Жить или умереть

Если и было что-то человеческое, чего Сасори не хватало, так это возбуждение, вызванное хорошей резнёй. Бурлящая кровь, стук в ушах, момент безграничной ясности. А потом стоять посреди тысячи трупов. Куклой всё было иначе. Это стало ещё одним бытовым занятием, которое выполнялось либо ради его искусства, либо ради Акацуки. Несмотря на это, борьба была настолько глубоко заложена в ДНК, что он не мог представить свою жизнь без неё. Поэтому, когда Сасори стал перед входом в подземелье, руки подрагивали от предвкушения. Они хотели драки, и он был готов её устроить. Если они думали, что он станет подчиняться чьей-то воле, то очень скоро узнают, верны ли их догадки. Он хрустнул костяшками пальцев. Дверь громко скрипнула, когда её открыли «хозяева». Двое шиноби, гораздо крупнее его, вышли навстречу. Они с подозрением смотрели на Сасори, пытались напугать, возвышаясь над ним. Неприветливо, но это и не имело значения. Приветливость была пустой тратой драгоценного времени, когда он уже мог изрезать их на кусочки. — Не понимаю, — один из них окинул Сасори взглядом с головы до ног. — Что в тебе такого особенного, что Акацуки сделали тебя одним из своих избранников? — ниндзя фыркнул, и сопли полетели ему под ноги. Сасори закрыл глаза, дыша спокойно. Этому он перережет горло в первую очередь. — Не недооценивай его, — сказал второй. — Ты разве не знаешь, какая у него репутация? — Какой-то смазливый хиляк. Ты уверен, что это тот парень? Я думал, Сасори Красного Песка постарше бадет. С горбом на спине и хвостом или ещё какой-то хренью. Второй занервничал, на толстой шее собрался пот. — Завались! Просто делай, что говорит босс, или он убьёт нас. Сасори тихо кипел от гнева. Он успокоил подрагивающие пальцы. Не сейчас. Нельзя душить их до того, как всё начнётся. Глаза постепенно привыкали к темноте дыры, его вели всё дальше в убежище. Каждый пройденный поворот, каждую дверь Сасори запоминал, со скукой глядя на пялившихся неизвестных людей. Все думали об одном — «слабак». При виде Хируко дрожали бы от страха. Как досадно, что больше у него не получится складываться так, чтобы уместиться в столь тесном пространстве. Но неважно, скоро они сдохнут. — Сюда, — ниндзя затолкал Сасори в комнату, и он громко выругался — за столом сидело десять человек. — Нельзя так обращаться с почётным гостем, — прозвучало в шутливой манере. Голос принадлежал идиотского вида человеку, сидящему во главе. На лице у него было столько макияжа, что Сасори даже близко не мог представить, как он выглядит на самом деле, лысую голову покрывал усыпанный драгоценными камнями головной убор. Он закинул ногу на ногу и уложил подбородок на сложенные руки. — Акасуна но Сасори, добро пожаловать! Пожалуйста, присаживайтесь, — он кивнул на место справа от себя. Сасори планировал постоять, но позволил двум своим проводникам себя усадить. Ещё немного, молча пообещал себе он. — Вижу, вы кое-что в себе изменили… Как неожиданно, — лицо человека потемнело. — Это неважно. Я здесь не для того, чтобы идти на уступки, — больше у Сасори не было защитных слоёв, но он ничего не боялся. — Вы даже не узнали моего имени, ровно как и не поинтересовались нашей целью, — мужчина провёл языком по губам. — Меня ни то, ни другое не интересует. — Такой холодный. Вы мне уже нравитесь, — он наклонился ближе к лицу Сасори. — Хорошо. Перейду к делу. Тело последнего оставшегося в живых члена Акацуки хранит самые ценные секреты. Я хочу его. — Ты его не получишь. Размалёванный человек вздохнул: — Я мог бы дать вам всё что угодно за тело, которым вы даже не пользуетесь. Но, вам, как капризному ребёнку, нужно было забрать его себе. И теперь вы не оставляете мне выбора, — он выхватил из кармана кунай и приставил к горлу Сасори. Выскочил второй, и вскоре на него направили клинки со всех сторон. — Вы нужны мне живым, так что даю последний шанс. Сдайтесь мирно. Или хотите, чтобы я убил ту прелестную девочку? — кунай прошёлся по нежной коже шеи, оставив тонкую полоску крови. Сасори фыркнул. Если бы Сакуру можно было так просто убить, он бы уже сделал это сам. — Ты отнимаешь у меня время пустыми угрозами. Дребезжащий звук встревожил шиноби. Каждый обернулся к повисшей за спиной марионетке. Прежде чем кто-то успел среагировать, выдвижные лезвия перерезали всем девятерым горло. Кровь булькнула и полилась на Сасори, он издал стон отвращения. Тела легко опустились ему под ноги. Человек, чьего имени Сасори не потрудился спросить, выронил оружие со вздохом ужаса. — Что вы стоите?! Взять его! Сасори вытер кровь с лица и вскочил. Снаружи послышалось шарканье: трус выбежал наружу за подкреплением. Группа ниндзя, включая сопровождающих, бросилась на него. Сасори легко уклонился от прикреплённых к кунаям взрывных печатей и ответил шквалом отравленных сенбонов, попавших точно в цель. Мужчины, подкосившись, упали на колени, так как яд подействовал мгновенно, и спустя считанные секунды со стоном растянулись на полу. Комната наполнилась народом. Сасори не нужны были куклы, чтобы обойти атаки. Он не был экспертом по тайдзюцу и был ослаблен, но в их движениях не наблюдалось ни капли искусности, они не знали, как обернуть численность в свою пользу. Либо сильно переоценивали своё мастерство, либо сильно недооценивали его. Последнее разозлило бы ещё больше. Просто оскорбительно, что они правда надеялись его схватить. Сасори направил на них вспышку гнева и прервал их жизнь одним рывком чакры. Они не успели увидеть, как тонкая нить перерезала горло. Он нахмурился, когда кровь полилась на него водопадом. Непохоже на него — оставлять такой беспорядок. Вспылив, он действовал неаккуратно. Вспомнив о планировке, Сасори направил марионеток в разные части укрытия, снова усевшись и закинув ноги на стол. Пальцы дрогнули и тогда стали твориться истинные разрушения. Бомбы взрывались в одном крыле, в другом разгорались пожары. Он слышал крики умирающих и их попытки спастись. В другой зоне он выпустил ядовитый газ, сделавший их беспомощными. Чувствуя, что работа практически закончена, он ждал, когда осядет прах. Сбор трофеев Сасори закончил на следующий день, сложив их друг на друга. Перетаскивая пять десятков трупов, он знатно запыхался. Развешенные на стенах факелы давали слабое, но достаточное освещение. Запах уже становился невыносимым, жестоко напомнив о главной причине, почему он должен был снова стать куклой — ужасно слабый желудок. Одно дело быть покрытым кровью врага, но совсем другое — по локоть в чьих-то кишках, вдыхать вонь разлагающихся органов и содержимого кишечника. Ему не нравилось ощущение слизистого сердца в ладони. По вискам заструился пот, стало вдруг нестерпимо жарко. Он не поддастся этой слабости. Нет. Не в этот раз. Но организм думал иначе. Желудок скрутился в тугой узел, грозясь выплеснуть всё наружу. — Выглядите слегка позеленевшим, Сасори но Данна, — лениво заметил Юяке. — Хватит болтать, — Сасори пытался сконцентрироваться на дыхании, но это было нелегко с витавшим над ним гнетущим запахом горелой плоти и гниющих органов. Было много тел. Слишком много, чтобы комната могла их вместить. И дальше будет только хуже… Сердце шлёпнулось на пол. Сасори выругался, наклонился, его вырвало и продолжалось это, казалось, не один час. Когда желудок успокоился, он встал, пытаясь сориентироваться. По крайней мере, высвобождать было уже нечего. — Сможете закончить свои новые творения? Вы только начали… Этот любитель подчеркнуть очевидное действовал на нервы. — Разумеется, закончу, — ответил Сасори с отвагой в голосе, которой совсем не чувствовал. В животе опять предупреждающе заурчало. Выходит, ещё не весь опустел. Он нагнулся, чтобы завершить начатое.

***

Бывали дни, когда кабинет Сакуры напоминал тюрьму, бывали, когда походил на коробку, в которой хранился её рассудок. Сегодня, пожалуй, подходили оба варианта. Девушка заперлась, чтобы продлить с трудом заработанный момент покоя. Она опустилась в кресло и как можно сильнее откинулась назад, затем подалась вперёд с прилившей к лицу кровью. Эти люди скоро сведут её с ума. Тянуло поддаться искушению покинуть неприятных пациентов и сварливых коллег, показав всем неприличный жест. Порой казалось, что место высасывает душу из тела, и это просто убивало её страсть к медицине и врачеванию. Она скучала по дням в поле, где лечила раненных в бою — именно там зародилась её страсть, там продолжалась её жизнь. Занять пост начальника больше её не привлекало. Средств будет предостаточно, но, по правде говоря, она не хотела этим заниматься. Внимание Сакуры привлекла парящая у окна птица, она открыла его и отцепила от лапки свёрнутый листок. Никто ей не писал, все просто вторгались в чужое пространство, когда заблагорассудится. Любопытство росло по мере того, как она распечатывала и разворачивала письмо. «Сакура Харуно, Ты продолжаешь раздражать меня, даже не будучи рядом. Я несколько раз думал о том, чтобы тебя убить. Я помешался на этом после твоего ухода. Ты внушила мне отвратительные людские повадки. Поначалу мне было противно, но я смирился, потому что понял, что это не главная проблема. Всё гораздо сложнее. Я не понимаю, почему ты имеешь такую власть надо мной, но презираю тебя за это. Я не знаю, зачем ты просила меня тебе писать. Могу только предположить, что ты пронырлива по своей природе. Тебе хочется, чтобы я делал то, что делаю. Что именно, тебя не касается. Вместо этого скажу так: надеюсь, в конце концов мы встретимся снова. Знай, что я уничтожу твоё досаждающее влияние на меня. Надеюсь, увидев тебя, я пойму, что нужно делать. Сасори» Сакура дважды перечитала написанное, моргнула, прочла ещё раз. Ух ты… О чём это он? Это такой извращённый способ сказать, что он скучает? Хорошо, что она знала Сасори достаточно, чтобы видеть сквозь его нити. И что за «имеешь такую власть надо мной»? Скорее всего, параноик надумал себе много лишнего. Девушка перевернула лист. Обратного адреса не было, чтобы она хотя бы могла сказать, что тоже скучает и надеется, что у него всё в порядке, — менее развёрнутой форме. Сакура сунула письмо в карман белого халата. Слишком много для того, кто не собирался присылать весточку. Может, это и к лучшему, что не указал адрес. Попасться на неформальном общении с бывшим членом Акацуки, который считался мёртвым, не было на её повестке дня. Он хотел увидеться, но возможность вряд ли появится. Резкий стук в дверь заставил перестать об этом думать. — Войдите, — она не поднимала глаз от разложенных на столе бумаг. Сегодня придётся совмещать несколько дел одновременно. Тен-Тен просунула голову в щель. — Хокаге нас вызывает. Сакура раздражённо вздохнула. Серьёзно? Как будто у неё ещё не набралось дерьма, которое надо разгребать. — Какаши-сенсей, кхм, то есть Господин Шестой не видел моё расписание? Я загружена до конца дня. Я даже не успела закончить с документацией вчерашних пациентов, — она красноречивым жестом обвела своё рабочее место. — Кажется, это что-то очень важное. К тому же он уже назначил кого-то на замену, — Тен-Тен проигнорировала взгляд, которым её наградила девушка. Всё-таки тут не было ничего личного. Сакура встала, стряхнула халат и, повесив его у двери, позволила Тен-Тен себя увести. Здесь не было места спорам. — Ещё удивляются, почему я ничего не выполняю в срок, — громко посетовала она, проходя мимо группы медсестёр, без дела торчавших в коридоре. Это был первый раз, когда Сакура заходила в офис Хокаге после того, как пост занял Какаши. Он сидел, устало опустив глаза на бесконечные стопки бумаг, и она старалась не хихикать от того, каким беспомощным он выглядел. Сенсей был великим шиноби и прекрасным лидером — без сомнений, одним из лучших, но девушка не могла понять, почему он выбрал или согласился стать Хокаге. Мужчина порой ленился. С другой стороны, также было неясно, как Цунаде со всеми своими дурными привычками умудрилась оказаться в таком положении. Полки больше не занимали запасы спиртного Пятой, и помещение казалось странно опустевшим. Как ученица, она унаследовала от женщины не только грубую силу и навыки ирьёнина, но и глубокую любовь к саке. Кроме двух девушек у стола никого не было. — Кого мы ждём? Я думала, это срочный вызов, — Сакура нетерпеливо притопывала ногой. — Так и есть. Знаю, непривычно отправлять команду из двух человек, но выбора у меня нет. Возникла проблема, и нам не хватает сотрудников, — в тоне Какаши проскальзывало не свойственное ему раздражение. — Позвольте мне рассказать о подробностях миссии, — он выпрямился. — Мы безуспешно пытались выследить преступную группировку — вы знаете, ту, которую ищем уже несколько недель. К сегодняшнему дню они похитили ценную информацию и оружие из многих деревень по всей стране. — Не понимаю, — вклинилась Тен-Тен. — Неужели у этих деревень такая ужасная охрана? — Большинство из тех, на которые они нацеливаются, известны не силой, а чем-то ценным. В любом случае, мы считаем, что нашли зацепку. Странствующие торговцы обнаружили базу в Стране Демонов, — Какаши указал на отмеченное на карте место. — Похоже, перед этим произошла настоящая бойня. — Бойня? А база точно принадлежит им? — спросила Сакура. — У нас есть причины так думать. Из-за разрушений трудно сказать, сколько всего было людей. По нашим оценкам, от тридцати до пятидесяти. — Их не посчитали на месте? — для Сакуры это было само собой разумеющееся. — Все тела утилизировали, на месте не осталось ни одного. Что ещё более странно, судя по уликам, это мог сделать один человек, но с уверенностью говорить мы не можем. — Ничего себе. Если это сделал один человек, мне немного не по себе, — сообщила Тен-Тен. — Мне нужно, чтобы вы просто провели расследование. Постарайтесь добыть как можно больше сведений. Если найдёте что-то подозрительное, не преследуйте их, а немедленно отправьте сообщение в штаб, и я определю дальнейшие действия. Если вам удастся найти тело, Тен-Тен, ты должна запечатать его в свиток и доставить обратно в деревню. Это даст нам ценную информацию, — мужчина избавился от серьёзности. — Отдохните, сколько нужно, но помните, что должны отправиться как можно скорее. Будьте осторожны, — в глазах читалась улыбка. — Ясно, благодарю, сенсей. Выйдем вечером, согласна, Тен-Тен? Может, это и было ей нужно — несложная, мирная миссия вдали от Конохи. Она почувствовала прилив жизненных сил. — Конечно, только дай мне сперва вздремнуть. Куноичи разошлись, каждая своей дорогой пошла готовиться к долгому ночному путешествию. Сакура не обратила внимания на предчувствие, что стоило отказаться от этой затеи и остаться сидеть в больнице.