antebellum

октябрь 1944 г. Сегодня настал день первой серии допросов. Сикария сидела за столом для завтрака, рассеянно слушая, как Венера читала конспекты по Трансфигурации. Она продумала свой список потенциальных целей на сегодня. Галлерия Мерканти, пятый курс Гектор Харли, седьмой курс Абраксас Малфой, седьмой курс Кэролайн Макмиллан, шестой курс Она планировала добраться до каждого из них сегодня. Галлерия не особо выделялась умом, но ее семья была богатой. Ее фамилия имела тесные связи с семьями из Министерства с довольно печальной репутацией, поэтому не было ничего удивительного в том, что у нее были какие-то сведения. Сикария ежедневно замечала, что она уходит в ванную старост примерно за тридцать минут до окончания завтрака. Она знала, что у старост было определенное время для посещения ванной, так что сейчас никого там не будет. Она старалась не смотреть на девушку: люди смотрели на нее. Она просто отметила, когда она ушла, и рано попрощалась с Венерой. Она все равно бормотала про Адониса Розьера, и Сикарии не хотелось этого слушать. Она вышла из Большого зала, наложив на себя скрывающие чары, прежде чем броситься догонять Галлерию. Пятикурсница пробормотала пароль и вошла в ванную, Сикария бесшумно проскользнула за ней. Прежде чем Галлерия успела что-нибудь сделать, кроме как уронить сумку, Сикария оглушила ее, и она рухнула на землю. Она быстро наколдовала скамейку и положила на нее девушку. Сикария открыла рот Галлерии и влила туда кратковременную Сыворотку правды. Она наколдовала волшебные песочные часы, которые отсчитывали девять минут, которые оставались до тех пор, пока сила зелья не закончилась. Затем она наложила на девушку заклинание «memorias obstructionum». Это помешает ей собрать какие-либо воспоминания, пока она не произнесет контрзаклятие. На всякий случай она направила палочку на дверь и наложила сложное запирающее заклинание. Наконец, она применила «nolite pugnare» (заставила жертву не сопротивляться) и пробудила девушку. Галлерия села и посмотрела на Сикарию молочно-белыми глазами (симптом чар памяти). Она сидела молча. — Кто ты? — спросила Галлерия невнятным голосом из-за Сыворотки. Сикария запустила магическое устройство, которое записывало все сказанные слова. Перо было готово записать каждое слово, сказанное в этой комнате. — Как тебя зовут и сколько тебе лет? — спросила Сикария, начиная первую фазу допроса. Личность. — Галлерия Элеанор Мерканти, пятнадцать, — ее голос был мягким и хрупким, почти как стекло. — Как зовут ваших родителей, братьев, сестер и сколько им полных лет? — Мать: Эбигейл Коллинз-Мерканти, тридцать семь. Отец: Дэниел Мерканти, сорок четыре. Брат: Карсон Дэниел Мерканти, девятнадцать. Сестра: Изабелла Джейн Мерканти, шесть. — Ты чистокровная? — Нет. — Твои родители? Галлерея не ответила и выглядела чрезвычайно обеспокоенной. У нее началось прояснение. Сикарий забыла, что ей нужно было задавать только прямые вопросы, и "твои родители?" это не вопрос, на который можно ответить. — Не обращай внимания на последний вопрос. — Ладно, —выражение ее лица сразу поменялось и она успокоилась. — Твоои родители чистокровные? — Мой отец чистокровный. Моя мать грязнокровка, — на ее лице появилось отвращение. — Кто знает о статусе крови вашей матери? — Сикария задавала вопросы, которые напрямую не следовали рекомендованной линии допроса, но хороший следователь знает, что нужно искать информацию в разных местах. — Только моя семья, кроме брата и сестры. Она всем говорит, что полукровка. — Ты знаешь, кто такой Геллерт Гриндельвальд? — Да. — Ты имеешь какое-либо отношение к нему? — Я видела его лично. Мой отец присутствовал на нескольких его митингах. — Кто-нибудь из членов вашей семьи работает на Гриндельвальда? — спросила она. Второй этап допроса. Любимая часть работы Сикарии - это допросы. Она не была садисткой: истязание людей для получения информации было не только жестоким, но и ненадежным. Люди говорили что угодно, чтобы боль прекратилась. Она предпочитала заставлять жертву говорить правду, что, возможно, было столь же жестоко. Кроме того, это сокращает время вдвое. Юридический допрос был развлечением только тогда, когда Сикария была настроена на это; создание психологического стресса, необходимого для признания. Это было по-садистски, но моментами могло быть и забавным. Человеческий разум сложен, и научиться управлять им без магии было одной из самых сложных вещей, которые человек мог освоить. — Не прямо, — слюна текла по подбородку Галлерии. Она почти начала было говорить подробно, но вспомнила прямые вопросы. — Какая связь между вашей семьей и Гриндельвальдом?— она остановилась. — Мой отец знает кого-то в министерстве, кто работает на Гриндельвальда. Однажды он говорил о том, как заставит моего брата работать на Гриндельвальд через него. Мой брат - заядлый фанатик. — Как зовут человека, которого знает ваш отец в министерстве, который работает на Гриндельвальда? Галлерия снова выглядела очень огорченной. Она сопротивлялась, и из нее вырвался стон. Симкарты посмотрела на песочные часы, чтобы увидеть, было ли это просто реакцией на ее попытку солгать, но это показало, что у нее все еще было четыре минуты, пока эффект не начал исчезать. Она снова обдумала свой вопрос, но он был очень конкретным. — Не обращай внимания на последний вопрос. — Ладно, — она расслабилась. — Ты знаешь имя человека, которого знает твой отец в Министерстве, который работает на Гриндельвальда? — Нет. — Сможешь ли ты определить человека, которого знает твой отец в Министерстве, который работает на Гриндельвальда?" — Нет. Сикария вздохнула. Это была хорошая информация, но все знали, что у Гриндельвальда есть шпионы в Министерстве. По крайней мере, у МАКУСА была бы возможность изучить торговую принадлежность. Теперь она приступила к третьему этапу допроса. — Ты сторонник превосходства чистокровных? — Да, — ты буквально полукровка. Сикария закатила глаза, но продолжила. — Ты из организации сторонников превосходства чистокровных? — Нет. — Видишь ли ты себя в будущем, присоединвшейся к организации сторонников превосходства чистокровных? — Я хочу вступить в ряды Гриндевальда. Мой отец говорит, что это не место для женщин. Моя мать угрожала отречься от меня. — Неужели Гриндельвальд не принимает женщин в свои ряды? — она знала, что это неправда, но, возможно, у Галлерии было какое-то понимание. — Мой отец и многие старые чистокровные семьи очень консервативны в отношении места женщин в военное время. — Вы знаете кого-нибудь из учеников этой школы, связанных с Гриндельвальдом? — Да. — Назови студентов и семьи, которых вы знаете, связанных с Гриндельвальдом. Она начала перебирать длинный список имен, но ее голос начал прерываться. Ее тело начало двигаться более плавно, прежде чем она полностью зажала рот и застонала. Время вышло. — Блять, — Сикария вздохнула. Она не получила всей информации, но получила неплохую ее часть. Она хотела повторно напоить ее Сывороткой, но такая высокая концентрация имела заметный эффект, который привел бы ее в больничное крыло. Быстрая диагностика покажет количество в ее крови, что не подходит для Сикарии. Она снова оглушила Галлерию и положила на скамейку. Сикария малость хотела ей отомстить из-за ее идиотских взглядов, поэтому она позволила ей скатиться со скамейки на пол, где она шлепнулась, но не настолько сильно, чтобы образовался синяк. Она исчезла со всеми зельями и часами, а затем исчезла скамейка. Сикария сняла запирающее заклинание с двери, и была на полпути, прежде чем пробормотать «adhuc recordabor», чтобы позволить ей снова начать воссоздавать воспоминания, а затем проснуться, чтобы снять оглушающее заклинание. Прежде чем она смогла даже оттолкнуться от земли, Сикария вылетела за дверь. К счастью, никого не было рядом, чтобы увидеть, как дверь в ванную открывается и закрывается. Сикария быстро добралась до ближайшего пустого туалета и заперлась в кабинке, прежде чем снять с себя заглушающие чары. Она собралась и улыбнулась. Ее первый допрос прошел успешно. Ну, успешный в том смысле, что ей удалось это сделать незаметно. Она быстро взяла под контроль свои эмоции, прежде чем выйти из кабинки и пойти к своей спальне. Минус один. Осталось трое. Она поспешила обратно в свою комнату, чтобы избавиться от зелья, которое использовала на Галлерии. Если ее поймают в какой-либо ситуации, эти зелья будут выглядеть подозрительно. Она также оставила протокол допроса в запертом секретном ящике, который находился под половицей ее кровати. Она взяла новый флакон с зельем для своей следующей цели и превратила его в носовой платок, прежде чем положить в сумку. Она стояла три секунды, чтобы успокоить дыхание и убедиться, что ничего не забыла. Она взглянула на комод и посмотрела на ящик со своими припасами. Ее волновала мысль о «праздничной дорожке», но она быстро отбросила ее. Сегодня у нее было еще несколько уроков и допросов. Нужно чтобы ее голова оставалась ясной. — Перестань думать о кокаине, Сикария, — подумала она про себя, — ты говоришь как наркоманка. С этими мыслями она ушла. Едва успела вовремя на Трансфигурацию. Она тихо вошла в кабинет, и Дамблдор на мгновение взглянул на нее. Он кивнул ей, прежде чем улыбнуться классу. — Давайте начнем. Она осмотрела комнату, и из-за ее опоздания осталось только одно место. Прямо рядом с Томом Реддлом. Она нехотя скользнула на сиденье рядом с ним, намеренно не глядя на него. Она села на самый дальний край своего сиденья подальше от него, как если бы он внезапно протянул руку и задушил ее. Он заметил это и слегка ухмыльнулся, но не отрывал глаз от передней части комнаты, где Дамблдор начинал свою лекцию о молекулярной трансфигурации. — Как мило с твоей стороны присоединиться к нам, — прошептал Реддл. Его губы почти не шевелились, и на мгновение Сикария подумала, не вообразила ли она это просто так. — Потерялась, — проворчала она, вытаскивая учебник по указу Дамблдора. — Врёшь, — прошипел он. Она не ответила. Он не знал, что она делала, так почему имело значение, какой ответ она ему дала? — Профессор? — неожиданно объявил Реддл, подняв руку. Сикарий вздрогнула слегка, так что это заметили только он и Дамблдор. — Я забыл свою книгу. Класс был несколько шокирован. Идеальный староста не подготовлен ​​к уроку? Это такой скандал. Дамблдор скептически посмотрел на него, но вздохнул. — Все в порядке, мистер Риддл. Будьте готовы к следующему уроку. На сегодня просто поделите ее со своим товарищем по парте. Тогда Сикария поняла, что он вовсе не забыл свою книгу, он просто искал шанс расстроить ее. Умно. Он кивнул Дамблдору и скользнулнеудобно близко к Сикарии. Она боролась с гримасой и держала лицо нейтральным. Многие студенты украдкой поглядывали в их сторону, когда думали, что Дамблдор не смотрит. Как ни странно, Дамблдор никогда не пропускал ничего, что происходило в его классе. Сикария положила книгу на столе между ними, и он потянулся к углу, чтобы открыть страницу, которую назвал Дамблдор. Он намеренно коснулся ее пальцев, и она отстранилась, будто он ее обжег. Она знала, что он выиграл этот раунд. Он понял, что его прикосновение заставило ее дать некоторую реакцию, хотя он не знал источника. Он будет пользоваться этим. Она больше не потянулась к книге. — А сейчас, — сказал Дамблдор. Он взмахнул палочкой, и листы бумаги появились перед всеми. — Заполните эти тесты на основе урока, который я только что дал. Если вы закончите до окончания урока, то можете уйти. Если нет, выполните его как домашнее задание и будьте готовы сдать на следующем уроке. Его глаза скользнули по классу, прежде чем он сел за свой стол. В комнате было гораздо громче, поскольку люди спешили работать со своими товарищами по парте, и никто больше не смотрел на пару в дальнем углу комнаты. Сикария яростно писала в своей работе. Она записывала свои ответы так быстро, что они были почти неразборчивы. Она очень пристально смотрела на свою бумагу, не обращая внимания на взгляд, который она чувствовала на своём лице. Он с интересом и весельем наблюдал за ней, пока она спешила выполнять свою работу, просто чтобы уйти от него. Почему она так спешила уйти от него? Возможно, она наконец признала его «выше. Он был в восторге от этой мысли. — Мисс Эдвардс, — сказал он. Она проигнорировала его. — Эдвардс, — сказал он враждебным тоном. Она все еще не ответила. — Как грубо, — подумал он про себя. — Мне просто нужно преподать ей урок. Он молча наклонился к ее уху и прошептал: — Не игнорируйте меня, мисс Эдвардс. Против своей воли она вздрогнула. Его палочка и угрозы не остановили ее, но его близость это сделала. Ему было весело наблюдать, как она вздрагивает каждый раз, когда он ее касается. Ощущение от его рук, казалось, подействовало на нее гораздо сильнее, чем его словесная жестокость. Она слегка оттолкнула его. — Что нужно? — сердито пробормотала она. Он слегка покачал головой. — Смотри на меня, когда говоришь со мной, —скомандовал он, и, что удивительно, она повиновалась. — Чего ты хочешь? — сердито спросила она, но достаточно тихо, чтобы ее никто не услышал. Она смотрела прямо ему в глаза. Его глаза были довольно завораживающими, но его мягкий, требовательный голос прервал их пристальное внимание. Он мило улыбнулся. — Могу я одолжить перо? — Используй свое чертово перо. — Кажется, его я тоже забыл. Она боролась с желанием сказать «чушь собачья», и вместо этого использовала беспалочковую магию, чтобы левитировать свое худшее перо и приземлить прямо на стол перед ним. Она ненавидела перья. Почему Хогвартсу придерживался этой средневековой эстетики, которая не позволяла им пользоваться ручками? Она вернулась к своей работе. Он получил то, что хотел, просто чтобы немного пообщаться с ней. Он все еще не доверял ей и хотел узнать о ее личности, но что плохого могло произойти, если немного подразнить ее? Хотя ему придется контролировать ее отношение: никто не разговаривал с ним так, как она. Скоро она научится этого не делать. Тем временем Сикария была на последнем вопросе, но не решалась ответить. Светловолосый мальчик, за которым она наблюдала, еще не закончил. Гектор Харлей. Она пойдет за ним, на обратном пути в его Гостиную был заброшенный класс, куда она могла быстро его загнать. Наконец, он выполнил задание и начал собирать свои вещи. Как только он подошел к двери, Сикария поспешила к столу Дамблдора и положила на него задание. Она пробормотала быстрое прощание, прежде чем вернуться на свое место и быстро забрать книгу. Она рванулась прочь, но остановилась лишь на мгновение, когда Реддл заговорил с ней. — Эдвардс, — сказал он, пытаясь понять, почему она так явно торопится. Его глаза метались по ее лицу и телу, пытаясь понять, что происходит, но ничего не понял. Ей повезло, что он был единственным, кто уделял так много внимания тонкостям ее действий. — Твое перо. — Он протянул руку с пером ей. Она закатила глаза. — Оставь, — она усмехнулась и направилась к двери. Оказавшись в одиночестве, она снова заставила себя замолчать. Она почти бросилась на поиски Гектора, прежде чем догнать его и с помощью заклинания толкнуть в пустой класс. — Ступефай, — произнесла она невербально, и он рухнул на землю, прежде чем она заперла дверь класса.