Цикличность жизни будоражит, Поттер.
— Регулус Блэк.
13.08. 1721 Густой туман клубился у ног Арктуруса Блэка, пробирающегося через лесные заросли, ветви которых царапали кожу его лица, оставляя тонкие кровавые полосы. Морозный ветер, совсем несвойственный для жаркого августа, подгонял его в спину, пробираясь сквозь жилет. Подол черной мантии периодически цеплялся за сухие коряги, словно невидимой силой пытаясь замедлить неумолимо приближающиеся шаги к кромке леса, опоясывающего старинное поместье, веками принадлежащее семейству Блэк. Не различая дороги из-за беспросветной темноты ночи, мужчина полагался на память, наперед зная, где нужно завернуть, а где обойти узкие тропы. Раздался долгий волчий вой, спровоцировавший плач новорождённого дитя, коего мужчина крепко прижимал к своей груди, отнюдь не стремясь его защитить от ночных тварей, живущих в лесу. Много легенд ходило об оборотнях, способных одним разом перегрызть глотку человека, или о нимфах, наделенных неземной красотой, очаровывающих тех несчастных, что часами блуждали по лесу, чтобы расправиться с ними без сопротивления и криков. Однако, в нужный час Арктурус Блэк — маг, стремящийся познать темные искусства, отправился на встречу с тем, кто на крови поклялся исполнить любое его желание взамен на чистую, невинную душу, в чьих венах течет кровь рода Поттер. Младенец, чей конец был предрешен задолго до рождения, являлся ребенком Фениаса Блэка и Калипсо Блэк, урожденной Поттер, не подозревающих, где и с кем находится их долгожданный наследник, давшийся миссис Блэк тяжким, кровавым трудом, едва ее не погубившим. Арктурус приходился Фениасу старшим братом, но по причине имеющегося изъяна в здоровье — бесплодия, повлекшего за собой перемены: Лордом Блэком стал Фениас, женившийся на красавице Калипсо, изначально должной было стать супругой Арктуруса. Старшее поколение обоих домов не могло допустить того, чтобы род оборвался по причине отсутствия наследников, потому было принято решение: заключить брак между Фениасом и Калипсо. По воле судьбы любовь не обошла стороной ни Арктуруса, всем сердцем любившего жену брата, ни Фениаса, не уступающего Арктурусу в любви к Калипсо, ни самой Калипсо, так и не сумевшей определиться в чувствах к двум братьям. Долгие годы двух Блэков и Поттер объединяло то, что не было согласовано с нормами морали. Греховные, порочные, нетрадиционные чувства. И как бы Калипсо, в равной степени любившая обоих мужчин, не терзалась муками совести, ее связь с братьями Блэками крепла с каждым днем, проведенным вместе. Она не имела сил отказаться от одного, что повлекло бы за собой потерю другого, как и они не могли, да и не хотели, сопротивляться своим чувствам к той, что связала их прочными нитями, разом прекратив давнюю, детскую, не имеющую смысла вражду. Братья во многом стали ближе, как духовно, так и физически. По своей натуре уступчивый и мягкий, Фениас подался на уговоры невесты — пустить в их постель третьего, в то время, как деспотичный, наглый и жадный до внимания Арктурус был готов спать на коврике у постели Калипсо, только бы чувствовать ее тепло, знать, что она рядом. Пылая любовью друг к другу с юного возраста, трое сумели пронести свои чувства сквозь годы, покуда не случилось то, что отвернуло Арктуруса от Фениаса, поселив в сердцах обоих обоюдную ненависть. После объявления даты свадебной церемонии, повлекшего за собой неудержимый гнев Арктуруса, — братья разругались в пух и прах, устроив драку, закончившуюся магической дуэлью, верх в которой одержал Арктурус. Ровно через месяц Фениас и Калипсо прилюдно принесли друг другу клятвы в верности и любви, скрепив узы брака поцелуем. Не сумев свыкнуться с мыслью, мол, любимая женщина ему более не принадлежит даже наполовину, Арктурус покинул отчий дом, отправившись на далекий Север, изучать темные искусства. Меньше, чем через год Калипсо Блэк разрешилась от тяжкого бремени, явив на свет мальчика, коего нарекли именем — Эридан Блэк. Фениас и Калипсо были безумно счастливы рождению сына, являющегося доказательством их любви. И пусть миссис Блэк не единожды писала письма старому любовнику, тоска ее не мучила, потому как обрела она сына, любовь к которому не была сравнима с любовью к мужчине. Увы, счастье молодых родителей продлилось недолго. В ночи явившийся Арктурус тайно выкрал родного племянника из-под носа у спящих родителей, намереваясь воплотить в жизнь задуманное. «Коли судьба не желает повиноваться моей воле, значит, ее нужно переписать», — размышлял мужчина, ступая по рыхлой земле. Проведя полгода на снежном Севере, Арктурус Блэк познал то, о чем не пишут в книгах, в первую очередь, научившись держать в узде черную магию, стремящуюся разрушить его тело, лишив рассудка. Испокон веков, из уст в уста передавалась непреложная истина, уверяющая магов и колдуний в том, что чёрная магия не приспособлена для мужского тела, она просто-напросто не уживалась в нем, что в последствии вело к разрушению, безумию; а вот женское тело, своего рода, сосуд для чёрной магии, уничтожающей города, сжигающей деревни, ломающей судьбы людей, потому как женщины — даруют жизнь. Чёрная магия веками сводила мужчин с ума, изнутри сжигая их за считанные месяцы, реже годы, — чего не происходило с женщинами. И, несмотря на сей факт, Арктурус не был намерен останавливаться. Вкусив скверну, он не мог ею насытиться. На Севере Арктурус совершенно случайно познакомился с тёмным магом, звавшим себя Душегубом, узнав у него множество секретов, способных перенаправить его жизнь в правильное русло. Душегуб был убедителен в своих сладких речах, туманивших разум, потому Арктурус согласился на любое условие, когда тёмный маг пообещал исполнить его заветное желание. Всё, чего когда-либо желал Арктурус Блэк: быть с Калипсо в каждой жизни, во всякой вселенной, в любом из миров. Он клятвенно божился совершить то, чего потребует Душегуб, но когда тот возжелал нерожденного дитя Фениаса, Блэк усомнился в своих силах, вот только клятва, заключенная на крови, была нерушимой. Душегубу был нужен не просто ребенок, а потомок древнейшего рода Поттер, вернее, его магия. Сотни лет питаясь магией тех, в чьих жилах текла кровь его рода, Душегуб оставался в здравом уме, не старея с тех пор, как он сжег родную деревню дотла больше семисот лет назад. Магия прочих волшебников, в коих не было и капли крови Поттеров, не имела столь чудодейственных свойств, однако ей можно было подпитывать силы каких-то жалких пару-тройку лет. Другое дело Поттеры — сильнейшие чистокровные маги, чья родословная брала начало от Мерлина и Морганы Ле Фэй. Кому, как не внуку прославленных магов знать: насколько величественна магия, если, конечно, она находится в умелых руках. — Да простят меня Святые, — безжизненно прошептал Арктурус, чей голос потонул в детском плаче. Оказавшись у реки, знакомой с детства, Арктурус прищурился, силясь разглядеть высокую фигуру, скрывавшуюся за стволами деревьев. Наивно понадеявшись, будто Душегуб, верно подшутивший над Блэком, потребовав жизнь младенца, решил взять его на слабо, как тот показался из-за укрытия, не скрывая ликующей улыбки. Лениво взмахнув рукой, словно отогнав назойливую муху, мужчина возвел круг на земле диаметром в три метра, на окружности которого плясали языки пламени, разгонявшие черноту ночи. Он приближался медленно, зная, что глупый лис, так легко попавший в его капкан, никуда не денется. Тем не менее Арктурус боязливо отступил на шаг, ужаснувшись от увиденного. Ярко-рыжие пряди волос, обрамляющие бледное, острое лицо, могли сравниться разве что с огнем. Блэка бросило в жар. Арктурус не видел отчетливо лица Душегуба, но чувствовал невероятную силу, исходящую от него, перед которой хотелось склониться. Мужчина сократил оставшееся дюймы, указательным пальцем правой руки коснувшись лба младенца, содрогающегося в плаче. Откуда-то слева послышался протяжный волчий вой, но едва ли Душегуб придал тому значения, собственно, как и Блэк, дважды пожалевший о принесенной клятве. Одно его успокаивало: Калипсо будет рядом. А что до детей, то магия непостижима, вдруг в ней найдется решение деликатной проблемы Арктуруса. Блэк был уверен: его любовь затмит собой скорбь матери, потерявшей дитя. — Дай его мне, — бархатным голосом не сказал, а пропел мужчина, после чего Арктурус покорно протянул дитя, чуть склонив голову. Эридан разревелся пуще прежнего, захлебываясь собственными слезами. — Ты представить себе не можешь, какую силу имеют младенцы. Магия, текущая по их венам, не до конца сформировавшаяся, бешеная, разрушительная. Сплошной хаос. — Тень улыбки украсила лицо мужчины. Он не блистал красотой, но взгляда от него отвести было невозможно. — Ступай, более ты мне без надобности. — А наша сделка? — шепот сорвался с обветренных губ. — Я не получил то, чего желаю! Блэк приосанился, надеясь, что со стороны он не выглядит глупым мальчишкой, требующим невозможного у родителя. С его слов мужчина хрипло рассмеялся, а после, склонившись над ухом побледневшего Арктуруса, прошептал заветные слова заклинания. Сделка свершилась. — Ступай, — приказал он, недобро сверкнув взглядом, — этой ночью поют мертвые. Ты ведь не хочешь оказаться среди них, верно? С плачущим ребенком на руках Душегуб вошел в круг, который опоясывал огонь. Арктурус так и замер, не понимая, что ему делать: остаться, дабы получить ответы на многие вопросы, или бежать без оглядки. Почти бережно уложив на землю дитя, обернутого в шаль, мужчина прикрыл веки, одними губами шепча строки лишь ему известного заклинания. Казалось, огонь стал жарче, а затем произошли сразу две вещи. Во-первых, земля разверзлась, явив взору Арктуруса существ, отдаленно похожих на людей. Тела их казались обугленными, непропорциональными, рваными, — как посчитал Блэк, с минуты всматриваясь в безголовое тело неизвестного существа. Во-вторых, в руке Душегуба сверкнуло полукруглое лезвие кинжала, рукоять которого была усеяна самоцветами. Арктурус бросился прочь в темноту леса, убегая от монстра, вознамерившегося осквернить новорождённого. Детский плач стих. Блэк резко обернулся, в ужасе разинув рот. Семь столбов света вознеслись к небу, будто прорезав его насквозь. — …Ночь окрасится кровавым заревом, рождая три звезды, обещанных принести миру гибель, — десятки голосов слышались как один. — …Он утонет во мраке тьмы…