the heartbreak prince

      Они спускаются по лестнице, ведущей в общую гостиную: Рей в своем звездно-синем платье, Джанна в золотом костюме, Талли в разлетающемся черном одеянии, расшитом блестящими зодиакальными узорами, и Джесс в облегающем изумрудном.       Мальчишки-сокурсники хлопают и присвистывают, завидев их; Рей и другие девушки сразу же кричат в ответ. Она и Финн пальцами тыкают друг в друга и хихикают.       — Хеллин такой везунчик, — говорит Финн, преувеличенно вздыхая и прижимая обе ладони к сердцу.       — Мы идем как друзья и не более, я уже говорила тебе, — произносит Рей. — Везунчик тут Роуз.       Грудь Финна радувается от гордости. Он действительно выглядит очень красивым в своем фиолетовом костюме. Только…       — Финн, — стонет Талли, замечая его запястья. — Запонки в виде плюй-камней? Серьезно?       — Это отличная игра, — упрямо выдает он.       Гриффиндорцы покидают башню с высоко поднятым духом, и проходит не так много времени до того, как они присоединяются к давке снаружи Большого Зала. Роуз локтями протаранивает себе путь к Финну и Рей, сверкающей и потрясающей в своем вычурном платье с открытыми плечами, игрой оттенков идеально имитирующем рассветное небо — и Рей думает, что, в конце концов, может статься, что именно Финна стоит назвать везунчиком.       — Погодите, я вижу Сеффа, — говорит Роуз после того, как их маленькое трио заканчивает поздравлять друг друга c тем, как все красиво разоделись. — Хеллин! — Она яростно машет рукой, крича громче, чтобы быть услышанной сквозь гудящую толпу. — Хеллин, мы тут!       Сефф шагает в их сторону с застенчивой улыбкой и неуклюжим взмахом рукой. На нем традиционный официальный костюм сдержанного бордового оттенка, его волосы зачесаны назад — для чего, должно быть, ему понадобилась нечеловеческая тонна геля, которая оказалась способна усмирить эти светлые кудри.       — Привет, — смущенно говорит он. — Выглядишь хорошо.       — Спасибо, — хором отвечают Финн, Рей и Роуз.       Затем все четверо, включая Сеффа, разражаются смехом.       — Ученики, внимание, пожалуйста. — Командующий голос Мон Мотмы звенит с того места, где она стоит у закрытых дверей Большого Зала. Гомон тут же затихает. — Вы организованно войдете в Большой Зал, пройдете к требуемым столам и будете ожидать речь директора Кеноби. Не толкайтесь и не бегайте. Это официальное событие, целью которого является отпраздновать важную ступень в истории нашего учебного заведения, и вы должны вести себя соответственно упомянутому заведению. — Она повелительно смотрит, как старосты строят по парам своих подопечных. Через некоторое время она удовлетворенно кивает и взмахивает палочкой в направлении дверей, которые сразу открываются, и люди заходят внутрь под начинающую играть музыку, и…       …и, когда Рей заходит в Большой Зал, ей кажется, будто она зашла в океан звезд.       Чтобы украсить обширное пространство в честь праздничного события, средств не пожалели. Заколдованный потолок отражает темное, облачное небо, которое раскинулось над Шотландией в этот час, но тысячи тысяч летающих свечей распространяют серебряный свет вместо обычного желтого. Отделка стен, мягко сверкающая цветами северного сияния, представляет собой огромные, блестящие ледяные скульптуры, изображающие все восемьдесят восемь известных созвездий — райская птица, кентавр, женщина в Южной Короне, дракон, медведица с медвежонком, дельфин, выпрыгивающий из волн под кораблем аргонавтов, охотник Орион и многие другие. Хоть преподавательский стол и все еще на месте, столы факультетов убраны, а вместо них — дюжина застеленных белыми скатертями маленьких круглых столиков, разбросанных по залу, пол которого зачарован выглядеть как чистое ночное небо, переполненное яркими звездами и еще более яркими планетами.       Посередине осталось свободным большое круглое пространство.       — Здесь, наверное, и будет играть группа Шаг Кава после ужина, — говорит Сефф Рей. Сейчас из невидимого источника в стропилах до них доносится только оркестровая музыка. — Захочешь потанцевать, как думаешь?       Рей в ужасе пялится на него.       — А ты?       — Нет, — отвечает он с явным облегчением. — У меня две левые ноги…       — О чем это вы тут двое болтаете? — требует ответа Талли. — Конечно же, мы танцуем. — Она похлопывает своего партнера по руке. — Киян, скажи им, что мы танцуем!       — Мы танцуем, ребят, — говорит Киян Сеффу и Рей многострадальным тоном. Он один из школьных разбивателей сердец — с косматыми коричневыми волосами, глубоко посаженными зелеными глазами и длинной, атлетической фигурой; как и Талли, он чуть ли не слишком хорошо выглядит, его точеные черты идеально симметричны.       — Танцуем? — усмехается Роуз, когда Талли и Киян отошли и не смогут услышать ее слова. — Не смешите меня.       — Не знаю, может быть весело, — встревает Финн.       — Финн, нет, не говори этого! — пораженно вскрикивает Роуз. — Что угодно, кроме этого, Финн!       — Ну же, Роуз, ты еще не видела, как я двигаюсь…       Кто-то окликает Сеффа по имени. Рей поворачивается, чтобы увидеть его факультетских друзей — Памич и Рико — машущих им со своего столика, где есть четыре свободных места. Одна из девушек с факультета Роуз, Джизелла, тоже там, сидит рядом с Рико.       Пока Рей со своей группой пересекает зал, чтобы присоединиться к Памич, Рико и Джизелле за их столом, она успевает поразиться тому, как незастенчиво она себя чувствует. Она ожидала, что будет ненавидеть то, как выглядит вся эта мишура на ней, как и в прошлый раз, снова будет чувствовать себя недостойной такого открытого, элегантного платья. Но сейчас от этих переживаний не осталось и следа. Есть новообретенная уверенность в собственном теле, которая не исчезает и не прячется, даже когда другие люди поворачиваются и открыто пялятся на нее.       Она думает, что догадывается почему. Потому что она знает, что кое-кто хочет ее, что кто-то целовал ее снова, и снова, и снова. Ему может быть безразлично, что она здесь с кем-то другим, но у нее есть неопровержимые доказательства, что он находит ее привлекательной.       Она никак не дождется, когда увидит его. Не дождется, когда он увидит ее.       И она только собирается сесть, когда он приходит.       Профессор Соло входит в Большой Зал через боковую дверь в передней части помещения, рядом с профессорским столом, меньше, чем в двадцати шагах от Рей. В тот момент, когда ее взгляд падает на него, она замирает на месте.       И, заметив ее, замирает и он.       Кроме нескольких падающих на лицо прядей, обрамляющих его бровь, густые темные волосы Соло откинуты назад и превращены в волны, их кончики закручиваются у высокого воротника фрака, отделанного темно-золотой парчой. Из-под фрака выглядывает подходящий по цвету и стилю жилет и бледно-золотой галстук, надетый поверх белой рубашки. Верхняя часть костюма подчеркивает то, как его широкие плечи и могучая грудь сужаются в тонкую талию и стройные бедра; в том же ключе его официальные, облегающие черные брюки подчеркивают длинные ноги.       Эффект, который производит все это вместе, оставляет Рей без дыхания.       Он в отличной форме. Она не может поверить, что спала с кем-то, кто может выглядеть настолько хорошо.       И она так же не может поверить, как он пялится на нее с открытым ртом. Как он пялится на нее, будто она — единственный человек во всей комнате.       Это все, на что Рей надеялась, но она не может считать это победой — потому что она совершенно уверена, что смотрит на него точно так же.       Она не может двигаться и не может думать. Не тогда, когда его темные глаза горят в ее глазах сквозь исписанное звездами пространство между ними.       — Рей?       Звук ее имени прорезает мгновение, как игла, лопающая воздушный шар. Она возвращается в себя — возвращается в настоящий мир — где Сефф отодвинул для нее стул, смотря на нее с вопрошающим выражением лица.       — Извини, это все стены — они такие красивые, что это гипнотизирует, — мямлит она, усаживаясь на предложенный стул. — Как думаешь, они использовали заклинание изменения цвета?       Сефф садится рядом с ней, устремляясь в краткое изложение аргументов, почему заклинание изменения цвета эффективнее на квадратный метр, чем заклинание танцующего света, но Рей его едва слушает. Она ищет взглядом профессора Соло и находит его в тот самый момент, когда он подходит к профессорскому столу с лицом чернее тучи.       Она раздумывает о причине такого взгляда. Может быть, он не хочет быть здесь. Едва ли такому скрытному человеку, как он, приятно присутствовать на шумных мероприятиях.       Музыка прекращается, когда Оби-Ван поднимается на ноги.       — Доброго вечера всем вам! Во-первых, я хотел бы поздравить всех — учеников и преподавателей — с тем, что нам удалось пережить последнюю неделю экзаменов! — По залу разносятся стоны. — Кого-то из нас, может, и немного потрепало... — Его подмигивающие голубые глаза обращаются к профессору Хаксу, которому еще предстоит снять с лица повязки, и Рей сползает вниз по стулу, пока Финн и другие ученики молча ей аплодируют, — …но мы прорвались, несмотря ни на что! Сегодня мы расслабимся, и это абсолютно заслуженно. Тысяча двадцать девять лет назад Годрик Гриффиндор, Хельга Пуффендуй, Ровена Когтевран и Салазар Слизерин собрались здесь с одной мечтой…       Пока Оби-Ван бубнит об истории Хогвартса, Джизелла наклоняется к Роуз и Рей.       — Профессор Соло сегодня особенно красив, не так ли?       — Да! — хихикает Роуз в то время, как Рей внезапно осознает, что несуществующие рисунки на белой скатерти довольно интересны. — Как мистер Кингсли в «Эмме».       Джизелла моргает.       — Кто?       — О, это магловский фильм, — говорит Роуз с изящной снисходительностью чистокровки, объясняющей немагические вещи другой чистокровке, о которой Рей всегда думала с такой теплотой. — Профессор Соло выглядит так, будто вышел прямо оттуда… такой эффектный...       Пока Роуз продолжает объясняет смысл фильма заинтригованной Джизелле, Финн качает головой и шепчет Рей:       — Почему я чувствую себя так, будто проведу остаток жизни, смотря на повторе адаптации Джейн Остин?       — Потому что так и будет, — невозмутимо произносит Рей.       Несмотря на притворную дрожь, которую изобразил Финн в ответ, легкость, которая неизменно завладевает им, когда он говорит о будущем с Роуз, ни с чем не спутаешь. «Любить кого-то вот так», — думает Рей, нить желания тянет в сердце, а ее взгляд непрошено перескакивает к Бену Соло.       Он сидит рядом с Чуи и поначалу выглядит так, будто слушает Оби-Вана со всем возможным вниманием. Однако пока она смотрит, он опускает взгляд на стол, и после нескольких ударов сердца…       …он поднимает голову, и их взгляды пересекаются.       Первая инстинктивная реакция Рей — разорвать контакт, смущаясь, что она оказалась поймана с поличным во время того, как разглядывала его. Но она так не делает. Она удерживает его взгляд, а он — ее, и она ничего больше не хочет, кроме того, чтобы они вдвоем оказались наедине. Даже не чего-то физического, на самом деле. Она просто желает оказаться рядом с ним и слушать его мягкий, глубокий голос, чтобы он улыбался ей этой кривой улыбкой, которая каким-то образом всегда выглядит одновременно и такой смущенной, и заработанной тяжелым трудом.       — Я думаю, что уже достаточно заболтал всех, — заканчивает Оби-Ван. — Теперь… мы едим!       Директор щелкает пальцами, и оркестровая музыка снова начинает играть, когда на столах появляется ужин в виде кубков с яблочным сидром и тыквенным соком, запеченной индейкой, приправленной шалфеем и луком, нарезанных кусков зажаренного и сочного стейка, нескольких вариантов блюд из картофеля и жареных овощей, супа с горохом и ветчиной, грибного крем-супа, корнуэльских пирожков, отбивных из ягненка, свиного рагу, салата с зеленой фасолью и томатами, щедро усыпанного голубым сыром, и замечательной говядины Веллингтон в слоеном тесте, тающем во рту, чтобы раскрыть взрыв трюфелей и фуа-гра.       Не то чтобы мысли о профессоре Соло полностью вылетели из головы Рей, но… что ж, еда очень вкусная. Она ест свою порцию, параллельно разговаривая с другими ребятами за столом, и однажды украдкой бросает еще один тайный взгляд туда, где сидят преподаватели, пока ее щеки набиты картофельным пюре; Чуи что-то говорит Соло — а тот, хоть и кивает головой в нужные моменты, но смотрит прямо на нее.       Намек на веселую ухмылку мерцает в уголке его губ.       И именно тогда Сефф наклоняется ближе, чтобы прошептать:       — Рей, у тебя соус на щеке.       — Ох… — Униженная, Рей берет салфетку, которую протягивает ей Сефф, и аккуратно вытирает лицо, пытаясь не смазать тяжелую работу Джесс над ее макияжем.       Когда она снова поднимает взгляд на Соло, он опять хмурится. Пялится на нарезанную индейку на профессорском столе, будто она недостаточно мертвая и он собирается закончить работу.       Прежде чем она успевает задуматься, что не так в этот раз, со стола Талли и Джесс раздается визг.       — Мои Вечно Прочные Ресницы упали в суп! — воет Талли. — Моя жизнь кончена!       Финн и Роуз лопаются от смеха. Все превращается в эффект домино; вскоре весь их столик взрывается от радости. Рей мотает головой, но — когда Джесс левитирует накладную ресницу из тарелки супа и та падает в ее собственный кубок с тыквенным соком — не может не засмеяться.       Когда все наполнили себя пикантными блюдами, Оби-Ван снова щелкает пальцами, и на столах появляются десерты. Это головокружительная масса яблочных пирогов, пончиков с джемом, шоколадных пирожных, бланманже, разных видов мороженого, рисового пудинга, помадок и маленьких белых кексов, украшенных крохотными золотыми звездочками.       Рей поначалу только хлопает глазами, ошеломленная самым роскошным пиром в Хогвартсе, на котором она была. А затем она зарывается в дело с головой.       — Ух ты. — Памич смотрит на нее с изумлением. — Так держать, Ниима.       — Не понимаю, как ты делаешь это, Рей, — Джизелла отодвигает свое наполовину съеденное бланманже. — У меня и укуса больше не получится сделать.       — Это суперсила Рей, — говорит Финн группе. — Поглощать все на расстоянии взгляда. — Они все смеются, а Рей улыбается, ни капельки не смущенная. Ей нравятся люди за столиком. Ей нравится еда. Ей нравится вечер.       Она рада, что пошла на бал.       После того, как тарелки были опустошены, свет внезапно приглушается, погружая Большой Зал в серебряный мрак, вплетенный в ювелирный блеск северного сияния, раскрашивающего стены. Большой ореол света падает в центр круглого танцпола, за которым резво следуют всполохи цветного дыма. В то время как ученики взволнованно перешептываются между собой, из дыма поднимается платформа; на ней возвышаются силуэты трех волшебников и одной ведьмы, каждый из них одет в сверкающие мантии и держит в руках музыкальный инструмент.       Звучный голос Оби-Вана раздается в передней стороне зала, представляя группу Шаг Кава. Коллективное и хриплое приветствие поднимается от учеников, пока летающие свечи восстанавливают свое прежнее великолепие, и группа тут же играет первые ноты «This Is the Night». Вдруг большая часть школьных товарищей Рей вскакивает со стульев и несется к танцполу — среди них Рико и Джизелла и Памич со своим партнером.       — Роуз, ну же, — подлизывается Финн, уже стоящий на ногах и протягивающий руку своей девушке в сердечной просьбе. — Тебе же нравится эта песня!       И к колоссальному сюрпризу Рей, Роуз с неохотой встает.       — Ладно, — фыркает она, переплетая свои пальцы с пальцами Финна. — Но я только опозорю тебя.       — У тебя никогда этого не получится, — торжественно клянется Финн. Он подмигивает Рей, а после они с Роуз исчезают в толпе, окружающей сцену.       — Я на самом деле думал, что они приложат больше усилий, чтобы убедить тебя присоединиться, — замечает Сефф.       — Неа. Они знают меня достаточно хорошо, — язвит Рей.       — Вы всегда были втроем с первого года учебы, да?       — Полагаю, что да. Мы втроем оказались в одном купе в хогвартском поезде.       — И затем на втором году обучения вы сражались с гигантским пауком в лесу. — Сефф поднимает бровь в ее сторону. — Или это просто слухи?       Рей фыркает.       — Не то чтобы мы много сражались с акромантулом. По большей части, мы удирали.       Сефф качает головой.       — У тебя привычка встречаться с монстрами в лесу или что?       Совсем другая встреча — определенно не того типа, о котором думает Сефф — пролетает внутри разума Рей. Дождь, тис, губы Бена Соло на ее губах, его колено между ее ног, его тихий рык голоса, называющего ее «грязной девчонкой».       Она вспоминает, как думала, прямо в ту долю секунды перед тем, как он ее поцеловал, какими дикими были его глаза и что он мог нанести ей больше вреда, чем когда-либо нанесла бы мантикора. Она полагает, что, если думать в таком ключе, Соло тоже является монстром, но тогда… что это говорит о ней, что ее притягивает к чудовищному?       — Не знаю, — говорит Рей Сеффу, отвечая на его вопрос после затянувшейся паузы. — Может быть, я проклята.       Он смеется. Рей немного расслабляется, сопротивляясь желанию снова кинуть взгляд в сторону преподавательского стола, и они проводят следующие несколько минут, просто разговаривая, их головы наклонены друг к другу, чтобы было слышно собеседника сквозь музыку.       Оглядываясь назад, можно сказать, что удаче Рей, вероятно, было суждено рано или поздно иссякнуть.       — Почему вы двое просто сидите здесь? — требует ответа Талли, подходя таким образом, чтобы встать прямо перед ними, ее руки уперты в бока. С обеих ее сторон стоят Джесс и Кайдел.       — М-м, потому что из нас танцоры не очень? — отвечает Сефф, будто рискует озвучить верную догадку.       — Это совершенно не пойдет. — Талли хватает Рей за руку, а хихикающие Джесс и Кайдел берут Сеффа с обоих сторон, и, прежде чем Рей успевает что-то понять, она и ее платонический партнер оказываются вытащенными на танцпол.       — Рей! — сияет Роуз, непривычно легкомысленная и покрасневшая. — Ты решила присоединиться к нам, в конце концов!       — Решила — не то слово, которое я бы использовала, — ворчит Рей. Она изо всех сил пытается прокрасться обратно к столу, и именно в этот момент Шаг Кава плавно переходит к своему самому популярному хиту, и Рей может поклясться, что ее барабанные перепонки чуть не порвались от того, как громко кричат люди вокруг нее.       Стена тел смыкается вокруг нее, двигаясь в ритме с музыкой с беззаботной радостью, не оставляя ясного пути к побегу. Рей и Сефф беспомощно смотрят друг на друга.       — Все уже происходит, ребята, — информирует Финн с широкой улыбкой, качая головой в такт музыке. — Просто делайте, что я делаю!       Затем он выдает запутанный, шаркающий, с движениями руками маневр, который, Рей знает, у нее не получится повторить и за миллион лет. Она никогда не танцевала в своей жизни. Она ненавидит ситуацию, в которой оказалась.       Но по правде, трудно не втянуться. Все вокруг прыгают, конечности мелькают в такт музыке, которая пронизывает воздух живым, лихорадочным темпом. Цветной дым продолжает кружиться около сцены, запутывая толпу, пока свечи все продолжают мерцать как звездный свет.       Когда Рей наконец сдается и нерешительно исполняет наипростейшее движение, которое у кого-то подметила, другие гриффиндорцы аплодируют и улюлюкают, будто она только что поймала золотой снитч.       — Нет, Рей, я потерял тебя, — стенает Сефф.       Но скоро он тоже начинает танцевать, экспериментально, что побуждает еще один залп оглушающих возгласов со стороны когтевранцев.       И это и в самом деле немного весело, и движения Рей становятся все более и более неистовыми после того, как становится ясно, что никто не смеется над ней — или, если быть более точным, все просто дурачатся, как и она. Рей хватает Роуз за руку, и они кружатся, хохоча, и когда Рей вертится, толпа сдвигается и появляется просвет, в котором оказывается преподавательский стол, и она видит профессора Соло.       Большинство учителей потягивает вино из кубков, разговаривает между собой и качает головой касательно выходок учеников. На первый взгляд, Соло, кажется, делает тоже самое, но Рей знает эти глаза, и она знает эту ироничную улыбку, и возможно, это адреналин говорит за нее, но она знает, что этот взгляд для нее и только для нее.       Она морщит нос, глядя на него. Его плечи колеблются от смеха, который она хотела бы слышать.       А затем Шаг Кава начинает играть спокойную, более мечтательную песню. Такую, под которую танцуют медленные танцы.       «Как метеор, рассекающий беззвездное небо… — напевает Тейбин Ралорса, солист, — он озаряет мой темный час…»       Все вокруг Рей начинают приобнимать своих партнеров, двигаясь под романтическую мелодию. Она и Сефф неловко моргают глазами, не двигаясь.       — Хочешь присесть? — спрашивает он, его лицо покраснело.       — Я… — Рей замолкает. Она снова бросает взгляд на преподавательский стол.       Соло встает. Длинными, отмеренными шагами он покидает Большой Зал через ту же боковую дверь, через которую и вошел, не удостоив ее последним взглядом. Он исчезает, прежде чем она успевает осознать это.       Рей поворачивается к Сеффу.       — Мне нужно… пойти сделать кое-что, — выпаливает она. — Я скоро вернусь.