midnight sketches

Mr. Kitty — After Dark

Друиг обмакивает металлическое перо в чернильницу и быстро, боясь потерять мысль, выводит на бумаге: «Я продолжу, насколько это в моих силах, описывать то, что произошло на моих глазах, и излагать факты, которые я слышал от людей, чья порядочность безупречна. В памятный день, 25 октября 1854…». Неожиданный порыв ветра заставляет взметнуться пламя масляной лампы, и Друиг машинально прижимает листы к столешнице, чтобы те не разлетелись. Он поднимает голову, чтобы взглянуть на вход в его походный шатер, но тот, как и прежде, плотно закрыт. Мыслями Друиг все еще погружен в текст будущей статьи, и соображает медленнее, чем обычно. Пытаясь понять, откуда взялся сквозняк, вздрагивает, когда тонкие руки обнимают его сзади, а шеи касается слабый выдох. И теплый, пряный запах пустыни бьет в нос. — Ты станешь причиной моей смерти, Маккари, — произносит он, повернув голову. В ответ ему достается сладкая ухмылка и поцелуй в щеку. — Как ты нашла меня? — спрашивает Друиг, после того, как бумага и письменный прибор аккуртано убраны. Это его рабочие инструменты, и он дорожит каждым листом и каждой каплей чернил. «Пришлось нанести визит в Британский музей», — Маккари предпочитает жить вдали от людей, там, где когда-то цвели сады Семирамиды, а сейчас лишь песок да ветер, — «Европейцы ведут себя как дома, где бы не находились. Они взяли то, что им не принадлежит. Мне пришлось это вернуть». — О, милая, — усмехается Друиг, вытягивая пробку из бутылки. — Так и скажи, что британцы позарились на артефакт, который понравился тебе самой. Маккари игнорирует этот комментарий, вытягивает из-за пазухи замшевой курточки выпуск «Таймс» и кладет его на стол. «Я увидела твое имя на первой полосе», — ее палец скользит по заголовку его предыдущей статьи и напечатанному сверху «Б.К. Друиг». «Ты не меняешь привычек», — с тех пор, как на обломках некогда величественного города Теночтитлан распалась и их миссия, Друиг, находясь среди людей, использовал настоящее имя, даже если оно принимало другие формы. «Что ты делаешь здесь, в самом эпицентре людского конфликта», — Маккари берет предложенную оловянную кружку, наполненную вином. Отпивает, красноречивым взглядом обводит крохотное пространство палатки и поводит плечами от холода. — Разве ты не читала газету? Я изобретаю новую профессию, — Друиг тоже делает глоток. Вино, красное и плотное, греет его промозглыми ночами. — Называется военный корреспондент. Я передаю самые свежие новости прямо с полей сражений. «Увеличиваешь тираж», — Маккари все еще смотрит вопросительно, непонимающе. Даже несколько осуждающе. — Доношу правду. Неприглядную, злую правду, — терпеливо поясняет Друиг. — Я хочу, чтобы читатель узнавал о потерях среди офицеров и солдат, об ошибках командования и дрянном довольствии. Обо всем том, что принято прятать за громкими лозунгами и бравыми заголовками. Чтобы правда отвратила общество от войны, которую развязывают политики и королевские дворы. Вечная качает головой. «Это Сизифов труд. Постоянные войны — неотъемлемая черта человечества. Твоя правда не нужна ни тем, кто на них наживается, ни тем несчастным, кто никак не может повлиять на ход событий». — Мир меняется, Маккари. Шестьдесят пять лет назад была принята Декларация прав человека, провозгласившая требования французских революционеров: «Свобода, равенство, браство». С тех пор течение гуманизма, что ставит во главу угла жизнь каждого человека, набирает все больше сторонников. Придет время, и он сбросит с пьедестала и королей, и богов. И войны, в которых проливается человеческая кровь, навсегда уйдут в прошлое. Маккари смотрит на него с нежностью матери, слушающей детский лепет. Друиг вздыхает и меняет тему: — В Лондоне в последние годы набирает силу движение прерафаэлитов. Мне кажется, тебе были бы интересны их работы, выпол… «Мне тебя не хватает», — бесцеремонно перебивает его Маккари импульсивным взмахом своих неспокойных рук. «Быть может, ты сделаешь перерыв в своем служении человечеству и проведешь какой-нибудь жалкий десяток лет со мной?». Друиг замолкает и качает головой. Еще неделю назад он был бы счастлив ответить на это предложение согласием. Но не сейчас. — Маккари… Я не могу. Два дня назад я стал свидетелем того, как лорд Реглан велел кавалерии отбить у русских пушки в Балаклавской долине. Русские орудия стояли подковой, и углубляться в их позиции значило одно — верную гибель. Приказ не был подвергнут сомнению, и кавалерия пошла в бой с отчаянной храбростью. Я видел, как драгуны один за одним гибли под градом артиллерийского огня, но эскадроны продолжали движение вперед. Безумно, бессмысленно. Впервые за сотню лет я испытал жгучее, невыносимое желание использовать свой дар и остановить это кровавое истребление. Но я отвернулся и не нарушил клятвы, данной Верховной, — он кивает на стол. — Мое перо не способно вернуть к жизни мертвых, но честный репортаж может, я верю, уберечь других. Я не могу уйти сейчас. Меня ждет работа. Маккари подносит правую руку к виску и выбрасывает из кулачка указательный палец: «Понимаю». Поникнув, ковыряет носком сапога утоптанный земляной пол. Среди сокомандников Маккари всегда была ему ближе всех, и Друигу совсем не нравится быть причиной ее огорчений. Он подходит и кладет руку ей на плечо. Когда Маккари поднимает взгляд своих теплых, цвета корицы и скорлупы лесного ореха, глаз, в груди предательски екает. Они редко виделись последние триста лет, и, хотя ему бывало некогда было даже подумать о ней в течение дня, Друиг всегда жил с ощущением пустоты в сердце, которая оставила их разлука. — Не держи на меня зла, — просит он, вглядываясь в ее открытое лицо. «Я не злюсь. Я жалею, что мало ценила то время, что мы провели бок о бок», — показывает Маккари и улыбается робко. — Придет день, когда звезды сойдутся и укажут нам путь домой, на Олимпию. И вот тогда ты не сможешь от меня избавиться, даже если захочешь, — шутит Друиг, и Маккари закатывает глаза. Он притягивает ее в объятия. Прижимает к себе, наслаждаясь теплом и тем, как жесткие косы покалывают обнаженную кожу шеи. Гладит по спине. И верит, что его слова сбудутся. Аришем призовет Вечных, и, навсегда покинув человечество, Друиг уже никогда не расстанется с Маккари.