«Я вижу красную дверь и хочу, чтобы она была черной. Никаких других цветов, я все хочу видеть в черном цвете. Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях, Я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма. Я вижу поток машин и все они черные. Цветы и моя любовь никогда не вернутся ко мне. Я вижу людей, оборачивающихся и быстро отводящих взгляды»
— Не оплошай, не подведи, — бурчал Йегер, поправляя полюбившуюся косуху, прижимаясь к стене, к которой припечатал подошвой высокий зашнурованный ботинок. Скоро должен был пройти парнишка, нести записанную пластинку с довольно интересной песней, над которой он корпел достаточно много времени. Смит поручил Йегеру охранять мальчугана, но так и не сказал для чего. — Вот оно — доверие. Сделай, а я буду молчать, для чего это нужно. Фыркнув, Эрен отбросил в сторону безвкусную сигарету и выдохнул дым. Несколько девчонок с огромными ирокезами пытались почти что в открытую домогаться его, но это только злило, и Йегер внушил им самую простую вещь: он им не интересен. Ухмыльнувшись, глядя на то, как они удалялись, Эрен взглянул на часы. Оставалось каких-то пять минут, и нужно было пройти за парнем пару кварталов, чтобы проследить, что он добрался до студии. Только вот в нос ударил такой знакомый запах, что стало тошно. Голова закружилась, и Йегер пошатнулся. Сциллы он не спутал бы ни с чем и никогда. Выскочив на улицу, он осмотрелся совсем растерянно, но ничего не заметил. Только в голове загудело настолько, что пришлось прижаться лбом к холодной бетонной стене. Все воспоминания нахлынули разом, и едва не прорвали плотину из самоконтроля. Йегер сжал кулаки, рыча, пытаясь изо всех сил спрятать клыки, что вылезли без его желания. Повезло, что до него никому не было дела. Здесь каждый второй походил на какого-то торчка. Лишь ощутив на своем плече ладонь и знакомый запах, Эрен разжал кулаки, но не смел обернуться. Блистать клыками сейчас было бы не лучшим решением. — Что случилось? — Саша обеспокоенно глянула на него. — Нам нельзя отвлекаться. Если тебе плохо, я могу подменить. Но он будет недоволен. Честно, не понимаю, почему Эрвин гоняет только тебя. Но, надеюсь, ты помнишь, что можешь поделиться со мной своими переживаниями? Она отошла от него, осматриваясь и, коротко улыбнувшись, накинула капюшон. — Мне пора. Иначе заметят, что я ушла. — Нормально, иди. Потом поговорим. — Прикрыв глаза, Йегер искусно изобразил чуть насмешливый тон, как и обычно, когда Саша проявляла беспокойство, а он отнекивался. Правда, в любом случае они после обсуждали произошедшее. — Главное, чтобы мальчишка… Стоило цветочному запаху исчезнуть, Эрен смог оторваться от стены и повернуться, всматриваясь в толпу, пытаясь уловить запах парня, но не находил. Он бросился к студии, но и там было пусто. Проблема. Мальчишка словно испарился. Оббегав все вокруг, не найдя и следа, он прижал ладонь ко лбу. — Вот же дьявол! — выругался он и с силой стукнул кулаком по кирпичной кладке, что тут же посыпалась на него сухим бетоном. Быстро отряхнувшись, Йегер выскочил на улицу, но тут же столкнулся со Смитом. Его вид не предвещал ничего хорошего. — Я могу все объяснить… — Позже. Ты завалил задание. Отправляйся в дом и не высовывайся, пока я не дам разрешение. — Сухо и доступно. Эрен только поморщился, начиная закипать. Он же не был виноват в этот раз, что его сбил дурацкий запах. Слишком сильный, чтобы устоять. Но, может, от него и впрямь не было никакого проку? Он так и не научился держать под контролем свои вспышки эмоций и воспоминаний, погружаясь в них без своего желания. — Саша, не прячься. Проводи его, раз с ним что-то не так. Прищурившись, Смит бросил изучающий взгляд на Йегера и, просканировав его, спешно удалился. — Ты же видела, что я не специально отвлекся? — Эрен подставил Браус свой локоть по какой-то своей укоренившейся привычке. Саша мигом оказалась рядом, привычно подхватывая его за руку. — Это было… Странно. Будто бы тебе в нос дали невидимым кулаком. — Браус усмехнулась. — Вот вернемся в Данию — будет отчитывать нас, как нашкодивших детей. Меня так это злит, как и то, что Нико никогда не заступается. Тоже мне, муж. Вот я бы заступилась, и не важно, сколько кому там лет. Так почему тебя согнуло так? х — Я чуть не… Чуть не засиял своими чудесными зубками. — Он хмыкнул, смотря впереди себя, но вскоре опустил голову, понимая, что за ними уже никто не следил, и можно было расслабиться. — Не знаю, как объяснить, но… Я вспомнил момент, когда мы повздорили. Она держала те цветы. Сциллы. Их запах я никогда не забуду. И сейчас это было настолько отчетливо, настолько сильно, что мне казалось, я вновь там. Вновь взял один цветок себе, когда она прогнала меня. А я пришел все равно. Саша, я сейчас боялся сорваться, — добавил он шепотом. — Если бы не ты… — Как странно. У тебя столько лет не было галлюцинаций, и тут вдруг все заново. — Она нахмурилась, задумчиво вглядываясь в горящий зелёным светофор. — Раз уж мы гуляем, я в парке видела красивое озеро с утками. Все равно Эрвина не будет дома еще несколько дней, и он не сможет отчитать за поздний приезд. Пошли? Я могу рассказать свежие сплетни, которые выудила у знакомой. — Все равно я уже провалил задание и оплошал знатно. — Йегер усмехнулся, но тут же строго взглянул на Сашу. — Хочешь, я поговорю с твоим мужем? Не станет заступаться он, тогда кто? Я могу, но ведь это его прерогатива. Хотя… Может, я опять чего-то не понимаю в этой жизни. Кажется всякий раз, что вот со следующим годом откроется что-то новое, а на деле — разница так и сохраняется. Давай будем думать, что он потом все высказывает наедине в твою защиту? — Хотелось бы так думать. — Саша улыбнулась. До парка они достаточно быстро и, на удивление, это место оказалось пустым, благодаря чему они могли спокойно кормить уток. — Фрицы наконец показали свои самые бесконтрольные игрушки. — Стоит ожидать проблем и нам, как думаешь? — Эрен огляделся, и только после этого чуть убрал привычное напряжение. Чтобы держать концентрацию, приходилось заставлять себя удерживать мысль на чем-то одном, но сейчас он позволил себе расслабиться. — Они под тотальным контролем, насколько мне передали. Недавно ведь была зачистка одного клана в Румынии. Ребятки жестко оплошали. Туда заявился Адонис с двумя своими безбашенными. Был допрос. Одна из них спрашивала, другая проверяла через свои способности. Не знаю, как они работают. Ничего не поняла. Но факт в том, что на нее нацепили все, что только можно. И ошейник, и серебром, видимо, накачали. Но от нее агрессией за километр разит. Вторая такая же. Не понимаю, что они с ними делают, но это очень подозрительно. Начиная с тысяча девятьсот десятого они ушли на дно. Теперь, спустя семьдесят лет, снова объявились, и в обществе опять пошли волнения. Ходят слухи, что Имир хочет ужесточить кодекс. Боится, что ее сдвинут с титула. — Ужесточить то, что и до этого хреново работало? Вот это я понимаю — мотивация к лучшему будущему. Когда-нибудь одна из их зверюшек сорвется, вот тогда и увидят. Хотя, они же вмешаются. Увидят. Не вмешиваются только в судьбы простых, а свои уж явно прикроют. — Эрен махнул рукой и, отломив кусок хлеба из рук Браус, кинул его уткам. Они сразу накинулись на угощение. — Посади меня на поводок, я бы тоже включил агрессию. Бесят меня уже все эти задания, слежки… Каждый день одно и то же. Еще и все шишки собрать за всех. Раздражение подбиралось медленно, словно подпитываемое недавним приступом, и начинало подозрительно быстро разрастаться. Свернуть бы пару шей, да вариантов не было. — Эрвин играет с Фрицами. Один его неверный шаг — Адонис явится за нашими душами. Имир вообще ни разу не покидала свой замок за последние семь столетий, а ее братец Актеон готов на части порвать свою же семью. Стремно, правда? — Саша села на траву, поправляя штаны. — С таким ущемлением вряд ли власть продлится долго. Друзья Эрвина… Их не так много. Вопрос в том, кто будет у руля. И не станет ли хуже. Хотя, куда уж там. Сейчас бы обратно в Данию… — Не думал, что это скажу, но… Иногда я жалею, что Освальд… Только не обижайся, ты мне, как сестра, и я привязался к тебе, ты мне дороже всех. И, ты знаешь, я вступлюсь за тебя хоть перед кем, но… Я все равно чувствую себя до сих пор не в своей тарелке. Одиноко. Мне кажется, что будь хотя бы он… — Закатив глаза и прорычав что-то невнятное, Йегер присел рядом, благо, что одежда позволяла. Будь Эрен в костюме, то никогда бы уже не позволил себе такую вольность. — Просто я не понимаю Эрвина, не улавливаю его ход мыслей. Он чужой для меня, хотя и вызывает доверие. Думаю, он добьется своей цели, но… Дурацкий сегодня день. — Эрен провел ладонью по лицу. — Ненавижу такие волны, я сразу становлюсь размазанным и от меня мало пользы. Еще и цветы эти… В носу до сих пор запах стоит. — Знаешь, я понимаю. Мне казалось, что если я буду со своей парой, все сложится само собой. Но я же вижу, они до сих пор сторонятся меня, считают странной. — Саша улыбнулась. — Впрочем, главное, что у меня есть такой классный брат! Просто день плохой. И десятилетие отвратительное. Я совершенно не могу вписаться, но благодарна за штаны. Они ужасно удобны. — Не представляю, как вы все это время таскали на себе столько тряпья. Жутко неудобно. Но. Никому не говори. Я припрятал на всякий случай несколько курток и брюки. Ощущаю в такие моменты себя… Старым? Или наоборот молодым? Но я так скучаю по своим сапогам, кожаной одежде. Так что, если что, говори, что нужно будет тебе. Мои таланты достать все, что захочется, никуда не исчезли. — Рассмеявшись, Эрен приобнял Сашу за плечи. — Ах ты хитрец! Ладно, обязательно обращусь. — Саша усмехнулась. — Зима только-только закончилась, а здесь уже словно лето. Отвратительная страна, никогда здесь не нравилось. — Мне нравится в Дании. Нравилось в моем штате. Но только в то время. Сейчас я предпочту более ровный климат, полезный для костей. — Йегер откинулся на спину, улыбаясь. — Хотел бы побывать в Румынии. Сравнить, ради интереса. Думаю, когда-нибудь точно там побываю. Но сейчас… — Резко поднявшись, он потянул Сашу на себя. — Пойдем, пока нас не спохватились.***
Ночь в Дании всегда нравилась Эрену своей тягучей молчаливостью, некой сдержанностью и даже холодом. Но была в ней и частичка тепла, которую он улавливал и хранил бережно до самого утра. Это почти невозможно было объяснить, но Йегер спокойно спал именно под датской луной. После возвращения из Америки он пару дней ощущал опустошенность, которая проявилась вновь и отразилась на его поведении: частые приступы агрессии, увеличившийся аппетит и снизившаяся концентрация. Его словно вновь вырвали откуда-то и поместили в карцер, лишив общения с кем-либо. Сны Эрену почти не снились, как и многим другим, но иногда ему везло погрузиться в какое-нибудь воспоминание и прожить его вновь. Своеобразный акт мазохизма — желание вызвать подобные сны. Но так он мог побыть с Микасой. Мог вспомнить свою бандитскую жизнь. Даже ветер, когда он несся на Призраке, был до ужаса реалистичен. Только в этот раз сознание сыграло весьма злую шутку с Йегером. Он вновь стоял в своем городе. Вокруг рассыпались в пепел дома, догорали оставленные разодранные трупы, и Эрен даже поморщился от запаха, вдарившего в нос и заползшего в сам мозг. Все вокруг было мертво и серо. Ощутив на спине чей-то взгляд, он обернулся, и сделал шаг назад. Освальд стоял ровно таким, каким Йегер его запомнил. Настоящий аристократ. Только вместо притока благодарности Эрен приблизился к Освальду и отчетливо дал понять то, что сидело в нем столько лет: — Ты! Ты старый козлина! Доволен? Доволен своим планом? А мной? Как тебе такой сынок, отец? Ты доволен тем, кем я стал? — Голос Йегера взвился, и он сжал лацканы пиджака Освальда. — Ты бросил меня совсем одного, а я еще и вынужден переживать по этому поводу! Мне эта херня совсем не нравится! — Я должен был уйти. Мне не нравилось убивать, но я… — Освальд застыл. Его серые глаза безразлично оглядывали пепел и полуразрушенные дома. — Но даже если так, ты — лучшее мое творение. Мне жаль, что я не дал тебе того, что должен дать создатель. — Жаль? — Яростное негодование вспыхнуло в Эрене, и он тряхнул Освальда, только сильнее сжав ткань. — Тебе просто жаль?! Я умирал во всех смыслах, когда ты свалил на меня все эти чувства! Ты хоть понимаешь, на что обрек меня? Старый извращенец и садист! Думаешь, мне было мало своих страданий, так ты еще и свои на меня повесил. Я пережил все за тебя! Каждую твою гребаную эмоцию! Я один. Понимаешь? Один, мать твою! И вынужден какого-то хера еще и учиться вести себя в этом чертовом проклятом обществе, в котором чувствую себя до сих пор чужим. Отстранившись, Эрен поник, опустив руки. Его голова склонилась, когда он рухнул на колени, подняв в воздух серые ошметки. Они липли к его лицу, застревали в волосах, а в носу щипало от едкого запаха гари. — Это было важно! — Освальд рявкнул, но сразу же отвернулся, задумавшись, отошел от него в сторону. Он был подавлен. — Но все пошло не так. Они нарушили… обманули. Матерь злится. Теперь даже их предсказатель работает с натяжкой. К ней приходят сложные, до ужаса спутанные видения. Даже из чистилища я слышу, как она истошно кричит. Освальд наклонился, чтобы зарыться рукой в пепел. — Все это не стоило и цента, если сравнивать с тем, что мы чувствовали. Смерть не так страшна, как то, что будет после. Я так был убит горем все эти столетия, что гнался за возможностью упокоения. Но теперь… Теперь я понимаю, что мог получить его при жизни. Оно было бы специфичным, но возможным. — И что это? Что я должен делать, скажи? — Йегер поднял на него взгляд, полный болезненного ожидания. — Отец… Я не справляюсь. Ни с чем. Запах горелой плоти становился сильнее, тело жгло сильнее, но Эрен продолжал смотреть на Освальда, не двигаясь с места. — Аромат сциллы весной прекрасен, я почувствовал его даже после смерти. — Освальд выглядел озадаченным. — Я все никак… Не могу вспомнить. Я должен что-то рассказать. Это важно. И тяжело. Но ты должен быть благодарен за то, что я теперь способен приходить к тебе. Я приду снова. Когда вспомню. Но запомни, что в этом мире ничего не происходит просто так. — Ну так вспомни! — Йегер встрепенулся, вновь оказываясь рядом, всматриваясь в лицо, которое до недавних пор ненавидел. А сейчас же испытывал небывалую грусть, приправленную злостью на доставшееся одиночество. — Или мне благодарить тебя за какие-то непонятные фразочки? Ты бросил меня почти сто лет назад, а все никак не можешь вспомнить? — Я мертв, Эрен. Возможно частично. — Освальд вдруг строго глянул на него. — Некоторым вещам нужно отлежаться, чтобы они снова вернулись ко мне. Не будь капризным ребенком, веди мою кровь достойно. Я понимаю, что причинил боль. Но это было во благо. В последние года перед смертью я занимался чем-то очень важным. Ты должен найти мой дом, на это уйдет время. Там могут быть записи, которые я вел… Впрочем, мне пора. Даже с прочной связью я не могу часто находить тебя во сне. Это искусство, которое мне не было подвластно. Но ты еще молод и не до конца раскрыл свой потенциал. Не расстраивайся из-за ошибок. И не зови его отцом. Это меня злит. Александре тоже передай, что таким образом она предает память о моем брате. — Прости, отец. — Эрен отступил, виновато смотря под ноги, замечая, как пепел змеями вился под его ногами, создавал водовороты и растворялся, утягивая его в темноту. Туда, где вновь в голове бились прежние мысли, воспоминания. Вскочив на кровати, Йегер прижал ладони к лицу, и, убрав их, заметил смазанные красные разводы. Спешно умывшись, Эрен прислонился лбом к стене, раздумывая, что это только что было. Какого хрена он вообще вдруг признал Освальда настолько, что прочно ощущал его присутствие? — Еще дополнительного надзора не хватало, — пробурчал Эрен, натягивая штаны. Наверное, следовало поговорить с Сашей, выяснить… Может, ей было известно хоть что-то об этом. Или сочтет за совсем поехавшего? Вряд ли. Она всегда понимала его, поэтому Йегер прижал ладонь ко лбу. Запах гари так и продолжал его преследовать, и из-за этого голова кружилась, как при первых приступах воспоминаний, сопровождаемых слабым цветочным ароматом. Опять. Йегер нахмурился, силясь прогнать его из памяти. Распахнув плотные шторы, чтобы попытаться вытравить вкус пепла, он застыл, рассматривая нежные тонкие голубые цветки в небольшом горшочке. Что-то сдавило в груди, а на плечи словно вновь легли мягкие аккуратные пальцы Микасы. Эрен зажмурился на мгновение, а после коснулся нежных соцветий подушечками пальцев, вдыхая аромат, от которого по телу пробегались мурашки. Он стоял, будто погрузившись в собственную реальность, отчетливо слыша ее голос, чувствуя тепло ее губ, мягкость ее кожи. Не сдержавшись, Йегер прижал пальцы к своим холодным губам, даже не пытаясь усмирить щипание в глазах, из которых тонкой струйкой вырвалась мутная розоватая жидкость. — Ты кричал во сне. — Саша тихо вошла в комнату и села на кресло. — Странные вещи. Быстро закрыв дверь, убедившись, что рядом никого не было, Эрен уселся на кровать и внимательно уставился на Браус. — Что именно? Кто-то слышал еще? — Он нахмурился, напрягаясь всем телом. — Ты звал Освальда. И это слышали все. — Она поджала губы, нервно расчесывая кожу головы. — Ты что-то вспомнил? — Твою мать, — выругался Йегер, начиная ходить нервно по комнате, периодически взъерошивая и без того растрепанные волосы. — Я говорил с ним. И… Узнал достаточно много интересного. Только вот сомневаюсь, что если я сейчас исчезну, то это останется незаметным для… Эрвина. — Ты с ним… Говорил? — Браус выглядела достаточно озадаченной. — Это невозможно. Он мертв. Да и сейчас лучше никуда не уходить. — Саша, просто поверь мне. Этот старый зас… — Недовольно прорычав, Йегер исправился: — Отец сказал, что… — Подумав еще, Эрен приблизился к Браус, продолжая настолько тихо, насколько мог: — у предсказателя какие-то проблемы, поэтому они мало на что сейчас способны влиять. Я не разбираюсь во всей этой фигне, но, кажется, они что-то нарушили. Вроде бы как это он нашел меня. Или я… Но воняло там ужасно. — Это так странно. Почти невозможно… — Саша вдруг подскочила, поправляя волосы. — Никому не говори об этом, хотя, наш разговор, скорее всего, могли подслушивать. И отдыхай дальше, раз уж он дал тебе наставления то пользуйся ими. Нужно переждать, прежде чем мы сможем спокойно передвигаться. Эрвин оступился, из-за чего приковал к семье внимание династии. — Я не враг себе, а доверять могу только тебе, Саша. Мне нужны отцовские записи, а я даже не представляю, где он жил, чем занимался. Ему нужно время, чтобы вспомнить. А его не хватает катастрофически. — Эрен закатил глаза. — Он назвал меня капризным ребенком, а я всего-то лишь высказал все, что о нем думаю. Нет, не все. Еще много хотел бы сказать. Остановившись возле окна, Йегер успокоился, вобрав в себя нежный аромат. — Это ведь ты? — спросил он с улыбкой. — Ты скучал. Мне показалось, что это может помочь. — Саша пожала плечами. — Освальд был близок к династии. Но он не жил в Румынии, как прочие. Лишь в последние несколько веков. Он родом из Англии, может, поместье там? Честно, я не знаю где поместье. Только то, где жил мой… Создатель. Хотя, они все время обсуждали Линкольншир. Может, оно там? — Спасибо. Мне, правда, стало легче. Это как… Принять боль под анестезией. На время забываешь, что потом снова все вернется на круги своя, но успеваешь насладиться моментом. — Эрен подхватил Сашу и крепко прижал. — И прости, что вообще впутываю тебя в то, что не положено. Я должен сам отвечать за то, что видел и знаю. А если про тех психованных биороботов на поводке правда, и вдруг что случится… Я же не прощу себе, если они как-то навредят тебе по моей вине. Так что, я попытаюсь узнать хоть что-нибудь, не подвергая себя и уж тем более тебя риску. — Все в порядке. Меня никто не обидит. Я просто хочу помочь тебе. — Саша подбадривающе сжала его плечо. — Ладно, я устала. Пойду, поем, и ты тоже давай. Не забивай пока себе этим голову. — Ничего, отдыхай. — Йегер разжал объятия. — Мне нужно многое обдумать, но и отдохнуть. А еще лучше — набраться сил и как-нибудь поесть. Я, если честно, хотел бы быть наготове. На всякий случай. И тебе советую. Ощущать себя, загнанным в стойло, не имея возможности вырваться — паршиво. Единственное, что Эрен пока что мог себе позволить, так это прогулки вдоль реки, по лесу и редкие вылазки в город. И то, отпрашиваться приходилось задолго до этого. Думать о том, чтобы вот так просто оказаться в Англии даже не приходилось. Да и что он скажет Эрвину? Как отпрашиваться? Доверие к Смиту падало с каждым днем, и это только злило Йегера. Он метался, не находя никакого выхода, приходил в необдуманную ярость уже не только из-за внутреннего дисбаланса, но и из-за собственной беспомощности. Сны больше не приходили, словно и не было всего этого. Возвращаясь в очередной раз из города, откуда прихватил для Саши несколько непонятных заколок и умыкнул довольно интересный браслет, Эрен нахмурился уже на подходе к особняку, из которого доносился неприятный шум. Различить имя Браус, произнесенное Смитом грубо и нравоучительно не составило труда. Не задумываясь, Йегер влетел в дом и, найдя их, оказался между Сашей и Эрвином, вскинув подбородок. В его глазах точно читался вызов и неприятие ситуации. Смит даже сделал полшага назад, но вскоре вновь приблизился, отстраняя Эрена, даже не напрягаясь, в сторону Николо, стоявшего молчаливо и опустившего взгляд в пол. — Что здесь вообще происходит? — потребовал Йегер, на что Смит повернулся к нему, выгнув бровь. — За что ее? Она же лучшая во многом! Нельзя так при всех. Это… — Ты вздумал учить меня, как наказывать за непослушание и недопустимое поведение? Ты? — Эрвин прижал Сашу к стене одной рукой, а второй притянул к себе Эрена, удерживая его за ворот. — Ты хочешь получить наказание за нее? Брось, сын мой, это не твое дело. Стой в стороне, раз уж пришел. Она прекрасно понимает, что в очередной раз не способна оказалась доказать свою верность семье. — Надо будет, приму! — вскрикнул Эрен. — А ты чего стоишь, хрен? Твоя же жена! Попытка вырваться не увенчалась успехом, и Йегер только нервно поджал губы, ощущая, как наливался яростью и желанием хоть как-то дотянуться до Смита. — Не лезь не в свое дело, Йегер! — прошипел Николо, зло глянув на Эрена за пристыжение. — Эрвин, почему ты не веришь мне? Я права, он сам напал! — Саша безуспешно пыталась объясниться, но, взглянув на Эрвина, а затем и на Нико, замолчала, бросая все попытки. — Вперёд. Наказывай. Я знаю, что права. И это главное. Но не жди, что я проглочу это, как все твои глупенькие детишки. — Я не должен верить. Никому. Достаточно того, что их нельзя было трогать при любом раскладе. Это правило, а ты его нарушила, Александра, за это и остаешься месяц без права выходить в город. И будь благодарна, что не запер тебя в подвале, украсив серебром. Всю еду делите на двоих, раз уж некоторым так неймется. Никаких перекусов животными, даже если будете голодать, а так же получает порцию только один из вас последним, дальше сами разбирайтесь. Сперва едят те, кто заслужил питаться. И так до тех пор, пока я не соизволю снять ограничение. Отбросив Эрена на пол, что тот шлепнулся о стену головой, Смит строго взглянул на Сашу и, приподняв ее лицо за подбородок, добавил: — Ты слишком выделяешься, Александра Браус. Угомони свою энергию, иначе это сделают другие. Кивнув Николо, Эрвин развернулся к ним спиной, чтобы удалиться. — Мерзавец, — зашипел Эрен, поднимаясь, чтобы нагнать Смита. — Да я ему сейчас… — Не нужно, Эрен. — Саша схватила его за руку, не давая совершить ошибку. — Оставь. Я в порядке. Я привыкла и смогу перенести голод. — Да ему морду начистить мало! — негодовал Йегер, отряхиваясь. — И голодать тебе незачем. Хватит еды, разделим. С ума сошла, если решила, что я вдруг буду один есть, а тебя голодной оставлю. Пойдем вообще отсюда, а то и правда дел натворю, еще сильнее влетит. — Ругаясь себе под нос, Эрен потянул Сашу в свою комнату. Это было единственное место, где он ощущал спокойствие. Возможно, что причиной служил легкий цветочный запах, или то, что в комнаты никто не смел заходить без разрешения… — Как же все раздражает. — Саша захлопнула за собой дверь, ложась на мягкую кровать. — Он напал на меня, я защищалась, но все равно оказалась виноватой. В чем? В том, что охотилась на своей территории, а он пришел, и решил, что будет забавно начать драку? А потом, когда получил по голове, побежал ныть, как щенок. — Я бы сказал не обращать внимания на мудаков, но сам, как видишь, не следую этому совету. — Йегер опустился рядом. — Так же всегда было, да? — Я чувствую, как наша связь утекает, как песок сквозь пальцы. — Саша сказала абсолютно безэмоционально. — Это неправильно. Эрвин вмешался и не позволил нам испить крови друг друга. — Это… Глупо. Когда-нибудь он получит свое. — Йегер сжал кулаки, хмурясь, становясь мрачнее тучи. — Хуже всего, что я ничего ему не могу сделать. Впервые такая беспомощность, хотя я ведь знаю, что способен на многое. Ничего. Мне только бы добраться до дневника отца. Тогда точно должно все измениться. Я чувствую это. — Эрен потупил взгляд и добавил уже спокойнее: — Или просто хочу верить. Но ты заслуживаешь лучшего, Саша. Я точно знаю. — Такова уж жизнь. — Саша улыбнулась. — Думаешь, в дневнике будет что-то ценное? Я, кстати, могу остаться у тебя? Мне не хочется видеть Нико сейчас. — Конечно, — не раздумывая, кивнул Эрен. — Уступаю свою кровать. — Эрен рухнул рядом и, хлопнув по карманам, достал свою «добычу» и протянул Саше. — Кстати, вот. Увидел сегодня, решил прихватить тебе, порадовать. Оказалось весьма кстати, как вижу. — Мне нравится, спасибо. — Саша повертела в руке заколку. — Не нужно уступать кровать. Я много места не занимаю. Знаешь, я помню время, когда была человеком. Мой отец был охотником, мать умерла, и была куча братьев и сестер. Мой старший брат чувствовал ответственность за нас, и, когда я болела, он всегда ложился рядом, и говорил, что так болезнь его испугается и сбежит. Когда я умерла… Стала вампиром. Я видела, как они хоронили гроб с другим трупом, даже не подозревая. Как они все плакали… Теперь все, кем я дорожила, мертвы, моя пара не чувствует меня. У меня остался только ты, и я считаю тебя самым настоящим братом. И не важно, что родственная связь у нас через создателей. Выдохнув, Йегер некоторое время молчал, всматриваясь в потолок, и только потом притянул к себе Сашу, быстро чмокнув в макушку, сразу уставившись вновь в тонкие трещины над головой. — Приложу все усилия, чтобы во мне ты не разочаровалась. Хоть и не особо знаю, что такое — жить в семье. Бандиты, убийцы, грабители — не лучший пример для подражания. Но вырос я среди них. Однако вот смотрю на тебя и понимаю, что при необходимости буду стараться быть рядом. Сомневаюсь, конечно, что Эрвин испугается меня и сбежит… Но вдруг это получится сделать у отца, — задумчиво произнес Йегер. — Вдруг он подскажет мне что-то такое, что поможет. Наивно, но я надеюсь на это. Вообще так странно — это ощущение… Ты тоже чувствовала того, кто обратил тебя? — Отдаленно. Я думаю, что все это не просто так. — Саша нахмурилась. — Ты разочаруешь меня, если пойдешь подсасывать Эрвину. — Чего? — Йегер приподнялся, брезгливо выгнув бровь. — Да пошел он глубоко и надолго этот Эрвин. Я больше, чем уверен, что будь жив сейчас отец, он бы этого гада отделал запросто. — Довольно усмехнувшись, Эрен слишком живо представил Смита, умоляющего простить его. — А еще мне кажется, что твой Нико неплохой, но вот влияние на него… Я охренел, признаюсь, когда впервые попытался убить Освальда и не смог. А во сне… Все было немного иначе. Не шибко разбираюсь во всей этой фигне, но мне кажется, что Эрвину просто нечем заняться, вот и срывается на тебе. Но в любом случае: мы справимся. Иначе и быть не может. Я из таких задниц вылезал… Свалил с эшафота, обхаживал дочь шерифа у него под носом, а еще я как-то выкрал лучшего коня во всем штате. О, это был самый лучший конь! Как-нибудь я расскажу тебе о Призраке, если захочешь. А сейчас — отдыхай. Я позже принесу перекусить чего-нибудь. — Я обязательно напомню тебе. — Саша улыбнулась. — Думаю, один из минусов быть вампиром — такая же сильная нужда во сне, как и у людей. — Ненавижу спать, но здесь — единственный способ убить время. — Вздохнув, Йегер потянулся, устало зевая. Он уже довольно долго пытался обходиться без сна, и сейчас это дало свои плоды: едва стоило закрыть глаза, он провалился в холод сновидений.