Жить или умереть

Сакура вымоталась. Сказать, что найти выход из этого дома было головной болью, значило ничего не сказать, но она справилась даже с повисшим на ней мёртвым грузом Сасори. Про куклу девушка даже не вспомнила, оставив её в той жуткой комнате. Ему следовало быть благодарным, что она вообще сделала то, что сделала. Юяке здорово помог в навигации по участкам, которые позволяли продвигаться вперёд. Он разведал всё заранее и предупреждал, какие направления вели в тупик, пока они, наконец, не нашли выход во внешний мир. Дальнейшее путешествие было ещё одной головной болью. Нужно было найти временное убежище, пока Сасори не придёт в себя, а в деревне оставаться было слишком опасно. Они всё-таки лидера убили. Разумеется, жители скоро узнают и обвинят двух подозрительных незнакомцев, явившихся без приглашения. Освободившееся время Сакура провела с пользой для себя. Она ушла от деревни как можно дальше. Юяке снова оказал неоценимую помощь, найдя заброшенный дом в лесу на окраине другой небольшой деревни. Сакура понятия не имела, где остановилась, но в данный момент её это не волновало. Перевалило за полночь, а у неё выдался самый долгий день в жизни. Девушка положила Сасори на койку, быстро проверив жизненные показатели. Всё, кажется, нормально, так что теперь можно и отдохнуть. Зевнув, она сняла обувь, легла рядом с ним и крепко заснула. Когда проснулась, солнце ещё не взошло. С одну ужасную минуту она не понимала, где находится и как сюда попала. Начиная подозревать худшее, Сакура повернулась к спящему рядом Сасори. Это пробудило воспоминания, а остальное пришло само собой. Но теперь она паниковала по другим причинам. Так как сейчас она не была смертельно уставшей и ей не грозила непосредственная опасность, могла заняться решением нового вороха проблем. Здесь был Сасори в человеческой форме, и Сакура не знала, когда он откроет глаза, не знала, что это за место. Они шли в темноте и совершенно сбились с пути. Сакура поднесла руки к лицу и потёрла глаза, гадая, как надо поступить. Она очень тосковала по дому и больше всего на свете хотела оказаться в своей кровати. Тихое размеренное дыхание Сасори стало более неровным, и Сакура мгновенно переключила внимание. Его ресницы затрепетали, он надолго задержал взгляд на потолке. Сакура задумалась, нужно ли сказать что-то самой или дождаться его. Рука Сасори дрожала, пальцы дёргались. Он медленно повернул голову и встретил её взгляд. — Чт... — неиспользуемый десятилетиями голос надорвался, и он раскашлялся. — Эй, тише, — Сакура подползла к нему и прижала к груди руки, давая свободу зеленоватому свету. Очистив внутреннюю поверхность его лёгких от пыли и мелких частиц, она направила немного чакры для стимулирования жизненно важных органов. — Пока не пытайся говорить, — скомандовала Сакура, переходя на его голосовые связки. — Если верить Юяке, то сейчас ты человек, потому что мы разрушили гендзюцу. Он считает, что тело само вернуло себе сознание. Ну разве не безумие? — она нервно рассмеялась, чтобы снять напряжение. Сасори устремил на неё дикие глаза и тяжело задышал. Он был похож на дикого зверя, готового на неё напасть, и ей крупно повезло, что сейчас он не мог двигаться. Куда подевался Юяке?! Сакура продолжила работу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на угрожающий взор. Возможно, ему просто нужно время всё переварить и остыть. Она вздрогнула, когда Сасори наконец обрёл голос и разразился потоком ругательств, уловив лёгкий акцент, характерный для Суны, которого раньше не было. На большую часть дня Сакура оставила Сасори одного и бродила по лесу в компании Юяке, надеясь, что к её возвращению он уже пройдёт все стадии горя. Девушка раздражённо хмыкнула: на её взгляд, он слишком уж драматизировал. Это же смешно. В любом случае она решила остаться с ним. Хоть Сасори этого и не заслуживал, она не могла его вот так бросить. Поможет ему поправиться и вернётся домой. И на этом всё. Она останется, по крайней мере, до тех пор, пока он не обретёт полную подвижность. Наблюдения показали, что он вообще не мог использовать чакру, не мог высоко поднимать руки и нужно было помогать ему идти и стоять. Сакура вздохнула. Тяжело быть хорошей. Но она много задолжала миру, эгоизм прошлых лет ещё давил на совесть. Наруто снова и снова убеждал её, что она хороший человек, но что это вообще значило? Парень был склонен смотреть на мир сквозь розовые очки. Сакура вспомнила, как ненавидела его без всяких причин, — кроме той, что он не был Саске — и нахмурилась. Эти мысли всегда приводили в состояние депрессии. В доме её и без того ждало достаточно проблем. Она глубоко вдохнула свежий лесной воздух и повернула обратно.

***

Сасори за всё время не сдвинулся с места, правда, он и не мог. Всё казалось ему неудобным. Он ненавидел, когда эмоции проявлялись физически. Покрасневшая кожа, дрожащие руки, учащённое сердцебиение — он чувствовал всё это с тех пор, как очнулся в безобразном теле. Сасори окинул себя взглядом. Отвратительно. Он не хотел больше видеть это тело и уж тем более находиться в нём. И теперь его тошнило — худшее для него чувство. Приказав себе не позволять этому завладеть собой, он закрыл глаза и начал считать. Попытался отгородиться от всего на свете. В тот же миг раздался грохот, доносившийся из другой комнаты. Сакура, очевидно, что-то разбросала и навела немало шуму. Грации в этой девушке столько же, сколько в бушующем гипопотаме, заметил он с издёвкой. Сасори понимал, что это не её вина, но всё равно не мог не злиться. Он позволил себе это чувство по отношению к ней, потому что других вариантов не видел. Услышав приближающиеся шаги, он отвернулся от двери. — Сасори? — позвала Сакура, раздвинув сёдзи. Из упрямства он не отвечал. — Как думаешь, сможешь это съесть? Мысль о еде заставила желудок взбунтоваться. Тошнота вернулась с новой силой. — Почему ты до сих пор здесь? — Сасори посмотрел на неё через плечо. — Ты мне больше не нужна. Можешь возвращаться домой. Сакура насупилась: — И что ты собираешься делать? Пропадать здесь в одиночестве? Ты даже двигаться не в состоянии! — Это мои проблемы. — Просто заткнись и позволь мне помочь! — она подошла к Сасори и накрыла его руками. Он попытался сопротивляться, когда её чакра вновь вторглась в тело, но, в конце концов, сдался, поняв, что это бесполезно. — Я заварю тебе чай против тошноты, а потом нужно будет попробовать поесть. Девушка покинула комнату, полная раздражения.

***

Похоже, Сасори до сих пор был в депрессии. По крайней мере, он не поднимал шума, когда Сакура помогала ему есть. У неё было чувство, что всё идёт лучше, чем ожидалось, несмотря на непростое начало. Сакуре было интересно, о чём он думает. Она посмотрела на то, как он уставился в огонь. На лице было привычное выражение скуки, отрешённости, но виднелась и тревога. Впервые Сакура могла смотреть на него достаточно долго, чтобы увидеть тонкие изменения во внешности. Сасори, предположительно, внёс поправки в то, что ему не нравилось. Цвет волос был розовато-рыжим, а не ярко-красным, глаза имели золотистый оттенок, и на вид он стал выше и немного старше. — Сколько тебе было, когда ты стал куклой? Сасори посмотрел на неё так, словно только сейчас понял, что она здесь: — Я не помню. Может, двадцать. — О, а ведь это логично. Твоё тело сохранилось в этом возрасте. Ты выглядишь так, каким был в двадцать. — Полагаю, что так. Сакура продолжила искать темы для разговора — спонтанные, лёгкие, чтобы отвлечь его от дурного настроения. Она спрашивала о таких вещах, как любимый сорт чая или лучшее из всех виденных им мест. Изредка он давал на вопросы короткие ответы, но в основном это был односторонний разговор. Спустя какое-то время её попытки ему надоели. — Сакура. Мне нужно, чтобы ты замолчала. Вся её уверенность тут же испарилась. — Прости. Знаю, это, наверное, сложно, — Сакура действительно не могла себе этого даже представить. Она поднялась с места. — Оставлю тебя. Она развернулась к выходу, но остановилась, услышав его голос: — Сакура, — он сделал паузу. — Я не против, чтобы ты здесь сидела. Я просто не хочу слышать никакого шума. — О... Хорошо, — Сакура попятилась назад и снова устроилась на своём месте.

***

— Ты понял, что сделал не так? Резкий звук плети разрезал воздух. Сасори вскрикнул от боли. — Да, сенсей, — он подавил рвущиеся наружу рыдания. — Перестань плакать. Враг сделает куда больнее, — последовал ещё один удар, и Сасори закричал снова. — Провал миссии может стать между жизнью и смертью. Ты понял, Сасори? — Да, сенсей. — Хорошо, — он обхватил челюсть Сасори и провёл большим пальцем по мокрой щеке. Слёзы смешались с соплями. — Ты знаешь, что я не люблю делать это с тобой. — Я знаю, сенсей, — он шмыгнул носом. — И всё же ты должен понести заслужнное наказание. Провал миссии неприемлем, — руки переместились к волосам Сасори и крепко их зжали. — Прими своё наказание как мужчина. Он толкнул Сасори спиной к стене. Голова мальчика затряслась от глухого удара и его охватила раскалывающаяся боль в затылке. Он почувствовал, как по шее струйкой стекает кровь из раны. Он попытался сосредоточить взгляд на сенсее, но зрение затуманилось. Он не может позволить себе потерять сознание — это приведёт к более длительному наказанию. — Это твоя третья неудачная миссия подряд. Ты подвёл себя, своих товарищей по команде и свою деревню, — сенсей стал складывать печати. Глаза Сасори расширились от шока, когда он понял, что сейчас произойдёт. — Нет, сенсей! Только не это, прошу! Я буду лучше в следующий раз! Я обещаю! — он продолжал мольбы, глядя на сенсея полными ужаса глазами. — Я уже говорил тебе это раньше. И ты всё равно продолжаешь терпеть неудачи. Так тебе никогда не стать достойным шиноби. — Я больше никогда не провалю миссию! Обещаю! На голове снова оказались руки, пустившие заряд, который распространился по всему телу. Он потерял сознание и пришёл в себя. Нервы были в огне. Запах палёных волос терзал его чувства. Всё повторилось несколько раз, пока Сасори не подумал, что тело не сможет восстановиться снова. Наконец сенсей отпустил его, и Сасори повалился на землю, дрожа и борясь с потемнением в глазах. — Увидимся на завтрашней тренировке. Не опаздывай, — он встал, не оглядываясь направился к выходу и захлопнул за собой дверь, оставляя ученика в долгожданном одиночестве. Сасори выплеснул эмоции, которые сдерживал последние несколько часов, все громкие крики и мысли о ненависти к себе.

***

Сакура не верила своим глазам. Сасори был по грудь погружён в воду, и небольшая видимая его часть по-настоящему пугала. Везде шрамы — от глубоких и зловещих до маленьких и едва заметных, они пересекали всё тело. Единственными незадетыми участками были лицо и шея. Девушку передёрнуло. Это явно не следы битвы. Она видела подобное и раньше, но никогда дело не доходило до таких крайностей. В приюте жило много детей шиноби, бывших жертвами насилия, и это раздирало душу больше всего остального. Видимо, Сасори так же пострадал в детстве. Так вот что имела в виду Чиё, говоря о жёстких тренировках Суны. От мысли на глаза навернулись крупные слёзы. Она легонько провела пальцами по его голой спине. Сасори весь сжался от прикосновения: — Прекрати! — прошипел он. Сразу опомнившись, Сакура убрала руку, потянулась за полотенцем для умывания и выжала из него всю лишнюю воду. Она тщательно обдумала постановку вопроса: — Эти шрамы… тебя беспокоят? — неуверенно начала девушка. Сасори не ответил. — Я могу их вылечить, — предложила она. — Не трать энергию на такую обыденную вещь, как шрамы. Я не останусь в этом теле дольше необходимого. Сакура аккуратно потёрла тканью его спину. Если они его и беспокоили, она не могла сказать, так это или нет. Но они точно беспокоили её, она просто должна взять на себя ответственность. Вероятно, дело не ограничится одним сеансом, но она сможет. Она посодействовала открытию клиники косметической дерматологии, которая специализировалась на лечении шрамов, все нужные техники были ей известны. Среди жителей Конохи это пользовалась популярностью, хотя и обходилось недёшево. Сакура посмотрела на приподнятый комок рубцовой ткани в центре спины. Этот выглядел хуже всех, начать стоило с него. — Я ведь уже сказал, что мне не нужна твоя помощь, — прервал её размышления Сасори. — Ты не можешь использовать чакру и с трудом держишь руки на весу. Тебе нужна моя помощь. — Я справлюсь, — возразил он. — Нет. В таком состоянии я тебя не оставлю. Но не волнуйся, через неделю всё вернётся в норму, и тогда я уйду. К тому же, — добавила она, — я останусь, пока не выполнишь свою часть сделки. Не надейся, что я забыла. Сасори перестал отзываться в какой-либо форме, стоило ей запустить руки в его волосы. Ощущение того, как кончики пальцев легко касаются кожи головы, заставляло то замирать, то отключаться, пока она распутывала все узелки от корней до концов. Пройдясь в конце гребнем, разгладила волосы ладонями. Сакура перешла к шее и плечам, разрабатывая затёкшие мышцы двадцатилетнего, обрекая его на мучения своими очень умелыми и натренированными руками. Она знала точно, в каких местах стоит надавить, а в каких ослабить давление. Чакра просачивалась внутрь и расслабляла. Сасори не смог бы сопротивляться, даже если бы захотел — сейчас он был у неё в руках. Это какая-то уловка? Он не знал, но волноваться об этом попросту не было сил. Всё дальнейшее время Сакура молчала, и Сасори был благодарен. Он старался выглядеть как можно более равнодушным, разваливаясь от её действий на части. Если она и догадывалась, что творит с ним, то милосердно молчала. Похлопав его по плечу, Сакура встала на ноги. — Вот и всё. Должно помочь. Возможно, нужно будет повторить ещё пару раз, но без отговорок. Так мы обеспечим тебе полную функциональность всего за несколько дней, — в голосе слышалась радость. Сасори сглотнул, но промолчал. — Ну что, сможешь сам одеться? — Да, — чересчур быстро ответил он. — Ладно, позови, если понадоблюсь. Сакура ушла как ни в чём не бывало, словно не она только что устроила путаницу в его мыслях. Сасори опустился в воду по самый нос. Надо собраться, прежде чем снова с ней пересекаться. Он уже начал скучать по её рукам и выдохнул шквал пузырьков, пытаясь взять себя в руки.