про срочность разговора. Расположившись по правую сторону от главы в машине, он принялся внимательно слушать и ни разу не перебил Чонгука, оставаясь с каменным выражением лица. Чимин всегда лучше контролировал свои эмоции и воспринял он заявление об обмане Инхё с нахмуренными бровями и тяжелым вздохом. Словно это его не удивило и он до этого предполагал возможность подобного. Он находился в молчаливых размышлениях некоторое время, пока не пришёл к выводам и не решил поделиться ими с Чонгуком. - Не хочу говорить "Я же тебя предупреждал", - произнёс он, почесав над бровью. - Эта девушка всегда меня настораживала, но я не ожидал, что она окажется сестрой Ким Сокджина. Раз уж когда-то он хотел убить собственную родню, неудивительно, что он послал её лечь под своего врага. Чонгук почувствовал как всплывают противоречивые ощущения и он не знал на что именно так реагирует. - Ты прав, у Сокджина должен быть иной план, ведь ожидать, что можно разрушить целый клан, если сестра соблазнит главу - глупо. Мне кажется, Кибома Джин послал прочесать твой дом и найти флэшку. У меня складывается впечатление, что он использует медленный подход. - Поясни, - сказал Чонгук, решив уточнить совпадают ли его догадки с Чимином. - Он установил прослушку в твоём кабинете, где обсуждается большинство вопросов, связанных с кланом. У него могут быть свои люди в клане и среди партнёров, а также есть Инхё и её нашептывания всего услышанного. Таким образом, он мог узнавать все предстоящие планы и сделки, что помогало предотвращать их или выворачивать в свою пользу. Весь разлад, который он сеет сейчас, в будущем мог усилиться и всё почти было бы готово к тотальному краху. Может, он рассчитывал на то, чтобы ты потерял авторитет перед людьми и наш использовать наш козырь тогда не имело бы смысла. Тут я не уверен, мы не можем знать что именно задумал Сокджин. - Я предполагал такое, - прокомментировал Чон, потерев переносицу. У него постепенно разбаливалась голова от смеси беспокойства, злости и обиды. - Что дальше? Инхё будет делать то, что я ей скажу. - Пусть использует всю свою хитрость, чтобы выудить у Кимов информацию. Нам понадобится любая зацепка. Теперь, когда мы знаем о прослушке, будем осторожно кормить их ложной информацией. Также надо переговорить с господами, чтобы уладить внутренние обстоятельства. Нужно ещё время, чтобы придумать как остановить Ким Сокджина. Чонгук кивнул, но ничего не ответил. Ему необходимо было снять напряжение, но он не имел понятия как это сделать. Раньше он поехал бы к Инхё и просто время проведённое с ней помогло бы ему, но отныне он не имел такой возможности. Он бы не хотел встречаться с ней как минимум неделю, чтобы злость поутихла. - Хочешь поговорить? - спросил Чимин, нарушив тишину. - Насчёт неё. - Я не знаю что с ней делать, - обречённо выдохнул мужчина. - Ясно, что должны использовать её, чтобы узнавать нужное от Кимов, но потом? - Я бы потом её прикончил, потому что предавший однажды, предаст и дважды. Да и мешаться она только будет. - Сомневаюсь, что это подходит под ситуацию. - В этом то и дело, - подметил Пак. - Эта девчонка тебе нравится и ты неосознанно будешь искать причины смягчить её наказание. Но Чонгук, она сестра главного врага и ты не можешь спускать им это с рук. Она уже принесла тебе столько проблем и в будущем тоже будет головной болью, поэтому тебе лучше избавиться от неё. Потрахать ты можешь кого-угодно. - Если бы испытывал мои чувства, понял бы, что дело не в сексе. - И что ты пытаешься сказать? Что стоит пощадить её, потому что влюбился? Чимин выжидающе посмотрел на него. Его удивляло каким уязвимым делало серьёзного человека обычное чувство любви. Чонгук обычно не колебался, не думал дважды при принятии подобных лёгких решений, но из-за какой-то девчонки ломал голову. Пак снова убедился в своём взгляде о примитивности отношений. Романтическая привязанность делала людей слабее и ограниченнее в поступках, заставляя безрезультатно искать хороший выход там, где его нет. Чимин знал, что Чонгук понимал риски и в итоге сделает правильный выбор, но его сомнения означали, что мысли друга будут заняты не делом и потому раздражали. - Ты прав, Чимин, - признал Чонгук, сжав двумя пальцами переносицу из-за головной боли. - Но сперва нам надо разобраться с Джином. Развивать разговор дальше никто не стал. Чимин сел в свою машину и поехал по делам, а Чонгук направился домой, чтобы отдохнуть. Он не получал полноценный семичасовой сон уже несколько дней, поэтому организм начинал подводить. Нужно было набраться сил, а заодно отвлечься от мыслей про предательство Инхё, которые разъедали его разум словно кислота. Приехав домой, Чонгук не сразу лёг спать. Сначала он убедился в существовании спрятанных прослушек, а после проверил и другие комнаты на всякий случай. Найти ему ничего не удалось, но он всё равно решил больше не обсуждать работу в доме. Пока он заканчивал неотложные дела, наступил вечер и Чаён попросила поужинать вместе, воспользовавшись его присутствием. Девушка была в курсе, что недавно что-то произошло, но ей так никто и не объяснил ситуацию. Она видела угрюмость и усталость брата, поэтому пыталась отвлечь его разговорами о подготовке к выпускному вечеру, который должен был пройти скоро. Чонгук старался слушать и выразить восхищение, когда она показала фотографии себя в вечерних платьях, но в мыслях он находился в прошлом, где ничего о настоящей Инхё не знал. Столовая комната навеивала воспоминания об их недавнем времяпровождении, из-за чего Чонгуку хотелось встать и уйти. Следующим днём, мужчина проснулся рано. Чимин позаботился о назначении встречи с членами клана, состоящими в высшем звене, и он в скором времени направился в место назначения. Решение возникшего вопроса о тайной игре Ким Сокджина не могло быть ответственностью лишь Чонгука с Чимином, поэтому им необходимо было обсуждение с другими доверенными лицами. Общее число собравшихся было небольшим, так как нужно было избежать ажиотажа и максимально сохранить секретность. Совещание длилось достаточно долго и сопровождалось нескончаемыми дискуссиями. Мужчины не соглашались друг с другом в путях выяснения планов Джина, кто-то не поддерживал вмешательство в личные конфликты членов клана. Но после переговоров каждый взял на себя по задаче и все пришли к соглашению, что нужно получить больше информации, несмотря на то, что некоторые вопросы остались нерешёнными. Чонгук с Чимином как можно скрывали участие Инхё и её существование в целом. Быть обманутым девушкой воспринялось бы как незрелость и некомпетентность главы, что выставило бы Чона в плохом свете. Он не мог себе позволить лишиться авторитета в такой период. Условившись, что они попытаются добыть больше сведений, глава с Паком отправились к Инхё. Чонгук не горел желанием навестить её, всё ещё не остыв. Но какая-то частичка души хотела взглянуть на девушку, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Чонгук не стал отрицать это, ведь только вчера переживал о её состоянии после изнасилования. Перед дверью мужчинам пришлось подождать, потому что Инхё не открывала. Они стучались и звонили, но никто не отзывался с той стороны. Чонгук уже начинал злиться, что она ослушалась его веления и жалел, что не запер дверь сам, но послышался щелчок замка и в щели показалась Ким. Она открыла дверь шире и впустила их внутрь. Снимая обувь, Чон незаметно изучил её взглядом и еле не скривился. Инхё укуталась в халат поверх обычной пижамы и обнимала себя двумя руками, видимо ощущая холод. Волосы были растрёпаны и жирные, лицо опухло, очевидно из-за слёз, а мешки под глазами будто стали темнее. Чонгук забывчиво захотел коснуться её и обнять, но быстро взял себя в руки и прошёл в гостиную следом за Паком. Инхё тоже пошла за ними и встала неподалёку, ожидая пока мужчины подадут голос. - Инхё, вот новый телефон с восстановленной сим картой, - сказал первый Чимин и протянул ей устройство. Та сделала несколько шагов вперёд и приняла протянутое, снова отойдя на расстояние. - У тебя есть резервная копия контактов? Она молча кивнула, всё так же избегая смотреть на Чонгука. С самого их прихода, она не посмотрела на него ни разу. - В таком случае, ты должна найти номер Ким Тэхёна и поговорить с ним, - продолжил Пак. - О чём? - спросила Инхё, начав копаться в телефоне. - Узнай что за план у них. Ты должна заставить его рассказать хотя бы что-то. Насколько близкие у вас отношения, чтобы ты не вызывала подозрений? - Достаточно близкие, - пояснила она. - Мы хорошие друзья. - Понятно. Что ты планируешь ему сказать? - Постараюсь надавить на больное. Дальше как пойдёт, - замолкнув, она несколько раз нажала на экран телефона. - Всё, я звоню. Ким поставила на режим громкоговорителя и села на край углового дивана, чтобы сохранять дистанцию. Почему-то Чонгуку показалось, что она боится его и надеется, что расстояние поможет чувствовать себя в безопасности. - Привет, Тэхён, - тихо произнесла она, как только гудки прекратились. - Инхё? Чёрт возьми, куда ты пропала?! - громко отреагировал голос на той стороне. - Я тебе звонил столько раз, почему у тебя телефон был выключен? - Прости, Тэ. Я не могла ответить. - Почему? Что там у тебя произошло, что ты четыре дня без связи была? Я же даже домой к тебе ездил, а там никого. - Я была с Чонгуком, - сказала она свою первую ложь Киму. Ей не хотелось врать, потому что складывалось ощущение, что Чонгук станет презирать её ещё больше. - Мы всё время были вместе, а ты названивал, поэтому мне пришлось выключить телефон, чтобы он ничего не заподозрил. - Что вы там делали целых четыре дня? - удивился Ким. - Как ты думаешь, Тэхён? - с лёгким упрёком спросила девушка. - Что мы могли делать всё это время вместе? - в трубке многозначительная тишина. - Просто скажи мне, что в вашей части плана есть прогресс. Пока я веселилась с Чонгуком, должно же было что-то измениться. - Да, прогресс есть, цветочек, - подтвердил Тэхён. - Скоро всё будет. - Когда это "скоро", Тэхён? Не думаешь, что я уже устала притворяться? Я даже не знаю ради чего я тут одно место себе рву, может даже в буквальном смысле. Что вы там так долго сделать не можете? Что за план там у вас?! Тэхён шумно вздохнул в микрофон. Инхё украдкой взглянула на мужчин и обнаружила их обоих сосредоточенно глядящими в пол, внимательно слушая разговор. - Я не могу тебе сказать, цветочек. Ты же знаешь, что Джин мне не позволяет. - Почему вы скрываете от меня это? Я имею право знать. - Потому что тебе это не нужно знать. Мы много работаем, Инхё, и скоро ты вернёшься обратно. - Мне начинает казаться, что Чонгук доверяет мне больше чем вы, Тэхён, - с долей истинного разочарования произнесла Ким. - Вы даже не говорите мне во что я замешана. Повисла недолгая тишина. Тэхён не нашёлся что ответить на это, это было очевидно всем в комнате. Инхё надеялась, что возникшее у него чувство стыда понудит его раскрыть все карты. - Прости, цветочек... Я догадываюсь, что ты сегодня особенно расстроена. Ты вспомнила, что сегодня день рождения Юнги? Глаза Инхё вмиг раскрылись, потому что она забыла. Последние события не давали думать ни о чём другом, поэтому она только поняла, что у покойного лучшего друга день рождения. И глаза против воли наполнились слезами. Ему бы исполнилось тридцать пять лет. Он не праздновал этот день, но Инхё постоянно покупала ему торт и заставляла задувать свечи. Каждый год, без исключений. Это был первый раз, когда она не уговаривала его надеть праздничную шапочку, несмотря на его твёрдый отказ, и не пела ему "с днём рождения". Она забыла такую важную дату. Стараясь не показывать лицо Чонгуку, Инхё зажала рот ладонью и отвернулась. Эмоции нахлынули так неожиданно, что трудно было сдержать себя. Чувство вины усилилось в несколько раз и Инхё мечтала оказаться одной в этот момент, а не рядом с двумя мужчинами, перед одним из которых она больше всего провинилась. - Инхё, ты там плачешь? - спросил Тэхён, правильно распознав молчание. - Прости, что напомнил. - Всё в порядке, - искажённым от плача голосом ответила девушка. - Я бы хотел быть рядом, но не смогу, - с досадой сказал Ким. - Не иди на кладбище одна, пожалуйста. Это опасно для тебя, тем более, учитывая то, как тебе плохо после. Кто-то снова может начать домогаться. Поняла меня, Инхё? - Как я могу не пойти к нему? Я должна. - Не сегодня. Давай завтра я тебя заберу и мы вместе поедем, договорились? - Мне ведь нужно поставить цветы, зажечь свечу и... Инхё забылась и отвлеклась от основной цели звонка Тэхёну, о чём намекнул Чимин. Он протянул телефон, где было написано на чистом листе "Ближе к делу". Она осознала, что правда болтает не о том и с неким чувством стыда реабилитировалась. - Прости, можно это сделать и потом, - признала девушка. - Просто мне не хватает его сейчас. Мне он так нужен... Ты всегда говоришь, что будешь защищать меня от всего, но я сейчас понимаю, что у тебя это лишь на словах, Тэхён. Юнги тоже говорил, но он делал. И он бы не стал скрывать от меня такие дела. - Я знаю, но я правда не могу тебе рассказать. - Это начинает раздражать, Тэхён. Я подслушала недавно, что у угольков есть какой-то компромат на нас и поэтому мы не можем так сразу их задавить. Ваша часть плана связана с этим? Вы хотите достать этот компромат? - Что-то вроде того, - подтвердил он, помолчав. - И это ты не мог мне сказать?.. Но это ведь не может быть всем? Вы же делаете что-нибудь ещё? - Да, Инхё. Это уже совсем тебя не касается, поэтому не морочь себе голову этим. - Я просто хочу знать, чтобы иметь возможность помочь вам. Вдруг я разузнаю у Чонгука важную информацию? Ты не подумал об этом? - Просто сообщай мне обо всём, что услышишь. Запоминай любые имена, происшествия, связанные с ними, планы Чона. Старайся выведать у него любые данные. - Хотите посеять разлад в их клане? - озвучила свою догадку Инхё, помня о вчерашних словах Чонгука. - Цветочек, извини, мне пора, - вдруг сказал Ким. - Я бы поговорил ещё, но меня зовут. Я напишу тебе позже насчёт завтра. - Ты не ответил на мой вопрос... - Я правда спешу. Скоро увидимся, пока, сладкая. Даже не позволив Инхё попрощаться в ответ, Тэхён завершил вызов. Ким разочарованно вздохнула, так как была недовольна исходом этого разговора. Тэхён практически ничего ей не рассказал, доказав незначительность её персоны во всём плане. Инхё почувствовала себя бесполезной, ведь ничего дельного Чонгук не узнал, вместо полезной информации получив дополнительную порцию её бесконечных слёз. Об этом подумали и сами мужчины. После завершения звонка, они молча посидели полминуты, затем переглянулись друг с другом, словно передавали мысленные сообщения. Чонгук почувствовал новый приступ злости, правда не понимал откуда он взялся. Определённо тут был замешан неплодотворный результат всей затеи, но отрицать, что ему было неприятно слушать как Тэхён разговаривает с Инхё - бессмысленно. Прозвище "цветочек", постоянные "прости", тон, который используют, когда разговаривают с ребёнком - всё это раздражало его до чертиков. - Насколько близок был Мин Юнги с обоими Кимами? - поинтересовался Чимин, закинув ногу на ногу. - Юнги имел влияние на Джина, он слушался его, если считал его аргументы логичными. Но вряд ли они были так близки. С Тэхёном они были хорошими приятелями, я бы даже сказала друзьями. - Ясно, - заключил Пак. - Думаю, дальше сидеть здесь нет смысла. Он посмотрел на Чонгука, намекая ему, что пора идти. Тот поднял голову и кивнул, вставая с места. Они направились в прихожую, а Инхё неуверенно поплелась за ними, чтобы запереть дверь после их ухода. Чимин облачился в своё серое пальто с ботинками и первым ступил в подъезд, а Чонгук ещё справлялся со шнурками на своей обуви. Его что-то задерживало в доме, не покидало ощущение, что он мог забыть о чем-то. Осознав, что его беспокоило, он сказал Чимину спускаться, а сам закрыл дверь и повернулся к Инхё, впервые встречаясь взглядом с ней за сегодня. Она тут же опустила глаза, принявшись рассматривать пол. - Ты не пойдёшь завтра на кладбище с Тэхёном, - бесстрастно произнёс он. - Что? - тут же спросила она. - Почему? - Если он увидит тебя такой, у него тут же возникнут вопросы, не думаешь? - с долей раздражения пояснил он. - Если я одна поеду, без него? Чонгук раздумывал несколько секунд, прежде чем ответить. - Нет. Инхё в полной мере признавала свою вину и старалась следовать каждому указу Чонгука, поэтому могла с пониманием отнестись к первому его запрету. Однако, она не желала смириться с тем, что он не разрешал ей сходить к Юнги. - Но почему? - с искренним негодованием спросила Ким. - Почему мне нельзя к нему съездить? Ладно, боишься, что наедине с Тэхёном, я могу ему что-то сболтать, но одной? Что я могу рассказать Юнги? Он же умер! Да, я лишь от него ничего не скрывала, но сейчас он мёртв и ничего не услышит. Почему ты лишаешь меня возможности сходить к могиле единственного, кому я была нужна? Чонгук молчал. Он не ожидал такой реакции от неё, поэтому опешил и не знал что ей сказать в ответ. Как ей объяснить, что он тоже опасался отправлять её одну в кладбище, если сам не хотел этого признавать? - Я оплошала перед тобой и очень сильно. Я понимаю, что ты теперь меня ненавидишь и хочешь, чтобы я получила наказание за всё, но поверь, вся моя жизнь похожа на одно сплошное наказание. И сейчас мне тяжело как никогда, поэтому, пожалуйста, не мучай меня ещё больше. Мне нужно поплакаться Юнги... Вместо слов красноречивая тишина. Его опушенный взгляд говорил внятнее, чем что либо ещё. Только он не передавал Инхё, что его душа рвалась в противоречиях. Это чувствовал один только Чонгук, ведь Инхё была уверена в его ненависти к ней, словно он мог разлюбить по щелчку пальца. - Жди. Бросив это жалкое определение метаний в неопределённости, Чонгук нажал на ручку двери и вышел в подъезд. Он побежал по ступенькам так быстро, будто вокруг было землетрясение, а Инхё являлась эпицентром, где больше всего крушений. Только он не понимал, что от землетрясения не убежать. Нужно было оставаться на месте и переждать, но он продолжать свои попытки спастись, умчав подальше.