midnight sketches

Он стоит ровно в середине зала, нечетным участником их вернувшейся в Домо компании, но Маккари задерживается взглядом на ком-то другом, когда спрашиват: «Наконец-то домой?». А потом ее крадет Кинго: своими братскими объятиями и цветастым рассказом об их лживой миссии. Друиг замечает, что Маккари пожимает плечами и показывает жестами: «ну, хотя бы скуке моей конец». Он медленно шагает между нагромождений из предметов разной степени ценности, находит полупустую упаковку «Твинкис» и вдруг видит в руках Икариса вещь, пробуждающую в нем воспоминания тысячалетней давности. Икарис замечает его интерес и они меняются, как можно быстрей отдернув руки с желаемым объектом. Ему наконец удается привлечь внимание Маккари, когда он дразнит ее, демонстрируя Изумрудную скрижаль, несомненно один из главных экспонатов коллекции. Кажется, что между ними все по-прежнему, но она хоть и улыбается ярко и дерзко, но не отвечает на его вопрос: «Скучала по мне?». Лица Фастоса и Кинго его веселят, но он все же чувствует, что между ним и Маккари присутствует напряжение, которого раньше — каких-то пятьсот лет назад — не было. Поэтому, когда она ускользает в один из боковых коридоров, пока их изобретатель колдует над своим творением, Друиг следует за ней. Он касается ее локтя, заставляя взглянуть на себя и спрашивает жестами: «Все в порядке?». Она с неизменной улыбкой кивает, крепко прижимая к себе скрижаль, показывая, что мол, руки заняты говорить. Друиг прислоняется спиной к стене, чувствуя как за ребрами нарастает беспокойство. «А если честно?». Маккари становится напротив, аккуратно устроив свою ношу на полу. «Ты ушел, ни разу не оглянувшись», — читает Друиг в переплетении ее пальцев, и кровь приливает к щекам. Он-то думал, что она разочарована всей этой ложью Аяк и озадачена спасением Земли. — Ты бы никогда не пошла за мной, не оставила их, — Друиг кивает в сторону большого зала, откуда слышны негромкие переговоры. — В XVIII веке меня навещал Фастос и я встречался с Финой и Гильгамешем, когда им нужна была помощь. Ты же могла найти меня в любой день из этих пяти сотен лет, но ни разу этого не сделала. Да, это звучит как обвинение. Но и это еще не все. — Знаешь, у моего народа есть легенда о женщине, что неожиданно появляется в лесу, словно огненный всполох. Иногда она спасает потерявшегося ребенка, иногда защищает охотников от нападения леопарда. Не знаешь, кто бы это мог быть? Маккари закусывает губу и хмурится. О, милая, глупо было думать, что тебя не заметят. — Ты была рядом, но так и не переступила порог моего дома, — заканчивает он с горечью. — Только потому, что я не оглянулся, когда принимал главное в своей жизни решение? Что ж, прости меня за это. Пожалуйста. Пусть между нами все будет как раньше, Маккари. И помолчав, он добавляет только жестом: «Я безумно скучал». Маккари поднимает свои изящные руки и пишет в воздухе:«Я считала твой поступок ошибкой слишком долго. А потом… Потом увидела, как хорошо ты справляешься. Что тебе нет нужды применять контроль разума, чтобы сохранять и оберегать своих людей. Я решила, что мне нет места в твоем новом мире». Друиг выдыхает и бьется затылком о стену. Не слишком ли много гордости на двоих? Маккари в один шаг преодолевает разделяющее их расстояние и запускает свои ладони под полы его куртки, смыкая их за спиной. Ее голова покоится у него на плече, и Друиг нежно обнимает ее в ответ. Потом она чуть отстраняется и показывает одной рукой: «Я скучала. По тебе — больше всего на свете».