midnight sketches

Маккари блаженно щурится словно от яркого солнца, пока Друиг нежно целует каждую веснушку на ее носу и щеках. Они устроились в одном из уличных кресел на веранде Аяк: Маккари сидит на коленях Друига, обняв его за шею. — Вам для этого отвели целую комнату наверху, — бормочет Кинго, появляясь с чашкой кофе в руках. Он взял курс на Дакоту, как только понял, что конец света не наступил, и теперь борется с джетлагом. Друиг чувствует, что Кинго нервничает: отказавшись занимать сторону в противостоянии Вечных, он не уверен, что сейчас в праве находиться среди победителей. Следом за ним появляется Спрайт, с ногами забирается в соседнее кресло и укрывается брошенным кем-то пледом. Она провела здесь весь предыдущий день, открыто скорбя по Икарису. Беззвучно плакала и изредка, как в забытье, поводила рукой — ее способность к иллюзиям исчезла, когда Серси обратила ее в смертную. Маккари улыбается Кинго, к неудовольствию Друига размыкает объятия и начинает показывать: «Я раздумывала о словах Серси. О том, что наши тела выкованы Аришемом. Я понимаю, зачем он сделал нас похожими на людей. Понимаю, зачем он сделал нас настолько разными, но меня занимает другой вопрос о нашем строении», — Маккари подбирает слова, и ее обнаженные по локоть руки замирают в воздухе. — Я надеюсь, ты не собираешься косплеить Шварценеггера во втором Терминаторе?— опасливо спрашивает Кинго. Чтобы дублировать речь жестами, ему приходится пристроить чашку на подлокотнике. Спрайт хмыкает. Маккари и Друиг недоуменно переглядываются. — Да ладно вам, это же классика кинематографа, неужели не смотрели? Маккари нетерпеливо отмахивается и продолжает: «Аришем мог бы сделать нас безупречными со всех точек зрения. Идеальными, словно кукол. Люди все равно принимали нас за богов. Но для каждого из нас у него был запасен мелкий штрих. Изъян или особенность. Седая прядь у Икариса. Родинки Серси, — Маккари касается пальцем подбородка и места над губой. — Шрам Друига. Мои веснушки». Собственно, ранее на этом обсуждение и закончилось, потому что Друиг заявил, что обожает ее веснушки, и в доказательство принялся расцеловывать лицо Маккари. — Глупости, у меня вот нет недостатков, — выпрямляется Кинго. Показывает на себя, а потом разводит ладони с оттопыренными большими пальцами в стороны. — Карун рассказывал, ты два года носил брекеты и едва не согласился на ринопластику, — безжалостно комментирует это заявление Спрайт. Друиг прыскает от смеха, задевает локтем чашку Кинго, и она падает, расплескивая кофе. Маккари укоризненно смотрит на Друига и показывает Кинго: «Хочешь, сбегаю для тебя Старбакс? Возьму пряный латте». — Ерунда, не нужно, — отвечает тот с таким видом, что Маккари тут же встает с места, спрыгивает с веранды и исчезает, окатив их порывом теплого воздуха. Друиг со вздохом поднимается, собираясь разорить пакет со снеками, которые привезла из супермаркета Серси. — Задержись на минуту, — лицо Кинго вдруг принимает выражение, которое сам он, видимо, считает суровым. — Если ты собираешь толкнуть одну из этих клишированных речей старшего брата, то лучше не надо, — мгновенно считав его намеренье, говорит Друиг насмешливо. — Я все-таки скажу, раз уж все мы выжили и продолжаем жить на этой планете. Сделаешь ей больно, получишь энергетический заряд быстрее, чем успеешь моргнуть, — для убедительности Кинго показывает сложенные пальцы. — Целиться буду в голову. Друиг хочет было назвать Кинго самым большим идиотом во вселенной, но вспоминает, как тот заслонил собой Маккари от лазеров Икариса. Как сотни раз страховал ее в бою. Как дружески дразнил за сорочье хобби, а на следующий день притаскивал ей изящные каффы или ожерелья, выкупленные у лучших мастеров. — Я скорее позволю Тене отрубить мне руку, чем обижу Маккари, — заверяет его Друиг. Кинго кивает, удовлетворившись ответом. — Как трогательно, — язвит Спрайт, но скорее по инерции. Кинго, который только-только вошел во вкус новой роли, оборачивается к ней и заявляет: — А вам пора подыскать хорошую школу, юная мисс Сарказм. — Я тебе что, Эдвард Каллен? Что за бред, мне семь тысяч лет, я не собираюсь ходить в школу, — Спрайт едва не подпрыгивает на месте. — Тебе нужны навыки общения со сверстниками. То есть с людьми, на возраст которых ты сейчас выглядишь. Мы подберем классный пансионат, я все оплачу. — Что мне нужно, так это новые фальшивые документы, — пожимает плечами Спрайт, — То, что ты единственный купил частный самолет, не значит, что у остальных нет сбережений. Друиг, предчувствуя долгую дискуссию между этими двумя, поднимает чашку и протискивается мимо, обратно в дом. На кухне Тена, в жизни не бравшая в руки ничего, кроме оружия, под руководством Серси выкладывает слои будущей лазаньи. — Друиг, отнеси Фастосу сэндвич на Домо, — Серси сует ему в руки тарелку еще до того, как он даст согласие. — Друигу нельзя доверять чужую еду, — замечает Тена. — Хоть кому-нибудь в этой семье я нравлюсь? — он одной рукой пытается выудить из пакета пачку чипсов. — Я сплю за стеной спальни, которую занимаете вы с Маккари, — Тена смотрит на него из-за плеча. — Судя по звукам вчерашней ночью, кому-то ты действительно нравишься. Серси впервые видит, как Друиг краснеет и, не найдя, что сказать, быстро покидает кухню. — Мальчишка, — ласково ворчит ему вслед Тена. Еще шагая по коридору космолета, Друиг слышит разговор на три голоса. Фастос разговаривает с семьей, попутно рассматривая чертежи Домо с нанесенными Икарисом повреждениями. Друиг входит в лабораторию и на него устремляются три пары глаз. Оказывается, Фастос наладил видеосвязь. — Привет, — здоровается Друиг, ставя на каменный остров тарелку с сэндвичем. — Серси беспокоится, что ты с самого утра работаешь на одном только кофе. — Познакомьтесь, это Бен и наш сын Джек. Это Друиг. — Какая у тебя суперспособность, Друиг? — с любопытством вглядывается в него мальчик по ту сторону экрана. — О, я самый бесполезный член команды: ни лазеров из глаз, ни интеллекта твоего папы. — У Друига большое доброе сердце, хотя он и не любит этого показывать, — отвечает Фастос и удостаивается удивленного взгляда своего собрата. —  Что? Мы все знаем, что ты выглядишь, будто можешь убить, но на самом деле ты булка с корицей. На обратном пути к ферме к нему присоединяется Маккари, затормозив рядом с картонным подносом, в ячейках которого стоят высокие стаканы. — Ты долго, — показывает Друиг и забирает поднос, чтобы освободить ей руки для жестов. Маккари протягивает невидимую линию от которой будто отрезает по кусочку сложенными в «ножницы» пальцами: «очередь». — Я думал над твоим вопросом, — Друиг становится так, чтобы Маккари могла считывать его слова с губ. — Думаю, все эти особенности внешности были сделаны не для окружающих. А для нас самих. Чтобы мы не сомневались в природе своего происхождения. Ты бы больше любила меня без шрама? — добавляет он шутливо. Прежде чем ответить Маккари становится на цыпочки и оставляет поцелуй на его скуле, ровно над шрамом. «Я ничего не хотела бы изменить в тебе». Они медленно идут в сторону дома, на веранде которого разгорается нешуточный спор между Кинго и Спрайт. — Я скучал по семье, — говорит Друиг и, усмехаясь, договаривает, — Но как же здорово будет улететь от них подальше.