midnight sketches

Ленивый субботний завтрак подходит к концу. Среди негромких разговоров одноклассников Серси допивает чай, Друиг догрызает последний бисквит, кроша на раскрытую страницу «Ежедневного пророка», а Спрайт в очередной раз страдает от того, что ей нельзя пойти в Хогсмид с братом и его друзьями. — Я уверена, если бы ты чуть напряг свои мозги, ты бы придумал способ вывести меня из замка. — Есть одно верное средство, Спрайт, — поднимает голову Друиг, — Повзрослей на год. Спрайт поджимает губы и, интуитивно ища защиты, прижимается к плечу Серси. Все трое росли по соседству с самого детства, и оба Кионавоспринимают Серси как сестру. — Я принесу тебе коробку сахарных перьев, — Серси успокаивающе гладит младшую подругу по плечу. — И медовых ирисок, — торгуется Спрайт, будто провести субботу в гостиной Слизерина среди сверстников — невесть какое испытание. — И ирисок, — легко соглашается Серси, потом смотрит на Друига, — Маккари пойдет? Он машинально переводит взгляд на стол Гриффиндора, почти опустевший, но Маккари за ним нет. — Нет, ей не разрешено покидать пределы Хогвартса, — отвечает Друиг, не добавляя, что пару дней назад Маккари поделилась с ним тем, что сегодня ее пригласили на чаепитие. Но не сказала кто. — Тебе нужно принести ей какой-нибудь приятный сувенир из деревни, — отмечает Серси. Она два года встречалась с Икарисом и потому все время даёт Друигу советы «по ухаживанию». Тот в ответ мычит что-то невнятное. Они встречаются у главного входа замка: Серси и Друиг, кузены Икарис и Кинго в одинаковых куртках и синих шарфах, Гильгамеш с пакетиком орешков и в самовязанной шапочке цветов Хаффлпаффа. По меркам Хогвартса у них была поистине пестрая команда. Обычно группы складывались внутри факультетов, но в их случае все перемешалось благодаря запутанным семейным и романтичным связям. Серси и Икарис, встречаясь, подтянули в общую компанию Друига и Кинго соответственно. Последний привел Гильгамеша, с которым дружил до поступления в Хогвартс. И наконец, Гильгамеш привел ту, чье появление Друиг всегда мог легко предсказать по характерному выверту мальчишеских шей, смотревших ей вслед. Тена училась курсом младше и носила отличительные знаки Гриффиндора. Нетипичную красоту этой холодной платиновой блондинки подчеркивал ее суровый нрав и слава отъявленной драчуньи. Дралась Тена по любому поводу: мальчишка, назвавший ее «грязнокровкой» на первом курсе, отправился в больничное крыло с расквашенным носом, однокурсница, заклинанием перекрасившая ее волосы в грязно-серый в пылу ссоры, лишилась своей косы безо всякой магии. После этого дети старались Тену не трогать, но она, казалось, сама нарывалась на неприятности. Декан Гриффиндора, поломав голову, во-первых, устроил ей собеседование в команду по квиддичу на позицию Загонщика. С битой на поле Тене не было равных с двенадцати лет. А во-вторых, сделал так, чтобы раз в два месяца Тена посещала целителя на 5 этаже больницы святого Мунго. Они с Гильгамешем, добродушным любителем выпечки, составляли странный тандем. Никто толком не знал, какие отношения их связывают. Но рядом с ним девушка становилась мягче и дружелюбнее. Тена появляется в белой накидке и непокрытой головой, плавная как лебедь. Все наконец начинают движение в сторону ворот. Воспользовавшись тем, что Гильгамеш мешкает, отсыпая орешков в карман Кинго, Друиг равняется с Теной и заговаривает: — Привет, слушай… — Нет, не знаю. Лакричные тянучки. — Прости, что… Тена раздражённо вздыхает, но всё-таки поясняет свой странный ответ: — Я делю одну спальню с Маккари. Ты хотел спросить, не знаю ли я, кто сегодня пригласил ее на чай. И ещё, любит ли она что-нибудь особенное. Коробками из-под лакрицы у нее завалена вся тумбочка. Но на твоём месте, я бы принесла ей что-то другое. Иначе это будет выглядеть так, будто ты следишь за ней. — Я хотел спросить не это, — возражает Друиг. «По крайней мере, не в такой форме», — думает он про себя. — Ну, тогда задавай свой вопрос, — усмехается Тена, и Друиг как можно небрежнее спрашивает: — Ставим на «Гарпий» или «Нетопырей»? — В трактире «Волчья пасть» можно было сделать ставку на предстоящие матчи. Хозяин, в заведении которого творились вещи и похуже, закрывал глаза на несовершеннолетних игроков. Тена запрокидывает голову и смеётся. Ставку они все-таки делают: несколько лишних сиклей никогда не помешают, а если «Гарпии» проиграют, то значит не повезло. Матч как раз закончится к концу их прогулки. В «Волчьей пасти» они надолго не задерживаются, идут поболтать и выпить сливочного пива в «Одинокий веник». — Это кто? — Икарис вытягивает шею, пытаясь из-за голов друзей разглядеть парня, с которым Серси разговаривает у стойки. — Дейн Уитман, он с седьмого потока Хаффлпаффа, — обернувшись через плечо, говорит Гильгамеш. — Приятный парень. — Хм, — Икарис мрачно утыкается в свой стакан с пивом. Несмотря на расставание, они с Серси хранили вежливый нейтралитет, чтобы не раскалывать компанию. Друиг злорадно думает, что Икарис может хмуриться сколько угодно. Он, в отличии от Серси, не простил подлецу тот летний день, когда последняя вся в слезах пришла к ним домой и сказала, что Икарис бросил ее без объяснения причин. У Друига на самом деле имелись мысли на этот счёт. Отец Икариса — чопорный, высокопоставленный чиновник Министерства не мог допустить чтобы его сын, сын родовитого дома Аришема, надолго связался с какой-то полукровкой, мать которой была колдуньей, прибывшей в Британию из Китая. После паба они разделяются, чтобы побродить по окрестностям и заглянуть в магазины. Друиг заходит в каждый и в каждом покупает по предмету, руководствуясь правилом: небольшой, недорогой, безличный. Он бы с удовольствием купил для Маккари что-нибудь особенное, но Тена права, он будет выглядеть как чертов сталкер. В Хогвартс он возвращается, возместив себе почти все убытки — «Гарпии» выиграли. Друиг, карманы мантии которого оттягивает куча вещей (пора бы выучить и применять заклятие невидимого расширения, но у него не доходят руки), просит Серси закинуть его пальто в гостиную, а сам отправляется в библиотеку, где надеется перед ужином застать Маккари. Друиг находит ее в самом дальнем проходе между стеллажами открытой секции. Маккари сидит на раскладной лесенке, предназначенной для того, чтобы доставать до верхних полок, и вертит в руках длинное красное перо феникса. В замке только один человек держит столь редкую птицу, и Друиг понимает у кого провела время Маккари. Она пока не замечает его, и Друиг чувствует себя неловко, вдруг понимая, что ведёт себя слишком навязчиво. Он делает полшага назад, и в этот момент Маккари поднимает голову. — Извини, — вырывается у него, когда он видит блеснувшие в ее глазах слезы, — ради Мерлина, извини, я не хотел… «Привет. Ничего страшного», — она быстро рассыпает в воздухе пару коротких фраз и утирает глаза рукавом мантии. — Я могу как-то помочь? — он подходит ближе и пристраивается плечом к стеллажу. Так их лица оказываются на одном уровне. «Все в порядке, правда. Просто… Знаешь, я всегда занята, с утра и до вечера моя голова забита сотней вопросов, требующих решения. Учёба, спорт, куча внеклассных занятий. Иногда я думаю, это оттого, что я боюсь остаться наедине со своими мыслями, боюсь, что если соскользну с проторенного пути, буду бесконечно думать о родителях и утону в своем горе». У Друига сжимается сердце. Несколько дней назад Спрайт с детской жестокостью спросила Маккари, правда ли, что ее родители погибли. Когда та кивнула, сестра Друига пролила свет и на положение вещей в их семье: — Родители умерли, когда мне было семь, а Друиг только-только поступил в Хогвартс. Если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом, мы открыты. Мы можем тебя понять. Друиг сомневался, что все может быть так просто. «Но один человек сегодня сказал мне, что грустить — это нормально. Что не стоит убегать от боли, что нужно прожить ее сполна и тогда… Ты возродишься. Как Феникс», — она показывает Друигу перо. Профессор Дамблдор всегда умел подобрать подходящие слова, думает Друиг, но ещё он знает, что жесты тоже имеют значение. Он осторожно накрывает свободную руку Маккари своей, чуть пожимает и гладит большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Маккари слабо улыбается. Некоторое время они так и стоят, потом Маккари прячет перо за пазуху и ещё раз насухо вытерев глаза, спрашивает: «Что у тебя в карманах? Раздобыл что-то интересное в Хогсмиде?». — Вообще-то это все для тебя, — Друиг выкладывает ей на колени коробку конфет с разными вкусами, маленькую бутылку сливочного пива, блокнот в красивом переплете и бутылек с чернилами, подстраивающимися под настроение писавшего. — Я решил устроить тебе репрезентацию магазинов и пабов Хогсмида. Как видишь, выбор не то чтобы велик. Маккари с видом ребенка, получившего рождественские подарки, перебирает незамысловатые вещицы и пишет: «Сколько я тебе должна?» — Будем в расчете, если дашь списать домашнюю работу по ЗОТИ, — юноша улыбается уголком рта. — Не успел дописать часть о противодействии Империусу. «Только пусть это будет наш секрет», — Маккари палочкой призывает нужный свиток из сумки и протягивает его Друигу с заговорщицкой ухмылкой. — Идёт, — отвечает он.