Берегите, храните в секрете Своих лунных и солнечных зайчиков. И секрет свой спасите молчанием, Чтобы зло получило за́ щеку. Молчанка (МЫ)
Тихий дворик, каштан, кусты жасмина. И воздух тут тёплый и свежий. Непрекращающаяся песня корольков в кроне дерева. Всё знакомо до травинки. На поддержание жизни этого места уходило немало энергии. Что же с ним станет, когда Локид перестанет быть его батарейкой? Ноэ стоял посреди зелёной лужайки своей капсулы времени. Прекрасно понимая, что, несмотря на исход, он здесь в последний раз. Больше он не увидит ни этот кофейный столик на веранде, ни самодельные качели, закреплённые на толстой ветви каштана, ни плетёное кресло с покоящейся на его сидении незаконченной вышивкой. Это прощание. — Простите меня… — мужчина провёл ладонью по белой скатерти, обводя кружево рисунка кончиками пальцев. Как делал точно так же в детстве. — Простите… Я вас подвожу. В очередной раз. Нарушаю собственную клятву… Правильно ли он поступал? Ответа на этот вопрос никто ему не мог дать. Кроме него самого. Но он ведь уже всё решил. Оставалось лишь шагнуть в неизбежность, которую выбрал. Веки устали прятать боль, глаза резануло, из-за чего бес принялся яростно растирать их кулаками. «Мама, сколько в море капель? Мама, сколько в горе слёз?» — Да вас бы это и не вернуло, всё понятно… — признался он самому себе. — Но я так привык жить посредством желания отомстить… Жить, не заботясь ни о чём и ни о ком больше. А теперь я как будто совершил предательство, перестав думать об этом на постоянной основе. Перестав хотеть справедливой жестокости… И вас даже нет рядом, чтобы сказать мне, что я делаю всё как надо. Знать бы, что вы меня не ненавидите… Не считаете меня конченым мерзавцем и лицемером, каким я был так долго… Так долго, что поверил в то, что таковым и являюсь. Говорить становилось всё тяжелее, но и молчать он не мог. Они его не слышали, но… Но слова искали выход так же, как Ноэ сейчас искал себе оправдание. И продолжал: — И вдруг у меня в кои-то веки появился шанс быть не просто бесполезной биомассой, ничего кроме хаоса не несущей, а наконец обрести полноценное значение. И семью. Не разрушать, а созидать… Так почему же я никак не сделаю это? Почему боюсь отпустить прошлое, в котором для меня не осталось ничего? Опустившись на ступени крыльца, Ноэ спрятал лицо в ладони, стыдясь покрасневших глаз и собственной слабости. Он никогда не плакал. С тех пор, как потерял их – никогда. Уже более восьмиста лет. Но сейчас, ощущая воду на пальцах, он не стал запрещать себе этих искренних слёз. Позволил себе ненадолго утонуть в тоске, а затем всплыть. Перестрадать и смириться. Когда плечи наконец перестали вздрагивать, а ком в горле отступил, вновь давая возможность дышать не захлёбываясь, Локид шмыгнул носом и потянулся рукой к покоящейся в кресле вышивке его матери. Чтобы в последний раз взглянуть на родителей, запомнить их образы и покинуть это место с камнем на сердце. Каково же было его удивление от увиденного… Вышивка оказалась завершённой. А внизу, у самой кромки пялец, зажимающих ткань, мерцала надпись, вышитая золотым:«Мы любим тебя.»
Как такое возможно? Ноэ снова протёр глаза в попытке развеять наваждение, но надпись никуда не делась. Медленно, всё ещё не веря тому, что видит, он прошёлся по ней подушечкой указательного пальца, чувствуя кожей каждый стежок. Ощущая тепло и понимая важное. Родители никогда и ни в чём его не винили. И не винят. Теперь он это знал. — Спасибо… — сдавленно прошептал он, прижав вышивку к груди. — Спасибо. И прощайте. Бес поднялся с крыльца, положил ткань на место и щёлкнул пальцами, навсегда оставляя своё убежище. Больше ничего не страшась. Больше ни о чём не жалея.***
Всё переменилось в одночасье. За минуту, за мгновение. Сомнения покинули её вместе с отзвуками его голоса, растворившегося в тишине комнаты. Ноэ её любил… И от этого хотелось кричать в голос, вопить о своём счастье и признаваться в том же чувстве в ответ. Скулить у окна и продолжать жалеть себя больше не имело смысла, Лайя даже брезгливо поморщилась, вспомнив, как расклеено себя чувствовала и вела до этой минуты. Больше подобного она не допустит! Он ведь попросил её верить в него, а значит – она будет. Даже не столько в него, сколько в них. И пусть сейчас они проходят через терни порознь, это не разлука. Их время придёт. Нужно просто чуть-чуть потерпеть. Ещё самую малость. С этими мыслями она уснула. С ними же и проснулась. «Я верю. Я верю в тебя. Всё будет хорошо!» Накинув халат и расчесав волосы, девушка бегло глянула на часы на стене и порадовалась, что ещё успевает позавтракать со всеми, пока друзья не разбрелись по делам. Впервые за уже очень долгое время её настроение было настолько приподнятым. — Всем доброе утро! — бодро воскликнула она, замерев в дверях гостиной и окинув присутствующих сияющим взглядом. Явно не ожидая появления Бёрнелл, да ещё и с таким громогласным приветствием, Сандра поперхнулась кофе, Лео так и не донес кусок бекона до раскрытого рта, а Влад, удивлённо вскинув брови, выглянул из-за утренней газеты. — Красотка, — откашлявшись, произнесла румынка, — Да ты никак с правильной ноги наконец-то встала? Лайя, довольная произведенным эффектом, уселась за стол и воодушевленно кивнула: — Так и есть! И теперь буду вставать только с неё. Я утомила и вас, и себя этой прострацией, хватит! Сегодня я чувствую себя обновленной и полной жизни. И больше это не изменится. — Вот это я понимаю, боевой настрой! — Нолан переглянулся с Дракулой. — Мы рады видеть тебя такой цветущей, Ласточка. Не знаю, что за чудо произошло за эту ночь, но то что это действительно чудо – сомнений нет. Влад, продолжая изучать девушку внимательными голубыми глазами, отложил газету в сторону и сказал, словно догадываясь о чём-то: — Это прекрасная новость… И уверен, дальше будет только лучше. Закончив завтрак и попрощавшись с друзьями, девушка решила закрепиться в позитивном ключе и отправиться на прогулку по магазинам вместе с мамой и Милли. Звонок дочери с подобным предложением очень обрадовал миссис Бёрнелл. Тараторя в трубку о том, как давно она хотела сходить с ней за покупками для малыша, женщина сказала, что заберёт Милли из школы и сразу заедет за ней. А через два часа они уже были в торговом центре. Сестра суетилась возле прилавка с детской обувью, хватая то крошечные кроссовки, то туфельки с россыпью разноцветных блёсток. — Ну и как прикажете выбирать наряды, когда мы не знаем, кто родится? — девочка с досадой всплеснула руками и обернулась на Лайю, словно ждала от неё подсказки. — Да, задачка не из лёгких, — покачала головой миссис Бёрнелл, разглядывая голубой комбинезончик. — Но я почему-то думаю, что это будет мальчик. Давай купим эту вещицу, она такая милая! — Лучше остановиться на чём-то более нейтрального цвета, чтобы уж наверняка, — ответила ей девушка, взяв с полки пару бежевых носочков и уложив их в корзину. — Нет, у меня точно будет племянница! — уверенно заявила Милли и принялась ощупывать пышный подол висящего рядом нежно-розового платьица. Миссис Бёрнелл устало вздохнула: — Неужели тебе самой не интересно? Или же это идея Ноэ – оставаться в неведении? — Это наше совместное решение, и не говори о нём с таким явным раздражением, пожалуйста. Лайя чувствовала, что мама до сих пор не оттаяла по отношению к бесу, и её предвзятость сквозила в каждой фразе, где фигурировало его имя. Но объяснять причину этого их "решения" девушка разумеется не планировала. — Вот тогда бы шёл с нами и тоже мучался с выбором, раз это Ваше Общее Решение, — не унималась женщина, набирая гору ползунков всевозможных расцветок. — Но где он вместо этого? Опять в командировке? А что будет, когда малыш родится? Работа – это конечно важно, но семья превыше всего. И отношение молодого человека к этому понятию мне совершенно неясно. — Мам, — Лайя, про себя удивляясь собственному спокойствию и уверенности, придержала женщину за локоть и погладила по руке, стараясь успокоить. — Не переживай на счёт этого. У нас всё хорошо, и Ноэ очень старается, правда. Да, у него действительно много работы сейчас, но это никак не отражается на наших отношениях. И как только придёт время, он будет рядом, отложив все дела. Это была не ложь, поэтому слова дались легко. Девушка ни минуты не сомневалась в сказанном. — Ох, милая, надеюсь, что это так… — смягчившись от услышанного и поцеловав дочь в щёку, ответила миссис Бёрнелл. — Ладно, что у нас дальше по списку? Пелёнки! Лайя вернулась в замок, когда на улице уже начало смеркаться, а значит – время было около шести часов вечера. Несмотря на то, что световой день прибывал, февраль ещё боролся за свои права, отгоняя приближающуюся весну холодным ветром и редкими снегопадами. Таксист помог девушке донести пакеты с детскими вещами до самой двери, и оставив их на пороге попрощался. От долгой ходьбы по торговому центру ноги налились свинцом, а спина болела пуще прежнего. Но даже недомогание не в силах было уменьшить её радости. Эти приятные хлопоты и покупки были как глоток свежего воздуха и заставляли сердце трепетать в предвкушении самого важного события в жизни. Занеся кулак, постучать в дверь Бёрнелл не успела. Та распахнулась настежь, и Лео, хитро улыбаясь, тут же подхватил с крыльца пакеты, попутно заговорчески шепнув удивлённой его внезапным появлением девушке: — Мы видели, как ты подъехала. Скорее проходи в зал! Следуя за мужчиной, Лайя вошла в гостиную. Там её уже дожидались Сандра и Влад, улыбающиеся так же загадочно, как и Лео. — А у нас для тебя сюрприз… — румынка пихнула стоящего рядом Дракулу в бок, и тот, откашлявшись, продолжил: — Да, хотим тебе показать кое-что. Если ты не слишком утомилась… Но если что, это может подождать. — Не может, — Нолан, опустив ладони на плечи Бёрнелл, мягко подтолкнул подругу к лестнице. — Пойдём наверх. Я ужасно хочу посмотреть на выражение твоего лица… — Вы что удумали? — Лайя опасливо обернулась на мужчину, но Лео только закусил губу и наморщил нос. Ничего не оставалось, как позволить им сделать задуманное. Остановившись у комнаты, выбранной под детскую, девушка уже отдалённо начала догадываться, что её ждёт. Но ещё не осознавала масштабов… Влад повернул ручку, первым шагнул внутрь и щелкнул выключателем. На секунду Лайя зажмурилась, а когда открыла глаза, изо рта вырвался восхищённый выдох: — Не могу поверить! — она обернулась на друзей, — Это вы всё сделали? В воздухе витал запах свежей побелки и новой мебели. Комната была полностью готова. Стены покрашены в приятный светло-зелёный цвет, потолок представлял собой голубое небо с нарисованными на нём облаками, а пол выложен мягкой мозаикой из цветного ковролина. У окна стояла собранная колыбелька с музыкальной подвеской над ней. В углу – пеленальный столик, рядом с ним прогулочная коляска. А у противоположной стены разместился маленький комодик для одежды и ящик, наполненный всевозможными игрушками. Сандра, гордо выйдя в центр преображенной комнаты, развела руками: — Ну не всё, конечно… Но многое. Я договорилась с рабочими, и они сделали ремонт очень быстро. Влад и Лео собрали мебель, а я взяла на себя самое ответственное дело – руководство. — Мда уж, — хмыкнул за её спиной Нолан. — И что бы мы без тебя делали, командир? Лайя водила глазами по комнатке, не в силах до конца поверить в то, что видела. За каких-то полдня нежилое помещение превратилось в детскую её мечты. — Как же мне повезло, что у меня есть вы… Спасибо… — больше не сдерживая эмоций и набухших на ресницах слёз счастья, девушка принялась обнимать каждого из молодых людей. Дракула, последним оказавшись в её объятьях, нежно погладил Бёрнелл по спине и сказал: — Мы подумали, что надо быть во всеоружии на случай, если Сандра просчиталась с датой. Чтобы появление малыша не застало нас врасплох. И теперь, когда всё готово, можно ждать спокойно. — Я так вам благодарна… Вы представить себе не можете! — не выпуская мужчину из кольца рук, Бёрнелл уткнулась ему в грудь, а затем почувствовала, как Сандра и Лео обняли её со спины. И находясь в этом коконе из тепла и заботы Лайя поняла, что больше нечего бояться, потому что рядом с такими людьми она способна преодолеть абсолютно всё.***
Время неумолимо шло вперёд, подгоняя Локида. Он постоянно слышал в своей голове тиканье часов. Срок его отстранения с заседаний пандемониума подходил к концу. Вот-вот беса должны вновь пригласить на совет. Вот-вот всё вернётся на круги своя. Или же наоборот – станет совершенно и очевидно неправильным. Медлить больше нельзя. Ноэ потёр затёкшую шею – слишком долго он просидел склонившись над столом, приводя бумаги с заседаний в порядок. Необходимо было создать хотя бы мизерную видимость его смирения и принятия ситуации, чтобы отвадить подозрения и дать ему ещё немного драгоценного времени. Сегодня наступал март. Сегодня он должен это сделать. Оставалось только дождаться помощника. Тихий стук в дверь прозвучал набатом. — Входи, Фени. Демон, опасливо озираясь через плечо, скользнул в комнату Локида и молча остановился перед столом, за которым тот сидел. Вид у друга был обиженный. Значит, начать разговор следовало с извинений. В конце концов, Ноэ так и не поблагодарил его за то, что Фенекс столь бойко принялся защищать его во время слушания. — Я знаю, что веду себя в последнее время как сукин сын, ты прости. И спасибо, что пришёл. Для меня это очень важно. Потому что только тебе я могу доверять в этом чёртовом гадюшнике. Как и предполагалось, сказанное попало точно в цель. Приятель тут же приосанился. А бес решил закрепить результат: — И на том злосчастном заседании мне довелось ещё раз убедиться, какой ты преданный друг. Благодарность мою не выразить в словах, да я и не мастер красивых фраз – это больше по твоей части. — Ну ты и льстец, конечно, — оттаявший демон оканчательно расслабился и привычно уселся на край его стола в живописной позе. — Признаться, всё это время я за тебя сильно переживал. Твоё состояние было, мягко скажем, очень нездоровым. Сам знаю, что такое ипохондрия. Со мной она обычно на закате делается и проходит быстро, а вот ты в этой штуке погряз посуточно. Нехорошо… — Мне уже лучше, можешь не переживать, — отмахнулся бес, стараясь придать голосу уверенности. Но всё внутри скручивалось в один огромный узел страха перед грядущим. — Сейчас речь не об этом. И мне вновь нужна твоя помощь. В последний раз. Синие глаза демона расширились. — Ноэ… Ты меня пугаешь. Опять хочешь, чтобы я на Землю волочился? — Нет. От тебя мне нужен только отвлекающий манёвр. Мужчина поманил Фенекса ближе и тихо изложил ему суть того, что он планировал провернуть. Хотя “планировал” – слишком уж громко сказано. Локид не представлял, как он это совершит. С тех пор, как он был в кабинете адитума, прошло несколько сотен лет. За это время всё могло измениться, но иного варианта у Ноэ попросту не имелось. К тому же, если он не начнёт действовать прямо сейчас, то дальше будет уже слишком поздно. — Ты… Чего? Окончательно рехнулся? — изумлённо выдохнул демон, отшатнувшись от друга. — К Прокулу? В кабинет? Видимо правду говорят, что долгое пребывание на Земле действует разлагающе на неокрепшие тёмные умы… Но Локид сдаваться не собирался. — Прошу тебя, это ничего не будет тебе стоить! Если что-то пойдет не так, то попадусь только я! Просто отвлеки охрану, а остальное я беру на себя. — А как ты дверь откроешь? На ней же наверняка защита! На кой чёрт тебе это всё, я не понимаю! — На этот счёт тебе волноваться тоже не стоит. Да и лишнего лучше не знать. Так безопаснее, — бес поднялся из-за стола и направился к двери, готовый действовать. — Если дело выгорит, я всё расскажу, когда мы уберёмся оттуда. — Что-то мне подсказывает, что я об этом пожалею… — дёрнув крыльями, недовольно проворчал Фенекс, но всё же поплёлся следом за другом. Если бы Ноэ мог удалить эти события из памяти, то непременно стёр всё до последнего, подчистую. Хорошо, что он такого не умел, иначе бы сейчас не нашёл дороги к обители Прокула. Воспоминания вели его в нужном направлении, он помнил каждый поворот коридора, каждую развилку. Прошлое – гнетущее, мучающее – ожило и встало перед глазами. Когда в детстве его тащили этой дорогой, сердце выскакивало из груди, потому что встречи с дедом никогда не сулили ничего хорошего для Ноэ. Прокул до последнего пытался воспитать из внука достойное, по его видению, продолжение своего рода. И был жесток к мальчику. За малейшую провинность следовало наказание – его запирали в тёмной крошечной комнатушке, напоминающей карцер, на несколько дней. Однажды Локиду пришлось просидеть там почти неделю. О нём попросту забыли… Отмахнувшись от тягостных мыслей о былом, Ноэ повернул за угол и резко остановился. Фенекс с размаху врезался ему в спину, но не издал ни звука, потому что во все глаза уставился на огромные врата, что виднелись в конце коридора. Возле дверей стоял неизвестный бесу демон и со скучающим видом подбрасывал в руке сотворенный огненный шарик. — Твой выход, дружище, — обернувшись на приятеля, прошептал Ноэ. — Отвлеки его минут на десять. Я постараюсь управиться за это время. — Клянусь, Локид… Ты со мной за такое не расплатишься. По гроб жизни должен будешь, — выдохнул под нос демон и расправив плечи зашагал вперёд. Мужчина горько усмехнулся, глядя в спину удаляющемуся Фенексу. Если бы приятель только знал, насколько у Ноэ велика вероятность не так уж и долго проходить у него в должниках, то наверняка бы очень удивился. Но об этом бес сообщать ему дальновидно не стал. Сейчас ему оставалось только скрестить пальцы и надеяться на дьявольское очарование покровителя поэтов. — Куда? — при виде неожиданного посетителя, страж выпрямился, сжал в руке пойманый огненный шарик, заставляя тот исчезнуть, и напустил на себя грозный вид, как только незнакомец к нему приблизился. — К тебе, — сладко пропел Фенекс, разглядывая демона с нескрываемым интересом. — Я гулял тут поблизости, увидел твою скучающую мордашку и решил составить компанию. Ты, наверное, весь день здесь стоишь? Тоска… — Адитум Прокул будет недоволен, если увидит постороннего возле его кабинета, когда вернется, — сконфузившись от такого откровенного флирта, пробасил привратник, но тоже глянул на демона с любопытством. — А если не увидит?… Всё совпало просто чудесно. Прокула не было, стражник всего один, и явно заинтересован появлением очаровашки-поэта. «Главное, чтобы он не вышел из роли», — подумал про себя Ноэ, продолжая следить за происходящим, выглянув из-за угла. Вот Фенекс ненароком дотронулся до плеча демона, погладил по предплечью. Следом должен был последовать его фирменный шепот на ушко про то, как прекрасен его оппонент и как ему бы хотелось узнать его лучше. Все ужимки приятеля Локид знал наизусть, потому что не раз их наблюдал. И работало это на удивление безотказно. Кроме одного раза, когда харизма пернатого дала осечку – Ноэ ему охмурить не удалось. Так они и познакомились. Так и подружились. Воспоминание заставило беса усмехнуться, пока он ждал, когда парочка скроется за ближайшим поворотом. Зная, что времени у него в обрез, но при этом стараясь двигаться незаметно и тихо, Локид подкрался к огромным дверям в кабинет адитума. Вместо замка, под ручкой располагалась достаточно широкая тёмная щель, куда Ноэ без раздумий просунул ладонь, вспомнив, как это делал сам адитум и уповая на силу крови, что текла в Ноэ и роднила его с Прокулом. Несколько мучительно долгих секунд ничего не происходило, но вдруг с противоположной стороны дверей раздался приглушенный щелчок, заставивший беса вздрогнуть всем телом, а затем они пришли в движение, распахиваясь перед внуком адитума. «Воистину, кровь – великое дело. Пусть даже кровь ненавистная.» Не дожидаясь, пока они отворятся полностью, Локид спешно протиснулся в образовавшийся проём, и оказавшись в кабинете, сразу же захлопнул двери. Руки тряслись от внутреннего напряжения, дыхание то и дело сбивалось. Ещё несколько секунд ушло у него на то, чтобы успокоить нервы и начать поиски. А тиканье в голове сделалось громче. Кабинет Прокула представлял собой место, больше напоминающее музей. Застеклённые стеллажи с множеством отсеков уходили ввысь, к самому потолку. На каждой полке лежал тот или иной артефакт. Какие-то Ноэ узнавал сразу, но большинство были ему совершенно неизвестны. Продвигаясь вперёд, он озирался и приглядывался к каждой реликвии, выискивая нужную. — Да сколько же их тут? — причитая себе под нос, Локид начинал злиться. Взгляд очень быстро замылился от обилия переливающихся и светящихся диковин. Минуты сменяли друг друга, от безрезультатных поисков заболела голова. Крутанувшись вокруг себя, бес ещё раз пробежал глазами по полкам, окружившим его со всех сторон. И упёрся взглядом прямо в него. Конечно, это было уже не копьё – видимо, древко истлело под воздействием времени, и от оружия остался только наконечник. Но большего Локиду и не требовалось. Протянув руку, он открыл стеклянную дверцу и, задержав дыхание от волнения, извлёк предмет наружу. Артефакт оказался достаточно увесистым и необычно тёплым наощупь, а вдоль острия копья вились еле заметные письмена, почти стершиеся. Сколько бы Ноэ не вглядывался в них, разобрать написанное не выходило, и он решил не надрываться. Времени и так не было. Последний раз взвесив реликвию в руке, бес хотел было уже спрятать её за пазуху, как внезапный скрип петель заставил его врасти в пол. Двери за спиной мужчины пришли в движение, отчего россыпь ледяных мурашек пронеслась вдоль позвоночника… Сжимая в руке наконечник, он превозмогая оцепенение, медленно повернулся к выходу из кабинета, на пороге которого уже высился его ненавистный родственник, держа за шкирку, точно нашкодившего щенка, бедолагу Фенекса. — Я знал, что однажды этот день придёт, и ты явишься ко мне. Не думай, что застал меня врасплох, внук, — холодный голос адитума разнёсся по комнате, заставив стеклянные шкафчики испугано задребезжать. Он неприятно ухмыльнулся и шагнул внутрь, утягивая следом за собой обмякшего под его жесткой ладонью тёмного. — Да и дозорного ты выбрал бестолкового. Локид молчал, напряжённо следя за хищными движениями Прокула. Пытался сосредоточиться, найти выход из, казалось бы, ситуации безвыходной… — Вот откуда у тебя дурь в голове? От идиотов-родителей? Надо было сразу это понять, но я всё пытался сделать из тебя того, кем мог бы в будущем гордиться. И вот ты теперь прокуратор, только отстранённый. А за что? За то, что не смог держать себя в руках. Сошёлся со смертной… Отвратительно. Ты разочаровал и опозорил меня пуще твоей матери, хоть я и полагал, что подобное уже просто невозможно… — Прокул приблизился к внуку на расстояние локтя и издевательски хмыкнул, разглядывая его. Фенекс жалобно заскулил под рукой адитума, но попыток бегства не предпринимал, понимая их бесполезность. — Раз уж ты так меня ненавидишь, тогда тебе будет только на руку, когда меня тут не станет, — сквозь сжатые зубы прошипел Локид, пряча реликвию за спиной. — Что ты задумал? — сузив злые тёмные глаза, спросил Прокул, замечая его движение. — Ты что-то взял отсюда? Говори! Несчастный приятель заскулил громче – адитум яростно стиснул его шею. — Отпусти его… — угрожающее рычание едва ли походило на голос. Ноэ освежёвывал деда взглядом. Зубы сводило до дрожи, руки чесались. Как он был близок. Мог сделать это прямо сейчас… Действительно, что ему мешало? Ладонь с зажатым в ней наконечником взметнулась вверх, к самому горлу адитума, остриё сверкнуло золотом и застыло в миллиметре от кожи, так и не коснувшись её. Но и этого было достаточно, чтобы глаза Прокула в ужасе расширились. Он узнал реликвию. — Ты не посмеешь… — просипел он, вмиг теряя угрожающий вид. Теперь перед Ноэ стоял испуганный старик, пытающийся не показать собственной трусости. Но у него не выходило. — Ты не посмеешь поднять на меня руку… «Но ведь ты сам однажды посмел, мразь! На собственную дочь!» Огромного усилия ему стоило удержаться. — Я сказал – отпусти Фенекса. Немедленно. Хватка ослабла, и отдувающийся демон, почувствовав свободу, тут же отскочил подальше от мужчин, прожигающих друг друга взглядами. — Я ненавидел тебя всю свою жизнь, — понизив тон, чтобы не закричать, произнёс Ноэ, не опуская руки и наслаждаясь страхом, плескавшимся в глазах родственника. — И больше всего на свете ждал этого момента… Когда увижу твой затравленный взгляд, когда почувствую твое отчаяние и безысходность… Думал, что я убью тебя без колебаний. Думал, что это меня вылечит, заглушит скрежет внутри. Но сейчас я не чувствую к тебе ничего кроме омерзения. Ты жалок. И я не стану уподобляться такому существу. Не замараю о тебя руки. Прочь с дороги! — брезгливо отпихнув от себя ошарашенного Прокула, Ноэ махнул Фенексу рукой и направился к дверям, бросив через плечо последние слова, адресованные деду: — Живи свою бесконечную жизнь в одиночестве и пустоте. Только этого ты и заслуживаешь… Перешагнув порог кабинета и оказавшись в коридоре, Локид ощутил небывалое облегчение. И поймав за локоть вышедшего следом и чуть пошатывающегося от пережитого друга, щелкнул пальцами. Серые бетонные стены недостройки окружили их со всех сторон. Фенекс, придя в себя, недовольно выдернул руку из пальцев беса, уселся прямо на пыльный пол и закатил глаза к потолку. — Меня сейчас стошнит… — заявил он, нервно икнув, и потряс головой. — Ты себе представить не можешь, какого ужаса я натерпелся… Я думал, он мне позвоночник выдернет! Ну и на кой чёрт ты всё это устроил? Даже не отомстил! Вместо этого стащил какую-то штуку неясного предназначения! — демон указал пальцем на наконечник копья, который бес так и не выпускал из руки. — Это ради вот этой дребедени я чуть не умер? — Не преувеличивай, Фени. Из нас двоих к смерти тут ближе только я. Голос Ноэ был ровным. Опустив глаза на артефакт, он вновь принялся изучать надписи, но мысли были далеко, и сосредоточиться на письме не выходило. — Ты что такое несёшь? — встрепенулся приятель и, найдя в себе силы, поднялся на ноги. — Объясни, что происходит? Зачем мы здесь? И что это за хреновина в итоге? Он же обещал рассказать, так? Поэтому Локид решил не юлить, а вывалить всё как есть, не жалея чувств впечатлительного товарища. Да и приятелями они скоро быть перестанут, это их последняя встреча. Так или иначе. Он уложился в пару фраз, многослойных объяснений не требовалось, суть ясна – и ладно. Выкатив на беса глаза, Фенекс, заикаясь, переспросил: — Т-то есть ты хочешь всё бросить? Всё, чего достиг? А что насчёт бессмертия? А силы? Как ты без этого полного соцпакета обойдёшься? — Без понятия, — хладнокровно отозвался Локид, уже всё для себя решив. — Но разве это так уж важно? Я не хочу влачить нескончаемо долгую жизнь, зная, что в таком виде она бесполезна. Это и жизнью-то не назовёшь, если в ней не будет той, что мне так нужна. — Да, ты влюблён – это понятно! — не останавливался демон. — Но что есть любовь к женщине по сравнению с любовью к истине? Опомнись! Тебе сейчас открыты тайны мироздания! Да ты же почти всемогущий! Неужели ты готов всё это потерять? Снисходительно улыбаясь ему, Ноэ кивнул. И вспомнил, как задавал себе те же вопросы, что и Фенекс. Как он будет жить без всех этих привычных “удобств”? А ответ оказался совершенным в своей простоте – по-человечески. И очень счастливо, потому что с ней. Если конечно останется жив вообще. — Тебе этого не понять, Фени. Истинное бессмертие я уже обрёл. И даже если я сегодня умру, это не станет концом, понимаешь? Я продолжусь. Благодаря ей. — Ох уж эти дамочки… Не уничтожат, так сердце понадкусывают, — демон насупился и скрестил руки на груди. — Завербовали… Как такой человек называется? А такой человек называется "раб"! Жаль конечно мне с тобой прощаться – ты был единственной светлой головой во всём Тёмном мире. — Поверь, ты это переживешь, — со смехом отозвался Ноэ, а затем задал совершенно глупый вопрос, на который Фенекс естественно ответа не знал. Но не спросить, почему-то, не мог: — Как думаешь, я всё забуду? Или просто стану человеком и буду помнить, кем был изначально? — Кто ж тебе на такое ответит? — демон подошел ближе к Локиду и похлопал того по плечу, подбадривая. — Вот сейчас сам и посмотришь… А я буду здесь, на всякий случай… Но если ты откинешься – я за себя не ручаюсь! Траур от силы неделю! Такой итог был вполне вероятен, Ноэ знал. Несмотря на заверения Дракулы. Но бояться подобного исхода он перестал ещё неделю назад, когда лежал в своей комнате и вспоминал всё, что с ним произошло с тех пор, как он познакомился с Лайей. Жизнь изменилась. Стала ярче и значимее. Обрела суть, до этого скрытую от него. И однажды посеяв поступок, сейчас он жнёт свою судьбу. Ведь судьба – это когда ты понимаешь, что всё что с тобой произошло – правильно, и по иному было бы просто невозможно. Каждый твой выбор был продиткован ей. А значит – он верный. — Я где-то слышал, что в любви главное – не раздумывая отдать свою жизнь за другого, — несколько раз шумно выдохнул. Всё. Готов. — Интересно попробовать… Остриё копья полоснуло его раскрытую ладонь, выпуская из-под кожи багровый ручеёк. И первой реакцией беса было изумление, когда он увидел, что рана привычно не затянулась. Но потом он уже ни удивляться, ни думать не мог. Всё тело перекрутило и вывернуло от боли. Каждый сосуд, каждая мышца, каждая крохотная клетка наполнилась такой агонией, что на крик не хватало воздуха. Из Локида словно что-то выкачивали, выжимали его досуха, как половую тряпку. Бесконечно, непрерывно. До треска костей. Сколько ему выносить эту пытку? Когда мозг сжалится над ним и отключится, даруя забвение? Ноэ не знал. Из глаз безостановочно текло что-то расскалённо-горячее. «Всего лишь слёзы. Хорошо, что не кровь…», — подумал он, с усилием приоткрыв глаза и увидев, как прозрачные капли срываются на бетонный пол. И наконец потерял сознание.***
Всё началось с лёгкого дискомфорта, но он сразу же её насторожил. Лайя провела рукой по животу, прислушалась. Сегодняшний поздний вечер они с Сандрой коротали вдвоём, сидя в гостиной у камина и поочередно читая друг другу "Приключения Шерлока Холмса". Девушки сошлись во мнении, что пора приучать ребёнка к правильной литературе. — Что такое? — румынка оторвалась от книги и внимательно посмотрела на подругу. — Мелкий разбуянился опять? Не нравятся "Пляшушие человечки"? Тогда пролистаю до "Собаки Баскервилей" – беспроигрышный вариант. — Нет, это что-то другое… Договорить и объяснить свои ощущения девушка не успела. Всё произошло очень быстро – вспыхнуло и потухло, словно спичечная головка, не успевшая разгореться. А следом потух и мир вокруг. Но отчего-то ей не было страшно в этой темноте. Потому что она знала, что это не навсегда.