Песнь ночной птицы

      Подойдя к двери, Аккерман бросила взгляд на дом, проверяя, не заметила ли мать пропажу. Щеколда с тихим скрипом отворилась, сразу же впуская их внутрь. Микаса зажгла несколько свечей и засвистела, будя лошадей. Первой вскочила ее буланая кобыла, радостно подходя к ней, чтобы урвать спрятанный в ее карманах кусок вкусненького. Второй лениво поднялся, так же подходя ближе. Сейчас Аккерман явно была рада тому, что умыкнула целое яблоко со стола и разделила его на две части.       — Этот нелюдимый. Не дает седлаться, кусается. Только недавно поладили с ним. Благо он никого здесь не обижал, иначе отец грозился пристрелить его. — Микаса погладила коня по носу. — Ворон, конечно, солиднее, но его использовали для случек. Ему нужно время, чтобы привыкнуть, но если он это сделает — останется верным до конца.       — Да ты что. Это же самый добрый конь, которого только можно встретить. — Прищелкнув особым образом языком, Эрен едва подошел ближе, встав за спиной Микасы, и жеребец тут же ожил, довольно фыркнув, уже совсем иначе реагируя на Аккерман. — Ну чудеса же.       — Не знаю, насколько он добрый. Он чуть не затоптал меня здесь. — Микаса пожала плечами, отходя от вороного коня в сторону. Ее лошадь вернулась обратно и легла в кучу опилок, начиная ворочаться.       — Потому что с тобой не было меня. Я же очаровательный, кто передо мной устоит? — Ухмыльнувшись, Эрен прижался лбом к морде коня, что-то бормоча, поглаживая его, приветствуя и словно извиняясь. — Он не знал, что тебе доверять можно. Теперь будет. Психованного вашего случного забирайте, так и быть. Мне он без надобности. — Вздохнув с явным облегчением, Эрен вернулся к Аккерман. — Идем лучше. Там наверняка любовное послание для меня от твоего папаши дожидается.       — Пошли уж. — Микаса закатила глаза, задувая свечи и выходя на улицу. — Ужас, как же ты влюблен в себя.       — Я просто всегда говорю правду. Ненавижу ложь. Для меня люди, которые врут, — слабаки, неспособные столкнуться с реальностью. Или идиоты. — Эрен хмыкнул, прихватывая на всякий случай еще свечей. — Ладно. Давай, открывай тут все, чтобы не сказали, что временный смотритель за городом вламывается в первый же день в кабинет шерифа.       — Бла, бла, бла. — Микаса открыла дверь, впуская его внутрь. — Почему бы не сделать это днем? Или ночью романтичнее?       Она усмехнулась, заходя внутрь. Выхватив свечу, она подожгла несколько, освещая комнату, и задернула плотные шторы.       — Смотри, письмо.       — Слушай, я так-то занят был, а не в кроватке разлеживался. — Взяв бумагу, Эрен пробежался взглядом, нахмурился и, всучив письмо Микасе, опустился в кресло шерифа, закинув ноги на стол, принимаясь вертеть в руке какую-то безделушку.       — Хах, отец пишет, что ходил к священнику. Этот старый румын давно уже сошел с ума. — Микаса села напротив, ставя рядом с собой свечу. — Особо много не сказано. Отец просит подождать со взрывом шахт. И какой-то лист.       Микаса подошла к Йегеру и, сев на стол, развернула лист, внимательно вчитываясь в содержимое.       — Каков же бред! — Микаса возмущенно вздохнула, начиная читать вслух. — Вампир. Существо, что питается человеческой кровью. В приступах голода способен убивать с особой жестокостью. Они не живые, но и не мертвые. Их жизнь поддерживается кровью человека или животного. Смотри, даже картина есть.       На рисунке была изображена красивая девушка, которая высасывала кровь из тела мужчины.       — Не существует вампиров. — Микаса усмехнулась. — То, что мы видели — больной человек. Извращенец или людоед, как пожелаешь называть его. А даже, если они и существуют… Нет. Бред.       — Больной человек, способный ради забавы выдуть кровь полностью из другого человека. — Эрен сглотнул, поморщившись. — Девушка симпатичная. — Перевел он быстро тему, разглядывая снимок. — А вот то, что делает — совсем не симпатично.       Поднявшись из кресла, Йегер неторопливо прошелся по кабинету, заложив руки за спину, трезвея мгновенно.       — Если допустить, что это правда, то я отправил своих людей на смерть. Прекрасно. — Кулак впечатался в стену рядом с отметкой от кинжала, что вонзал еще во время прошлого разговора с шерифом. — Да чтоб этого Аккермана…       Он осекся, рыча под нос уже что-то совсем невнятное.       — Это не может быть правдой. — Микаса никак не могла согласиться с фактом, что эта небылица существует. Аккерман уткнулась в лист, продолжая читать. — Здесь сказано, что они живут семьями и могут крайне болезненно воспринимать потерю партнера. Знаешь, если это правда, стоит убить всех сразу. Если получится так, что взрыв убьет кого-то одного — станет только хуже.       — Надеюсь, Джонни не вымазался в крови, прежде чем начал закладывать взрывчатку. — Эрен провел ладонью по лицу, даже не дыша. — Дерьмо. Задерживаться нельзя. Но и действовать быстро — тоже. А в итоге? Остается надеяться, что нам просто улыбнется удача, и это действует шайка сумасшедших извращенцев. Но я бы знал о них. Только полный кретин сунется на земли, где обитаю я в данный момент. Хотя, знаешь, — голос Йегера изменился, а на его лице даже можно было заметить улыбку, — кого сейчас только не бывает. И меня не все боятся, хоть и зря. Просто очередные отбитые бандиты решили припугнуть всех вас. Будешь запирать окна покрепче, двери. Держать при себе оружие. Все, как обычно.       Пламя от свеч вилось, тени дергано блуждали по стенам, создавая неясные фигуры. Тусклый свет затрагивал и Эрена, подчеркивая то, как неумело он пытался сказать хоть что-то, дабы сгладить эффект от прочитанного Микасой.       — В любом случае, время покажет. — Микаса устало сжала переносицу, выдыхая. Она явно не могла принять факт существования сверхъестественного. — Это все больше похоже на чью-то глупую шутку. Я уверена, они — сумасшедшие бандиты.       Аккерман молча уставилась на отцовское кресло, задумываясь.       — Неужели ты настолько страшен? — Аккерман улыбнулась, решая отвлечься от этой глупой темы. — Не выглядишь особо опасным.       Пожав плечами, Йегер склонил голову сперва на одну сторону, а затем на другую. Только едва уловимая улыбка выдавала некую намеренность во всем, что бы он ни делал. Даже плечами повел, казалось, нарочно.       — За просто так разве сажают в тюрьму и награду назначают в нескольких штатах за голову? Долгая и упорная карьера. Так хочешь послушать истории моих приключений? — Эрен неторопливо прошелся и затушил пальцами пламя одной свечи, чтобы ловко сесть на стол, устроив руки по обе стороны от себя.       — Ну, можешь рассказать, самый великий преступник на всем диком западе. — Микаса ухмыльнулась и села в отцовское кресло. — А, стой. Мне же неинтересно.       — Моя жена — Мелани — постоянно говорит то же самое. Не хочет слушать мои рассказы. Боится, что влюбится снова. Но я ее понимаю. Одна история о том, как я сбежал, когда моя голова была в виселице, уже с ума сводит. Но… — Эрен взял со стола карандаш и сунул его в карман. — Тебя же не интересует моя личность.       Склонившись к Микасе, Йегер всмотрелся в ее глаза, перевел взгляд на губы, затем ниже, улыбаясь при этом со всей присущей наглостью.       — Никогда не поверю в то, что у тебя есть жена. — Микаса хитро улыбнулась, быстро облизнув губы. — А если есть, то как Вам не стыдно, мистер. Так нагло пялиться на тело другой женщины, пока у вас жена…       — Была. — Он странно хмыкнул, на секунду замешкавшись, но тут же, склонив набок голову, Эрен ответно улыбнулся и прижал одну ладонь к лицу Аккерман, проводя шершавым и грубым пальцем по ее нежной коже. — Я же могу и не пялиться. Могу и не говорить ничего больше.       — Что за всплеск учтивости? — Микаса удивленно глянула на него снизу вверх. — Может, стоило изначально с такого начинать? Все были бы счастливы.       — Какая ты говорливая. Хоть когда-нибудь замолкаешь и не пытаешься дерзить? — Закатив глаза, Эрен фыркнул, но тут же переместил ладонь на затылок Аккерман, притягивая к себе, упираясь своим лбом в ее, продолжая буравить ее взглядом. Лишь после этого, рвано выдохнув, будто успел десять раз обдумать что-то, едва уловимо прижался к ее губам, но не начинал поцелуй. — Или тебе хочется, чтобы я это сделал?       — Ты и сам никогда не затыкаешься, — возразила Микаса, упираясь руками в его грудь, но не отстраняясь. Она провела языком по своим губам, слегка задевая его.       Йегер сгреб ее запястья одной рукой и прижал к своей ноге, ухмыляясь, все так же продолжая перебирать пальцами второй руки волосы Аккерман.       — Не нравится, так надо не болтать, а затыкать. — Будто приводя пример после обучающей лекции, он обхватил нижнюю губу Микасы своими, затем мазнул языком по верхней и только после этого углубил поцелуй, ставя ногу на кресло, обрубая даже мысли о попытке побега.       Микаса вырвала из хватки руки, тут же запуская одну в его волосы, а вторую прижимая к паху, сразу же сжимая. Она целовала совсем не так, как должна была бы, но к чему притворяться? Аккерман прикусила его верхнюю губу и провела своим языком по его, довольно мыча.       Втянув воздух через нос, Эрен ухмыльнулся ей в губы и быстрым движением, не разрывая поцелуй, подхватил Микасу за талию, притягивая к себе, отталкивая кресло. Поменяться с ней местами, чтобы на столе сидела уже она, — дело секунд. Раздвинув ее ноги, он стоял слишком близко к ней, продолжая сминать ее губы. Его рука разместилась на ее спине, а вторая медленно поднимала юбку, скользя по ноге.       Воздух быстро заканчивался, оставляя место легкому головокружению и страсти. Микаса простонала ему в губы, чувствуя, как его пальцы проводят по промежности, и раздвинула чуть шире ноги.       Внезапно по улицам разнёсся истошный крик, от которого Микаса вздрогнула и отстранилась.       — Что это? — прошептала Аккерман, пытаясь восстановить дыхание. Крик повторился. Быстро поправив юбку, она выбежала на улицу, осматриваясь.       — Убили! Твари! — Старушка склонилась над чьим-то телом вдалеке. Солнце медленно окрашивало небо в оранжевый, благодаря чему можно было лучше разглядеть то, что происходит. Люди начали выходить на улицу.       — Давайте-ка все… — Эрен прокашлялся, брезгливо морщась от одного только факта, что сейчас придется взаимодействовать с людьми уже по другую сторону. Он даже не скрывал этого, настолько все четко отражалось на его лице. — По домам всем живо! И не высовываться! — Выстрел в воздух, и быстрым шагом Йегер направился к вопящей старухе. — И кто это? — спросил он, оказавшись рядом.       — Жену шерифа убили! — Старушка поднялась, отходя от тела и тут же замечая Микасу, что стояла, как вкопанная, всматриваясь в безжизненное лицо матери. — Детка, мне так жаль…       — Мама? — Микаса подошла к телу, сразу же падая на колени и проводя дрожащими руками по ее бледным щекам. — Нет, нет, нет… Мама, очнись. Ну же!       Аккерман судорожно сжимала плечи, тормошила ее. Заспанный док пробился сквозь толпу, сразу же замечая состояние Микасы.       — Кто-нибудь, уведите ее дочь отсюда. — Он склонился над телом Лиз, оглядывая рваную рану на шее. — Всем немедленно разойтись по домам! Убийца может быть где-то рядом!       — Нет его рядом. Если и есть, то спрятался. Тварь, — заключил Эрен, осматриваясь. — Но всем по домам, придурки! Я больше из-за вас пули тратить не стану — найду, кому подарить!       Толпа вздрогнула, зашептавшись, что какой-то беглый арестант вдруг решил командовать в их городе, но, когда Эрен рявкнул еще раз, видимо, решили не рисковать, начав расходиться. Двери, закрываясь, хлопали, как и ставни на окнах. Лишь некоторые все так и оставались глазеть, хоть парочка и драпанула, поймав на себе взгляд Йегера.       — Вставай. Мертвым твои слезы уже не нужны, а вот внимания ты привлекаешь к живым сейчас достаточно. — Эрен дернул Микасу за плечо. — Идем, не вынуждай тащить тебя насильно отсюда.       — Отвали! — Она оттолкнула его, не позволяя себя трогать, и сразу же склонилась над матерью, гладя ее по волосам и продолжая тихо всхлипывать.       — Док, тело сами как-нибудь отнесите. Сделайте там что-нибудь, что вообще положено. Я не разбираюсь в ваших делах, — прохрипел раздраженно Йегер.       В следующую секунду он невозмутимо подхватил Аккерман и закинул себе на плечо, решительно шагая прочь в направлении ее дома.       — Отпусти меня! Немедленно! — Микаса пыталась вырваться, но все было бесполезно. Она лишь расслабилась, продолжая плакать.       — Ты ори еще громче, чтобы и нас сожрали, — огрызнулся Йегер, начиная явно злиться. — Гребаный пиздец. Чтоб их всех… Будешь сидеть сейчас дома и даже не спорь. Я соболезную, все дела, все такое прочее. — Распахнув дверь в дом Аккерманов, Эрен только тогда отпустил Микасу. — Да, это все больно, неприятно. Но, черт подери, бери себя в руки. Потом будешь плакать столько, сколько захочешь, но не сейчас.       Его голос стал ровным, а говорил Эрен больше жестоко, без капли сострадания, словно и не умел иначе. Однако все же притянул Микасу к себе, закатив глаза, и сжал в объятиях.       Она уткнулась лицом в его плечо, сжимая руками рубашку на его спине. Но лишь на несколько секунд. Быстро отстранившись, она прикрыла все окна плотными шторами и села на небольшой диван, проводя рукой под столом.       — Нормально. Я собралась. — Она вернула руки себе на колени, всматриваясь в затушенный камин.       Откинув шляпу на стол, Эрен почесал затылок и рухнул на диван рядом, скрещивая руки на груди.       — Нехорошая ситуация. Мне не нравится совершенно. Завтра порасспрашиваю дока, но… — Цокнув языком, Йегер прикрыл глаза и сжал переносицу. — Холодает.       Повозившись немного, он разжег огонь и, оставшись сидеть на полу, наблюдал за прыгающими пламенными лентами, обвивающими дрова.       — Он ничего необычного не скажет. — Микаса стерла со щек остатки слез и шмыгнула носом. — Все, как и у всех.       — Куда было проще недавно: ограбил, убил, пожрал, напился, придумал новый план. Устал — сдался твоему папаше. Когда все не туда пошло?       Дерево трещало, завораживая, и Эрен поправил одно поленьице, но сразу шикнул и затряс рукой.       — Не знаю, — прошептала Аккерман, всматриваясь в свои руки пустым и безжизненным взглядом.       — Если хочешь, я уйду, наверное. — Он повернулся вполоборота, глядя на Микасу. Его брови были приподняты, и отчетливо читалась растерянность, которую, наверное, еще никто не видел на его лице.       — Ты можешь остаться. Мне все равно. — Ее голос сорвался, из-за чего она резко вскочила, уходя в длинный коридор, ведущий в ванную комнату. Закрыв дверь, она немедленно умылась холодной водой, но это не помогло. Страшные картины всплывали в памяти. То, как монстр поедал помощника шерифа. Только теперь вместо него было лицо ее матери.       Время словно исчезло, она уже и не понимала, сколько часов сидела на полу в ванной, рыдая. Наконец успокоившись, она снова умылась холодной водой и поднялась наверх, в свою комнату.       — Что ты здесь делаешь? — хрипло прошептала она, глядя на Йегера, спокойно лежащего на ее кровати.       — Сама сказала, что могу остаться. Мне что, надо было на полу лечь? Ну и гостеприимство у Аккерманов. — Он закатил глаза. — Один старой кашей кормит и холодной похлебкой, вторая — зимой из кровати выгоняет. Ложись уже, пока я добрый. Останусь, так и быть.       Микаса несколько минут всматривалась в его лицо, после чего сняла обувь и легла на кровать, поворачиваясь к нему спиной.       — Не нужно делать одолжений.       — Откуда знаешь? Может, я и сам всей этой дряни боюсь. А у тебя дом закрывается. — Йегер хмыкнул, отворачиваясь ответно, подкладывая под голову подушку, вздыхая, будто несколько лет не спал на кроватях. Впрочем, так наверняка и было. — И, если что, можешь и при мне плакать. Просто успокаивать я не умею, и не знаю, что говорить нужно.       — Хорошо. — Она всхлипнула, утыкаясь лицом в подушку. Она сделала глубокий вдох и после нескольких минут молчания, все же, сказала: — Не нужно что-то говорить.       Тяжелый вздох, и, зашуршав одеждой, Эрен все же повернулся, сразу притягивая к себе Микасу, устраивая подбородок на ее макушке. Аккерман вздрогнула, сразу же обнимая его в ответ.       — Я не понимаю, почему мама оказалась на улице, — вдруг зашептала Микаса. — Я часто уходила, и за мной она вряд ли бы вышла. Дома нет следов борьбы, значит, она не выбежала. Это… Странно.       — Ну, к кому может пойти женщина, когда мужа нет, дочь свалила, а на дворе ночь такая, что никто не заметит? Ладно, я не намекаю, это всего лишь мои рассуждения. — Он хмыкнул, поглаживая Микасу по спине. — В любом случае, ты теперь сидишь ночами дома. Либо я приставлю к тебе мелкого Сонни, который постоянно грызет яблоки. Я вообще не представляю, где он их достает постоянно. Даже зимой. И будет хрустеть у тебя под ухом. Это пока я буду занят, — добавил он уже тише.       — Весело, — безэмоционально сказала Микаса, закрывая глаза. Она с детства была убеждена в том, что ее семья идеальна. Поверить в то, что мама изменяла отцу… Еще сложнее, чем в существование вампиров.