***
Тот момент, когда всё, казалось, улеглось, и жизнь стала жутко спокойной — вот чего следовало опасаться. Сакура чувствовала давление изнутри пузыря застоя, и это выходило за рамки обычной депрессии. Счастлива? Нет. Но оставалась невозмутимой и хотела, чтобы так всё и продолжалось. — Это была пустая трата драгоценного времени, — голос Цунаде перекрывал остальные звуки чайной, но сама женщина ничего, похоже, не замечала, словно привыкла быть самой важной персоной в помещении. — Не могу поверить, насколько эти старые ублюдки наглые! Отказаться от предложения, которое могло спасти много жизней и избавить от лишней головной боли! «Ну, если бы вы не оскорбили жену главы больницы, может, нам бы не отказали так сразу», — подумала Сакура, но не сказала вслух. Нельзя было вот так открыто критиковать Цунаде. Даже Хокаге или легендарному Саннину такое бы в голову не пришло. Цунаде стала настоящей находкой: молодое поколение обожало, боготворило её, старших же, мягко говоря, отталкивала её самоуверенность. Отличная репутация. Пятая налила себе третью чашку зелёного чая и размешала в ней чайную ложку мёда. Они только что пришли сюда после неудачной дипломатической миссии. Цунаде была слишком резкой и вспыльчивой, Сакура — тоже, но в меньшей степени. Всё-таки Шизуне следовало пойти с ними. — У меня есть для тебя дело. Не буду заставлять тебя соглашаться, но ты для этого подходишь лучше всего, — глаза Цунаде всегда сужались так, что девушке казалось, будто её судят. Только со временем она поняла, что это просто интенсивный человек, постоянно готовый перейти к следующему в списке. — Дело или миссия? Звучит как последнее, — дела появлялись в расписании, миссии назначались без предупреждения. — И то, и другое. Но ты никуда не пойдёшь, останешься в старой доброй Конохе, — Цунаде откусила кусочек вагаси. — Ещё один особенный пациент? Знаменитость или аристократ? — Сакура с лёгкой заинтересованностью придвинулась ближе. Много важных шишек отправлялись в деревню для медицинского ухода, и к Сакуре не один раз обращались с личной просьбой. Но это по-прежнему не миссия. — Ни то, ни другое. Твоя команда нашла этого проклятого члена Акацуки. Или так они говорят. Саске уверен. Лично я считаю, что состояние его рассудка в лучшем случае сомнительное. Он должен быть в деревне, а не странствовать по миру и играть в детектива. Он нездоров. Какаши не должен был отпускать его. Сакура побледнела, перестав слушать после слов «член Акацуки». Сердце ушло в пятки. Сасори с Саске. Мысли разошлись в разные стороны и все приводили к ужасным последствиям. — Какое отношение это имеет ко мне? — перебила она, надеясь, что её связь с врагом ещё не всплыла. — Саске нашёл его в очень плохом состоянии. Он даже не сопротивлялся. Говорит, что может и не дожить. Нужно, чтобы ты осмотрела и вылечила его по прибытии. — Серьёзно? — голос был таким же слабым, какой она себя чувствовала, но вполне неплохо замаскировала расстройство. — Да, серьёзно. Никто не желает прикасаться к нему. Я не боюсь, но не буду этого делать. Либо ты, либо Шизуне. Выбор за тобой, никто не станет тебя принуждать. — Я сделаю это, — без колебаний ответила Сакура.***
Наблюдать за дракой Наруто и Саске было и интересно, и удручающе одновременно. Интересно, потому что у обоих были поразительные силы и способности, а удручающе по нескольким причинам. Учиха был невероятно расточителен с чакрой, и та быстро иссякала. Узумаки расходовал чакру впустую, но её запас, казалось, был безграничен, и всё же им управляли одни эмоции. Сасори воображал, как добавляет обоих в свою коллекцию и извлекает из их умений максимальную выгоду. Но даже если бы ему удалось убить их, Сакура никогда бы его не простила. Саске что-то значит для неё — он это знал наверняка. Как рьяно она тогда добивалась от него сведений… Всё ради Саске. Напоминание неприятно кольнуло в груди и испортило настроение. Неужели он второй после него? Все только оправились от вызванного спором шума. Сасори действовали на нервы их непрекращающиеся ссоры, то переходившие в насилие, то затихавшие в дремотном молчании. Саске выпустил наружу всю сидевшую внутри дурь, Сасори — нет. Он свернулся у дерева, пустым взглядом глядя перед собой и потягивая из банки сладкий шипучий напиток. Газировка. Такого он никогда раньше не пробовал, но почувствовал себя немного лучше. — Так ты расскажешь, как остался в живых после того, как Сакура тебя победила? Или нам заставить тебя говорить? — Наруто и пять минут с закрытым ртом продержаться не мог. Саске, сидя на земле со скрещенными ногами, очищал от кожицы грушу кунаем и делал вид, что вопрос его ничуть не волнует. По правде же, он был одержим этим с тех пор, как нашёл Сасори в той камере. Только об этом и мог думать. Но очень сомневался, что они получат честный ответ. Сасори прислонился к дереву спиной. Зрение за последний час затуманилось. Он устал от чувства беспомощности. — Не знаю, — и он действительно не знал. — Щас, поверил, даттебаё! Кто из Акацуки ещё живой? Мы всё равно узнаем… — Итачи жив? — прервал Саске. — Сейчас это единственное, что меня интересует. — Я не знаю, — от болтовни у него болела голова. Если бы он только мог заткнуть их пасти. — Можете мне не верить, но я бы сказал, если бы знал, потому что мне всё равно, — ему стало всё равно ещё задолго до мнимой смерти. Может, ему всегда было всё равно, он просто прикидывался. Всё, чего он хотел, это чтобы его навсегда оставили одного. — Сакура сказала, что ты ушёл мирно, — Наруто пялился на него, ища отверстие, через которое можно было пролезть внутрь. Сасори нарочно сохранил выражение лица нейтральным. — Она сказала, что… — он поймал себя на том, что вспоминает подробности их предполагаемой последней встречи. В реальности же последним, что он помнил, было её тело, вбирающее в себя всё его отчаяние. — Передай ей мои наихудшие пожелания, — в итоге небрежно бросил он. Горечь никуда не исчезла. — Сам ей передашь, — вдруг сказал Саске. — Она вызвалась тебя лечить. — И лучше тебе её не злить! — вставил Наруто. Сасори поправил лицо, прежде чем оно успело треснуть. Он не помнил, как они дошли до Конохи, всё было как в тумане. Саске провёл его в одинокую смотровую комнату где-то в глубине больницы. Там, вполне вероятно, держали всех невменяемых преступников. В новой тюрьме не было такой жуткой антисанитарии, как в предыдущей, и ему почти полегчало, когда он остался в обществе четырёх стен. Пока они не оказались перед дверью, Саске не проронил ни слова. — Сейчас я их сниму, но не привыкай, это не надолго, — наручники щёлкнули и с лязгом упали на пол. У Сасори от облегчения дрогнуло дыхание. Тело автоматически втянуло незримую окружающую энергию, часть жизненных сил начала возвращаться, и от воздействия едва не отказали ноги. — Сакура скоро будет здесь. Мне поручено за тобой присматривать. Не пытайся сделать с ней какую-нибудь глупость и я не буду вынужден вмешиваться. Я приду завтра или раньше, если она позовёт, — он открыл дверь и жестом велел заходить. Сасори повиновался без лишних споров. Нервозность усиливалась по мере того, как удалялись шаги Саске, сменяясь приближавшимися более лёгкими. Ручка повернулась, дверь плавно отворилась, и через небольшую щель протиснулась Сакура. Её волосы были собраны в высокий хвост, чёлка свободно спадала на лицо, под мышкой была зажата маленькая чёрная сумка. Она оглядывалась вокруг, пока их глаза не встретились. — Привет… — её губы сложились в неуверенную улыбку из-за опасений деликатности их отношений. Дверь захлопнулась, оставив их наедине. Сасори долго смотрел на неё без всякого выражения. Сакура ждала у входа какой-нибудь формы принятия, неловко обнимая себя одной рукой за талию. Она посчитала три моргания, прежде чем сдалась. Ноги сами понесли вперёд, пока не остановились прямо перед ним. Его глаза ни на миг от неё не отрывались. — Привет, — наконец выдавил из себя Сасори. К такому он не мог подготовиться. Согласно его плану на случай очередного с ней столкновения — никакого обмена ни словами, ни жестами. Всё это развеялось в считанные секунды. Сакура положила обе руки ему на плечи. Улыбка стала ярче и искреннее. — Я так рада, что ты в порядке. Я так волновалась, когда узнала. Только посмотри на свои волосы! — она указала на спутанный узел у него на затылке. С прибранными волосами Сасори не мог скрыть порозовевшее лицо. Его переполнили противоречивые чувства. Он так сильно хотел сказать, каким ничтожеством она его сделала, и обвинить во всех событиях, приведших к теперешнему моменту, но сглотнул это, как слюну. От издевательств над ней никогда не становилось легче. Он давно смирился с поражением и не в силах был держать в себе столько к ней ненависти. Её улыбка померкла. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. Даже если это будет грубо, я заслужила… Мне просто нужно знать, что ты в порядке, — этот её беззащитный взгляд он любил меньше всех прочих. — Почему тебе всё время нужно говорить? — Сасори потянул её за руку своей здоровой. Она со вздохом присела рядом с ним. — Потому что мы не можем просто сидеть здесь, смотреть друг на друга и надеяться прочесть чужие мысли! — девушка уткнулась в изгиб его шеи. — Очевидно, что в порядке, — он погладил её по спине вдоль позвоночника, и она расслабилась. — Значит, поймали тебя, да? — понизила голос до шёпота. — Забрали деньги? — Нет! Я прирежу любого, кто хотя бы дотронется до моих денег! — Ш-ш-ш! Перестань так шуметь, — Сакура надавила пальцами на его губы. — Кто там? — он многозначительно зыркнул на дверь. — Не знаю. Может, Саске. Она подняла голову. — Ты очень тёплый. Не думаю, что ты в порядке, — тыльная сторона её ладони легла ему на лоб. — Я скучал по тебе. И меня тошнит из-за тебя. Если не отцепишься, меня вырвет прямо на тебя, — он понял, как сильно соскучился, когда напряжение в груди исчезло, стоило ей войти. Сакура отстранилась и потянулась к своим медицинским принадлежностям. — Я не то хотел сказать. Не уходи. Прошу, касайся меня, — он следил за тем, как она перебирает вещи. — Я здесь прежде всего для проверки твоего здоровья, — вытащив термометр из футляра, девушка сунула его Сасори под язык. — А не удовлетворения твоих сексуальных потребностей. — Жаль. У тебя это хорошо получается, — немного невнятно ответил он, раскачивая термометр. Её щёки стали оттенка волос. М-да, чтобы рот выдавал такое, жар должен быть сильным. Когда прибор пикнул, Сасори собрался вытащить его сам, но Сакура оказалась проворнее. От показателей на маленьком экране её глаза увеличились в размере. — Как давно ты болен? — она смерила его строгим взглядом. — Откуда мне знать? — каждый день своей жизни. — Ну, вообще-то это не так сложно узнать. Уверена, ты в какой-то момент начал себя плохо чувствовать. — Велика важность, — сказал Сасори, когда она нависла над ним самым раздражающим образом. Внимание переключилось на её голые ноги. — Тебе идут эти шорты. Он проник кончиками пальцев под облегающую ткань. Сакура, покраснев, спихнула его руку с верхней части бедра. — Ты себя очень плохо ведёшь, это не… — девушка оборвала себя, заметив другую его руку. — О Ками, что случилось? — она в ужасе схватила его за запястье. — Твоя работа? — в это было нетрудно поверить. — Разумеется нет, — Сасори попробовал вырвать руку, но она держала крепко. — Кто это сделал? — Сакура надеялась, что не кто-то из её людей. Она не могла себе даже представить, чтобы они прибегли к такой жестокой тактике наказания. — Какая разница? Я сплоховал и пожинаю плоды, — выплюнул он, со злобой глазея на неё. Девушка ничего не ответила, лишь разбинтовала руку. Там всё было гораздо хуже. Она подавилась воздухом от вида чёрной опухшей плоти и плохо зажитых ран на местах трёх пальцев. — Сасори, это плохо. Почему ты молчал? Поэтому ты болен. У тебя худший случай гангрены из всех, что я когда-либо видела. — Ты сможешь вернуть мне пальцы на место? Они у меня есть. — Нет! Ты видишь это?! Мне придётся ампутировать половину руки! — Сакура неверяще посмотрела на него. — Это всё омертвевшие ткани. — Ну так исправь это. Я хочу присоединить пальцы, — Сасори принял такой вид, словно это плёвое дело, которое она по непонятным причинам отказывается выполнять. Челюсть Сакуры отвисла и поднялась снова. — Почему? Ты можешь сделать новые. Разве не ты создавал с нуля целые тела? В чём проблема заменить половину руки? — Это дело принципа. У меня отняли то, что принадлежит мне. Если я сделаю новую, это будет значить, что я побеждён, — о том, что она любила его пальцы, он промолчал. — Мужчины такие гордые и упрямые, — Сакура помотала головой. Похоже, каждый парень, имевший к ней отношение, терял руку. Это начинало пугать. — Ты должна лечить меня, а не ещё больше калечить, — Сасори вытащил из кармана банку и вложил ей в руку. — Прошу, попытайся. Она вздохнула. Трудно было ему отказывать, несмотря на нелепость просьбы. — Раз ты так вежливо просишь, я, наверно, попробую. Если мне удастся спасти ткани, потом я смогу вернуть и пальцы. Но не питай ложных надежд. Я сомневаюсь, что могу это исправить, — она показала на то, что из себя представляла сейчас его рука. — Можешь, просто ленишься, — Сасори лёг на спину на маленькой койке у стены и вытянул конечность. — Я готов. Сакура постояла на месте, потом села рядом. — Ты переоцениваешь мои способности. — Нет. Это ты не желаешь изучить все свои способности. В этом и заключалась проблема привязки к деревне. Она не позволяла раскрыть весь потенциал, была питательной средой для зависти и страха перед великими. Она улыбнулась: — Знаешь, я делаю для тебя кучу всего задаром. Надо бы это исправить. Я могла бы разбогатеть за счёт тебя. Сакура обхватила его запястье обеими руками и закрыла глаза. Легчайшим нажатием своей чакры она принялась прощупывать ткани. Поморщилась от нехватки отдачи. Чакра просачивалась сквозь разлогающуюся плоть, пока не наткнулась на первый признак жизни. Температура тела была высокой, и гангрена уже прилично распространилась. — За всё? — спросил он с закрытыми глазами. — Да, всё. — Кем же это тебя делает?.. — Я не это имела в виду! — пискнула она, в который раз покраснев. — Не дразни меня, когда я работаю! — Ладно, — промычал Сасори, уперевшись ртом ей в бедро. Сакура прижала ладонь к его лбу, утихомиривая жар. Его дыхание замедлялось, пока она пропускала чакру через организм. Прохладная, циркулирующая, она дала ему достаточную передышку для сна. Медик солгала бы, если бы сказала, что ей не нравится вызванная лихорадкой открытость, но это было ужасающе. Она не могла поверить, что зашла так далеко. Как будет выглядеть то, что она всеми силами исцелит своего врага? Уж точно не нормально. Но она всё равно постарается, потому что он по-настоящему этого хочет. — Так, посмотрим, смогу ли я разжечь эти нервы, — говорила Сакура сама с собой. Сасори отключился, веки легонько шевелились. Интересно, что ему снится? — Ты доставляешь мне много хлопот. Тебе повезло, что ты такой привлекательный. Иначе я бы не стала терпеть все твои выходки. Никакого ответа. Впрочем, он, скорее всего, и не ответил бы, даже если бы услышал. Вздохнув, Сакура вскрыла руку чакровым скальпелем. Нервы тоже были мёртвыми, поэтому Сасори ничего не чувствовал. На противный случай было обезболивающее. Она ничего подобного раньше не делала, но знала, что Цунаде может. После операции Ли много лет назад это для неё был бы пустяк. Но Цунаде здесь не было и та ни за что бы не согласилась. Со всей точностью девушка приложила палец к нервному окончанию и послала крошечный толчок, затем повторила это несколько раз в других местах. В ходе удалила много мёртвых нервов, а часть функционирующих вырезала и пересадила. После продолжила пускать искры по новому пути. Так прошло несколько часов. Прежде чем Сасори успел проснуться, она ввела анестезию. Её пришёл проверить охранник, которого Сакура грубо выставила. Короткое отвлечение чуть не привело к перевозбуждению нервов. Только когда чакра была почти на исходе, она решила остановиться и понаблюдать за прогрессом. Рука была, безусловно, не как новенькая, но сейчас Сакура чувствовала, что способна это сделать. Она удалила столько гнилых тканей и мёртвых нервов, что почти ничего не осталось. Не самое приятное зрелище. С оставшейся чакрой она смогла восстановить достаточно, чтобы у него было действующее (хоть и слабое) предплечье. Остальное было вопросом заживления и регенерации. С её помощью много времени это не займёт, и она сможет прикрепить пальцы. Вот тогда рука будет как новенькая. Впервые Сакура находилась под большим впечатлением от самой себя. Использовав остатки чакры, чтобы зашить руку, она продезинфицировала место операции. Смахнув пот со лба, девушка без сил упала рядом с Сасори и через несколько секунд заснула.