Жить или умереть

В обоих мирах они неумолимо поглощали её… Рядом с ней лежал труп Саске. Его рука была отрублена, он истекал кровью, но всё ещё смотрел на неё. Холодные, безжизненные глаза поработили её на всю жизнь. Другая рука, которую он обвил вокруг её талии, была тяжёлой и гнетущей. Она не смогла спасти их обоих. Она выбрала Наруто, потому что Саске был мёртв уже долгие годы. Она подвела его давным-давно. С другой стороны лежал Сасори. Чёрные глаза, отслаивающаяся от лица плоть, смертельно-серого оттенка кожа. Но нет. Не может быть. Она не подвела его — ещё нет. Или да? Она не смогла найти в себе сил отстранить Саске от себя, могла лишь лежать там, между двумя неудавшимися попытками. Сасори повернул голову, глядя на неё совсем как Саске — пустыми глазами. — Всё не должно было случиться вот так… — прохрипела она. Горло пересохло и наполнилось прахом когда-то любимого человека. Она прижала ладони к щекам Сасори, чтобы не дать плоти разлагаться — безуспешно. Чакра, которую она использовала, была бессильна. — До сих пор тебе нравится делать бесполезные вещи, — он говорил бесчувственно, и она осознала, как сильно это ненавидит. Они были далеки от того времени, когда относились друг к другу с холодным безразличием. Она перевернулась на бок, встречаясь с ним взглядом. — Но это не бесполезно! Ты должен был поправиться. Я не должна была подводить и тебя… — она стала всхлипывать, снова выступили проклятые бессмысленные слёзы. — Я говорила тебе, что… Она потянулась назад, чтобы почувствовать Саске. Сердце разбилось, когда рука зарылась в груду праха. Саске. Половина её исчезала вместе с ним. Но вторая отчаянно цеплялась за то, до чего ещё можно было дотянуться. — Помоги мне это остановить! — закричала. Он улыбнулся — не смеясь над ней — и закрыл глаза. Сасори разрушался с нестерпимой скоростью, а она собирала каждый его кусочек, словно могла пришить тот обратно. Слой за слоем ветер сдувал всё с её пальцев. Весь его прекрасный потенциал улетучивался, мерцая в солнечном свете. И она подумала: как может так пленить улетающий мусор? Рука потянулась, далеко, к тому, что уже было не достать. — Так много ради бессмертия, — выплюнула она обиду и разочарование. Рыдания исходили из глубины души, с силой били по телу, разгоняли в нутре желчь. Теперь он ушёл. Как и Саске. Она лежала на спине одна, не в силах пошевелиться. Искупление для такой, как она, невозможно — но это она уже и так знала. Сакура ворочалась во сне. Ни один кошмар, который проходил через неё, она не могла разглядеть. Сознание продолжало ускользать, а как только начинало пробиваться наружу, её охватывал новый ад.

***

Сасори по неосторожности совершал одну ошибку за другой, пока не остался с опасно ограниченными возможностями. В теле куклы он никогда бы не оказался в такой ситуации. От этого места уже остались бы сплошные руины. Сражаться и одновременно разбираться с эмоциями было тяжело. Каждый пропущенный удар (после которого следовала контратака) вызывал ещё большее волнение, а Юяке слишком долго искал Сакуру. Он нетерпеливо вломился и теперь за своё нетерпение расплачивался. Мало того, казалось, что они попали в намтоящую ловушку. Враг изучил его методы и полностью подготовился к засаде. Сасори едва увернулся от направленных на него ядовитых брызгов, которые, несомненно, вступили бы в реакцию при контакте и разъели бы кожу. Ниндзя, использующий Дотон, смог преобразовать стихию в яд. Не будь он сосредоточен исключительно на выживании, рассмотрел бы идеи для новых марионеток. Отрава стекала к ногам. Сасори избегал в неё наступать и в то же время с опаской поглядывал на капающую с потолка зелёную жидкость, которая зловеще пульсировала и пузырилась. Он призвал отряд из десяти кукол и приготовился вырваться из угла. Отвлекая преследователей, заставил одну марионетку пускать молниевые разряды, а другую выставил перед собой как щит. Он надеялся, что этого будет достаточно, так как улучил момент, чтобы проскочить мимо противников и уклониться от собственной грозы. Пролетев над их головами, Сасори приземлился на останки рухнувшей стены. В относительной безопасности можно было снова перейти в наступление. Он поднял руки в воздух и отправил к ним марионеток, оснащённых отравленными лезвиями, и те бросились пронзать всё на своём пути, невзирая на физический ущерб. Некоторые не выдержали, но другие прорвались к цели. Сасори уже почти справился с ними, когда атаковали с другой стороны. Потерявшие управление куклы повалились на землю, он перенаправил внимание на пронизывающий ветер, отсекающий шквал молний и подбирающийся на опасное расстояние. Будь прокляты его человеческая уязвимость и отсутствие защиты. Все эти отвлечения во время боя мешали, а к такому он не привык. «И где Сакура?». Эта мысль отвлекла ещё больше. На секунду он потерял бдительность и был вознаграждён глубоким порезом плеча. Скривившись от боли, Сасори зажал кровоточащую рану. — Всё ещё проще, чем я думал. А думал я о детской забаве, — заметил один из них. Унизительное заявление в сочетании с мучительной болью от ножевого ранения заставило все доводы рассудка покинуть тело. С него достаточно. Выпрямившись, Сасори сорвал с пояса свиток и призвал ошеломляющее число марионеток. Юяке нужно побыстрее найти Сакуру, потому что скоро это место сровняют с землёй. Тени кукол плясали на стенах, резали клинки, хлестала кровь, тела падали, и всем этим представлением руководил один кукловод.

— Ты уверен? — Более чем. Она там, но не ответила, когда я позвал. Боюсь, что-то не так… Приглушённые голоса заставили всплыть на поверхность. — Тогда иди и ужаль её до полусмерти, мне плевать! У меня нет на это времени! — У вас есть на это время… — Я не буду тратить его на это… Сакура! Услышав своё имя, девушка тут же вскочила на ноги. В бреду и дезориентированная, она оглядела местность в поисках источника зова. Громкий стук сверху привлёк её внимание. Она подняла глаза и увидела, как кто-то залезает через отверстие в потолке. Мягко приземлившись, фигура выпрямилась. Сфокусировав зрение, Сакура узнала Сасори, выглядевшего очень потрёпанным и измождённым. Он шёл к ней. — Ты беспечная идиотка. И я презираю тебя, — сказал он без капли злости в голосе — звучало скорее как уже успевшая налипнуть на зубах жалоба. Сасори схватил её за плечи и просканировал с головы до пят. Во взгляде читалась обеспокоенность. Глаза Сакуры увлажнились при виде его лица, потому что… ну, потому что он был здесь. Живой, дышащий человек. Без отвратительной чёрной склеры из её снов. Он жив. Она не подводила его. По крайней мере, пока. Хлынули слёзы, девушка поднесла руки к чужому лицу, обхватив челюсть ладонями. Большие пальцы погладили щёки, изучая тёплую упругую кожу, которая не шелушилась от прикосновений. Сасори казался неуверенным. — Почему ты так смотришь на меня?.. До сих пор пьяна?.. — его руки спустились ниже, к её мышцам. Без предупреждения Сакура сдавила его в крепких объятьях, выбив из лёгких воздух. Он застыл в кольце чужих рук, но это её не остановило. — Может быть… Не знаю. Я просто счастлива, что ты жив, вот и всё, — она зарылась лицом ему в шею. Ворот его рубашки без рукавов намок от слёз. Слова приковали Сасори к месту, и ему пришлось прокрутить их в голове несколько раз, чтобы наконец понять. Он сопоставил их со всем, что когда-либо слышал. Никто за всю жизнь ни разу не говорил ему подобных вещей, а если бы и сказал, он бы всё равно не поверил. Но чего-чего, а честности Сакуре было не занимать. На миг слабости он пропустил это через себя, словно волну экстаза. Он медленно обернул одну руку вокруг её талии, а другую устроил на затылке. Девушка прильнула к нему, ослабив хватку. На долгий миг ни один из них не осмелился пошевелиться. Они оставались в этих блаженно спокойных объятьях. Громкие звуки разума затихли, пока они купались в тепле друг друга. Пока Сасори не заметил странную вещь. — Подавители чакры... — он поднял её больное запястье, рассматривая мерзкие браслеты. Трусы. Если и было что-то, что Сасори ненавидел целиком и полностью, так это слабаки, прибегавшие к извращённым методам борьбы. Это жульничество. И, к сожалению, снять их было очень трудно, даже ему. Он уронил её запястье. — У тебя кровь... — глаза Сакуры лениво опустились на глубокий порез. — Позволь вылечить, — она потянулась к его плечу. — Чем? Ты ничего не сможешь вылечить, пока на тебе это. — О... — девушка посмотрела на браслеты так, будто впервые их заметила. Сакура была слаба и едва ли могла сама стоять. Придётся снять их позже, потому что он точно не собирается здесь для этого задерживаться. Сасори поставил её на ноги и поднял себе на спину. Она будет мёртвым грузом, который он потащит назад, но возражений в этот раз в себе найти не сумел. В кои-то веки ему стало стыдно за то, что втянул её в свои разборки. За ним они охотились, не за ней. Если он и дальше будет так себя чувствовать, может, и извинится перед ней. Может. Он уронил Сакуру на футон. Синяки на её запястьях цвели суровым фиолетовым на белой коже: удалось разрезать браслеты, потратив на это свою чакру. Поглощали почти всё даже при слабом контакте, в самом деле отвратные штуки. Потеряв ужасающее количество крови и чакры, Сасори чувствовал себя почти мертвецом. Тело было не в состоянии двигаться, так что он прилёг рядом с Сакурой. Веки тяжело опустились, но мозг не переставал бодрствовать. Нужно понять, что именно он делает, ведь отсутствие планирования ни к чему не привело. Проведённые праздно дни всё не кончались, казалось, он просто крутится на месте. Вдохновение не приходило так часто, как прежде. Он нередко чувствовал безразличие ко всему, что раньше любил. Даже убийство не приносило былого осознания цели и собственной значимости. Изнуряющее чувство. Сасори потёр ноги одна о другую, перевернулся на бок, отвернувшись от Сакуры, потом на живот. Покрутившись ещё пару раз, он вернулся к положению на боку. Когда уже готов был заснуть, почувствовал слабое касание к плечу. — Сасори, — шепнула Сакура. Глаза раздражённо распахнулись. Неужели ему не видать сна до конца этой злосчастной ночи? — Что? — обречённо отозвался. Девушка тоже перевернулась на бок, лицом к его спине. — Я… не помню всего, но… Я облажалась? — в голосе слышался стыд. — Да, так и есть, — кивнул Сасори, не знакомый с понятием лжи во спасение. — Мне так жаль. Я не хотела доставлять столько неприятностей, — она сдерживала рвущиеся наружу слёзы. — Этого бы не случилось, не потакай ты своему пристрастию к выпивке. Я говорил, что однажды это будет стоить тебе жизни. Сегодня так и могло выйти, если бы я не пришёл. Он часто забывал, какая Сакура ещё юная. Почти так же глупа, каким был Дейдара в её возрасте. Почти. — Ты прав, — её нижняя губа задрожала. Разочарование в самой себе пропитало воздух и душило. Сакура долго размышляла. Она знала, что нужно было справиться лучше, Сасори говорил чистую правду. Ещё одна такая оплошность может её убить, но выслушивать это от такого, как он, было вдвойне унизительно. Она вперила глаза ему в затылок, обдумывая, как бы всё было по-другому, если бы он не появился. Сасори снова отвлекли от погружения в сон, Сакура обняла его за пояс, пристроившись вплотную позади. — Спасибо, — она прижалась лбом к его спине. — Если не дашь мне спать, уснёшь ты. Надолго, — он бросил на неё взбешённый взгляд блестящих красных глаз. Оставшись совершенно равнодушной к угрозам, Сакура переплела их пальцы. У Сасори забилась жилка на виске. Надо будет сказать пару ласковых о вторжении в личное пространство. Он растопырил и напряг пальцы, намекая, но девушка в ответ сжала лишь сильнее. — Просто я… Я правда благодарна. И… хочу, чтобы ты знал, — ты тоже можешь полагаться на меня, — она вспомнила о его разлагающейся плоти и пустом взгляде. Дыхание пощекотало ему шею и послало мурашки вдоль позвоночника. Чувствовались следы алкоголя. — Я ценю это, Сакура, но если не отцепишься, я зашевелюсь, — Сасори начинал подозревать, что она делает это специально, хотя и не представлял, зачем. — Так шевелись, — с вызовом сказала Сакура, прижавшись теснее. — Если получится. Он насупился: — Я не в том настроении, чтобы играть в твои детские игры. Делай что хочешь, только молчи и не трогай меня до утра, — он закрыл глаза и попытался от неё абстрагироваться. Сасори практически чувствовал её желание заговорить опять, но она хранила благословенное молчание. Во всяком случае, пару минут. Он почти заснул, когда его выдернули обратно. — Ещё кое-что... — она услышала, как он ругнулся себе под нос. — Позволь это вылечить, — ткнула в свернувшуюся кровь рваной раны. — Забудь. У тебя нет чакры, и я знаю наверняка, что ты не в себе. Сакура уже вскочила на ноги, собирая в темноте необходимое. — Знаю, ты забыл, как функционирует обычное человеческое существо, но ты не можешь оставить это гноиться. Хлопанье ящика заставило его вздрогнуть. Девушка присела рядом с ним на колени, приложив к ране смоченную спиртом чистую ткань. Боль была столь же невыносимой, сколь и само получение ранения. Десять минут (он считал) Сасори сдерживал стоны, нарекания и попытки вырваться, чтобы не завоевать славу маленького ребёнка. Не умел он терпеть боль, совсем не умел. — Ну вот. Худшее позади, — объявила Сакура, выжимая тряпку. Он наблюдал за её сосредоточенным лицом, пока она заживляла рану. — Сакура, — настала его очередь говорить. — Хм? — она не поднимала глаз. — Я... сожалею. Я не виню в случившемся тебя одну. Сакура замерла, переведя взгляд с раны на его лицо, по которому прекрасно было видно, сколько смелости ему понадобилось, чтобы это сказать. Впрочем, она не могла согласиться — вина должна была полностью лечь на её плечи. — Ты стала мишенью... из-за меня, — Сасори через силу выговорил последнее слово. — Я знаю, — сказала она, вернувшись к своему занятию. — Видимо, они считали, что ты заманишь меня в их ловушку, — он выглядел почти пристыженным. Как-то оскорбительно. Разве он совсем не должен за неё переживать? Последние несколько недель они провели вместе, и хотелось, чтобы он признал, что между ними существует какая-то форма товарищеских отношений — какая именно, правда, она точно не знала. — Что я пытаюсь сказать: тебе не нужно в это лезть, это не твои проблемы. — Хочешь от меня избавиться? — Говорю тебе, возвращайся домой. Для своего же блага. — Нет, — твёрдо сказала Сакура, накладывая последний шов. Клетки размножались, пока кожа не срослась, и по окончании от ранения не осталось и следа. — Ты ошибаешься, это мои проблемы. И кроме того... — была ещё одна причина, которую лучше подержать при себе — Сасори её заботу вряд ли оценит. — Мне нужна твоя помощь, помнишь? Он сверкнул глазами: — Хватит меня опекать. — А может, я просто хочу побыть с тобой подольше, — девушка снова уселась рядом с ним. Сасори предпочёл не отвечать. Зная способность Сакуры разнюхивать все его слабости, такой ответ казался самым подходящим. То, что она знала, что он унылый человек, ненавидящий одиночество, и что ему на самом деле нравятся её непрошенные жесты, просто выводило из себя. Отчасти поэтому он и мечтал об её уходе. Но другой половине полегчало от того, что она отказывается уходить. Сасори посмотрел на прижавшуюся к нему и уже заснувшую девушку. Возникло искушение сделать что-то неприятное, чтобы разбудить, потому что теперь не спал он. Вместо этого он обхватил её талию. Неприятно было признавать, что он хотел это сделать. Это будет одноразово, просто чтобы выкинуть из головы. Кончики пальцев нежно прошлись по руке, гладкая кожа была приятной на ощупь. Под носом вихрился цветочный запах волос вперемешку с ароматом чистого хлопка, присущим только ей. Как бы она ни раздражала, в остальном казалась привлекательной. Возможно, знакомиться с ней ближе было плохой идеей, но он пошёл наперекор здравому смыслу. Пальцы рассеянно перебирали её пряди и мысли утихомиривались. Прежде чем Сасори успел отстраниться, его одолел сон.