Жить или умереть

Сакура проснулась с ломящей головной болью и чувством, что что-то вот-вот случится. Что-то плохое. Странные сны всю ночь кружились в сознании. Она просыпалась посреди одного, сразу же забывая все подробности, и так шло по кругу, пока в окно не заглянули первые солнечные лучи. К этому времени от сна она отказалась и до боли тёрла веки, словно это избавило бы от дурного предчувствия. Вспомнив, где находится, девушка повернула голову, чтобы украдкой взглянуть на Сасори. Его лицо напомнило о событиях ночи. Просто не верилось, что она перебралась на его сторону. О чём она думала? Всё могло кончиться плохо — в зависимости от его настроения. Очевидно, вчера он был особенно терпелив. Свернувшийся на подушке Сасори выглядел весьма очаровательно. Почти всё лицо закрывали растрёпанные волосы, и это было так неожиданно чудесно, что Сакура улыбнулась, почувствовав желание так же лечь возле него и снова заснуть. «Минутку, что?». Улыбка стёрлась. Какие неуместные мысли. Должно быть, всё дело в одиночестве. Да, точно в этом, заключила она, вытесняя мысль из головы. Кратковременного отвлечения оказалось достаточно, чтобы свести на нет неприятное чувство, с которым проснулась Сакура, хотя головная боль никуда не делась. Она прижала пальцы к вискам, смягчая чакрой неприятную пульсацию. Сасори что-то тихо забормотал во сне, и девушке стало интересно, что творится у него в голове. Может, и он видит плохие сны? Свои у неё начались с тех пор, как они покинули тот дом на болоте, и каждый раз становились всё более реалистичными, но она по-прежнему не могла ничего вспоминать после пробуждения. Пожалуй, потом спросит у него. Он впервые спал с ней рядом. Сакура подумывала о том, чтобы отплатить ему за все те разы, что он грубо будил её. В ожидании Сасори терял терпение и щёлкал её по лбу или зажимал нос. Что-то похожее всегда делал назойливый Сай. При взгляде на одинокое перо на подушке у неё появилась идея. Подхватив его, девушка наклонила руку вперёд, но не успела она пощекотать чужой нос, нить чакры невероятно крепко обвила запястье. — Ай! — Что, по-твоему, ты делаешь? — его глаза открылись, хватка не ослаблялась. — Бужу тебя! Как ты меня каждое утро, — состроила недовольную гримасу Сакура. — Как видишь, я проснулся. Я не сплю часами после рассвета, как некоторые, — он сел, пройдясь свободной рукой по взъерошенным волосам. — Я рада, что ты снова можешь применять чакру, но не мог бы ты… э-э… отпустить? — Сакура указала на запястье, чувствуя, как замедляется кровообращение. Выполнив просьбу, Сасори пошевелил пальцами и выпустил нити из всех десяти. Сакура с весельем наблюдала, как он хватает разные предметы и переставляет их по комнате. Он чуть ослабил захват на вазе, которая тут же разбилась, и, вздрогнув от шума, насупился. — Ух ты, огромный прогресс! — подбодрила она. Обратив внимание на девушку, Сасори направил пальцы на неё, и она удивлённо выдохнула, почувствовав нити на теле, но не стала сопротивляться, когда они проникли в плоть и зацепились за точки чакры. Сакура каким-то образом знала, что ей не причинят вреда. Она позволила поднять свои руки, опустить, затем он отдельно подвигал каждый палец ноги. Сакура попыталась вспомнить, как первый раз была под контролем кукловода. В разгаре сражения не было времени зацикливаться на ощущении чужой чакры, проходящей по её путям. Сейчас же она могла по-настоящему прочувствовать всю странность этого. Чакра Сасори настолько безупречно подстраивалась под её собственную, что она почти не отличала его воздействие от естественных движений. Касается ли это всех марионеточников? Или это одна из вещей, сделавших его таким хорошим в своём ремесле? Она не знала. — Что ж, раз уж ты снова используешь чакру, как считаешь, сможешь освободить меня от дзюцу усыпляющего свойства? Сасори долго смотрел на неё без всякого выражения. На него обрушилось осознание. — Значит ли это, что ты уходишь? — наконец спросил он. — Ну… да. Мне ведь нужно домой. На его лице появилось разочарование, которое не ускользнуло от внимания Сакуры, и он быстро от него избавился. Девушке пришлось сдержать себя, чтобы не спросить, в чём дело. Он никак не мог быть разочарован. Вероятно, она его неправильно поняла или ей просто показалось. Сасори сложил несколько печатей и сказал что-то себе под нос. — Что, всё? — если в ней что-то и изменилось, она ничего не почувствовала. — Да. Теперь ты свободна. — Спасибо, — Сакура надеялась, что ей не врут. — Когда отправляешься? — прикинулся безразличным он. — Завтра утром, — ответила она, немного подумав. — Но, знаешь, ты всегда можешь написать мне. Буду с удовольствием поддерживать связь. Чтобы убедиться, что он хорошо себя ведёт. Сакура надеялась, что помогла ему восстановиться не для того, чтобы он опять принялся за старое. Он, кажется, стал цивилизованней, хотя абсолютной уверенности не было. Слишком непредсказуем. Сасори издал звук презрения: — И что я должен буду писать? Сакура вскипела от его грубости. Неблагодарный мерзавец! — Ну, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, — сказала она вместо этого. Следующие несколько часов казались Сакуре невероятно утомительными. Сасори, похоже, от неё полностью отгородился, и она понятия не имела, что вызвало такую перемену в его настроении. Девушка читала текст о местных растениях, пока он занимал себя тем, что собирал воедино попадавшиеся под руку вещи. На столе стояли маленькие фигурки, вырезанные из деревянных обрезков и безделушек, которые, признаться, впечатляли. Его пальцы слегка подёргивались, и марионетки словно двигались сами по себе. Струившиеся нити чакры были почти невидимы. Одна из фигурок выпустила из открывшейся груди шквал мелких игл, и они вонзились в стену прямо возле Сакуры. — Эй! Смотри, куда целишься с этой чертовщиной! — она резко захлопнула книгу. — Я не в тебя целился, — Сасори не поднимал головы. Взгляд был диким, таким, который она часто замечала, когда он был погружён в работу. Своё искусство. Сакура закатила глаза: — Но ты мог меня задеть. — Не оскорбляй меня. Если бы хотел, точно бы задел. После ужина оба наслаждались приятной тишиной. Пока она не полезла в его дела. — Так что ты собираешься делать? — Сакура уложила голову на колени. Чайник громко свистел, но двигаться не хотелось. Она почти физически чувствовала раздражение Сасори. Может, его это настолько достанет, что он вместо неё выключит? — Уйду далеко отсюда. И потом, у меня есть дела, — прозвучал неопределённый ответ. — Дела? — она вскинула бровь. — Да. Осталось кое-что закончить. Ты когда-нибудь остановишь этот шум? — он указал на вопящую посудину. — О, этот? Да, конечно, дай мне секунду. Выругавшись, Сасори встал и всё сделал сам. Она улыбнулась своей маленькой победе. — О, и раз уж ты там, можешь принести мне чашку чая? — Ты нарочно это делаешь. Не забывай, теперь я могу с лёгкостью убить тебя, — но чашку всё же принёс. — Но не убьёшь, — пропела Сакура. — Не будь так уверена. Я известен своей вспыльчивостью, — проконстатировал он. — Верно, — промычала она, делая глоток очень горячего чая. — Хочешь, я вылечу остальные шрамы? В смысле, с таким же результатом? — Мне всё равно, — пожал плечами Сасори. За последние пару дней она восстановила кожу, почти не оставив следов от когда-то украшавших его тело шрамов. Ещё одного сеанса будет достаточно. Девушка села напротив него, скрестив ноги. Он не шевельнулся, чтобы снять рубашку, и она сделала это за него. Сакура осмотрела его грудь, плечи, руки, кисти. Бледные рубцы были едва заметны. У неё это получалось лучше, чем она сама думала. — Зачем ты это делаешь? — заговорил Сасори. — Дзюцу на тебя больше не действует. И я никогда не требовал от тебя этого как часть сделки. Сакура молчала, думая, какие подобрать слова для ответа. Он смотрел на неё выжидающе. Ладони медленным уверенным движением спускались по его руке. Она не могла сказать, что ей его жаль, хотя по большей части это было правдой. Сасори ненавидел проявления жалости. Как сказать кому-то, что он изувечен сверх меры, что ему нужен хотя бы один человек, которому не всё равно? Не было верных способов сказать подобное. Особенно такому гордецу. — Потому что ты этого заслуживаешь, — спустя долгую паузу произнесла Сакура. — И я хочу доказать, что ты достоин хорошего. Сасори нахмурился. — Ты мне не веришь, но это так, — улыбка коснулась даже её глаз. Он в который раз заметил, насколько она красива. — Независимо от того, какие деяния ты совершил, ты один из самых почитаемых шиноби всех времён. Тебя знают и уважают даже за пределами твоей деревни. Ты революционер. И более того, я знаю, что в глубине души ты такой же, как я. Поверь, ты заслуживаешь хорошего. Странное ощущение появилось в животе и поднялось вверх по горлу. Он был в полнейшей растерянности. Её слова и то, как она их произносила, прозвучали в самых тёмных, одиноких уголках сознания. Не в силах себя остановить, он с силой сжал её запястье. С минуту боролся с собой. Сакура застыла и неуверенно на него посмотрела, почувствовав изменения в его поведении. Прежде чем она успела что-то сказать, Сасори одним плавным движением усадил её к себе на колени. Девушка удивлённо пискнула, когда руки ухватились за его голые плечи, чтобы удержаться, ноги раздвинулись по обе стороны от его талии. Видеть опущенные глаза, горящие отчаянным желанием, было достаточно, чтобы заставить её отказаться от всех рациональных мыслей. Его руки сжали в кулаке розовые пряди. Наклонив её голову к своей, Сасори прижался к ней губами в поцелуе — пьянящем и ошеломляющем одновременно. Она сама удивилась тому, как охотно подчинялась. Их губы раскрылись, Сакура почувствовала нежное касание языка. Он отстранился, лишь чтобы впиться поцелуями в шею, впитывая каждую частичку её сущности, вкус кожи, запах волос. Пальцами провёл по изгибам боков. Полностью поддавшись охватившим её приятным ощущениям, Сакура переместила руки к его волосам и крепко в них вцепилась. Его твёрдость давила на тонкую ткань тесных шортов. Она прижалась к нему сильнее, мурлыча от удовольствия. Руки Сасори крепко обхватили зад, чтобы поддерживать движения, пока он продолжал целовать и покусывать ключицы. Её волосы рассыпались по его плечам, когда она наклонилась ближе, давая лучший доступ. Она обвила его руками, протягивая так близко, как могла. Для него это было слишком. Так же быстро, как всё произошло, Сасори внезапно прекратил блуждать по грудной клетке, едва не достигнув груди, и почти до боли сжал её тело. Он положил голову на её плечо, сделав долгий, глубокий вдох и выдох. Они сидели так какое-то время, пока он не оттолкнул её от себя и не встал на нетвёрдые ноги. Без лишних слов он вышел, с шумом задвинув сёдзи. Реальность обрушилась на Сакуру тонной кирпичей. Девушка испустила дрожащий вздох, который долго сдерживала, повалилась спиной на татами и сжала бёдра вместе, чтобы облегчить пульсирующую боль. Как это вообще случилось? О чём она только думала? Сцена снова и снова прокручивалась в голове в безумной петле. Она прикусила губу и скрестила руки на груди. Какой идиоткой надо было быть, чтобы позволить такому случиться. Как далеко она собиралась дать этому зайти, прежде чем остановить его? Она не знала, собиралась ли вообще останавливать. Мысль напугала. Что ж, всё уже случилось, так что теперь придётся кое-что исправлять. Она не хотела оставлять Сасори в таком странном и непонятном положении. И он ни за что на свете не станет тем, кто успокоит её перед уходом. Но ему несомненно требуется время, чтобы всё переварить, перед тем как столкнуться с ней. Сейчас просто нужно закрыть глаза и представить, что она где угодно, только не здесь.

***

Сасори мучил себя ледяной ванной. Он понимал достаточно, чтобы знать: то, что произошло, было естественным, но почему-то таким не ощущалось. Ему это совсем не нравилось. Потерять над собой контроль в угоду прихотям тела… Он всегда позволял себе убивать, когда чувствовал нужду, но это было совсем другое. Искусство было его частью и никогда не игнорировалось. Никогда в жизни его не охватывало такого рода желание. Он был опозерен и противен сам себе. Почему она позволила ему делать это с собой? Сасори гневно сжал кулак. Это её вина. Она говорила все эти вещи, смотрела на него, заставляя чувствовать. Наверняка она, не глупая и не рассеянная, знала, что делала. Промелькнула мысль об убийстве, но он осознал, что осуществлять это нет ни малейшей тяги. В любом случае Сасори сомневался, что будет в состоянии снова встречаться с ней лицом к лицу, надеялся, что она просто молча вернётся на родину — и в этом тоже отчего-то сомневался. Более того, какая-то его часть страшилась её ухода. Ещё одна проклятая человеческая слабость, которую следовало оставлять без внимания. Он час дулся в своей холодной луже расплаты, ещё час бесцельно слонялся в одном нижнем белье и с мокрыми волосами. Начал ковырять ногти, но, вспомнив прошлый инцидент, остановился. На улице уже стемнело, донимали комары, и он нетерпеливо прихлопнул одного, жадно сосущего кровь из шеи. Сасори оглянулся на дом. Сакура всё ещё была там. Раздался хлопок, оповещающий о появлении Юяке. — Что-то стряслось, Сасори но Данна? Если позволите, я начал за вас переживать. Бродите тут. Полуголым. Без причины. — Где тебя черти носили? — Сасори направил на скорпиона обвиняющий взгляд. Если бы Юяке был рядом, ничего бы не случилось. Он должен был следить, чтобы хозяин не натворил глупостей. — Поблизости? — Юяке неопределённо шевельнул клешнями. — Что сделала Сакура? Она что-нибудь тебе говорила? — Ничего не говорила. Бедная девушка, наверное, думает, что вы опять сходите с ума, раз вы здесь в таком виде. А почему вы спрашиваете? — Просто так, — бросил Сасори, оставив слугу позади. Действительно, сходит с ума. Но не по той причине, о которой подумал Юяке. Он верил, что удастся избежать столкновения — Сакура переместилась в другой конец небольшого домика, предоставив необходимое пространство. Сасори заперся в комнате, в которой провёл с ней ночь. Надежды развеялись, как только послышались лёгкие шаги, осторожно приближающиеся к нему. Он поморщился, услышав звук открывшихся дверей. — Эй… Ам-м… Я просто хотела поговорить о том, что произошло, — девушка была тихой, не желая тревожить его ещё больше. — Нет нужды, — Сасори не отводил глаз от сделанных марионеток. — Есть. Хотела извиниться, — хотя и не она это начала, подумала Сакура. Сасори не ответил. — Послушай, я знаю, что для тебя это всё в новинку, — она обвела рукой всё вокруг, не останавливаясь ни на чём конкретном. — И мне правда жаль, если сбила тебя с толку. Мне стоило больше уважать твоё личное пространство, пока ты ко всему привыкаешь. Он всё молчал, практикуясь в управлении чакрой. То, что прежний уровень мастерства ещё не вернулся, действовало на нервы. — И… Ам-м… — Сакура через силу продолжила. — Я не должна была отвечать взаимностью, — девушка покраснела, посмотрев себе под ноги. До сих пор была собой недовольна. Марионетки полетели на пол, и Сасори громко выругался. Десять, похоже, его предел. Как же выводило из себя использование лишь малой части своей полной силы. Наконец он повернулся, чтобы разобраться с другой наболевшей проблемой. — Да, не должна была, — он наградил её недоброжелательным взглядом. — Но всё будет хорошо, — попыталась разрядить обстановку Сакура. — Ничего не было, так что мы можем просто забыть об этом. Ничего такого. В самом деле? Ей несложно просто… притвориться, что это ничего не значит? Сасори точно не знал, каких чувств от неё ждал по этому поводу, но не думал, что такие ему по душе. Впрочем, неважно, она скоро исчезнет. — Надеюсь, ты сможешь простить меня. Жаль будет расставаться вот так. Мы стали неплохо ладить, — она сразу вспомнила, как хорошо было с ним накануне вечером. Сасори вздохнул в отчаянии. Она не собиралась это просто так отпустить. — Хорошо, я забуду о том, что случилось. Но не жди от меня писем. Мне нет смысла этим заниматься. Мы на этом закончили. И он вернулся к деревянным куклам, действенно закрывшись от неё. Сакуру конец разговора не устроил, но, по крайней мере, он был лучшим из всех возможных вариантов. Передвинув койку в свою часть комнаты, она накрылась одеялом, пару раз перевернулась, пока не устроилась поудобнее и не задремала. Утро наступило слишком быстро. Она проснулась сама, без помощи Сасори. В кои-то веки. Однако из соседней комнаты доносилась его возня — видимо, снова был одержим своими творениями. Сакура заставила себя подняться. Времени задерживаться было немного. Она слишком долго отсутствовала, люди начнут волноваться. Девушка сказала Хинате, что вернётся через неделю, а сейчас уже потеряла счёт дням. Вот бы успеть к церемонии назначения Какаши-сенсея Шестым Хокаге. Мысль вызвала улыбку. После хлопотной недели она поняла, как сильно соскучилась по друзьям. Ей не терпелось поскорее попасть домой, это побудило вскочить и начать собираться. Звук закрывающихся дверей привлёк внимание Сасори. Она только что ушла? Повернувшись, он убедился в обратном — Сакура стояла прямо за спиной. — Не делай так, — с хмурым видом проговорил он. — Не будь таким нервным, я просто хотела попрощаться, — зелёные глаза посмотрели на него с надеждой. — Ты хоть знаешь, куда идти? — Ну… нет, но… — да, ещё одна причина, почему надо немедленно уходить. Сакура не представляла, сколько времени уйдёт на то, чтобы найти дорогу. — Юяке пойдёт с тобой. — О, не стоит. Уверена, я прекрасно справлюсь сама. — Не будь дурой, — упрекнули её. — Живой ты сама не доберёшься. Юяке уже сидел на сумке девушки. — Это не проблема. Давайте отправимся в путь. Сакура не двигалась, обдумывая дальнейшие действия. Она действительно будет скучать по Сасори и, как ласковому по натуре человеку, её тянуло обняться. Но в прошлый раз, став слишком чувствительной, она лишь всё усложнила. — Ну, тогда прощай, — Сакура развернулась к выходу. Сасори, глядя ей вслед, ничего не сказал.