Песнь ночной птицы

      Такими темпами прошло около восьми месяцев. Жаркое лето осталось позади, оставляя место холодной и дождливой осени. Микаса была возмущена тем, что Эрен не уделял ей особого внимания, стараясь максимально избегать ее. Конечно, становиться сильнее было важно для него. Но ведь и она тоже? Так Аккерман говорила Марселин, когда они отдельно тренировались в глубине леса, контролируя внутренние энергетические потоки. Их состояние можно было назвать «на грани взрыва». Обсидиан контролировал их настроение. Сейчас же у них была полная свобода, и они абсолютно не понимали, что делать с такими яркими эмоциями.       В самый дождливый день ноября Бассет вернулся без Амалии, но с Ириной. Блондинка имела особый, развязный характер, из-за чего слишком явно заставила нервничать Освальда. Он больше не был похож на себя прежнего. Теперь хмур и серьезен, не позволял себе шутить и говорить больше нужного с санторинами. А ведь раньше они находили его откровения успокаивающими. В тусклом свете камина он мог пересказывать им стихи неизвестных поэтов, как он сам говорил. Хотя, они были едва ли не полностью уверены, что он сочинил их сам. Теперь же он снова стал жесток.       Ирина с хитрой улыбкой обняла Марселин, а после и Микасу, кидая на них беглый взгляд и, раздосадовано шепча, тут же стала серьезной: «так жаль, малышка погибла. А ведь она больше всех мечтала о свободе». После чего удалилась в сторону, где ее уже ждал живой обед. Марселин неуверенно переступила с ноги на ногу, но все же решила подойти к Бассету, небрежно кидающему свое пальто на прислугу.       — С Вами все в порядке? — спросила она, блеснув алыми глазами. Освальд сразу же раскусил, чего она добивалась.       — Не смей воздействовать на меня. — Он с силой сжал ее запястье, заставляя отстраниться. — И не забывайся. То, что я был добр, не значит, что я подопытная крыса.       Нервно отбросив ее руку, он прошел по коридору вперед, направляясь в крыло, где жил Актеон. Микаса лишь тяжело вздохнула, беря расстроенную подругу под локоть и уводя во вторую общую гостиную. Игра на рояле всегда успокаивала, может, получится и сейчас?       Стоило им войти, а Микасе расположиться за роялем, то на них сразу устремились взгляды. Даже Эрен, безразлично всматривавшийся в переливающуюся густыми каплями пьянящую кровь в бокале, напрягся, но не сдвинулся с места, только сел ровнее, словно весь его контроль сейчас уходил на что-то одно. Кашлянув, он влил в себя кровь разом и медленно облизнул клыки, смотря на Аккерман пристально, внимательно. Казалось, что одно ее необдуманное действие разобьет внутренний выстроенный баланс в одну секунду.       — Я понимаю, чего ты боишься, но мне надоело, — зло начал Освальд. — Надоело ждать, когда ты соберешься и достанешь их, наконец, из этого гребаного моря.       Освальд бросил толстую, набитую информацией папку на стол.       — Либо мы действуем, либо я ухожу. И делай со мной, что тебе вздумается.       Микаса, внимательно наблюдая за тем, как Освальд нервно расхаживал из стороны в сторону, села за рояль и начала играть тихую мелодию, чтобы хоть как-то сбавить градус.       — Еще не время, Освальд, — в тон ответил Актеон, вздернув подбородок и заложив руки за спину. — Выключи свою агрессию, если хочешь конструктивного разговора по данному вопросу. Я ценю твою работу, твою помощь, но будь добр не нарываться искусственно на проблемы. Сейчас нужен каждый ценный кадр, ты сам понимаешь. Я не могу отпустить тебя, пока мы все не достигнем цели, о которой уже есть договоренность.       Пребывая в явной агрессии, Актеон выглядел спокойным, ни одна мышца не дрогнула, ни одна лишняя эмоция не проскользнула на его лице.       Даже Эрен вынужденно отвлекся от игры Аккерман, ощущая напряжение, возникшее в помещении. Он поймал себя на мысли, что при любом раскладе не смог бы остаться здесь, реши сейчас Освальд уйти. Но и за ним ведь не мог бы последовать…       — Что ты несешь? Все давно уже готово. Нужно просто взять и поехать на этот чертов остров. Он напал на Бельгию, а из подвижек с твоей стороны только прослушивание игры на рояле. Действо, достойное лидера. — Освальд вскинул руки. — Амалия была бы мертва, не поедь я с ней. Чем больше ты тянешь, тем выше риски оплошать.       Микаса почувствовала то, насколько сильно на нее воздействовала негативная обстановка, из-за чего волнение комом сдавило горло, и она ошиблась. Бассет зло глянул на Эрена.       — Уведи ее отсюда, неужели не видишь, что ей плохо? — Он сразу же отвел взгляд, продолжая буравить им Актеона. — Я понимаю твои чувства, но нужно действовать. Иначе ты окончательно всех потеряешь.       Сжав ладони, он вышел из гостиной, не желая больше вести диалог.       Быстро оказавшись рядом с Микасой, Эрен устроил руку на ее талии, тем самым чуть приподнимая. На этот тон Освальда одновременно хотелось оскалиться, но и как можно скорее выполнить сказанное. Раздраженно сведя брови, Йегер фыркнул, переключаясь уже на Аккерман.       — Давай, пойдем к тебе, я провожу. — Его голос хоть и звучал строже обычного, но волнение присутствовало.       Она молча убрала его руку с талии, бросая короткий взгляд на Марси, и вышла из гостиной. Конечно же, долго сохранять концентрацию на ровной походке не получилось. У Микасы снова закружилась голова, из-за чего она уперлась ладонью в стену, продолжая идти.       Закатив глаза, Йегер вновь оказался рядом, но в этот раз уже не предоставляя Аккерман шанса на принятие решения. Подхватив ее на руки, он в короткое время оказался возле ее комнаты и, распахнув дверь, устроил на кровати.       — Ты злишься и обижаешься, я вижу. Но это не лучшее время, чтобы выяснять отношения. Можешь хоть раз поверить мне? Особенно когда тебя мотает так. — Виновато взглянув на Аккерман, он сел рядом, потирая рукой шею.       — Поверить в то, что ты предпочел моему обществу торчать неделями в лесу? — Микаса легла на кровать, прикрывая глаза ладонью.       — Так было нужно, — коротко ответил Йегер, только сильнее хмурясь. — Слушай, я не в лучшем состоянии, признаюсь. А с тобой… Я не хочу, чтобы секс выглядел, как попытка сбежать от переживаний. Я хочу полностью принадлежать тебе: мысли, эмоции, тело… Дело ведь не в том, что мне вдруг перестало приносить удовольствие твое общество. Сама ведь чувствуешь, насколько меня к тебе тянет. Но тренировки — единственное, что отвлекало меня от всех размышлений. Пусть и на время. Прости, я не хотел обижать тебя, честно. — Он лег рядом и накрыл свою голову ее рукой.       — Ты глупый, — прошептала она, отводя взгляд на балдахин. — Я и не думала, что это попытка сбежать от переживаний.       — Ну не от тебя же. — Эрен цокнул языком, вновь садясь на кровати. — Как вообще можно было подумать иначе? И спарринги все я, конечно же, проигрывал по той же причине — чтобы тебя расстраивать. Ладно, обидчивая, отдыхай. Только не вздумай вставать, иначе придется тебя привязывать.       Микаса лишь хмыкнула, чувствуя нарастающую тошноту и слабость. Освальд был прав. Все это лишь отдаляло их от победы. Влияние Фрицев лишь усилилось и значило, что нужно приступать к активным действиям. Аккерман поджала колени к груди, слыша сквозь стремительно настигающий ее сон крик неясыти.       Она открыла глаза, не понимая, где находится. Это было похоже на какое-то странное пространство без воздуха, звука и жизни. Все вокруг было черным, словно она снова попала в тот странный, неприятный сон.       — Мне казалось, что я даровала знания для того, чтобы ими пользовались. — Перед ней возникла ее почти точная копия, полностью нагая, с нахальной улыбкой и сияющими голубыми глазами. — Ты должна выполнить свое предназначение, а не тратить время в пустую.        - Я не понимаю, от меня ничего не зависит... - Начала было Микаса, но запнулась, сразу же замолкая.       Копия озлобилась, из-за чего ее облик стал меняться. Она превратилась в ту рыжую женщину из грез о прошлом, что даровала вампиризм Талии. Лилит. Аккерман не могла и слова вымолвить, напугано глядя на Богиню. Ее прекрасная, бледная кожа плавилась, обнажая черную, гнилую. А рыжие волосы сгорели, оставив место бушующему огню.       — Я желаю лишь того, чтобы вы, птички, исполнили долг, ради которого вообще пришли в этот мир. И крайне не люблю огорчаться. — Ее голос был настолько громким, что перепонки Микасы не выдержали, начиная кровоточить. - Значит я сделаю так, чтобы вы поняли, что я жду.       Глаза жгло от долгого взгляда на настоящий, природный лик той, что даровала ее виду привилегии. Лилит схватила ее за шею, выжигая на ней след от своей ладони, из-за чего Микаса закричала, резко распахнув глаза, ощущая, как тело ломало. Глаза все никак не хотели фокусироваться, из-за чего ей пришлось их снова закрыть.

***

      — Делать-то что?! Так стоять? Я ждать не намерен. — Йегер огрызался, скалился, держа ладонь Микасы в своей.       Его кожа медленно плавилась, шипя, разнося запах паленой плоти. Но Эрен и не замечал боли. Он всматривался в лицо Аккерман, не желая отходить от нее. Настоящий животный страх переполнял его, и полное отсутствие какого-либо понимания происходящего только нагнетало панику. Он ощущал, что и сам уплывал в пучину растерянности и ужаса. Будто в любую секунду мог остаться в ненавистном одиночестве, вынужденный наблюдать за страданиями любимой. Гулко сглотнув, он метнул озлобленный, испуганный взгляд на Актеона, но тот и сам, казалось, не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Выцепив лицо Освальда, Эрен на короткие секунды, казалось, умудрился успокоиться, но, напуганный происходящим, прижал вторую ладонь ко лбу Микасы, повторяя что-то невнятное ей на ухо.       — Такого… Не слышал о подобном ранее. — Старательно выдерживая спокойствие начал Актеон. — Эрен, будь добр, отойди, ты ей сейчас ничем не поможешь, а сам пострадаешь. Ей будет лучше, и мы пересмотрим наши ближайшие планы. Лилит точно дала понять, на чьей она стороне.       — Плевать мне, я не уйду. — Лишь сильнее сжав пальцы, Йегер не желал отстраняться ни на секунду. — Дайте ей крови, чего угодно, чтобы она быстрее регенерировала. Вы столько живете в мире! Должны же знать!       Нахмурившись, Освальд глянул на Марселин, что упала в обморок незадолго до того, как крики начались. Приказав обслуге принести все, что нужно, он резко отстранил Эрена, заставляя Микасу пить свою кровь. Однако ничего не произошло. Ожог от ладони и глаза так и остались поврежденными. Бассет сел на кровать, удивленно глянув на Актеона.       — У нее, кажется, болевой шок.       — Мы можем только поставить ей капельницу с нужной кровью для подпитки, я больше ничего не могу предложить. В любом случае, ей нужна энергия для восстановления. Если смешивать с моей, то невозможно предсказать, какой результат получим. — Впервые Актеон находился в смятении, едва заметно, но и он не представлял, что делать в такой ситуации. — Остается только уповать на Лилит, ее помощь.       — Прекрасно. Она тут… А даже сделать нечего. — Кровь доставили довольно быстро, но вот ввести иглу не представлялось возможным. Не выдержав, Йегер, вновь обжигая уже и без того оплавленную кожу, только начавшую затягиваться, сам поставил капельницу. Сразу быстро расхаживая по комнате, дергано поправляя волосы, нервно сглатывая и периодически бросая на Микасу обеспокоенный взгляд.       — Последний раз наблюдал болевой шок на войне. Не знал, что вампиры могут его испытывать. — Освальд хмыкнул. — Она десятилетиями пила кровь твоего брата. Думаешь, твоя золотая?       — Сам с последствиями разбираться будешь, — бросил недовольно Актеон, подходя нехотя к капельнице. Сделав надрыв, он прокусил свое запястье и, наблюдая, как его кровь смешивалась с человеческой, строго взглянул на Йегера. — Будешь следить за ней и сообщать обо всех изменениях. И достаточно уже заниматься самоуничтожением при первых трудностях, имей силы быть спокойным в любой ситуации.       Посчитав, что сделал достаточно, Актеон еще раз осмотрел Микасу и, медленно моргнув, хлопнул Эрена по плечу, из-за чего тот вздрогнул, загнанный в собственные мысли.       — Давай я сам разберусь с тем, как ему реагировать и что делать. Раз уж ты во мне нуждаешься, как в цепном псе. — Освальд внимательно всмотрелся в Актеона. — Как минимум не тебе говорить о спокойствии. Или мне напомнить, как ты себя вел, когда Харибду поместили в саркофаг?       — Не забывайся, Освальд. — Актеон расправил плечи и вытянулся, словно услышал то, что резануло по тонкой пленке, скрывавшей не самые лучшие воспоминания. — Лучше следи за своими подопечными, а не пытайся учить меня. Я прекрасно знаю твои способности и ценю их, но границы допустимого всегда есть, имей в виду. Если ты таким образом хочешь опять по окончании всего…       — Я сообщу, — прервал Эрен достаточно громко, чтобы Актеон выгнул бровь, хмыкнув. — Сообщу, когда что изменится.       Оглядев застывшего Йегера, не сводившего взгляда с Микасы, сжимавшего кулаки, будто намеренно не позволяя коже затягиваться, Актеон закатил глаза, сразу же покидая помещение.       — Александра! — злобно крикнул Освальд, чувствуя приближение племянницы. Браус смущенно встала около входа в комнату. — Что я тебе говорил?       — Подслушивать — моветон. — Саша закатила глаза, садясь в кресло. — Прости, дядя, но я не могла зайти, потому что здесь был Актеон. И такой напряженный разговор.       — Я хочу, чтобы ты позаботилась о Марселин. Проследи, чтобы ей также поставили капельницу. — Освальд устало сжал переносицу. — Дурдом. Послушай он меня — ничего бы не случилось. И он это знает.       — Идеальный лидер, — проворчал Эрен. Нервно смахнув со лба волосы, он шикнул, начиная наконец ощущать себя, и поправил капельницу Микасы. — Идите, я останусь с ней. У вас своих дел навалом.       Эмоциональная усталость рухнула на Йегера, и он опустился на кровать, внимательно следя за тем, как кровь поступала Аккерман.