Оскверненные

Может настоящая любовь — это решение? Решение начать отношения, отдавать себя кому-то, не думая, что получишь взамен, что будет больно и что вдруг это не тот человек. Может быть любовь — это выбор…

28 августа, 1978       Развалившись на стареньком диване, где пружина упиралась в копчик, Питер в левой руке держал жестяную банку пива, а в правой — неприметную книжку, повествующую о нелёгкой судьбе богатого паренька, решившего наложить на себя руки. Чтиво так себе, но время скоротать можно. Отхлебнув, он рукавом стёр влажность с губ. Облизнув указательный палец, Питер перевернул страницу, закинув за голову руку. Его опустошенная за каких-то пару минут банка из-под маггловского пива валялась у кровати. Петтигрю был ещё тем лентяем, нередко разбрасывая свои же вещи по углам квартиры. Один раз он даже умудрился найти носок в холодильнике, неизвестно каким образом туда попавший.       — Вот ты скотина, — брюзжа, высокий паренёк подобрал с пола несколько футболок. Принюхавшись к ним, Северус скривил рот, чуя запах пота. — Грязная скотина.              Питер хмыкнул, не отрывая взгляда от книги. Он давно привык к вечно недовольному Снейпу, поселившемуся в его съёмной квартире после того, как слегла его тётка, с коей он жил долгие годы. Родители Снейпа умерли рано, разбившись в автокатастрофе, а всему виной Снейп-старший, не выпускающий бутылку спиртного из рук. Он-то погубил себя и жену, до конца верующую, что её муж образумится, и они вновь заживут, как раньше. Но Северус знал: если бы не его рождение, то, возможно, так бы и было. Отец не бросил бы работу, просиживая штаны на диване в гостиной. Мать не замазывала бы синяки, каждый вечер беря гнев мужа на себя, только бы сын не пострадал.       Ни того, ни другого не произошло. Тобиас ненавидел сына за то, кем он был — волшебником. Ошибкой природы. Снейп-старший любил свою жену, но после того, как на свет появился Северус, в первые дни своего рождения демонстрируя «неправильные» вещи, — любовь обернулась ненавистью. Эйлин скрывала от мужа свой статус волшебницы, так как боялась его потерять, ведь знала: католик до мозга костей не сможет принять непреложную истину того, что магия существует. Так и произошло. Тобиас не принял сына, но расходиться с женой не стал, потому как с детства заложенные идеалы идеальной семьи, о которой он мечтал всю жизнь, не позволяли бросить тех, кто в нём нуждался.       Лично Северус предпочёл бы жить бродячей жизнью, лишь бы не видеть ссадин на лице матери, её слёз и стонов боли, когда отец вымещал на ней свою злобу. Чаще всего это было рукоприкладство, жестокие словечки, а иногда насилие, когда Эйлин отказывалась выполнять супружеский долг. Наверное, Северус никогда не сможет забыть то, что по случайности увидел лет этак в пять. Его мать в слезах и в крови сидела на полу в гостиной, прикрывая оголённые участки тела, а за её спиной стоял муж в обществе трёх своих закадычных друзей. Она кричала: — Уходи! А меленький Северус не мог сдвинуться с места. Затем кто-то заржал, и дверь закрылась, после чего Северус бросился в свою комнату, всю ночь проведя в слезах.       Северус знал, что происходит этажом ниже, но помочь не мог. Отец был прав, — он бесполезен.       — Я просил тебя следить за порядком, — Снейп упер руки в боки, недовольно нахмурив лоб.       Питер нехотя поднял взгляд на сожителя, дёрнув уголком губ. Северус так часто читал нотации, отчего бывший гриффиндорец перестал воспринимать его слова всерьёз спустя каких-то пару дней. Снейпа раздражало всё. И порой Питер задавался вопросом: Как этот напыщенный идиот не устал от самого себя? Он буквально взрывался на ровном месте, заводясь просто с нечего. Снейп считал, что раз уж они с Питером делят оплату квартиры пополам, то он имеет право требовать от Петтигрю порядка.       — Я забыл.              — Нет, ты не забыл. Тебе просто плевать на мои просьбы, нравится быть свиньёй? Обернись! Кругом грязь, Пит, ты практически живёшь в помойке, переступая через дерьмо! Почему так сложно поддерживать порядок, который я навожу каждый грёбаный день?!       — Плевать? Думаешь, мне, мать твою, плевать?       Хвост швырнул книгу в стену. Снейп молча глядел на то, как Петтигрю поднимается на ноги. Его помятый вид говорил сам за себя. Четвёртый день мучаясь от бессонницы, Питер медленно сходил с ума. Из-за зелий, которые ему варил Северус, мешать их с другими зельями было запрещено, потому приходилось выбирать: бессонница или полное забвение.       — Я не помню, не помню! У меня деменция! Забыл, мышь летучая? — губы искривились в ухмылке, обнажив ряд неровных, чуть пожелтевших зубов.       — Я не забыл, и ты это знаешь.       В комнате повисло молчание. Кому, как ни Северусу, знать, какие проблемы у Питера?       Лобно-височная деменция.       Зелья, изготовленные Снейпом лично, замедляли неизбежное настолько, насколько это в принципе было возможно. Питера спасло то, что он в своё время быстро спохватился, обратившись за помощью к Северусу. Три года. Ровно три года Питер травил себя настойками Снейпа, которые, между прочим, давали неплохой результат. Он оставался в здравом уме, а это главное.       — Я просто… — Питер прикрыл лицо руками, отвернувшись от помрачневшего Северуса. — Мерлин, Боже!       Свернув журнальный столик, парень закричал во всё горло, впервые за многие месяцы давая волю эмоциям. Питер настолько привык к роли вечно весёлого паренька, отчего не знал, какой он на самом деле. Снейп стоял неподвижно, не предпринимая никаких попыток, чтобы успокоить Петтигрю. В такие моменты он никогда не вмешивался, давая ему время выплеснуть свои эмоции. Пусть он орёт, крушит всё на своём пути, что угодно, только бы не сдавался.       — Посмотри на меня, — пальцы Снейпа сжались на подбородке Питера, который потерял дар речи, утопая в тёмных, почти чёрных, как долгая ночь, глазах. Его взгляд всегда действовал на Хвоста, словно гипноз, подчиняя его воле Снейпа. — Мы договаривались, помнишь? Ты слушаешься меня, а я не даю тебе помереть.       Побледневший Питер сглотнул, согласно кивая. Северус каждые три дня снабжал его склянками с зельями, не давая болезни пустить свои корни. Он не говорил Питеру, но сам догадывался, что виной его недугу, — увлечение миссис Петтигрю чёрной магией, которая её же и погубила. Говорить об этом Северус не осмелился, дабы его сожитель ещё пуще не разочаровался в родителях, поставивших свои желания выше родного сына.       — Ты ведь знаешь, что у меня мало времени.       Плечи Питера осунулись. Единственный, кому он открыл все свои секреты, оголив душу и разум, был никто иной, как Северус Снейп, молчаливый и неприглядный слизеринец. Они были знакомы до того, как оба получили письма из Хогвартса. Живя на одной улице, молодые люди редко виделись, потому как Северус спасался в обществе книг, не желая возвращаться домой; Питер каждый день воевал с дворовой шпаной, унижающих его за то, что он носил обноски. Миссис Петтигрю тратила все свои сбережения на исследования скверны, забывая о родном сыне, нуждающимся не только в её внимании, но и в любви.       Пару раз Снейп стал свидетелям того, как мальчишки, имён которых он не знал, до крови избили Питера, раз за разом встающего с колен. Петтигрю не сдавался. Он горделиво вскидывал вверх подбородок, не склоняясь перед теми, кто был старше его и раза в два, а то и в три больше. Северус, хоть и тайно, но восхищался стойкостью Питера. Сам бы он вряд ли сдержался и наверняка уничтожил бы каждого, кто посмел его обидеть. По своей натуре Северус был крайне мстительным и злопамятным, однако не был лишён милосердия. Но ради приличия, нужно признать, Снейп наказал обидчиков Питера, правда, сделал это по-своему. Четверо парней лишились ушей, причём обоих.       — Поэтому тебе стоит осведомить своих мародеров, — парень устало потёр переносицу, не став тратить время на язвительные высказывания. — Как бы мне не хотелось признавать обратное, но друзья твои не такие уж болваны, взять хотя бы этого Люпина.       Питер нахмурился, гневно глянув в сторону бывшего слизеринца. Снейп, честно говоря, никого не жаловал, однако мародеров прямо-таки терпеть не мог, а всё из-за одного случая, приключившегося с ним на далёком третьем курсе, когда мародеры только-только дали о себе знать всему Хогвартсу. Снейп и сам не помнил, что тогда приключилось, однако чувство гнева и стыда с годами не улетучилось, напротив, оно возросло.       — Не тебе давать мне советы, мышь летучая!       — Идиот ты, Питер, вот как есть идиот.       Покинув гостиную комнату, Северус направился в кухню, шаркая ногами. Петтигрю частенько огрызался, когда не мог ответить словесно, что лишь вызывало жалость к его скудному уму. А Снейп, не любитель ссор, уходил, оставляя последнее слово за собой.       — Ладно, — в коридоре послышалось эхо голоса Петтигрю, а затем появился и он сам, плечом прислонившийся к дверному косяку. — Ты прав, но не думаю, что у меня хватит сил признаться… Признаться в своей беспомощности.              — Ты не беспомощен.       — Нет, беспомощен. Если бы не ты, в смысле, не твои зелья, — Хвост вовремя себя одёрнул. Его язык — его же враг. — Я бы давно без них загнулся, лет в семнадцать, если не раньше. Я же не дурак и понимаю, стоит мне перестать принимать твои вонючие настойки, как память покинет меня в тот же день.       — Не уверен, — задумчиво проговорил Северус, наполнив кружку кипятком.       Ладони вспотели, покрывшись тонкой плёнкой. Отчего-то тихий голос Северуса совсем не понравился Петтигрю, в каждом слове ожидающего подвох. Он и без того знал: его жизнь рассчитана на месяцы, и кто знает, когда абсолютное забвение поглотит его память, ничего после себя не оставив.       — Что?       — Не уверен, что ты не дурак.       Кинув в Северуса кухонное полотенце, Питер в десятый раз за день обозвал его идиотом, покинув кухню, чертыхаясь. Буквально каждый их разговор заканчивался тем, что один бежал от второго. Либо Питер доводил Северуса до трясучки, либо Северус издевался над сожителем, отчего тот волосы на себе рвал, шепча проклятья.       — Вечером надо бы сходить в магазин, у нас в холодильнике мышь повесилась. Как думаешь, это твоя подружка? — не сдержав смешка, Снейп захлопнул дверцу старенького холодильника.       — Заткнись! — послышался голос Питера из ванной. — После семи вместе сходим, мне одному скучно.       — Ага, как же. Пакеты ты тащить не хочешь в одиночку.       — И это тоже! Подай мне полотенце, я забыл.       Закатив глаза, Северус, ругаясь, вернулся в гостиную. Прихватив махровое, слегка влажное полотенце, он приоткрыл дверь в ванную комнату, не глядя, протянув его полуобнаженному Питеру. Струи воды медленно стекали по худощавому телу, будто нарочно приковывая взор. Усмехнувшись, парень пригладил влажные волосы, упавшие на лицо. Он намеренно не взял с собой полотенце, желая увидеть, как смущается Северус, покрываясь алыми пятнами.       — Идиот, — чертыхнувшись, Снейп вылетел из коридора, слыша, как Петтигрю заливается хохотом, предлагая ему присоединиться.

***

      Пересев на заднее пассажирское сидение, Виктория бездумно глядела в окно, намеренно не замечая настороженные взгляды Дамиана и Регулуса, поглядывающих на неё через зеркало заднего вида. Из-за произошедшего, во что до сих пор верилось с трудом, Вики едва не врезалась в дерево, и потому Дамиан, словно кошку, согнал её с водительского сидения, заняв место за рулём. Ехал он намного лучше Поттер, у которой даже не было водительских прав. И, честно говоря, Регулус доверял ему безоговорочно, хотя лишний раз старался на него не глядеть. Пусть Гранье-Пажес и был хорош собой, к тому же не дурак, но раздражал он жутко.       Регулуса бесило в нём всё: каждый взгляд, жест, улыбка, да даже запах. Мята и ментол. Как-то Блэк-младший поймал себя на мысли, что его «ненависть» к аврору подпитывается комплексами и рамками правил, коим он следовал на протяжении всей своей осознанной жизни. Как у многих членов семейства Блэк, у Регулуса не то чтобы не было планов на своё будущее, у него отсутствовал как таковой выбор. И потому он завидовал. Завидовал Дамиану, который принимает решения, отталкиваясь от своих желаний; завидовал Сириусу, у которого уже имелась жена, любившая его; завидовал Вики, чей отец поддерживал её и заботился.       Прикрыв глаза, Вики вспомнила, как пущенное ею заклинание попало в мужчину, до жути похожего на Сириуса. Однако она практически сразу поняла, что тот мужчина — не её муж. Во-первых, Сириус никогда не называл её — Вики. Во-вторых, взгляд другой, не такой, как у Бродяги, да и выглядел тот, выдающий себя за Сириуса, лет на пять старше. Ну, а когда он потребовал волшебную палочку Регулуса, то Виктория убедилась, что интуиция её не подвела, что случалось крайне редко. Сложно было объяснить рационально, но Вики чувствовала исходящую энергию от мужчины с лицом её мужа. Нечто тёмное, пробуждающее страх в недрах души.       Регулус, отказывающийся верить в увиденное, списывал недоСириуса на иллюзии, созданные Костяными ведьмами, дабы удержать Викторию в своём Дремучем лесу. Он также не верил в их связь с давними предками, чьей колдопортрет так и хранился у Виктории. «Ведь это просто неправильно! Не может быть двух идентично похожих друг на друга людей» — размышлял он, отмахиваясь от теорий Виктории. Блэк-младший предпочитал жить в реальности, а не в фантазиях, к которым склонялась жена его брата. Дамиан воздержался от комментариев, так как его не было рядом, когда двое Блэков в спешке покидали шатёр Костяных ведьм. А сбежать им удалось благодаря Агнес, чьё лицо так и стояло перед глазами Виктории, стоило ей прикрыть веки, вспоминая минувшие часы.       Агнес, одна из старейшин клана Костяных ведьм, пожертвовала собой, спасая Викторию и Регулуса, который ей совершенно точно не нравился, о чём она не раз дала понять. Во всяком случае, Вики была уверена, что подобная выходка Агнес выйдет ей боком. Кираинна — безжалостная ведьма, она не щадит предателей, а Агнес как раз и предала её, собственно, как и Виктория, воспользовавшаяся доверием Костяных ведьм в своих целях. И новоиспечённая миссис Блэк не ошиблась. Закрывая глаза, она видела, как ведьмы рвут тело Агнес на части, а затем предают её костру. Верность — она и только она имеет силу, — неустанно повторял мистер Поттер. Наверное, сейчас Виктория поняла смысл его слов.

Флешбэк

Пятью часами ранее

      «— Иди с нами, — Вики тянула ведьму к выходу из шатра, но та выдернула запястье из её хватки, отрицательно покачав головой.       — Костяные ведьмы не бегут, они сражаются.       — Но они убьют тебя!       Женщина сократила расстояние, прижав ладони к щекам девушки. Виктория хотела отпрянуть, но по какой-то причине не могла пошевелиться. Она слышала голос Регулуса, искренне верующего, что безжизненное тело под его ногами принадлежит Сириусу.       — Как же ты на неё похожа. Я в долгу перед ней, надеюсь, что смогу отплатить, если ты сбежишь. Давай, бери своего паренька и убирайся отсюда! Помни, они не тронут тебя, если ты не вернёшься, — Костяные ведьмы не покидает свою территорию. Давай!       — Не понимаю, — отступая, Виктория крепко-накрепко вцепилась в ладонь Регулуса, маячившего за её спиной. — Перед кем ты в долгу?       — Перед твоей матерью, Вильма.»       Следующие воспоминания — словно вспышки, рябью мелькающие на периферии сознания. Нескончаемый поток крови, рекой хлынувшей из оторванных конечностей Агнес. Её безжизненные глаза, застывшие на лице, исказившимся от ужаса. Искры костра. Обугленные части тела. Как и в смерти Арнольда, Виктория чувствовала свою вину, хоть головой понимала: Случившееся — выбор Агнес.       А затем, буквально пару минут назад, Виктория ощутила обжигающую боль в районе затылка, как будто раскалённый жаром кинжал лезвием скользит по её коже, причиняя боль. Она завопила от ужаса, отчего Дамиану пришлось резко затормозить.       — Тори!       Буквально вывалившись из машины, Вики осела на колени, ногтями царапая горло. Воздуха в легких не хватало, а мысли, до этого роившиеся в голове, исчезли, — боль вытеснила всё. Регулус в считанные секунды оказался подле невестки. Его губы двигались, но она не слышала произнесённых им слов. Дамиан оттолкнул Блэка в сторону, в одной руке удерживая запястья Виктории, только бы она себе не навредила.       Гранье-Пажес ужаснулся. Кожа Виктории пылала жаром, как если бы она заживо горела на костре. Применив магию разума, мужчина взял часть боли девушки на себя, отчего пальцы его правой руки почернели. И, конечно же, это не осталось незамеченным Регулусом. Вики несколько минут билась в истерике, а затем затихла. Гранье-Пажес довольно быстро понял, что произошло с Викторией. Замкнутый круг, — как он сказал, не вдаваясь в подробности.       — Дай взглянуть, обещаю, я не причиню новой боли.       Вики нехотя кивнула, склонив голову набок. Каждое движение равносильно пытки. Дамиан не касался её кожи, но она чувствовала его взгляд на себе. Он в миг превратился из развязного паренька в собранного и серьёзного мужчину, знающего, что нужно делать. Возможно, по этой причине она не сильно сопротивлялась его просьбе. В конце концов, Дамиан — высококвалифицированный специалист, знающий о таких гранях магии, о коих Регулусу и Виктории не снилось.       Долг уплачен.       Что ж, Агнес пожертвовала собой, и Костяные ведьмы приняли её жертву. Вот и, казалось бы, — старейшина, а умерла, как подлая предательница, позволившая сбежать двум лазутчикам. Объяснив Виктории, что к чему, Гранье-Пажес усадил её в машину, вернувшись на водительское сиденье. Он бы хотел оставить Блэка на обочине, да только Флимонт Поттер его прикончит, а умирать молодым не входило в его планы. Следующие три часа они ехали в гнетущем молчании, слыша приглушенный голос вокалиста группы КИСС, чья песня играла на повторе, вот уже седьмой раз подряд.       Регулус в шоке раскрыл рот, когда, не сбавляя скорость, Дамиан кинул под колёса машины нечто похожее на расписное блюдце, после чего открылась воронка портала. Таким образом, они пересекли волшебную границу, оказавшись в Лондоне, а ближе к вечеру чёрная Шевроле подъехала к воротам Блэк-мэнора. Аврор присвистнул, оценивающим взглядом пробежав по арочным окнам трёхэтажного особняка, отдалённо похожему на готический замок.       — А вас встречают! Ставлю галеон, что твой паренек шкуру с меня спустит. Хотя… — Дамиан наигранно призадумался. — Силёнок у него не хватит.       — Я бы не была так уверена, — охрипшим голосом проговорила Вики, замечая высокую фигуру на крыльце дома. Сейчас она с уверенностью могла сказать, что это её Сириус.       — Думаешь? А если я тебя поцелую, ну, или украду? Что тогда сделает твой паренёк, а, bébé?       Регулус зло сверкнул глазами, до боли сжав пальцы в кулаки, ногтями впившись в ладони. Дамиан ужасно раздражал, в особенности его манера общения. Вроде бы непринужденная, сопровождающаяся неплохими шутками, порой смешными, но в основном — пошлость, не знающая границ дозволенного. Причем в каждом предложении. Блэка это злило. Во-первых, некоторые фразы ему были непонятны, а, во-вторых, Дамиан неуважительно разговаривал с Викторией, которая без пяти минут замужем.       — Молчишь, выходит, ты не против? По-другому я не могу истолковать твоё молчание, bébé, — цокнув кончиком языка, Дамиан глянул в зеркало заднего вида, намереваясь поймать взгляд девушки, которой, казалось, нет до него дела, как и до его шуточек. — Да ладно, я не ревнивый и могу поделиться, а если твой дружок захочет, то пусть присоединяется. Я и его не обделю.       Сжав зубы, Регулус отвернулся. До чего же мерзко было слушать подобное от прославленного аврора, заслужившего доверие и уважение Министра магии.       Как только машина остановилась у дома, Блэк отстегнул ремень безопасности, пулей вылетев из неё. Наспех вытащив сумки из багажника, слизеринец бросил их на асфальт, костяшками пальцев постучав по окну, дабы Вики поскорее вышла. Виктория, точно сонная муха, направилась к крыльцу шаткой походкой, где её поджидал Сириус, нервно постукивающий пальцами правой руки по перилам. С блестящими от подступивших слёз глазами, Виктория неопределенно качнула головой, закусив нижнюю губу.              Сириус понял её без слов, как часто у них это бывало. Он сократил расстояние, молча прижав подрагивающее тело девушки к своей груди. Пальцами вцепившись в плечи мужа, Виктория попросила увести её в дом, что он незамедлительно сделал, не став дожидаться младшего брата. А вот Регулус высказал Дамиану всё, что он о нём думает. Гранье-Пажес отмахнулся, мол, мелкий идиот, ни черта не понимает и только мешает. В порыве гнева, который Регулус умел всегда сдерживать, кроме сегодняшнего дня, он силой, на кою был способен, толкнул аврора в грудь. Мгновение, и вот уже он щекой прижался к лобовому стеклу, а Дамиан стоял позади, скрутив за спиной слизеринца руки.       — Чего ты добиваешься, сопляк?       — Не общайся с ней! Не говори и даже в сторону Виктории не смотри! Или я…       Ослабив хватку, благодаря чему слизеринец вывернул запястья из стальной хватки мужчины, Гранье-Пажес отошёл на несколько шагов, нахмурив светлые брови. Обычно он оставался весёлым и беззаботным, но прямо сейчас чудом себя сдерживал, чтобы не метнуть в надоедливого паренька парочку колющих и режущих проклятий. Было в мелком сопляке что-то раздражительное.       Да он сам раздражитель ходячий!       — Что ты? Что ты можешь сделать? Ты лишь глупый мальчишка, заслуживающий хорошей встряски. — Он подступил вплотную, прошептав вкрадчиво, почти угрожающе: — Не суй свой нос в мои дела, не то, слово даю, я переломаю твои ноги, и твоему братцу придётся собирать тебя по частям. Думаешь, твоё слово имеет вес? Думаешь, ты имеешь вес в этой жизни?       Регулус проглотил язык. Стоя перед возвышающимся над ним мужчиной, он чувствовал себя глупым пятикурсником, перепутавшем кабинет. Все взгляды обращены на него, а он боится шелохнуться.       — Без своего статуса, без своих родителей, ты, — Дамиан ткнул пальцем в грудь парня. — Ты — ничто. В тебе, дружок, нет ни черта особенного! Ты серая посредственность! Сырость, на которую, по правде говоря, время жалко тратить. Продолжай считать себя особенным, на деле же ты… — Поморщив лоб, Дамиан отошёл, будто не желал дышать с Блэком одним воздухом. — Ты ребёнок. Глупый и капризный ребёнок, возможно, даже обделённый родительской любовью.       Каждое слово — непреложная правда. Дамиан стал первым человеком, который не побоялся сказать Регулусу правду. Раскрыв ему глаза на то, какой он на самом деле глупый. Глупый ребенок. Он не стал перед ним лебезить, боясь гнева четы Блэков, ведь Блэки — поистине могущественное семейство, известное всей магической Европе. И кому, как ни сыну великого французского политика, члена Тайного ордена, не знать о великом семействе, заслужившим уважение семей аристократов и политиков. Однако же нынешний Министр магии крайне настороженно относился к уважаемому семейству. В особенности к Вальбурге Блэк, в чьих руках была сосредоточена власть и сила.       И вот Дамиан, казалось бы, простой паренёк, не раз замешанный в порочных связях, не подбирает слов, давая понять глупому мальчишке, что он не более чем — ничто. Он опустил его с небес до земли, парой предложений дав понять, что никакие достижения семьи не изменят того, что Регулус — блеклая тень своего старшего брата. Обделённый родительской любовью, даже здесь Гарнье-Пажес не ошибся. Регулус не был желанным ребёнком, опять же, в отличие от Сириуса. В детстве он часто любил подслушивать разговоры домашних, и, к сожалению, он не раз становился свидетелем того, что не было предназначено для его ушей, пусть и по своей воле.       Лет в одиннадцать, когда он только должен был отправиться в Хогвартс, Регулус слонялся по дому, не зная, чем себя занять. Сириус с Андромедой и Беллатрикс отправился в Америку к Альфарду, обзавёдшегося новым поместьем в Нью-Йорке. Нарцисса второй месяц отсиживалась в своей комнате, потому как подхватила пятничную лихорадку, а вот Регулус с ума от скуки сходил. Тогда-то он оказался у кабинета отца, где подвыпивший Сигнус обмолвился о «июньской трагедии». Регулус не особо понял, о чём они толкуют, но смысл некоторых фраз уловить получилось.

Флешбэк

14 июня, 1972 г.

      «Стоя за дверью, через щелку следя за отцом и дядькой, одиннадцатилетний мальчишка зажал нос. Дыша ртом, он старался не вдыхать сигаретный дым, лёгким туманом заполонившим комнату.       — Она ведь тебя так не простила. — Сигнус покачал головой. И что-то было в его голосе такое, отчего Регулусу казалось, что он осуждает Ориона, за которым всю жизнь бегал хвостиком. — Не видать мне больше племянников.       — Можно подумать, они тебе сильно нужны. Есть у тебя три дочери, вот с ними и возись.       Какое-то время мужчины провели в молчание, как думалось Регулусу, не слышащего их полного разговора. Ему хотелось подойти поближе и, как в детстве, запрыгнуть на колени отца. Но отрочество кончилось, а совсем скоро он должен был отправиться в Хогвартс вместе со старшим братом и кузиной.       — …Она не пускает меня в свою постель после того, что произошло. Видимо, боится, что я опять не сдержусь или же до сих пор злится, что более вероятно.       — Прошло больше десяти лет, неужто она не может простить тебе того случая? Не припомню, чтобы Бурга в детстве была злопамятной.       Послышался приглушенный хмык, от которого сердце Регулуса со свистом упало в пятки. Он кожей чувствовал неладное. Мозг кричал — беги, да только тело не слушалось. На интуитивном уровне он понимал, что надо делать ноги, но вместо это подступил чуть ближе, жмуря глаза, когда доски под его ногами неприятно скрипнули.       — Моя жена, как не прискорбно, слишком гордая. Она не может простить мне, что я взял её силой без её дозволения, будто оно когда-то было мне нужно… — Сигнус задумчиво кивнул, соглашаясь с Орионом. — Полагаю, по этой причине она порой не может смотреть на Регулуса, ведь он плод её унижения.       — Тут ты не прав, Бурга любит ваших сыновей. И чтобы не было между вами, на её отношение с детьми это не сказывается. К тому же, кто не совершает ошибок по молодости? Если не забыл, Друэлла тоже дама, — Сигнус с усердием подбирал подходящие слова, — своевольная. Но кому-то же надо выполнять супружеский долг. Помню, как она ревела, покуда я брал её сзади. Мерлин, это было прекрасно.       Орион хохотнул, туша сигару в стакане с огневиски. В отличие от своих родных братьев, с Сигнусом он был близок по духу. Они оба понимали друг друга с полуслова ещё с детства. Сигнус нуждался в пастухе, а Ориону был необходимом тот, кто будет им восхищаться, какую бы погрешность он не совершил.       — …Представь, она — вся такая слабая и беспомощная, дрожит при одном взгляде на меня, а я делаю с ней всё, что мне вздумается. Это лучше первого убийства. Власть и контроль — вот что главное. И коли наши жёны не могут дать нам этого по своей воли, нам иногда приходится идти на жертвы, в последствие которых страдают они. Но я уверен, там, под маской заплаканного лица, они жаждут грубости и боли. И уж прости, но что Друэлла, что Вальбурга порой заслуживают того, что получают.       — Правильно ли я понимаю, что ты одобряешь того, чтобы я взял твою сестру силой, заделав ей очередного сыночка?       — Одобряю? Не совсем. Вальбурга — просто женщина, а что делает женщина? Правильно, друг мой, женщина беспрекословно подчиняется приказам мужчины. И если ты чего-то хочешь, значит, она должна выполнить это с улыбкой. Но не стоит забывать об уважении, ведь если её не уважаешь ты, то и общество уважать тебя перестанет. А вот то, что происходит в вашей спальне вдали от посторонних глаз — только ваше дело.       — Золотые слова. Однако же, зачем мучить наших жён, если в Великой Цитадели живут феи, готовые выполнить любую твою прихоть?       Кривые несимметричные губы Синуса дрогнули в ухмылке.       — И то верно. Так вот, о чём мы? Вспомнил, вскоре, думаю, года через два, Сириуса и Регулуса стоит познакомить с феями…       — …Как раз об этом…»       Более Регулус слушать не стал. Убегая в свою комнату, он мог думать лишь о том, что он — Регулус Арктурус Блэк, наследник чистокровного, великого дома, — плод греха. Отец изнасиловал его мать, которая вскоре от него понесла. Именно в тот момент в голове Регулуса родилась навязчивая мысль, что Сириуса мать любит больше. Спустя пару лет его гипотеза подтвердилась. Стоило Сириусу отречься от семьи, сбежав из дома, как это сделала Андромеда, — вся правда вышла наружу. Вальбурга слезно умоляла мужа одуматься и вернуть сына в семью, тот на её мольбу ответил колкостью, напомнив о существовании второго сына.       — «Я люблю Сириуса больше! Больше всех!»       Слова матери лезвием кинжала больно полоснули по сердцу Регулуса. А хуже всего то, что все его домыслы, преследующие его на протяжении всей сознательной жизни, — подтвердились. Мало того, что Регулус не был любимым сыном, так впридачу он — живое напоминание того, какой позор пережила Вальбурга, подвергшись насилию со стороны собственного мужа. Регулус хотел бы поговорить с матерью, извиниться за то, в чём его вины не было, но он так боялся прочесть разочарование в её глазах. Поэтому молчал долгие годы, никому не рассказывая о том, почему ему так тяжело засыпать ночью; почему он ценил любое, даже незначительное взаимодействие с матерью; почему не может смотреть в зеркало дольше двадцати секунд.       Сириуса всегда любили больше, как мать с отцом, так и Беллатрикс, вечно защищающую и оберегающую его. Знала ли она о тайнах их семьи или же предпочитала жить в неведение?       Дабы избавиться от навязчивых мыслей, не дающих покоя, Регулус откупорил пузырек с зельем «Сон без сновидений». Добавив две столовые ложки зелья в стакан с водой, слизеринец осушил его одним махом и прилёг обратно на постель. Веки медленно налились тяжестью. Он проваливался в пучину темноты, краем уха неразборчиво слыша, как скрипнула дверь в комнату его брата. Регулус забылся в крепком сне, не думая о матери с отцом и предстоящем вечере, который он будет вынужден провести в обществе аристократов, расспрашивающих о его планах на будущее, будто им в самом деле интересно.       — Сириус.       Осторожно присев на край постели, девушка закусила нижнюю губу. Хозяин комнаты спал, не слыша, как она зовёт его по имени. Ладонь Виктории чуть подтолкнула мужа в плечо, но тот что-то прошептал, лицом уткнувшись в подушку. В отличие от неё, Бродяга всегда спал крепко, а утром его с трудом будил будильник, и то не всегда. А вполне возможно, что Сириус только притворялся спящим. Они повздорили после ужина в кругу Вальбурги и Беллатрикс с Нарциссой. Казалось бы, ссора высосана из пальца, но Блэк всем своим видом дал понять, что ему совершенно не нравится Дамиан, не впервой крутящийся вокруг его жены.              И дело не то чтобы в необоснованной ревности. Ещё в Хогвартсе, когда Сириус ранним утром вернулся от Реддла, Дамиан находился в гостиной Гриффиндора, читая свежий выпуск Ежедневного пророка. Заметив гриффиндорца, Гранье-Пажес привычно скривил губы в усмешке, сделав тому замечание. По выражению его лица было понятно, что ему известно о том, что Сириус в Хогвартсе не ночевал. А его фраза: «— Даже самая грязная ложь выходит наружу», заставила Блэка задуматься. Нельзя было с уверенностью утверждать, что Дамиану известно о его статусе, однако вопросы имелись. Сириус не ревновал Викторию, потому что был в ней уверен, но поведение Дамиана нервировало. Он аврор, а значит, может прибегнуть к чему угодно, чтобы выведать у Виктории, кто её муж.       — Сириус, мы можем поговорить?       Взобравшись на кровать с ногами, Вики легла лицом к мужу. Её пальцы пригладили его волосы, отведя их от лица. Веки Сириуса дрогнули, словно он видел неспокойный сон. После принятия метки его кошмары вернулись. Ему вновь снилась смерть Виктории, умирающей на его руках, но Бродяга не говорил об этом жене, дабы лишний раз её не беспокоить. С живота перевернувшись на бок, Блэк сжал простынь в ладонях, энергично вертя головой. Вики быстро спохватилась, принявшись трясти его за плечи. Меньше чем через полминуты Сириус распахнул глаза, обнаружив склонившееся над ним лицо жены.              — Кошмары?       Сглотнув, он притянул Викторию ближе, обвив её талию обеими руками. Оставляя поцелуи на её волосах, Бродяга чувствовал, как страх постепенно покидает его разум. Сейчас она здесь с ним, живая и тёплая. Её главный враг повержен, более нет никого, с кем бы Сириус не сумел справиться. Нужно признать, что и Виктория не пальцем деланная. Пройдя через пекло, она осталась собой, насколько это было возможно, учитывая те последствия, оставившие невидимые отпечатки на её душе. Порой Сириусу не хватало её улыбки, безудержного смеха, вызванного глупой шуткой Джеймса. Она повзрослела, что было неизбежно, и всё чаще Сириуса посещали мысли о том, как было бы хорошо вернуться в Хогвартс, не имея никаких связей с Томом Реддлом.       Каким бы он стал? Чтобы с ним сделалось? Перерос бы он свою гордыню, неудержимый характер, являющийся его главным врагом. А чтобы ожидало его в отношения с Викторией? Долго ли бы она терпела его выходки, вызванные необоснованной ревностью, отравляющей их взаимоотношения? Бродяга был глупым подростком с гуляющим ветром в голове, когда они с Викторией только-только начали сближаться, но не как друзья, а как любовники, вынужденные хранить свои отношения втайне от мародеров, в особенности от Сохатого. К сожалению, Джеймс, наделённый чуйкой, долго сетовал на Бродягу, веря, что тот причинит боль его сестре, что вскоре произошло, и не один раз. Несмотря на влюблённость, Сириус, в силу отсутствия опыта и мальчишеской глупости, вечно ревновал Викторию ко всему, что движется, опасаясь того, что может её потерять.       Он по своим родителям, дядюшке с тётушкой и прочим родственникам знал, любовь, как не прискорбно, не вечна. Рано или поздно чувства иссякнут, не оставив после себя привязанности, которая в большинстве случаев перерастает в ненависть. Он когда-то хотел жить, как крестный дядюшка Альфард, всю свою жизнь пользуясь расположением женщин, но Сириус в ту пору не знал главного, — пусть Альфард не связывал себя узами брака, ведя разгульный образ жизни, но он как любил Ирмину Поттер с семнадцати лет, так и по сей день питал к ней тёплые чувства. Вдвоём они пережили свою дочь и внука, о судьбе которого было обоим неизвестно. И спустя годы, набравшись ума, Сириус, наконец, понял, что Виктория его не оставит, а отталкивая её, он лишь рискует потерять её любовь.       Вместе, рука об руку, они прошли через многое. Иногда, в моменты безграничного счастья, Сириусу казалось, будто его жизнь — сон. Простая насмешка, в одно мгновение грозящая перерасти в реальность, лишенную всего того хорошего, что он имеет. Ещё года два назад он и подумать не мог, что Виктория согласится стать его женой, разделить его фамилию, его тайны, его врагов. Однако Виктория, не раздумывая, приняла его предложение, потому как боялась, да и сейчас боится, что судьба отмерила им мало времени. Куда не глянь — война. Сегодня, завтра или через пару дней они столкнутся со смертью. И попробуй угадай, кого она заберёт первым. Роптать бессмысленно, нужно брать от жизни всё, пока она у тебя есть, — размышлял Сириус, перебирая волосы жены. Даже если им отмерены годы или же дни, они проведут это время вместе, бок о бок, сражаясь с тем, кто намерен навредить их семьям и друзьям. Раньше Сириус грезил мыслью стать великим мракоборцем вместе с друзьями мародерами, теперь же он по другую сторону.       Поведав мужу о том, что с ней приключилось, Виктория успокоила Сириуса, заверив, что Дамиан не станет лишний раз трепать языком. Может, он тот ещё пройдоха, но не дурак. И, как Вики успела заметить, Дамиан хороший малый. Да, порой он бывает себе на уме, но в помощи не отказывает. Взять хотя бы злосчастный экзамен, без которого Вики не удалось бы попасть в Министерство на стажировку, а также побег от Костяных ведьм. Да и знала Виктория, со слов Алисы Стоун, недавно ставшей Лонгботтом, что Дамиан хороший парень, не раз прикрывавший гриффиндорцев, когда те задерживались после ужина. Он рисковал своей репутацией, ведь комендатский час — дело серьёзное. Ныне почивший Дерек Бабинсомм с маниакальной фанатичностью относился к правилам, кои сам придумал для поддержания мира в Хогвартсе, которые с нового учебного года перестанут действовать.       — И надолго?       Поджав в кровь искусанные губы за сегодняшний вечер, Виктория откинулась на спину, уставившись в потолок. Новость об отъезде мужа её не порадовала. Мало того, что Виктории придётся навёрстывать упущенное, потея в тренировочном зале мракоборцев, так ещё и мужа рядом не будет. Приводя дела в порядок в Румынии, вдали от Лондона, Сириус наверняка вляпается в одну из передряг. Конечно, хорошо, что рядом с ним будут находиться три Пожирателя смерти, однако дело это не меняет. Увы, но Блэк всегда будет находиться на грани.       — На неделю, — Сириус перевернулся на бок, с улыбкой наблюдая за женой. И дураку понятно, что Виктория злится. — Или на месяц, возможно на месяцы.       — Месяцы? Я не ослышалась?       Сириус хохотнул, ладонями скользя по обнаженным плечам жены. Наличие шрамов его не смущало, чего нельзя было сказать о Виктории, стыдившейся своих увечий.       Приняв сидячее положение, Виктория прижала колени к груди, уместив на них подбородок. У Римуса чертовщина творилась в отношениях с Кэтрин, не разу не объявившийся с тех пор, как Люпин с разбитым сердцем покинул Север, не став объяснять причину своего уезда. Лили буквально сходила с ума во всех разумных и неразумных смыслах. Джеймс сделал предложение, от которого, как не удивительно, она не смогла отказаться. Прошлым вечером в кругу друзей и сестры Джеймс Поттер встал на одно колено, в очередной раз признавшись Лили с заплаканным лицом, что он без ума в неё влюблён. Она согласилась при одном условии: свадьба должна быть назначена на октябрь. Лили очень любила своих бабушку и дедушку по материнской линии, кои воспитали её и Петунью, пока родители проводили всё своё время на работе.       Эванс с детства мечтала выйти замуж осенью, под осенний листопад у пруда в парке Сент-Джеймс. Много лет назад Клаус и Рената Фишеры, чистокровные немцы, сочетались узами брака в обществе друзей и немногочисленных родственников во время обучения в Йельском университете. От Лондона, само собой, далеко, но, проведя зимние каникулы в Лондоне, пара гостила у тётушки Клауса Фишера, как раз сделавшего предложение своей супруге в канун Рождества. И пусть родители матери давно покоятся в земле на кладбище Мелатен в Кёльне, Лили по-прежнему мечтала провести церемонию в одном из знаменитых парков Лондона. И Джеймс согласился, не задумываясь. Он любил Лили и уважал её мнение, потому и был согласен на всё, чтобы ей не взбрело в голову.       — Как же ты объяснишь своему лучшему другу, что тебя не будет в такой важный день в его жизни?       — Думаю, я смогу выбить себе один выходной, хотя рассчитываю справиться с заданием раньше начала октября.       — Я в тебе не сомневаюсь, но, чёрт возьми, мы вынуждены расстаться, ну, а ещё…       — Что ещё, Виктория?       Молодой мужчина с усмешкой уставился на жену. Она его либо убьёт, либо… Либо убьёт.       — Твой Том, — перекинув ногу через бёдра мужа, Виктория опустилась на мужской пах, не скрывая ухмылки.       Приоткрыв рот, Сириус поглаживал узкие бёдра, ожидаю следующих действий. Мисс Поттер отличалась оригинальностью, сейчас она — Блэк, выходит, что и ждать от неё можно чего угодно. Стянув ленту с волос жены, Сириус глядел, как её локоны рассыпаются по плечам, путаясь в его пальцах.       — Мой Том?       — Да, скоро мне придётся сражаться с ним за твоё внимание.       Секунду, и лающий смех Сириуса Блэка заполнил помещение, заглушая храп Регулуса, находящегося в своей комнате через стенку. Вики не сумела сдержать улыбку, хоть желание отлупить муженька было сильнее.       — Поверь, в моём вкусе чокнутые девицы и уж никак не психопаты убийцы, мечтающие завоевать мир. Так что не дуйся, mon amour, я полностью в твоей власти.       Подмяв жену под себя, Сириус навис сверху. Левой ладонью бродя по бедру, правой Блэк удерживал оба запястья Виктории над их головами. Он обдувал своим дыханием её лицо, шепча, как сильно он тосковал.       — Разве он психопат?       Задумавшись, Сириус мотнул головой, перевернувшись на спину. Дотянувшись до пачки сигарет, лежавших на прикроватной тумбочке, бывший гриффиндорец глянул на жену, молча прося её о помощи. Вики ухмыльнулась. Меж её пальцев гулял огонёк. Данному фокусу она научилась у Костяных ведьм, заверивших её в том, что её стихия огонь. Комната медленно заполнилась сигаретным дымом с привкусом вишни.       — Нет, его рассудок чист и ясен. Планы безумны, но не невозможны. Уверен, Том добьётся своего и за ценой не постоит.       Переняв сигарету, Виктория уместила голову на груди мужа. Пальцами скользнув по её распущенным волосам, Сириус периодически накручивал девичьи локоны на фаланги своих бледных пальцев.       — А ты будешь с ним рядом.       — Я вынужден.       Он кривил душой, и они оба это знали. Сириус не был согласен со всеми целями Реддла, но он восхищался им, даже если сам этого не понимал.       — Расскажи мне историю.       Выдохнув дым в лицо мужа, Виктория бросила косой взгляд на его левое предплечье. Она успела в подробностях рассмотреть метку и теперь могла с уверенностью сказать, что метка отличалась от татуировок Сириуса. Она изредка шевелилась, извиваясь. И было в ней что-то такое, отчего кожа покрывалась гусиной кожей. Темная магия. Она определённо текла в жилах Блэка, и кто знает, какие проблемы она доставит им обоим.       — Историю? — Сириус поднёс сигарету к губам, надавив на пожёванный фильтр. — Какую историю вы изволите послушать, миссис Блэк?       — Об эльфийском короле, заключившим сделку с Драконом, чтобы сохранить жизнь своей дочери.       Затянувшись, Сириус затушил окурок об поверхность блюдца, служившим пепельницей и, закинув руку за голову, начал свой рассказ.       — Когда-то давно, когда не было летоисчисления и все жили здесь и сейчас, на Лесное королевство молодого короля обрушился страшный рок. Его подданные, молодые и старые, погибали один за другим, мучаясь от кашля. Придворный лекарь смог остановить распространение заразы, обезопасив короля, его семью и свиту. Спустя пару дней, когда казалось, что болезнь оставила королевство, младшая дочь короля слегла с жаром. Принцессе было, по меньшей мере, около семи лет. Королева день и ночь сидела у постели дочери, умоляя великого лесного бога о милости.       — А что было потом?       — Ты знаешь, — услышав разочарованный хмык, Сириус продолжил: — Мучаясь сомнениями, король отверг советы своего тайного совета, решив прибегнуть к помощи древнего зла, обитающего на высокой горе, там, где Солнце встречается с Луной. Семь дней и семь ночей королевский экипаж мчался на всех парах, только бы успеть спасти маленькую принцессу. И вот, добравшись до горы, носящей название «Погибель бессмертных», король вновь столкнулся со сложным выбором. Задержаться, но встретиться с Драконом в окружении своей немногочисленной армии или же отправиться вперёд, обгоняя смерть. И вот он встретился с Драконом, настоящим, огромным, вселяющим ужас. Король упал на колени, умоляя Дракона о помощи.       — А дальше?       — Ещё раз перебьёшь, я умолкну. Так вот, король поведал Дракону о своём горе, обещая тому любые драгоценности, шелка и камни. Дракон выслушал безутешного короля, а затем сказал: «— Если ты хочешь спасти жизнь своей дочери, то тебе придётся пойти на жертву. Готов ли ты отдать мне свою душу взамен на жизнь своей дочери?» — Сириус скривил рот, поняв, что сигареты его закончились. — Король согласился. Дракон выполнил своё обещание, даровав маленькой принцессе жизнь.              — А что стало с королём?       Вики уже слышала эту историю, и не раз, однако Сириус нередко менял концовку.       — Как и обещано, король отдал свою душу Дракону, став таким же, как и он, — Драконом.       — А в прошлый раз он вернулся домой со здоровой дочерью.       — В прошлый раз ты чуть ли не ревела, если не забыла.       — Врёшь!       — Преувеличиваю. Давай, Ви, спи, у тебя глаза закрываются, хоть спички вставляй.       Обнимая жену, Сириус прикрыл веки. Завтра их ожидает сложный день, как эмоционально, так и физически. Сначала придётся на свадьбе кузины общаться с напыщенными аристократами, а затем беспомощно глядеть, как красавица Цисси становится игрушкой в руках разбалованного мальчишки. Люциус безмозглый идиот. Глупый и бестолковый. Сириус был уверен: Малфой не сможет сделать его сестру счастливой.

***

30 августа, 1978       Проснувшись на рассвете, Нарцисса никак не могла заставить себя встать с кровати. Ей хотелось спрятаться под одеяло и провести там весь день, только бы не спускаться в зал, переполненный гостями, поздравляющих её с долгожданным событием в жизни каждой девушки. Свадьба. Цисси морально готовилась к этому дню с четырнадцати лет, сейчас ей семнадцать, а на лице нет отголоска радости, впрочем, как и в душе. Её брак — договоренность двух чистокровных семей, решивших связать своих детей непреложным обетом. Кто бы что не говорил, но таинство бракосочетание равносильно непреложному обету. Каждая клятва жениха и невесты скрепляется нитью, не позволяющей предать друг друга, или же расторгнуть сей священный союз.       Накинув тонкий халат поверх пеньюара, Нарцисса с ужасом представила, как ближе к ночи её новоиспеченный муженёк возляжет с ней в одну постель. Люциус будет в праве потребовать от неё консумации брака, а она сделать ничего не сможет. Белла посоветовала ей закрыть глаза и потерпеть пару минут, представляя что-то хорошее. Но как в такой ситуации не думать о муже, склонившемся над ней? Над его дыханием, обжигающим её шею и лицо? Над жаром его тела? Над поцелуями, на которые бедная Цисси должна будет отвечать. Как не думать о неизбежной боли в момент их совокупления? О крови, в конце концов. А хуже всего то, что она даже не представляла, что ей нужно будет сделать. Одурманенная нескончаемым поток мыслей, Нарцисса упустила момент, когда в комнату вошли Беллатрикс и Виктория, вызвавшиеся помочь ей.       Словно неживая, она приняла ванну, наполненную душистыми ароматами, крепко впитавшимися в кожу. Нарцисса не сопротивлялась, когда Беллатрикс расчёсывала её волосы, увлажненными маслами. С отстранённостью молчаливого зрителя наблюдая за тем, как Виктория втирает в её ладони прозрачную субстанцию, проходится по груди, низу живота, позвоночнику, Нарцисса почти не дышала. Усилием воли подавив дрожь, вызванную страхом, Нарцисса поднялась, позволяя Белле завернуть её в махровое полотенце. Сестра часто так делала в детстве, когда родная мать забывала о дочери, купающейся в ванне. Глядя на собственное отражение в зеркале, висящем на стене в комнате объятой паром, Нарцисса сама себя не узнавала. Сестра с Викторией поработали на славу, превратив её в небесную нимфу.       Волосы блестели, источая свет первых звёзд. Белоснежная кожа еле заметно сияла на свету благодаря маслам. Её лицо отличалось свежестью и бодростью, учитывая, что ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз. Повязав тугой узел на талии, Нарцисса обнаружила, что потеряла в весе. Матушка так сильно переживала, что она не влезет в свадебное платье, а теперь его придётся ушивать. Отчего-то эта мысль повеселила девушку, однако в одно мгновение улетучилась. Мать ни за что на свете не отменит сегодняшний день. Она скорее выдаст её замуж в нижнем белье, нежели задержится хоть на пять минут. Поняв, что тешиться возможным вариантами событий, не имеющими ничего общего с реальностью, — бессмысленно, Нарцисса опустилась на мягкий пуфик, глядя в зеркало туалетного столика.       Беллатрикс в очередной раз прошлась щёткой по её влажным волосам, расчёсывая каждую прядь. Цисси поглядывала на задумчивую Викторию, крутившую меж пальцев подвеску с рубином.       — Вики, это больно? — Игнорируя разочарованный вздох сестры, вызванный неудачной перекидкой прядей на пряди, Нарцисса обернулась в пол-оборота, встречаясь с растерянным взглядом девушки брата. Виктория в замешательстве взглянула на Беллатрикс, не до конца поняв, какого ответа от неё ожидает Блэк. — Первый раз… — она прочистила горло, ощущая, как румянцем пылают щеки. — Мне будет больно в первый раз?       — Я… — отзеркалив выражение лица слизеринки, Виктория неопределенно повела плечом, потупив взгляд. — У каждого всё индивидуально. Многое зависит от партнёра и твоей физической формы. Например, у моей подруги Лили Эванс в первый раз крови не было, как во второй и в третий…       — А больно? Ей было больно?       Нарцисса сжала ткань пеньюара, до боли прикусив нижнюю губу. Она ужасно нервничала, чувствуя себя одинокой и всеми покинутой. Она давно была осведомлена о назначенной дате свадьбы с Люциусом, однако её сомнения и страхи никуда не исчезли. Нарцисса не знала о своём будущем муже ничего, кроме слухов, гуляющих из уст в уста. Кто-то говорил, что наследник рода Малфоев красив и честолюбив, к тому же поговаривал, что не лишённый талантов и ума. Другие уверяли, что сын Абраксаса Малфоя характером пошёл в гуляку дядьку, славившегося порочными связями и бастардами, заделанными на стороне.       Как и многие мнительные личности, Нарцисса чаще всего верила в сомнительные слухи, забывая о том, каким почтительным и любезным Люциус был, когда они встречались на приёмах. Он не разу не сказал ей дурного слова, не позволил ничего лишнего, чтобы могло навлечь тень на репутацию девушки и её семьи. И все же Нарцисса рада своей участи не была, пусть и не сопротивлялась. Она боялась последовать примеру своей старшей сестры, отказавшейся от всего в угоду любви. Цисси верила в любовь, находя её в лицах родных и на страницах книг.       Но скверные мысли её не покидали. Она боялась своего будущего мужа, ведь неизвестно, как он будет себя с ней вести. Сложатся ли их отношения? Смогут ли они воспылать любовью друг к другу? Цисси видела, каким взглядом ее кузен смотрит на Викторию, а каким она на него. В их чувствах она не сомневалась, потому как было видно, как эти двое дороги друг для друга. Сириус счастливчик, ведь если верить Вальбурге, то именно Виктория в будущем станет его женой, а это значит, что все у них будет по любви, в отличие от остальных членов семьи Блэк. Нарцисса смутно помнила рассказы бабушки Ирмы об их предках, но одно она знала наверняка, — Блэки не женятся по любви.       — Не знаю, я не спрашивала.       — Ну, а тебе? Я же не дурочка, я понимаю, что вы с Сириусом… Что вы с ним…       — Трахались, — просто ответила Белла, сильнее вогнав сестру в краску.       Белла с детства отличалась излишней прямолинейностью, что не раз выходило ей боком. Она ляпала первое, что придёт в голову, не заботясь о чувствах окружающих. Не ведая стыда, она не краснела и не бледнела, как это часто случалось с Цисси.       — Ну, как вам сказать, — закинув ногу на ногу, Виктория прикрыла рот ладонью, скрывая ухмылку. Неловко не было, наоборот, сложившаяся ситуация забавляла, если в счёт не брать страхи младшей Блэк. — На самом деле уверенность и отсутствие страхов влияют положительно на сам процесс. Нужно расслабиться, а если не можешь, то существуют специальные зелья. Из-за них притупляются ощущение, мозг будто в тумане, но зато ты не будешь чувствовать боли.       — А у тебя есть такие зелья?       Вики покачала головой, чем вызвала печаль на лице девушки. Сорвавший с губ разочарованный вздох утонул в смешках двух девушек. Беллатрикс и Виктория давно распрощались с подругой-девственностью, лишившись её с теми, кому они доверяли. Если у Сириуса с Викторией всё было по любви, к чему они шли долго, но уверенно, то Беллатрикс, напротив, заставила своего друга помочь ей распрощаться с тем, что влекло за собой проблемы. Рудольфус под бутылкой огневиски, молодой и неопытный, помог подруге в этом нелегком деле, благодаря чему её помолвка сорвалась.       Семейство Кроули тактично отказались от той, кто утратила свою невинность. Дабы не поставить друга в неловкой положение, Белла приврала. Играя роль девушки, на чью чести покусились немаги, Беллатрикс была убедительна, как никогда раньше. Девушка, с которой Белла «по секрету» поделилась своей бедой, растрепала всем и каждому, кого она видела в Рождественский вечер о «позоре» Беллатрикс. Сигнус был в бешенстве, как и прочие мужчины, решившие найти «маггловских выродков». И у них получилось, Белла, не глядя, кивнула, в душе прося прощения у тех, кто подвергся гневу её семьи по ошибке.       Трёх молодых парней, ни коим образом друг с другом не связанных, оскопили, в последствие чего они умерли в муках. Беллатрикс знала цену свободы, как и знала то, что она ни под каким предлогом не выйдет замуж за Корбана Яксли.       — Не волнуйся, они делаются быстро. Считай, через пару часов они будут у тебя.       Нарцисса подскочила с пуфика, отчего её прическа вновь распалась, локонами рассыпавшись по хрупким плечам. Беллатрикс скрестила на груди руки, недовольно пробурчав, что помогать сестре не будет, раз уж она не ценит её помощи. Будто не слыша, девушка сжала Викторию в крепких объятиях, на ухо твердя слова благодарности. По своей натуре она была довольно чувствительной личностью, поэтому Цисси ценила каждое доброе слово, брошенное в её сторону. В Хогвартсе у неё не было подруг, помимо кузенов, предпочитающих проводить время в своих компаниях. Сириус — неотъемлемая часть мародеров; Регулус — хмурый паренёк, подпустивший к себе Крауча-младшего и Хьюго Флинта. Как не печально, но ни в кругу друзей Сириуса или же Регулуса для Цисси места не было.       Она могла бы дружить со своими сокурсницами, соседками по комнате, да вот незадача: родители запрещали общаться с теми, кто не соответствовал статусу их дочери, а чистокровные слизеринки считали Цисси не от мира всего. Библиотека стала для Нарциссы спасением. Она могла сидеть там часами, с головой уходя в книги, где жизнь героев расписана на сотни страниц. Особенно сильно девушка любила маггловские книжки, которые ей тайком передавала Пандора Беллами, являющаяся старостой Слизерина. Они порой перекидывались парой слов, но в основном держали дистанции, потому как Нарцисса не должна была быть замеченной в «дурной» компании. Пандора понимала сей непреложный факт, потому не возражала. Слизерин не терпит грязнокровок, а Пандора — одна из них.       Беллатрикс с Регулусом и Сириусом знали о тайном увлечении своей сестры, но хранили тайну, дабы не навлечь на неё гнев родителей. У Нарциссы было не так много радостей в жизни. Отец и прочие мужчины семейства Блэк не обращали на неё внимание, так как она не отличалась магическим потенциалом, чего нельзя было сказать о её старших сёстрах и братьях. Друэлле дела не была до младшей дочери, кою она нередко называла — неблагодарной. Нарцисса не была глупа, но мнительность и доверчивость брали своё, списывая девушку со счетов. На неё не делали ставки и потому многого не требовали. Разве что Друэлла запрещала дочери лишний раз ложку ко рту поднести, с самого детства твердя о том, что у женщин должна быть такая талия, которую можно обхватить обеими ладонями. Из-за причуд матери Нарцисса недоедала лет с девяти, отчего здоровье её было слабым, а магия — нестабильной.       Ригель Блэк, живущий в Монако, в шутку поговаривал, что за последнюю сотню лет в могучем семействе появился сквиб, коего ради забавы держат в семье. Он приходился Валбурги с Сигнусом и Альфардом троюродным племянником, а вот Ориону двоюродным. Занимая место в итальянском Совете Семиконечных звёзд, Ригель пользовался уважением. В свои двадцать три года он добился многого. Сириус, вспыльчивый под стать несдержанной Беллатрикс, как-то хорошенько врезал кузену, когда тот позволил себе лишнее, бросив пару оскорбительных шуточек в сторону Нарциссы, разревевшийся на глазах у всех гостей, прибывающих в Блэк-мэнор лет десять назад. Рот Ригелю закрыли, да только это не меняло того факта, что Нарцисса как была никудышной волшебницей, так ею и осталась.       — Пора, — Беллатрикс провела по волосам сестры, заплетённым в низкий пучок. Нарцисса во всём соблюдала скромность, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. — Ты же знаешь, одно твоё слово — и этого фарса не будет.       Робко улыбнувшись, Нарцисса покачала головой. Мать готовила её к этому дню, уча женским хитростям, благоразумию и покорности. Робкая и кроткая Нарцисса была мечтой любого мужчины, для которого красота, коей мисс Блэк не была обделена, имела большее значение, чем ум. Люциусу, а точнее его отцу, нужен наследник, в лучшем случае наследники. Нарцисса станет безропотной куклой в умелых руках Малфоев. Пустая картинка без собственных желаний и мечт.       — Всё это глупости, — обняв сестру, Нарцисса зажмурила глаза, сдерживая непрошеные слёзы. — Я справлюсь, со мной всё будет хорошо.       Белла отступила, с гордостью глядя на то, какой красивой девушкой стала её младшая сестра. Нежная белоснежная кожа, пахнущая розами. Белокурые локоны, источаемые серебристое свечение ярких звёзд. Тонкие черты лица, изгибы тела. А её свадебное платье цвета слоновьей кости удачно подчёркивало цвет глаз, придавая взгляду некую загадочность. Нарцисса, словно фарфоровая кукла, которую посадят на высокую полку, где она будет пылиться долгие годы. Красивая, но несчастная.       — Пожалуйста, оставь меня.       Тёмное платье, вдоль корсета расшитое драгоценными камнями, открывало взор на пышный бюст. Шёлковые юбки цвета топлёного горького шоколада облегали округлые бедра, создавая силуэт хвоста русалки. Чёрные длинные локоны в виде тонких спиралей были заколоты у затылка, волной спадая по спине. Нарцисса не смогла скрыть улыбки при взгляде на старшую сестру. Как и Андромеда, Беллатрикс отличалась красотой. Дьявольской красотой, способной свести с ума любого мужчину. И если бы не её нрав, то матушка давно бы выдала среднюю дочь замуж.       — Моя Цисси, — женщина попятилась к двери. — Помни, ты можешь прийти ко мне с чем угодно, а расправиться с твоим женишком для меня труда не составит.       Беллатрикс исчезла за дверью, напоследок увидев, как легкая улыбка трогает губы Нарциссы, но стоило ей остаться одной, как маска треснула. Осев на колени, девушка зажала рот обеими ладонями, силясь заглушить всхлипы, вырывающиеся из горла. Она не должна была давать волю слезам, ведь весь её макияж пойдёт насмарку, однако она не сдержалась. Содрогаясь в рыданиях, девушка не знала, как заглушить свою боль. Буквально через пять минут она должна выйти к гостям, ослепив их своей улыбкой. Цисси должна быть послушной, коей всегда была.       На коленях подползя к комоду, на котором Виктория оставила склянки с зельями, слизеринка осушила их одну за другой, пренебрегая просьбой Вики соблюдать меру. Она надеялась, что зелья заглушат её страх, беспрерывно содрагающий тело в дрожи, или же отнимут её жизнь. Если произойдёт второе, то её наверняка нарекут юной девственницей, а может, девственной невестой. Только от одной мысли, что её тело не достанется человеку, который сегодня должен стать её мужем, Цисси на мгновение стало легче. Она не выбирала себе такую судьбу, но сил сопротивляться не было. Поднявшись с колен, что она делала на протяжении всей сознательной жизни, когда мать отвешивала ей пощечины, Нарцисса подошла к туалетному столику.       Отражение в зеркальной поверхности казалось незнакомым. Она не узнавала черты своего лица, цвет волос. Беллатрикс с Викторией слишком хорошо над ней потрудились, но какой в этом толк, если сегодня она возляжет в постель с нелюбимым мужчиной? Волшебной палочкой приведя в себя в порядок, девушке с трудом удалось скрыть покрасневшие от слёз глаза. Заклинание простецкое, но для Цисси каждое взаимодействие с магией давалось с трудом. Вспотевшие ладони заскользили по тяжёлой юбке платья, усланной кружевом, коя была надета поверх кринолина, благодаря чему и без того тонкая талия Нарциссы казалось вдвое меньше её головы. Платье было сшито по вкусу Друэллы Блэк, не удосужившейся спросить дочь о её пожеланиях.       — Ты готова?       Девушка обернулась, едва не вскрикнув от неожиданности. В дверях стоял её отец. Высокий красивый мужчина с глазами цвета топаза, они же и достались Нарциссе. Сигнус подошёл поближе, оглядывая дочь со всех сторон. Его брови чуть приподнялись, рот сжался в тонкую полоску. Сигнус был доволен. Неловко приобняв дочь за плечи, мужчина также резко отстранился, как и приблизился, мысленно ругая себя за слабость. Он не был привязан к своим детям и племянникам, потому телячьи нежности считались дикостью как для него, так и для Нарциссы, утратившей дар речи.       — Да, отец.       Мужские губы прижались ко лбу дочери. Сигнус оттопырил локоть. Нарцисса тут же вцепилась в него обеими руками. Где-то в глубине души плескалась надежда, как бы она хотела, чтобы отец увел её как можно дальше. Неважно куда, главное, чтобы она не стала миссис Малфой. Этого не произошло. Сигнус вывел дочь из комнаты, меньше чем за минуту минув длинный коридор, со стен которого на них глядели портреты давно почивших родственников. Слыша цокот каблуков, ударявшихся об мрамор ступень, грудная клетка Нарциссы болезненно сжималась. Дышать стало в разы труднее, а к горлу подкатил колючий ком. Она была уверена: стоит ей посмотреть на Люциуса в белоснежном костюме тройке, как её завтрак окажется на ступенях лестницы.       В сегодняшний вечер Сигнус Блэк, младший сын Поллукса и Ирмы Блэков, отыгрывал роль любящего отца, отдающего свою младшую дочь замуж. Замуж за Пожирателя. За нелепого мальчишку, улыбающегося своей невесте. Постепенно мандраж покидал Нарциссу, а на смену ему пришла смиренность. Туманная пелена заволокла взор девушки, лишая её эмоций. Не было ни страха, ни слёз. Бесконечная пустота в сердце. Нарцисса знала: зелья Виктории, над которыми она трудилась с раннего утра, — подействовали. Теперь ей не нужно переживать за клятвы и брачную ночь. Сигнус остановился у середины зала. Дальше Нарциссе пришлось идти в одиночку.       Она покрепче сжала букет белых роз, этим утром оказавшихся на её подушке, несмело ступая вперёд. Шаг за шагом она сокращала расстояние, не сводя глаз с улыбки Люциуса Малфоя, чьи белоснежные волосы были собраны в низкий хвост. Острые черты лица более не внушали страха, как и глаза миндалевидной формы, переливающихся медью при свете сотен восковых свечей, украшающих зал. В рядах гостей, шепчущихся о том, как прекрасна невеста и как хорош жених, Нарцисса сумела разглядеть отца братьев и сестры, недовольно хмурящих лбы. Из-за выпитых зелий разум прибывал в тумане, из-за чего Цисси отступилась и была готова упасть в ноги жениха, как вдруг сильные пальцы впились в её запястье, не позволив потерять равновесие.       — Спасибо, — глухо прошептала она, поднявшись на пьедестал.              По залу пробежали хлопки аплодисментов. Девушка обернулась, не узнавая лиц гостей. Они все были для неё чужими, так почему же они здесь? В день, когда она облачена в свадебное платье, служившее ей саваном. Люциус удерживал невесту за запястье, а она крутила головой, пытаясь найти лица родных. Её сердце совершило кувырок, подпрыгнув к горлу. Теодор Пьюси попивал шампанское, переговариваясь с братом. Как и уважаемое семейство Пьюси, он был приглашён на знаменательно событие года, хоть в глазах окружающих являлся бастардом своего отца.       — Нарцисса? — шёпот Люциуса коснулся её слуха. — Клятвы, ты помнишь?       Заторможенно кивнув, девушка отвела взгляд от Теодора. Он не замечал её в школе, не заметил и сегодня.       По залу пронёсся ропот, когда распределитель соединил ладони Люциуса и Нарциссы серебристыми нитями. Ослепляющий свет завладел взором девушки, но её муж глядел только на неё. Светлые ресницы дрогнули, когда, скрепившись, соединившись в узел, нити исчезли. Гости принялись поздравлять молодожёнов. Друзья Люциуса вручили им с Нарциссой кубки с вином. Они должны были осушить их досуха, чтобы страсть с любовью их не покидали. Затем вход пошли магические обряды, когда замужние женщины окружили Нарциссу. Из их палочек вырывались яркие вспышки, опадающие искрами на голову невесте. Люциус же утащили в пляс, где он должен был оттоптать себе ноги, дабы ночью жена не знала покоя.       — Дети, — тихий бас пронёсся по залу.       Люциус с Нарциссой опустились на колени. Острый кинжал с рукоятью из чистого серебра перешёл из ладони Сигнуса в ладонь Люциуса. Ещё один обряд, когда родители жениха и невесты благословляют их союз, помечая их любовь смешанной кровью двух семей.       — Ты позволишь?       Нарцисса тихо прошептала «Да», вложив правую ладонь в тёплую руку мужа, вдвое больше её собственной. Люциус провёл лезвием по ладони. То же самое сделала Нарцисса, правда, со второго раза. Она шептала слова извинения за то, что причиняет мужу боль, пусть это и не доставляло ему дискомфорта. Сжимая окровавленные кулаки над неглубоким блюдцем, муж с женой в полном молчании зала наблюдали за каплями крови, капля по капле стекающими в блюдце. Друээла обернула перерезанные ладони дочери и зятя белоснежными лентами, в одно мгновение впитавшими в себя кровь.       — Благословляю, — прогремел голос Абраксаса Малфоя, когда он оставил мазок крови на лбах молодожёнов.       — Благословляю, — в тон ему вторил Сигнус, совершая те же действия.       Люциус поднялся с колен, после чего помог жене, запутавшейся в пышной юбке. Он был сдержан и ни разу за вечер не сделал ей замечание, чего она по привычке ждала. Целуя руки родителям, тем самым выражая свою благодарность, муж с женой последовали к столу. Отодвинул стул для Нарциссы, что прежде делали только Регулус с Сириусом, он присел подле неё. Они расписались в священной книги.       Люциус Арманд Малфой.       Нарцисса Мира Малфой.       Зал наполнился живой музыкой и голосами приглашенных гостей. Всюду шныряли репортеры Ежедневного пророка, делая фотографии новоиспечённых мужа и жены, их родственников и гостей, мельком попавших в кадр. Завтрашним утром на первой странице будут запечатлены счастливые лица Люциуса и Нарциссы Малфой, под их фото будет написана краткая информация о пышном приёме, соревнующимся в роскоши с празднествами прошлых лет. Рита Скитер также не оставит без внимания красавицу невесту, написав: «Свет не видывал столь благородной красоты. Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, — эталон скромности и целомудрия. Она и только она настоящая жемчужная дева». А утром, глазами пробежавшись по статье, Друэлла наверняка скажет, что это её заслуга. Её воспитание.       — Как твой брат?       Кружась в танце, Виктория умудрилась уместить голову на плече мужа, чего по правилам было делать нельзя. Ведь именно этот танец — «Воздушный маневр» не терпел тактильного соприкосновения.        — Справится, он сильный. Подумаешь, в Хогвартс отправится, я бы на его месте радовался.       — Ты никогда не будешь на его месте, Сириус, — невесело заметила девушка, подарив мужу смазанный поцелуй. — А ты готов отправиться в Румынию?       Сириус качнул головой, отчего пара прядей, выбившихся из низкого хвоста у затылка, упали на лицо. Расставаться с женой после двух месяцев разлуки? Это было похоже на шутку. Глупую и неудачную.       — Я думал, у нас будет больше времени.       — У нас вся жизнь впереди, ну, пока ты не вляпаешься в очередную муть.       Он подавил смешок, стараясь не привлекать внимание. Этот день принадлежал Нарциссе, с лица которой не сходила искусственная улыбка, и Люциуса, не отходящему от жены ни на шаг. Зато они с Викторией были невидимы для глаз окружающих, обсуждающих украшенные стены поместья, напитки, закуски, образы жениха и невесты.       — Ты как всегда оптимистка, Ви.       — Скорее реалистка.       Он прокрутил её вокруг оси. Она рассмеялась, ладонями уперевшись в грудь мужа. Взгляд Сириуса скользнул на алое платье, на тонких бретельках держащееся на теле Виктории. Её нарядом, как и прочими, занимался Регулус, каждый день заявляющий, что, в отличие от братьев и сестры, вкус у него что надо. И так-то это так, а никаких «но» и быть не может.       — Я чувствую себя голой, — девушка поёжилась, в десятый раз поправив глубокое декольте.       — Ты привыкнешь, у нас, к моему величайшему сожалению, так принято. Но зато есть один плюс.       Губы Блэка растянулись в ухмылке.       — Какой же?       — Я в любой момент могу зажать тебя в тени коридора, — он подмигнул, после чего его ладонь соскользнула с поясницы на ягодицы Виктории.       — Значит, так поступают отпрыски великих семей? Совращают невинных девиц, пользуясь их чувствами?       — Скорее уж невинные девицы совращают нас, — красноречиво выгнув бровь, Блэк вновь хохотнул. — Ну, Виктория, не сквернословь, не то матушка прознает, какая негодная невестка ей досталась.       — Низко, Сириус.       Блэк наклонился к девичьей шеей, едва ощутимо задев её кожу губами. Прошлой ночью они проговорили до рассвета, этой же у Сириуса имелись другие планы. Он планировал провести отмеренные ему часы перед отправкой в Румынию в объятиях молодой жены. Да так, чтобы запах Виктории ещё несколько дней обжигал его кожу.       — Поверь, сегодня я буду ниже твоих грудей, но выше колен.       Виктория заразительно рассмеялась, обняв мужа за плечи. Со стороны они выглядели счастливее двух молодожёнов, принимающих поздравления гостей.       — Ты жалеешь, что у нас не было подобного? — Сириус обвёл пространство взглядом, как бы намекая на традиционную свадьбу, совершённую по всем правилам.       — Мы с тобой неправильные, было бы странно, если бы наш с тобой день прошёл подобным образом. Оглянись, это же всё организовано не для Нарциссы, мечтающей, что её свадьба пройдёт в саду вашего дома, и уж точно не для Малфоя, умирающего от скуки.       Сириус взглянул на кузину. Она улыбалась, но он-то знал, как она несчастна. Люциус, хоть и находилась подле юной жены, с тоской бросал взгляды на Майкла Нотта, Рэймонда Эйвери и Круча-младшего, — недавно пополнявших ряды Пожирателей смерти. Он пусть и строил из себя умного взрослого мужчину, но на самом же деле мечтал осушить стакан с огневиски, парой слов обмолвившись с приятелями.       — Нет, Блэк, я не жалею. — Руки Виктории обвили плечи мужа.       — Ты тоже Блэк.       — Я знаю.       Он губами прижался к её лбу, плотнее придвинувшись к жене, опять же, чего во время танца было делать запрещено. Но разве Сириус когда-либо считался с устоявшимися задолго до его рождения традициями?       Вдали от центра зала Ирма Поттер попивала вино, рассматривая присутствующих. Ей бы хотелось подойти к внучке, обнять её и просто приласкать, но Вики была так поглощена присутствием Сириуса, отчего рушить их идиллию не представлялось возможным. Леди Поттер по-прежнему не разделяла любви Виктории к Сириусу Блэку, однако лезть в её отношения не спешила, потому как считала, что со временем внучка перерастёт детскую влюблённость и найдёт себе кого-то поразумнее. Кого-то, кто не подвергнет её жизнь опасности. Пожиратель смерти — дохлый номер.       — Ещё вина, дорогая? — Альфард протянул женщине бокал полусладкого, бросив взгляд на Регулуса, в одиночку сидевшего на софе, поглощая оливки.       — Ты сегодня душка, — на лице улыбка, а в голосе ни нотки радости.       — Когда ты ей обо всём расскажешь?       Ирма недовольно свела брови к переносице. Альфард не раз затевал разговор, который ни к чему, кроме новых ссор, не приводил.       — Как я по-твоему это сделаю?       — Словесно, дорогая, словесно, — устало повторил мужчина, пригладив тёмную бородку. — Думаю, ей лучше узнать это от тебя, а не от посторонних. Вспомни, твои тайны едва вас не рассорили.       — Я не готова, — плечи Ирмы поникли. — Она сейчас так счастлива, как я ей скажу о том, что тело Фредрика исчезло?       Она с надеждой уставилась в лицо мужчины, но у того не было ответов на её вопросы. Альфард просил Ирму не наделать ошибок, не раз припоминая, как дорого им обошлись её секреты. И всё же, наступая на те же грабли, леди Поттер лишь хотела, чтобы её внучка насладилась последними деньками лета. Кто знает, что их всех ждёт в будущем.       Нарцисса обомлела, когда Теодор Пьюси, паренёк, к которому она воспылала нежными чувствами, вручил ей треклятую безделушку в качестве подарка на свадьбу. Он пожелал ей счастья и благополучия, поклонился и удалился, исчезнув в толпе со старшим братом. Она глядела ему вслед, ничего не чувствуя. Зелья притупили тоску, отчего Цисси сделалось только хуже. Может, она ничего не чувствовала, но мозг-то работал. И она знала: Теодора Пьюси ей навряд ли удастся увидеть, но он останется частичкой девичьей влюблённости, невинной и глупой где-то в глубинах её сердце, кое с сегодняшнего дня принадлежит её законному мужу.       Ближе к трём часам ночи гости начали рассеиваться, как казалось невесте, выпивший три бокала шампанского. К ней подходили её сокурсницы, не без зависти поздравляя её со столь знаменательным событием. Люциус — лакомый кусочек, доставшейся той, которой дела нет до его потрясающих глаз, прекрасного лица и статной фигуры. Нарцисса с радостью провела бы свою жизнь в нищете, довольствуясь любовью. И всё бы ничего, но без семьи она не представляла своей жизни. Судьба Андромеды казалась ей хуже поцелуя дементора, потому-то она и не решилась сопротивляться приказу матери и отца о женитьбе.       До Малфой-мэнора Нарцисса добралась как в тумане, размышляя о неминуемой ночи. Сегодня она потеряла свою фамилию, доставшуюся ей от отца, а вскоре ей предстоит распрощаться с невинностью с нелюбимым мужчиной, совсем её незнающим. Она не помнила, добрались они до ворот роскошного поместья в карете или же в маггловской машине, а может, они трансгрессировали. Она не помнила наставлений матери, объятий тётушки Вальбурги, сестры и кузенов с Викторией. Не помнила, как Регулус прошептал, что спасёт её, если она будет нуждаться в спасении. Она также не помнила того, как оказалась в просторной комнате, где балконные двустворчатые двери были открыты настежь, пропуская в помещении летнюю прохладу.       Холодные пальцы на запястьях, ледяной взгляд и белоснежные волосы — вот что она запомнила. Люциус избавился от пиджака и, ослабив давление галстука, опустился в кресло. В его бокале плескалась золотистая жидкость, а сам он сидел с закрытыми глазами, вытянув перед собой ноги. Он молчал, и она не смела открыть рот. Нарцисса с интересом осматривала комнату, гадая, чья она. Её или её мужа? Скорее всего, второе, потому как какое-то количество вещей всё же имелось у прикроватной тумбочке и на комоде. Как она и предполагала, Люциус был скрытен, и в отличие от неё, его вещи знали своё место. Она так и стояла в дверях, глазами скользя по огромной двухместной кровати; по шкафу из светлого дерева, расположенного вдоль стены. В углу комнаты находился туалетный столик. Видимо, её муж или свекр решили позаботиться о её комфорте.       — Не стой в дверях, теперь это и твоя комната.       От голоса Люциуса у Нарциссы выступила гусиная кожа, хотя в этот вечер она походила на грациозного лебедя. Присев на кровать, застелённую белоснежным шёлковым покрывалом, Цисси ощутила, как сильно она устала за этот вечер. Ноги ныли из-за неудобной обуви, а талию сводило от корсета, буквально впившегося в кожу. Побледневшая, она стеснялась попросить мужа о помощи, ведь как не старайся, в одиночку с корсетом ей не справится.       — Люциус, — она заметила то, как вздрогнули его плечи, но открыть глаза он так и не удосужился. Видимо, подумал, что тоненький писк ему померещился. — Люциус, мне нужна помощь.       — Что?       — Я не могу… — Цисси завела левую руку за спину, правой держась за горло.       Не сразу, но Малфой понял, в чём дело. Он оказался за её спиной, довольно быстро расправляясь с тугими лентами. С каждым его движением Цисси становилось легче. В мозгу забилась мысль, будто он уже так делал, помогая женщинам расставаться с одеждой. Только о того, что он опытен в делах постельных, Нарциссе сделалось в разы хуже. Не так она представляла свою свадьбу.              — Мы будем консумировать брак? — вопрос сорвался с губ прежде, чем мысль посетила мозг.       Прохладные пальцы очертили выпирающие позвонки. Нарцисса вздрогнула, подобно промерзшему котенку, хозяева которого выбросили его в мороз. Она совершенно одна в чужом доме. И ее муж имеет право поступить с ней так, как ему заблагорассудится.       — А ты бы хотела?       Его вопрос поверг её в шок. Никто, кроме сестры и кузенов, не спрашивали о её желаниях, да и то, делали они это не всегда. Несмело обернувшись на мужа, Нарцисса не смела поднять головы. Матушка говорила, что она должна быть покорной, тогда ей не будет больно. А боли Цисси боялась. Любая неприятность доводила её до слёз, но сейчас она держалась.       — Я должна…       — Взгляни на меня, — Люциус почти нежно коснулся её подбородка, немного приподняв его вверх. Они встретились взглядами. Цисси ощутила, как кончики её щёк пылают жаром. — Ты бы хотела разделить со мной постель этой ночью? Хотела бы стать моей, как положено жене? Ты позволишь мне любить себя, Нарцисса?       Его тонкие бледные губы касались её шеи, оставляя едва ли ощутимые прикосновения, так похожие на поцелуи. Происходящее словно сон. Цисси не знала наверняка, уловка ли это, чтобы заполучить желаемое, или же правдивые слова, в которые верилось охотнее. Люциус всегда казался ей далеким. Капризным мальчишкой, имеющим в своей жизни всё, что он только пожелает. Она видела фасад, но не видела главного. Люциус Малфой — раб желаний своего отца. Его запястья стянуты тугими верёвками, как и её.       — Мне страшно, я… — девушка сглотнула, не смея оторвать взгляда от лица мужа. — Ты ведь не сделаешь мне больно?       Не успел Малфой ответить, как корсет, который Нарцисса удерживала на груди, упал к её ногам. В этот день Друэлла не позволила надеть дочери сорочку, отчего Нарцисса весь день проходила с туго затянутым корсетом, надетым на голое тело. Люциус первые мгновения пытался смотреть жене в глаза, но долго продержаться не сумел. Нарцисса самостоятельно развязала бант на кринолине. Белые чулки кружевной отделкой доходили до ляжек. Шоссы не давали им сползти с колен, отчего фигура Нарциссы выглядела ещё более притягательнее, учитывая, что прозрачная ткань трусов больше служила вуалью, нежели полноценным нижним бельём.       — Я буду аккуратен, — Люциус и сам не верил в свои слова, так как предпочитал грубый быстрый темп.       Набрав грудью побольше воздуха, Нарцисса кивнула. Она удивилась своим действиям, потому что в следующую секунду её пальцы расправлялись с серебристыми пуговицами на рубашке мужа. Малфой стоял неподвижно, казалось, будто он задержал дыхание. Его ладонь коснулась груди, очерчивая светлые ореолы, задевая затвердевшие от холода соски. Нарцисса зажмурила глаза, сомневаясь в правильности своего решения. Она не хотела, чтобы он её касался, чтобы нависал сверху, покрывая шею и груди влажными поцелуями со вкусом огневиски. Ей было неприятно от того, что пальцы Люциуса путаются в её волосах, касаются её меж бёдер, чего она сама же делать боялась, считая это грехом.       Он прошептал её имя, переместив безвольные руки себе на спину. Жмуря глаза, Цисси боялась пошевелиться. Люциус сдержал своё слово, он был нежен и нетороплив, но от этого скопившееся напряжение во всём теле лишь удушало. Она не понимала, сколько ещё потребуется времени, прежде чем боль сотрясёт тело, доведя её до слез. А затем что-то произошло, ощущения, кои Нарцисса прежде не испытывала, было сложно описать. Будто что-то тёплое, почти горячее касалось её ляжек, а что самое удивительное, они почему-то были липкими и влажными. Приоткрыв глаза, Цисси вскрикнула. Она никогда, даже в книжках, которые ей в детстве шутки ради совала в лицо Белла, не видела, как выглядит голый мужчина. Она могла представлять, но чтобы видеть…       — Я постараюсь сделать всё менее безболезненно, хотя не знаю как, но ты, главное, не молчи, договорились?       Рассматривая бёдра мужа, его хлопковые светлые волосы, детородный орган, Цисси выдавила из себя кивок. Страх постепенно уступил место любопытству.       — А что я должна сделать?       Люциус окаменел. Он моргнул раз, три, пять. Минуты четыре назад полуобнаженная Нарцисса дрожала, прося не причинять ей боль, а сейчас задала такой глупый вопрос, на который только и хотелось ответить: «Раздвинь пошире ноги и постарайся не орать мне в ухо». Опустив ладонь на лобок, Люциус во все глаза наблюдал за тем, как девичий рот раскрывается. Теплое дыхание Цисси с запахом фисташек коснулось его лица. Он стимулировал её клитор, к которому, судя по её лицу, никто и никогда не прикасался, возможно, даже она сама.       — Тебе кто-нибудь говорил, что делают муж с женой, когда они остаются наедине?       С усмешкой следя за каждым выдохом и вздохом, срывающимся с губ, Люциус ускорил темп. Его кольца холодили кожу между ног, создавая контраст температуры. Мгновение. Мысли Нарциссы улетучились, каждый миг, секунда, перестали существовать. Спектр бешеных ощущений, содрогающий её бёдра, обрушился снежной лавиной без какого-либо предупреждения. Она часто дышала, соприкасаясь своей оголённой грудью с телом мужа, лбом упершегося в складку её шеи. Его язык кружил вокруг её плеча. Цисси так и лежала с широко распахнутыми глазами, не до конца понимая, что с ней только что произошло.       — Матушка сказала, что я должна быть покорной, — к своему стыду призналась девушка, ладонью проведя по предплечью мужа. Её пальцы остановились на тёмной змее, вылезающей из черепа.       — Боишься? — улыбка померкла.       — Нет.       Удивлённо вскинув брови, Малфой пребывал в явном шоке. Быть может, их брак не будет таким несчастным, как он размышлял сегодня утром. Отстранившись, Люциус хотел было оставить жену, но та его остановила, схватив за запястье.       — Мне не нужна безвольная кукла, роняющая слёзы.       Цисси устыдилась, перебросив белокурые локоны на грудь. Она всё ещё стеснялась.       — Я твоя жена, пожалуйста, останься. — Перед глазами невольно пронесся лик матери и слова, — «Пусть он сделает своё дело, только бы родился внук». — Я хочу попробовать. — Она лгала, боясь гнева матери сильнее, чем ласк Люциуса Малфоя.       Поджав тонкие губы, Малфой вернулся в постель. Цисси придвинулась ближе, оставив невесомый поцелуй на его губах. Этот поцелуй был вторым за сегодняшний вечер и вторым в её жизни. Он вновь навис над её хрупким телом, в этот раз переплетя их пальцы обеих рук. Цисси кивнула, а в следующую секунду её бедра пронзила острая боль, с каждым мгновением нарастая. Люциус ощутил лёгкий дискомфорт, неосознанно сжав пальцы рук, отчего Нарциссе стало в разы больнее. Он совершал медленное движение бёдер, со стонами подаваясь вперёд.       — Мне больно…       Губы Малфоя, тонкие и холодные, обрушились на хладные от слёз губы Нарциссы, заглушая её стоны. Она было попятилась к изголовью кровати, стопами отталкиваясь от матраса, но Малфой всё же удержал её на месте. Секунд двадцать боль чувствовалась в каждом выдохе, в каждой секунде, в каждом движении, а затем в один момент стало даже приятно, насколько это было возможно. Неумело отвечая на поцелуй мужа, Нарцисса мечтала забыться в крепком сне. Она терялась в ощущениях, не зная, приятны ей его ласки или же противны.       С её именем на устах, Малфой резким толчком сотряс девичьи бёдра, вызвав полузадушенный вскрик. Упав на спину, он отвернулся от жены, на глазах которой блестели слёзы. Напуганная, она не понимала, почему на белоснежных простынях имеются пятна крови и прозрачной жидкости, вытекающей из её влагалища. Люциус привел её в свой дом, но не удосужился сказать, где ванна и её вещи, которые должны были доставить ранним утром. Свернувшись в позу эмбриона, Нарцисса обхватила себя за плечи, давая волю слезам. Муж всё равно её не услышит, — он заснул, тихо храпя.       Она была такой глупой, когда убегала от Беллатрикс, которая была готова рассказать ей, какие на самом деле отношения у жены и мужа. Она была глупой, когда закрывала уши, не желая слушать мать. Была глупой, когда боялась взглянуть на собственное отражение. Нарцисса была глупой, когда из-за своей робости и неуверенности пропускала те уроки, на которых ей бы стоило присутствовать. Возможно, сейчас она бы не чувствовала себя грязной и оскверненной.       Одно радует, — матушка злиться не будет, узнав, чем закончилась брачная ночь её дочери и зятя.

***

31 августа, 1978       Нагая Виктория лежала в постели мужа в его родительском доме. Сириус разместился рядом, что-то усердно записывая в блокнот, подаренный Регулусом на прошлый день рождения. Вики не спешила завалить мужа вопросам, что очень хотелось сделать. Она мирно лежала подле него, левой стопой скользя по его икрам. Ей нравилось, когда он был серьезный, с головой уходящий в свои думы, а тут она со своими провокациями. Совсем скоро Блэк отправится в Румынию, буквально через сорок минут, потому каждый миг имел особую ценность. Неизвестно, когда состоится их ближайшая встреча.       — Реддл сказал тебе выбрать напарника, но ты выбрал троих. Не думаешь, что тебе это может выйти боком, в конце концов, это же его люди?       Сириус хрипло рассмеялся, губами сжимая сигарету меж зубов.       — Любовь моя, Том отправляет меня в страну, где крутятся его деньги. В страну, где я буду вершить суд от его имени. Не считаешь, что твой вопрос звучит глупо?       — Допустим, — перевернувшись на спину, Виктория позаимствовала сигарету мужа на пару затяжек. — Может, ты и прав.       — Я всегда прав.       Отложив один свиток, Сириус взялся за другой. Он изучал карту страны, в коей ему придётся провести не одну неделю. Знакомился с именами людей Реддла и их краткой биографией, дабы не попасть впросак. Сириус был уверен: ему не будут рады. Во-первых, он британец. Во-вторых, он слишком юн. Поэтому придется попотеть, чтобы заполучить доверие румын.       — Слишком самонадеянно, Блэк, — Вики вырвала листы из рук мужа.       — Виктория!       — Что не так, муженёк? — не без сарказма проговорила девушка, стопой уперевшись в его грудь, тем самым не дав приблизиться. — Неужто бумажки могут быть важнее желаний жены, или мы отлыниваем от супружеских обязанностей, а?       — Ты меня с ума сведёшь, — рассмеявшись, Сириус не боялся того, что кто-то может ворваться в его комнату. Запирающее и заглушающее чары — их верные спутники. — Чего изволит моя прекрасная жена?       — Вопрос, — Блэк вскинул брови и кивнул. — Как долго Луиза пробудет в Лондоне? Нет, не так. Как долго твоя бывшая будет строить тебе глазки?       Зажав рот ладонью, Бродяга изо всех сил старался не заржать. Ревность Виктории понятна, но что более забавно, — ревностью там и не пахло. Собственничество. Виктория бесилась от того, что кто-то покушается на её мужа, крутя перед ним хвостом. Прошлой ночью она выслушала слезную историю Луизы Бёрк, лишившейся всего из-за эгоистичных родителей. Да, девушку жалко было, несомненно, однако то, что она до сих пор находилась рядом, знатно раздражало.       В верности, как и в чувствах мужа, Вики не сомневалась. Однако, кто разберёт влюблённых дурочек? Мало ли Луизе в голову ударит мысль, что Блэка можно заполучить с помощью любовного зелья? Или каким-то другим способом, та же кукла-вуду, как вариант. Вики по себе знала, на что способны женщины, если они чего-то хотят. Взять тех же Костяных ведьм, чему не наглядный пример? Вот и насчёт Луизы у Виктории имелись сомнения. Какова вероятность того, что всё это правда? Да и почему, в конце концов, Сириус?       — …У неё никого не осталось, от неё все отказались. Поэтому она пришла ко мне за помощью, ну а я согласился. Виктория, дело не в Луизе, а в том, как с ней поступили. Её родители, если ты не забыла.       — Я всё равно не понимаю.       Блэк хлопнул себя по бедру, сев на колени.       — Ты и не поймешь. Ты не жила в нашем мире, когда твоё будущее зависит от слова родителей. Женщинам приходится особенно трудно, сначала она всецело принадлежит своему отцу, затем мужу, который может делать с ней и с её жизнью всё, что ему вздумается. Думаешь, почему Меда сбежала к Тонксу, от большой любви? Нет, она не хотела быть рабыней в руках мужа, от которого она будет зависеть. Беллатрикс почему отвергает всех претендентов на её руку и сердце, потому что ждёт того самого? Нет! У неё просто нет выбора! И если Меда и Белла смогли дать отпор, то Цисси нет… — голос Сириуса снизился до полушепота. — Она сейчас ублажает Малфоя, потому что у неё нет выбора. Ты думаешь, Луиза единственная, с кем так обошлись?       Виктория утратила дар речи. Она и подумать не могла, что всё настолько серьёзно. Ей казалось, что ситуация, приключившаяся с Луизой — единичный случай. Ладони Сириуса заскользили по плечам жены, давно выронившей свитки. Он прижал её к себе, гладя по голове, словно она маленький ребёнок.       — Виктория, если я расскажу тебе об известных мне случаях, ты спать не сможешь.       И тут до Вики дошло. Что, если и её мать когда-то давно попала в подобную ситуацию? Её отец отказался от неё, как только она вышла замуж за Флимонта. Но что было с Юфимией до её знакомства с мужем? А Луиза? Разве она виновата, что её отец проиграл всё, что у него было, а после оплатил долг собственной дочерью, превратив её в шлюху? Если и правда таких историй много, что тогда?              — Я рад лишь тому, что твои родители далеки от этой жизни.       Виктория прикрыла глаза, слыша, как Сириус напевает одну из песен Битлз, её любимой группы. Мурашки бегали по коже, стоит представить, скольких невинных детей погубили их родители. А всё ради чего? Ради денег и власти.       — Обними меня, Сириус, — Блэк сильнее сжал руки вокруг плеч жены. — Обними сильнее.       Сцепив пальцы на подбородке Виктории, Бродяга подушечками пальцев прошёлся по контуру её скул, лба, носа, губ. Он хотел запомнить каждый миг, хотел переполнить память ее лицом, фигурой, цветом кожи, волос и глаз. Расставаться, как и прежде, было мучительно больно, потому как не ясно, вернётся ли он живым, дождётся ли она его живой…       — Второй вопрос, — Вики разорвала поцелуй, ладонью проведя по отросшей щетине мужа. — Почему не сказал, что этот рубин, — она пальцами поддела подвеску, — ты украл у своего отца?       Сириус закатил глаза, поняв, о чем отец говорил с Викторией в зале, с ухмылкой поглядывая в сторону старшего сына.       — Не смейся. Так, начнём с того, что рубин в любом случае принадлежал бы мне, если бы я, конечно, стал следующим Лордом Блэком. Ну и я не украл, а взял, как часть наследства. Помнишь, я говорил тебе, что как его увидел, то не смог пройти мимо? — Виктория уместилась между ног мужа, в его присутствии не стесняясь своей наготы и многочисленных шрамов. Закусив губу, она кивнула. — Ну так и я не смог протий мимо.       — Воруем с малых лет, Блэк?       — Всего-то делаю счастливой одну несносную ведьму. Не подскажешь её имя, Блэк?       Через двадцать минут муж с женой прощались у ворот поместья. Сириус оставил долгий поцелуй на губах жены, не решаясь воспользоваться портключом. А благодаря Регулусу семейное древо было замаскировано, причём умело, дабы никто не узнал о тайном бракосочетании двух юных волшебников. В заклинание заключался один единственный минус — его нужно было поддерживать, не то чары рассеются.

***

Хогвартс, кабинет зельеварения 16 сентября, 1978       Отмывая слизь со школьной парты, Регулус молча проклинал слизеринцев, своих сокурсников, подбросивших ему в котел парочку лишних ингредиентов, из-за чего зелье забурлило и взорвалось. Как итог: профессор Слизнорт похлопал Регулуса Блэка по плечу и назначил ему отработку. По этой причине Блэк пропустил отбор в команду. Ещё в прошлом году он хотел попробовать свои силы в квиддиче, потому как действительно был хорош в полёте, да и физической силой не обделён. В прошлом году не вышло из-за того, что команда осталась в том же составе, в коем была в позапрошлом году, но летом трое игроков окончили Хогвартс, освободив места.       Поглядывая в окно, вид из которого открывался на Чёрное озеро, Регулус изредка замечал слизеринцев, охотившимся за снитчем. Он бы мог применить магию, очистив своё рабочее место, после чего отправился бы бегом на поле, однако волшебная палочка у Слизнорта, а Георг Флинт — капитан команды Слизерина, не станет дожидаться Регулуса. По этим причинам план, как и настрой, — рушились. Будь в Хогвартсе Сириус, его сокурсники осмелились бы ему помешать? Едва ли. Пусть Сириуса не любили, считая его предателем крови за связь с полукровками, но, в отличие от Регулуса, его уважали. И, возможно, побаивались. Бродяга был искусен в магии и кулаками любил махать, поэтому к нему особо никто не лез.       А вот у Регулуса что не день, то очередное приключение. То его запрут в пустом классе, подперев дверь спинкой стула; то они смазывали слизью дверную ручку его комнаты; то жаловались на него декану, мол, в своей комнате старосты Регулус балуется маггловской дурью. Слизнорт, не имеющий права игнорировать подобные жалобы, был вынужден провести обыск в комнате Блэка-младшего. И чудо, мешочек с травой был найден в верхнем ящике комода. И дураку было понятно, что Регулуса подставили, но делать было нечего, поэтому Дамблдор, недавно вернувший себе прежнее место в школе, лишил Регулуса должности старосты, после чего тот переехал в комнату к Бартемиусу Краучу, Эдварду Ноксу и Таймо Узервли. Если Барти можно было назвать хорошим прятелем, то Эдвард и Таймо — злейшие враги, как раз подстроившие Регелусу подлянку, чтобы он не попал на отбор в команду.       — Нужна помощь? — В дверях появился высокий паренёк.       Регулус кинул взгляд на Крауча, тот обернулся по сторонам, боясь, что кто-то может их заметить. Меньше чем за две недели из Регулуса сделали изгоя, потому находиться подле него, всё равно, что позор, влекущий за собой последствия. Но Барти всё нипочем, наверное, поэтому он наплевал на указ Флинта, поступая так, как сам сочтёт нужным. В основном, весь факультет Слизерина игнорировал Регулуса, но Барти и Пандора, вернувшаяся на последней курс, не боялись водить дружбу с Регулусом. Крауч — сын известного политика, поэтому его не трогали; Пандора — грязнокровка. Таким образом, вместо одного изгоя появилось три.       — Ты хорош в очищающих чарах? — Регулус встрепенулся. Должно быть, сам Мерлин послал к нему Крауча. — Ты сможешь убрать этот бардак?       — А как, по-твоему я заметаю следы дома, чтобы папаня не узнал о делишках сына, нарушающего его правила.       Фыркнув, Барти скривил рот. Отца своего он не уважал за то, что он готов вылизать зад любому, лишь бы не лишиться своей должности. Он задаривал потенциальных союзников подарками, улучшая отношения с теми, кто был выше его по должности и статусу, но о сыне с женой забывал. Крауч-старший жил работой, поэтому давно перестал интересоваться самочувствием жены, страдающей от воздушной болезни, чего Барти ему простить не мог.       — Тогда, давай! Глядишь, ещё успею на поле.       — Иди, я сам справлюсь, — Барти обернулся, убедившись, что коридор чист.       — Спасибо тебе, — ладонь Регулуса легла на плечо слизеринца. Крауч неуверенно кивнул, чувствуя жар, вызванный прикосновением. — Пожелай мне удачи!       Регулус подхватил метлу, которую заранее приготовил, со всех ног бросившись к внутреннему двору замка. У него было в запасе время, к тому же не все слизеринцы хорошо сидели на метле. Уж он-то видел, поглядывая в окно. Киллиан так и вовсе не справился с управлением, упав в озеро, а девчонок слизеринцы в команду не брали. Значит, соперников не так много, а учитывая умение Регулуса держаться на метле, то можно смело представить, что место в его кармане. Бегом минуя лестничные пролёты, коридоры и холл, слизеринец выбежал из замка. Дабы не тратить ещё больше времени, он перекинул ногу через метлу и взмыл в воздух.       Надавив на держак метлы, Регулус резко спикировал вниз только тогда, когда был на уровне башен Хогвартса. Уши заложило от ветра, но ему всё равно удалось расслышать голоса слизеринцев, наблюдающих за ним с земли. Игроки раскрыли рты, и один только Флинт недовольно поджал губы, не одобряя поступок Блэка-младшего. Ещё утром он как можно доходчивее дал понять, что Регулусу в команде рады не будут. Однако же Блэк пренебрёг словами капитана. Флинт склонил голову вбок, оценив метлу Регулуса, только что опустившегося на землю. Трое парней, не прошедших отбор, выкрикнули что-то по типу того, что Блэку здесь не место. Георгу достаточно было вскинуть руку, призвав парней к тишине.       — Ты берёшь меня или мне пролететь ещё раз? — Выпятив грудь, Регулус покрепче перехватил метлу.       — Не стоит, — капитан команды пожал плечами. — Ты справился отлично.       — Так и когда тренировка?       Опьянённый своей победой, Регулус со снисходительной улыбкой глянул на побагровевших от злости парней, как бы говоря, — «И вот я здесь. Что вы мне сделаете?».       — У команды тренировка пройдёт в субботу, но в этот раз без зрителей. Так что прости, но тебя не зовём.       Слизеринцы гулко заржали, потешаясь над растерявшимся Блэком, мгновение назад уверенного в своей победе. Флинт доходчиво объяснил, что члены в команду набраны, как и запасной состав, поэтому в других игроках нужды попросту нет. Регулус, в свою очередь, пытался образумить капитана. Он действительно был лучшим, уж точно опережая в скорости и умениях Трэвиса Гордона и Ника Раттрея. И всё же Флинт был непреклонен. В отличие от многих со своего факультета, он не испытывал неприязни к Блэку-младшему, но осадок с прошлого года остался. Сам того не ведая, Регулус оттолкнул всех своих друзей и знакомых, став проводить время с гриффиндорцами. И это было одной из причин, почему слизеринцы от него отвернулись, устраивая подлянки.       — Послушай, — Флинт отвёл парнишку в сторону, по-братски обняв его за плечи. — Мне конфликты в команде не нужны, сам понимаешь, что это за собой влечет. Этот год второй в качестве моего капитанства, и я намерен одержать победу, принеся своему факультету кубок школы.       — Но… — Блэк нахмурился. Его опять перебили.       — Давай так: ты разберёшься со своими проблемами, и я подумаю о принятии тебя в команду, идёт?       — Я лучший, — буркнул он, уныло уставившись в гладь Чёрного озера.       — Этого мало. Если начнутся ссоры, а с твоей репутацией они неизбежны, меня может не быть рядом.       — Я не нуждаюсь в чьей-то помощи! — На лице выступили яркие пятна.       Флинт свёл густые брови к переносице, надавив на плечо Блэка. Он пытался разговаривать с ним, как со взрослым, но Регулусу вечно всё не так.       — Заткнись и послушай. Ты правда думаешь, что они простят тебе дружбу с гриффиндорцами, с которыми у нас вечная война? Ты либо глуп, либо зазнался. Когда тебе ноги в душевой переломают и дерьма в рот запихнут, я что делать буду? Правда считаешь, что мне хочется нести за тебя ответственность? Сначала разберись в себе, а потом мы поговорим, если у тебя будет желание.              Флинт ушёл, не дождавшись ответа. И вот опять, — Регулуса пристыдили.       Вернувшись в гостиную Слизерина, Блэк решил не идти на ужин. Обычно, когда его одолевали скука или плохое настроение, то думать о еде, а уж тем более есть, — не хотелось. Бартемиус вернулся раньше всех, прихватив для друга стакан яблочного сока, сладкую булочку с вишнёвым джемом и два персика. Крауч знал о предпочтениях своего друга. И, несмотря на прошлый год, за который Регулус от него отдалился, Барти не серчал. Ему было известно об отношениях братьев, и потому он был только рад, что его близкий единственный друг наконец-то наладил отношения со старшим братом, пусть и ценой их дружбы.       — Вечно ты меня спасаешь, — вытерев губы салфеткой, Регулус пригубил стакан. Крошки от прожеванной булочки попали в сок, но слизеринец не обратил на это внимание.       — А как иначе, дружище?       Они вдвоём сидели у камина в гостиной, вполголоса разговаривая о том, кто сильнее: Капитан Америка или Чёрная вдова? Регулус упрямо твердил, что Капитан — сила и мощь, в то время как Барти приводил примеры достижений Вдовы. В итоге сошлись на том, что двух этих героев смысла сравнивать нет, потому как Призрачный гонщик способен надрать зад каждому из них. Как и Блэк, Барти ещё до Хогвартса увлекался маггловскими комиксами, и у него даже имелась своя небольшая коллекция. Регулус не сразу, но разделил увлечение друга, стоило ему пролистать пару страниц яркого журнала. «Это лучше книг!» — как-то заявил Регулус, отлынивая от уроков, чтобы прочесть еще один выпуск о Капитане Америке.       — А знаешь, что недавно заявил Сириус?       Прицелившись, Блэк метнул обглоданную косточку персика в камин.       — Удиви меня, — губы Барти дрогнули в улыбке.       — Он сказал так, — Регулус откашлялся, понижая голос, чтобы больше походить на брата. — Каратель — пример человека, которого сломить не удалось. Он потерял всё, но смог принести миру надежду на мирное небо над головой. А-а-а, ему ещё, не поверишь, кто нравится.       — В принципе, я в чём-то согласен, потому как волшебных сил у него нет, зато есть ум. — Барти закатил глаза, когда Регулус кивал, делая вид, будто ему очень интересно. — Дурак! — парень метнул подушку в друга. — Так кто ему нравится?       — Джигсо.       — Билли Руссо?! Да ты врёшь! Он же суперзлодей.       Сам Барти злодеев не жаловал, считая, что в реальном мире их и без того навалом. Его больше привлекали герои, оберегающие мирных жителей и весь мир. В принципе, и тут Регулус был согласен с другом.       — Ему нравятся такие парни. Ну и плюс он сказал, что Каратель более приближён к реальности.       Проговорив до отбоя, парни отправились в свою комнату, не обращая внимание на хмурых слизеринцев, вернувшихся с ужина. Приняв душ, Регулус, не стесняясь, вошёл в комнату в одном набедренном полотенце. Живя в башне Старост, где он был сам себе хозяином, Блэк и вовсе привык щеголять по комнате голым, чего в компании трёх парней он делать не осмелился. Надевая нижнее бельё, Регулус попутно объяснял Краучу о плюсах и минусах поющих бобов. Держа перо в вспотевших ладонях, Барти не мог думать об ингредиентах зелья Тёмного сияния, когда Регулус светит перед ним своим белоснежным задом.       — Putain…       Крауч уткнулся лицом в подушку, когда Блэк скрылся за дверью. Правая ладонь потянулась к паху, где натянулась ткань пижамных штанов.

***

26 сентября, 1978       Стоя под дождём, Виктория внимательно следила за дракой Аластора Грюма и его помощника. Урок обучающий, а ей уже не терпелось приступить к практике. Синяков не избежать, да её это особо и не страшило. Играя в квиддич, Вики не раз получала травмы, поэтому к ним она давно привыкла, по правде, не представляя свои колени без синяков и ссадин. Смахнув капли дождя с лица, девушка подошла ближе. Её брат, вызвавшийся стать первооткрывателем, упал на спину, сраженный кулаком Аластора Грюма, попутно объясняющего, что Джеймс видит цель, но не берёт в расчёт подводные камни, будь то подсечка или припрятанный нож в кармане нападающего.       — А теперь послушайте меня внимательно, — Аластор завёл руки за спину, смерив студентов тяжёлым взглядом карих глаз. — Когда ваша жизнь висит на волоске, времени думать нет. Поэтому, отправляясь на задание, которое произойдёт недели через три, учтите, что ваш враг над вами не сжалится. Стоит отвернуться, как вы мертвы. Главное всегда быть начеку, даже если рядом с вами верный друг. Кто знает, находится ли он под Империо или под оборотным. Не забывайте обращать внимание на детали. Кто скажет, сколько ошибок совершил Поттер?       — Три!              — Пять! — выкрикнул Бен Поппер, ухмыльнувшись уголком губ.       — Больше девяти, — размеренным голосом проговорил Альберт Донт, стоявший в первом ряду.       Виктория закатила глаза, пнув друга под рёбра. Питер оторвался от разговора с Северусом, обратив внимание на подругу. После возвращения Поттер-младший отношения друзей улучшились, однако отсутствие Сириуса все же омрачало их лица.       — Донт давно на стажировке?       — С самого начала, и ты бы об этом знала, если бы присутствовала. — Приобняв подругу за плечи, Питер махнул Сохатому, потирающему ушибленный локоть. — Ну что?       — Да зверь он, — Джеймс бросил взгляд, полный восхищения, в сторону Аластора. — Но, чёрт, чтоб мы без него делали?       Римус улыбнулся, хлопнув друга по плечу. Вернувшись в Лондон, он больше не чувствовал себя прежним. Будто его дом заняли чужие люди, а его самого выставили за дверь в чём мать родила. Люпин мог злиться сколько угодно, но это не меняло того факта, что его сердце, разбитое и никому ненужное, осталось на Севере.       — Мы бы в любом случае справились, — манерно растягивая слова, Северус поглядывал на Альберта, вступившего в поединок с Грюмом. — Был бы не он, так кто-нибудь другой. Должен признать, Грюм знает своё дело.       Джеймс кипел от злости, раздражаясь от каждого слова, произнесённого Снейпом. Он так и не смог смириться с тем фактом, что Северус Снейп — отвратительный слизеринец, повёрнутый на всю голову, — мракоборец. Будущий, но всё же. А вот Снейпу, казалось, нет ни малейшего дела до гнева Поттера, которого он так часто называл на радость публики, — Поттер-Жмотер. Бывшего слизеринца забавляло то, как быстро лицо Джеймса покрывается красными пятнами от злости, а сам он готов прямо-таки отдать душу Мерлину, лишь происходящее оказалось страшным сном.       Но время шло, а Северус не исчезал. Да и признать нужно, что он делал успехи, без особого труда справляясь с заданиями Грюма, практически всегда лидируя. Одно у него не получалось — полёты на метле. Аластор недовольно топал ногой, крича, мол, — «Что это за бревно летит на метле?!». И сколько бы Снейп не старался, ему не удавалось обуздать то, что в школе казалось пустой тратой времени. Полёты на метле он никогда не любил, а уж квиддич и подавно. Куда интереснее было проводить вечера в кабинете декана, с его разрешения проводя эксперименты, создавая новые, не особо значимые зелья.       У Поттера же в основном проблем в учёбе не было. И здесь, среди юнцов, он считался звездой. Джеймс быстро схватывал налету, учась новому. Тут же он научился терпению, которого в школе недоставало. В зельях он не был так хорош, как сестра, но зато в полёте и в бою ему равных не было. А если учесть, что за лето он не вылезал из тренажёрного зала, то можно сделать вывод: физической силой Джеймс Поттер превосходил всех своих сокурсников, уступая одному только Грюму. Он был усидчив и действительно любил то, что делал. Возможно, по этой причине Грюм особо его выделял, отчего порой во время обеда они сидели за одним столом.       — Ладно, не горячись, — ладонь Виктории сжала запястье брата. — Лучше скажи, зайдём ли мы сегодня в наше кафе?       При виде лица Виктории, сияющее улыбкой, Сохатый напряжённо улыбнулся. Он пожал плечами, как бы извиняясь за то, что сегодня, как вчера и позавчера, им пришлось отменить встречу. С возвращения сестры прошло чуть больше трёх недель. Наверстывая упущенное, брат с сестрой каждый день после тренировки в мракоборческом отделе захаживали в кафе, которое было расположено на другом конце улицы от их дома. В детстве они частенько туда заглядывали, покупая брусничное мороженое, газировку и солёное печенье. Но в связи с занятостью Джеймса, постепенно встречи начали сходить на нет.       Да и Вики его старалась особо не дёргать, видя, как он устаёт в Министерстве и на маггловской работе, продавая мороженое. Поэтому Виктория составляла ему компанию в фургончике, помогая обслуживать клиентов. Работа её не впечатляла, но было приятно видеть улыбку брата, радующегося помощи сестры. После уезда Сириуса Виктория вернулась в родной дом в Кроукворте, несмотря на уговоры Вальбурги Блэк задержаться на пару дней. Джеймс, что было ему совсем не свойственно, поднялся по будильнику часов в пять утра. Он в одиночку надраил дом, не забыв прибраться в комнаты сестры, оставившей после себя беспорядок. И помимо этого, у него возникло резкое желание заняться готовкой, благо Лили, вернувшаяся после ночной смены, вовремя подоспела, не дав жениху спалить до тла кухню, а вместе с ней и дом. Эванс хорошо помнила, как в прошлое Рождество Виктория с двумя мародерами занялась готовкой. Мало того, что они перепутали ингредиенты, так ещё наперчили, чего делать не нужно было. А Питер, неприспособленный к хозяйству, забыл салат на крыльце дома, и совсем не ясно, как, а самое главное, почему он там оказался.       — Ничего не понимаю? — Виктория отошла от буфета, с вопросом обратившись к Северусу, глядящего на то, как Питер пытается уговорить повариху добавить ему ещё одну котлету.       — Ну не могу я, сынок! — приземистая женщина в возрасте вскинула руки к потолку, возвысив голос. — У меня всё просчитано, что я потом скажу мистеру Гилберту?       Вернувшись с кислой миной, Питер плюхнулся на стул рядом с подругой, уныло ковыряясь вилкой в картофеле. Сегодня в меню был вареный, а он любил жаренный. А если быть прям точным, то любил он картофель Снейпа с помидорами и сыром. В столовой тоже неплохо кормили, но, как когда-то говорила мать: — «Нет ничего лучше домашней еды». И сейчас до Хвоста наконец-то дошёл посыл, от которого он открещивался долгие годы. Петтигрю был бы рад хоть на мгновение вернуться в прошлое, когда мать, оставляя свои увлечения, посвящала свободные часы сыну. Когда они вместе ходили по магазинам, закупаясь продуктами на неделю, или же когда она читала сыну вслух, но не детские книжки, а справочники. Питера любил свою взбалмошную мать, пусть она часто о нём забывала.       — А что тебе не нравится? — Оторвав взгляд от унылой физиономии Питера, волшебник взглянул на Викторию, сидевшую напротив него. — Твой брат, как бы мне не хотелось признавать, сильный волшебник, поэтому я ни капли не удивлён, что Грюм решил взять его с собой. Да и что может случиться?       — Всё, что угодно. Разве не понимаешь, время сейчас неспокойное, — Виктория переложила котлету из своей тарелки в тарелку Питера, чьи уголки губ поползли вверх. — Ещё и Пруэтты с ними? Неразумно брать с собой на задание, пусть и пустяковое, неподготовленных людей.       — Грюм знает, что делает, — настаивал Северус, не обратив внимание, как жадный на еду Питер украл с его тарелки пару картофелин и половину котлеты. — Пруэтты тоже смелые парни, уверен, они не станут роптать.       Отбросив вилку, отчего та угодила в тарелку Питера, с испуга подскочившего с места, Виктория скрестила на груди руки, откинувшись на спинку стула. Не успела она открыть рот, дабы возразить, как на стол неожиданно опустился поднос, а за ним рослый парень. С гадкой усмешкой Донт скосил глаза на Питера, подавившегося едой, взглянув на Северуса, не заметившего его появления, а потом на Викторию, сжавшую пальцы в кулаки.       — Ну что, трясёшься за своего братика? Не волнуйся напрасно, его прикроют, — зачерпнув ложкой горох, Альберт проживал, не отрывая взгляда от Виктории. — Ведь малыш Поттер не сможет постоять за себя. Слабак он.       Хвост насупился, перестав жевать. Предвидя его действия, Снейп пихнул товарища в голень, молча осадив его. Не хватало только ввязаться в драку. А Петтигрю больной на голову, ему дай волю кулаками помахать, и столовая превратится в щепки. Отпив остывший чай из кружки, Поттер свысока глядела на бывшего когтевранца, по чьей милости в Хогвартсе случилось немало бед.       — Да нет, тут ты не прав, Дон. Мой брат смелый человек, и что-то мне подсказывает, что ты убедился в этом в прошлом году, когда Джим хорошенько проучил тебя за твоё отвратительно поведение по отношению к Алисе.       — Донт, — с неприкрытой злостью в голосе поправил Альберт.       — Так что не сомневайся, он вернётся, как и другие. — Вики поднялась с места, старательно отгоняя от себя злобу, так и норовившую накрыть с головой разум. — А тебе бы я посоветовала заняться своей жизнью и напрасно не тратить слов.       Пальцы Донта, оскорбленного словами Поттер, сжались на девичьем запястье, силой потянув её на себя. Возвышаясь, бывший когтевранец скривил губы в усмешке. Вики задрала вверх подбородок, глядя с пренебрежением. В школе они не ладили из-за квиддича и неуважительного отношение Альберта к противоположному полу. На сегодняшний день Донт бесился, потому что Виктория, недавно приступившая к стажировке, делала успехи, опережая тех, кто попал на курс в начале лета. Донт боялся, завидуя.       — Не тебе давать мне советы. Как там тебя Розье называл, гриффиндорская принцесса? — Северус встал плечом к плечу с Викторией. — А как по мне, ты — дёшевая подстилка Блэка. Один Мерлин знает, что он в тебе нашёл, ты же никакущая, — смешок сорвался с губ.       — Прикуси язык, не то я его вырву.       Жест Виктории остановил Северуса. Она больше не маленькая, всеми запуганная девочка. Она выросла, окрепла и поумнела, а совсем недавно стала миссис Блэк. Может в том заключалась магия рода Сириуса, но нося его фамилию, Виктория чувствовала уверенность в каждом своем движении.       — Да, согласен, личико у тебя красивое, фигурка неплохая, но здесь, — он приложил указательный палец к виску девушки. — Мозгов у тебя нет. Ты же глупая и всегда такой была, как и все твои никудышные подружки. Единственное, на что ты пригодна, так это ублажать своего ненаглядного Блэка. Вот теперь скажи мне, каким путём ты оказалась здесь? Кто успел поиметь нашу гриффиндорскую принцессу?       Питер в гневе свернул стул, вскочив с места. В столовой воцарилась тишина. Многие наблюдали за перепалкой двух молодых людей. Слова Донта были обидными, задевающими достоинство Виктории, тем не менее, она не подавала виду, гордо глядя в его искаженное злобой лицо.       — С какой целью интересуешься? Хочешь заполучить тёплое местечко? — В глазах Виктории пылал огонь, а вот губы растянулась в самой милейшей улыбке. Этакая наивная дурочка. — Ну так отлижи зад Грюму, как ты это делал в Хогвартсе. Глядишь, и тебя заметят, а тот так и просидишь на скамейке запасных, жаль тебя, Дон. Но ты не печалься, скоро и на твоей улице будет праздник. — Воспользовавшись замешательством парня, Вики выдернула ладонь из его руки. — Впредь не стой на моём пути, не то я раздавлю тебя.       Северус прыснул, когда Петтигрю залился хохотом. Он был настолько заразителен, отчего к нему присоединились голоса присутствующих. Жилки на лице Альберта заиграли. Опьяненный гневом, Альберт замахнулся. Северус было подался вперед, но Вики была шустрее, перехватив руку Донта, она отвела её от своего лица. В одно мгновение взгляд её потемнел.       — Ты, поганая шлю…       — Оставь её, — тихий баритон раздался позади спорящих, а затем хлыст обвился вокруг левого запястья Альберта. Пошатнувшись, он упал на пол, больно ударившись коленом.       — Да как ты смеешь?! — Обернувшись, Донт так и завис на месте, в шоке раскрыв рот. — Я…       Десятки глаз глядели на него с насмешкой. Он опозорил себя не только на глазах у сокурсников. Альберт непрекращающимися оскорблениями привлёк внимание мимо проходившего Стэйна в компании трёх своих помощников. Обычно его отряд, как и он сам, не вмешивались в дела мракоборцев и их новобранцев, но сегодняшний день стал исключением и на то было две причины. Во-первых, подобное обращение неприемлемо в стенах Министерства, в особенности к женскому полу, которого здесь и так было недостаточно. Во-вторых, затевать драки было строго запрещено, тем более, когда силы не равны. Разумеется, Марс Стэйн не мог пройти мимо подобного бесчинства.       — А теперь убирайся и впредь не смей появляться. Таким, как ты, здесь не место.       Хлыст, до боли обвивающий левое предплечье Донта, исчез, оставив после себя кровоподтёки, грозящие в скором времени превратиться в синяки. Поднявшись, Альберт поморщился от боли в колене, отчего ему пришлось перенести вес своего тела на левую неповреждённую ногу. Упал он хорошо, не сломал, но вывихнул. Костерост в горло заливать не придётся, и на том спасибо. Скривив губы, парень уставился на Стэйна, позади которого стояли трое людей, облачённых в синие мантии с расшитыми на рукавах и подоле золотыми нитями. Марс выглядел отстранённо, однако его внушительный рост и крепкая фигура внушала страх даже языкастому Альберту, мнившему себя великим волшебником. А на деле — забияка с комплексами.       — Вы не имеете права!       — Убирайся! — рявкнул мужчина, до этого момента хранивший молчание. — Не то я лично тебя выставлю и поверь, тебе не понравится.       Чувствуя, как дрожат губы, Альберт вдруг понял, что на его стороне нет никого, кто мог бы его поддержать или заступиться. Все те, с кем он успел наладить контакт за лето, опускали взгляд, не желая принимать участие в его позоре. Взглянув на Викторию, явственно довольную сложившейся ситуацией, Донт ощутил ещё более неконтролируемым ненависть, кою с трудом удавалось взять под контроль. Рывком стянув со стула спортивную сумку, Альберт намеренно задел плечо Поттер своим, прошептав обидные слова настолько тихо, чтобы услышала она одна:       — Отблагодари своего защитника.       Не став оборачиваться, девушка, на чьём лице не промелькнула ни одна эмоция после услышанного, кивком головы поблагодарила мужчину, наведшего порядок. Марс Стэйн, известный миротворец в своих кругах, не удостоил её взглядом, проигнорировав благодарность, больше являющуюся формальностью. Быть может, он ее не узнал, но Вики ни за чтобы не спутала его с кем-то другим, как и его безэмоциональную маску на красивом лице. Она как сейчас помнила его. Преданный работник Министерства и друг её отца. Замкнутый, молчаливый и между тем умный. А вот если брать в расчёт слова его недругов, то — опасный.       — Что он сказал? — Ладонь Питера опустилась на плечо подруги.       Подарив Хвосту улыбку, Вики покачала головой, увиливая от ответа. Раньше она бы наверняка расстроилась, слыша подобное в свой адрес, но сейчас слова Альберта Донта, не заслужившего уважения, не трогали её, и потому расстраиваться смысла нет. Ребята отправились в один из кабинетов, в котором по расписанию должен пройти урок расширенных заклинаний. Сегодняшний день являлся теорией, а большинству учеников натерпелось приступить к практике. Виктория была в их числе. Она намного лучше усваивала материал, когда наглядно видела изменения, нежели строчила в пергаменте, раз за разом оставляя на нем кляксы от чернил.       Действующий мракоборец — Феликс Три оказался довольно приятным мужчиной. Он объяснял по несколько раз одно и тоже, если будущие мракоборцы за ним не успевали, что и случалось из-за того, что диктовал он быстро, порой проглатывая слова. Первые пять минут Виктория тщетно пыталась вести записи, но поняв, что она знатно отстала, к тому же записала предложение неверно, она бросила пытаться. Легче вечером переписать конспекты Джеймса, пишущего как гиппогрифф. На том и порешив, девушка подпёрла ладонью щеку, внимательно слушая. Одна незадача — её мысли блуждали далеко.       В первую очередь Виктория размышляла об Агнес, отдавшей за неё жизнь. Долг уплачен. След на теле, оставленный в качестве послания, практически сошёл с кожи, оставляя после себя белые полосы. Вопросов появлялось все больше после того, как Виктория втайне от отца пробралась в его комнату, найдя старые дневники матери и фотоальбомы. Открыв дверцы шкафа, она едва не потеряла равновесие. Одежда матери казалась нетронутой, висевшей на своем месте, будто она вот-вот придёт и наденет своё домашнее платье. И запах. Запах ландышей и крем с нотками малины по-прежнему витал на её одежде. Воспоминания о матери причиняли боль, как и прежде, однако Вики больше не роняла слёз, оплакивая ту, что ушла слишком рано.       Листая со временем пожелтевшие страницы, Виктория глазами пробегала по строчкам. На пятой странице её мать расписала пункт недостатков Флимонта Поттера, а на девятой написала его имя, обведя в сердечко. Записи, ею сделанные, не имели чёткой последовательности. Что-то было внесено спустя несколько дней после крайней записи, а что-то через два-три месяца. К сожалению, мечты и девичьи тайны, расписанные на страницах, Вики не пригодились, зато она нашла колдофото, выпавшее из дневника в тот момент, когда она, отчаявшись, хотела запихнуть его на дно шкафа. На фотографии была изображена молодая Юфимия Поттер, в юности носившая фамилию — Шарль-Жермен, а рядом с ней — высокая девчушка с тугими косами у лица.       Женщина, так похожая на её мать в молодости, казалась смутно знакомой, но как бы Виктория не старалась, вспомнить не удавалось. До ночи не выпуская колдофото из рук, Виктория рассматривала его со всех сторон, пытаясь понять, наложены ли на него скрывающие чары. Все оказалось проще, чем она думала. Иллюзия. Ее мать была искусной волшебницей, потому для неё не составило труда наложить на колдофото чары, скрывающие от нежеланных глаз послание, а оно гласило: — «Моя милая Юфи, не печалься понапрасну. Пусть батюшка с матушкой отреклись от тебя, не желая принимать твой выбор, я всегда буду на твоей стороне. Я понимаю, ты не сможешь простить мне того предательства, но позволь надеяться на твою сестринскую любовь, связывающую нас с рождения. Помни, ты для меня была и останешься сестрой, прости за все, твоя сестра Юджени.»       О том, что у Юфимии имелись сёстры, Виктория не знала, впрочем, как и Джеймс, никогда не интересующийся историей их семьи. После раннего ухода отца в Министерство, Виктория заглянула в его комнату, но так, чтобы пораньше проснувшиеся Лили и Джеймс не слышали её шагов. Найдя дневник матери, который прошлым вечером она оставила в глубинах шкафа, девушка повторно его пролистала, найдя колдофото, приклеенное на одну из страниц. Три высокие девушки, до ужаса похожие друг на друга, позировали камере. Вики точно не знала, сколько лет её матери, но по небесной форме Шармбатона было несложно определить, что ей не больше четырнадцати. Вики знала, что мать с отцом познакомились в Хогвартсе, когда Юфимия поступила на пятый курс.       Пальцами очерчивая лицо матери, Виктория обернулась, слыша шаги. Ей бы так хотелось узнать, какой она была. Увы, но рассказать об этом некому. Отец не желает терзать кровоточащую рану с именем жены. И Вики его понимала. А родственники никогда не принимали участие в их жизнях. Однако не так давно, ещё в конце весны, бабушка Женевьева Шарль-Жермен принялась забрасывать внучку письмами, правда, ответов она так и не получила. Вики не желала общаться с той, кто не удосужился приехать на похороны собственной дочери. Да и после того, как Адель Бонне вскользь упоминала о привязанности Женевьевы к Грин-де-Вальду, находившемуся в бегах, Виктория твёрдо решила не иметь с ней никаких дел.       — Малышка Вик, тебе письмо, — находу чистя зубы, Джеймс передал сестре запечатанный конверт. — Кто тебе постоянно пишет?       Взглядом скользнув по имени отправителя, Виктория сморщила нос. Кажется, «любимая бабуля» никогда не оставит её в покое. Молча разорвав конверт, Вики выбросила клочки бумаги в мусорное ведро, нагло пихнув Лили в сторону. Эванс, готовящая завтрак, недовольно фыркнула, порицая подругу за её отвратительно поведение. Как и всегда, Вики прослушала брюзжание подруги мимо ушей, не став к ней прислушиваться. Дружба дружбой, но всё чаще девушки воевали друг с другом, то борясь за внимание мужчин, то деля позицию хозяйки в доме. К сожалению, Викторию нельзя было назвать хозяйкой. Она забывала о продуктах, так что походами в магазин занимался Джеймс. Вики также не обращала внимание на гору немытой посуды, как и не замечала мусор, оставленный после себя. Зато свою комнату содержала в порядке, чего нельзя было сказать о других комнатах дома.       Эванс же, напротив, отличалась чистоплотностью. Порой казалось, что она умеет управлять временем, так как невозможно успевать всё при её нерезиновом графике. Готовка, работа в Мунго, уборка. Иногда Виктории казалось, что Эванс в принципе не спит, а сидит на кухне и чистит столовые приборы. Флимонт называл невесту сына — «Универсальная девочка». Хоть он часто отсутствовал, но всегда замечал, как дом сияет чистотой, а в холодильнике еда из разных блюд. Флимонт, естественно, не держал обид на свою дочь, но не раз говорил Виктории поучиться вести хозяйство у Лили, ведь в противном случае её никто не возьмёт замуж. На слова отца Вики закатывала глаза, кусая нижнюю губу, дабы скрыть ухмылку. Иногда так и подмывало сказать, — «Папочка, я уже давно не Поттер».       Флимонт наверняка был бы в бешенстве, узнав, что его единственная дочь выскочила замуж, никому не сказав. Так ещё и за кого? За Пожирателя смерти! Джеймс бы тоже не остался в стороне. В последнее время Вики начала замечать, как он осторожно, насколько это возможно при его добродушности и простоте, начал невзначай интересоваться: Где Сириус и чем он так занят, раз не находит время на друзей? Вики вновь пришлось лгать, придумывая байки о проблемах в семье, о свадьбе Цисси, что ложью не являлось. Она была бы рада рассказать друзьям о том, что выпало на нелегкую долю Сириуса, вынужденного пожертвовать своей свободой на благо семьи. Но в конечном итоге это ни к чему хорошему не приведёт. Поэтому Вики держала язык за зубами, храня преданность мужу и дому Блэк.       Благодаря Регулусу о её новоприобретённом статусе не знал никто. Смекалистый слизеринец позаботился об этом, несколькими чарами скрыв Викторию с родового дерева.       — Наша бабуля Женевьева, — заметив, как брат сжал пальцы на вилке, Виктория усмехнулась. — Ничего серьёзного, нет причин для беспокойств, Джим.       Поцеловав Джеймса в лоб перед уходом, Вики стянула с его тарелки всё ещё тёплый блин и, зажав его между зубов, наспех обулась, но уже в коридоре. Она прокричала, что вернётся поздно, так что к ужину они её могут не ждать, а затем входная дверь за ней захлопнулась. В это время Лили, стоя у плиты, недовольно посмотрела на Джеймса, одним взглядом дав понять, что она совершенно не одобряет его отношения к родственникам, с которыми она никаким боком не связана. Развод родителей Лили переживала тяжело, а прочих родственников у неё не было, разве что свихнувшаяся тётушка Мари, больше пятнадцати лет находящаяся в беспамятстве. Лили редко её навещала по той причине, что ей было больно смотреть на тётку, которая её не узнавала. А Лили по сей день помнила запах её лимонного пирога, который они с Петуньей так любили.       — Лилс, я не нуждаюсь в нравоучениях, так что, будь добра, избавь меня от своей очередной лекции о правилах хорошего поведения. Я вырос. — Звонко чмокнув девушку в щёку, Поттер кинулся к камину, опаздывая на целых пять минут.       — Вырос, а ума не набрался! — Эванс прикрикнула, хотя в её голосе злобы не было.       — Скоро вернусь, — послав воздушный поцелуй будущей жене, Джеймс кинул летучий порох себе под ноги. — Министерство магии, Атриум!       Устало вздохнув, Лили опустилась на стул. Её взгляд был прикован к сковороде, блины на которой подгорали, а вот мысли находились не здесь. Прошло достаточно времени с того проишествия в коридоре, когда Лили и Розали стали невольными свидетельницами того, как мальчишка бьётся в агонии, выплёвывая свои органы на холодный плиты Мунго, — но Эванс так и не сумела позабыть увиденное. Она чувствовала, что творилось нечто неладное. Никаких следов, никаких зацепок. Розали Мартин, совсем недавно познакомившаяся с мародерами, пообещала помочь Лили в ее «супер-мега-секретной-операции-расследования».       Розали сумела покорить трёх мародеров за один только вечер, произведя впечатление веселой девчонки, готовой поддержать любой разговор. Джеймс оценил её знания в комиксах; Питер отметил отменный аппетит; Римус с радостью завёл разговор о недавно прочитанной книге — «Божественная комедия». Мнение Мартин, заявившей, что Ад — фантазия Данте, не имеющая ни черта общего с реальностью, — его задело. Задела в хорошем смысле, потому что он тут же вознамерился привести неопровержимые доказательства реальности, на что девушка покачала головой, без злобы сказав: — «Не потеряйся в иллюзиях, Римус. Жизнь пройдёт, а ты даже не заметишь.» Хоть Люпин до последнего настаивал на своём, он всё-таки был рад знакомству с девушкой, зарекомендовавшей себя самым наилучшим образом.       — Можно стакан зелёного чая и пирожное с ананасами, спасибо.       Виктория оперлась правым локтем на стойку бара, безразличным взглядом окинув пространство. В Трёх мётлах в среду днём было не то чтобы много народа. Ученики в Хогвартсе, а прочие жители волшебной деревни на работе, как предположила Виктория, ища кошель в сумке, не имеющей дна.       — Сию минуту, моя дорогая! — Розмерта улыбнулась и, подмигнув, скрылась в кухне бара.       Ровно через три минуты чашка горячего чая и свежего десерта красовались на подносе. Вики вытащила монеты и уже была готова расплатиться, как за спиной неожиданно раздался тихий хриплый голос, принадлежащий незнакомому мужчине. Она обернулась, столкнувшись с усталым лицом, покрытым морщинами и шрамами. Тонкие, слегка потрескавшиеся, будто на морозе, губы изогнулись в приветливой улыбке. Вики кивнула, не поняв, зачем она это сделала.       — Позвольте угостить вас, мисс?       Высокий, с широкими плечами, но осунувшимся лицом, мужчина не внушал настороженности. Что странно, ведь после Фредерика Вики видела в каждом потенциального убийцу, пришедшего по её душу.       — Не стоит, — Вики оставила деньги на блюдце, поблагодарив Розмерту.       — Могу вас заверить, у меня не было дурных намерений. — Мужчина чуть отошёл, ладонью указав на свободный столик у окна, за которым Вики с мародерами сидела постоянно по приходу в паб. — Составьте компанию старику.       Незнакомец улыбнулся так тепло, отчего Вики не осмелилась ему отказать. Мужчина галантно отодвинул для неё стул, а затем присел напротив.       — Не такой уж вы и старик, сэр.       — Разрешите представиться, — он протянул через стол руку, и Вики тут же ответила на рукопожатие. Лёгкий разряд тока охватил кончики пальцев, не причинив дискомфорта. — Моё имя — Дионис.       — Совсем как…       — Как Бог вина, — он закивал, а через какое-то время мадам Розмерта принесла ему кружку крепкого кофе, осведомившись о делах.       Беседа протекала непринужденно. Дионис оказался приятным собеседником, а также умным мужчиной, чего Вики заметить просто не смогла. Казалось, он знал ответ на любой вопрос. Он с улыбкой, показавшейся Вики до боли грустной, поведал о своей жизни, рассказав, что не так давно его жены не стало.       — …Она умерла дома, в моих объятиях. — Его веки задрожали. — Мне бы так хотелось увидеть её ещё раз, услышать её смех. Мои сыновья безутешны, и боюсь, как бы они не заболели от тоски.       — Я безмерно вам сочувствую, Дионис.       Мужчина благодарно кивнул, смахнув одинокую слезу с левой щеки. Боль от потери любимой жены, как и в день ее смерти, причиняла несусветную боль. Если бы Диониса спросили, можно ли умереть от тоски по любимому человеку? Он бы незамедлительно дал положительный ответ. Его тело живо, но душа давно мертва.       — Это было неизбежно, мы оба это знали. Мысль, что её последнее желание я смог исполнить, делает меня счастливым. Виктория, никогда не предавай свою любовь, береги её. Как бы сложно не было, сколько бы ты не пережила, не отворачивайся от того, кто смог заставить тебя чувствовать прекрасное.       Девушка улыбнулась.       Они поговорили совсем немного, после чего Виктория отправилась в Министерство. Дионис ей понравился, и она пообещала почаще заглядывать в паб, однако мужчина предложил ей альтернативу, мол, они могут встречать раз в месяц в одно и тоже время, проводя часок другой за беседами. Вики согласилась, дав слово, что ровно через месяц вернётся. Предложение мужчины, которого она узнала минут двадцать назад не показалось ей опасным. Напротив, миссис Блэк была бы рада провести пару часов за чашкой чая с приятным собеседником. Наверное, виной ее быстрому ответу служило магическое обоняние того, чьё лицо было исполосовано шрамами.       Как и подобает джентльмену, Дионис проводил Викторию к телефонной будке, расположенной в одном из переулков Лондона. В момент прощания мужчина обратил внимание на подвеску Виктории.       — Это подарок моего мужа, — с нежностью проведя по камню, губы Виктории тронула улыбка.       — Так вы не мисс, а миссис? — он хохотнул.       — Это тайна… Я… Мне не стоило, — закусив изнутри щеку, Вики была готова применить Обливиэйт.       — Не переживайте, я не выдам вашу тайну, мисс. — Взглянув на карманные часы, мужчина издал громкий вздох. — За сим прошу отклониться.       Он исчез, а Вики отправилась на службу.

***

Хогвартс, Чёрное озеро 5 октября, 1978       Около часа проведя вдали от сокурсников, Регулус бездумно глядел на гладь Чёрного озера. Он сбежал с урока трансфигурации, который сегодня проходил на открытом воздухе, где в задание ученика входило превратить ветки и листья деревьев в стеклянный сосуд. Работа крайне сложная, и с первого раза ни у кого не получилось её выполнить, а вот у Пандоры получилось. Девушка, рожденной магглами, чудом попавшей на Слизерин, принимающий в свои ряды истинно чистокровных волшебников, — удалось то, что не выходило чистокровных волшебников. В начале урока Регулус следил за действиями Беллами, впрочем, он всегда за ней наблюдал. Белокурая, с точеной фигурой и ослепительной улыбкой, Пандора не могла не приковывать взгляд. Может слизеринцы её и обходили стороной, подшучивая и потешаясь, но многие парни заглядывались на неё.       Регулус по-доброму завидовал той, кого не сбивают с пути неудачи. Пандора была поистине сильной девушкой. Она вернулась в Хогвартс с улыбкой после того, как на неё было совершено нападение. Даже если она и боялась, в чём по секрету призналась Барти, рассказавшего всё в тот же вечер Регулусу, — виду Пандора не подавала. У неё не было друзей до этого года, покуда Регулус не решил взять её под свою опеку. Сокурсники его презирают, выходит, и терять нечего, раз уж на то пошло. По этому поводу он не особо переживал, но факт того, что из-за конфликтов его не взяли в команду, задевал. Сириус смог выделиться. Его имя с колдофотографией гриффиндорской команды находилась за стеклом стеллажа с кубками и наградами. Регулус хотел того же. Быть может, тогда родители бы и на него обратили внимание?       Бросив камень в воду, слизеринец шумно выдохнул. Вики обещала его навещать, однако второй месяц она не могла заглянуть в Три метлы. Видите ли, её график с его выходными днями не сходился. Сириус тоже хорош, оставил его в школе и удрал в Румынию. Им веселье, приключения, а он вынужден тухнуть в каменных стенах замка, просиживая штаны за партой с идиотом Шаннели, который и двух слов связать не может. Он вечно пинал Блэка в голень, списывая ответы с его свитка. Поначалу Регулус сопротивлялся, но вскоре бросил эту затею. Ведь как бы он не старался объяснить Филиппу Шаннели, что варианты у них разные, тот ни слова не понимал. Один раз Блэк даже предположил от скуки, мол, мозги Шаннели смешали в кашу, и потому он такой дурак. Ну а то, что Регулус знал всю программу седьмого курса, никого не смущало.              — Тебя все ищут, — тонкий голос Пандоры вызвал мурашки.       — Неправда.       Она присела рядом, проследив за его взглядом. Иногда она тоже любила посидеть в тишине, погрузившись в свои мысли. Соприкасаясь плечами, Пандора слышала размеренное дыхание Регулуса, с которым раньше заговорить стеснялась.       — Ну, может, не все, но Барти точно.       Он улыбнулся, вспомнив вечно опекающего друга.       — Пандора, а ты знаешь, что означает твоя фамилия?       Вопрос, так неожиданно сорвавший с губ Блэка, удивил не только Беллами, но и его самого. Он по правде не собирался заводить с ней разговор, по-прежнему чувствуя некую неловкость, на фоне его глупой влюбленности. Она, как и раньше ему нравилась, но сердце более не совершало прыжок к горлу, больно ударяясь об ребра. Пандора ни капли не изменилась, все такая же милая и до невозможности добрая, а вот прошлый год открыл Блэку глаза. Он увидел, настоящую дружбу мародеров и был сим открытием до того шокирован, отчего общаться с зазнайками своего факультета желания не было. Им лишь бы посоревноваться, а его это мало интересовало. Исключением являлся Барти, простившей и принявший своего давнего друга и Пандора, совсем недавно ставшая частью их небольшой компании.       — Никогда не задумывалась на этот счёт, если честно. А ты знаешь?       Блэк откашлялся, силясь придать себе более-менее незаинтересованный вид. Как он мог не знать, если в позапрошлом году так усердно тем и занимался, что пытался с ней сблизиться. Вообще, у него был бесподобный план, который так и не воплотился в жизнь. Регулус должен был заинтересовать Беллами своими знаниями и остроумием. К сожалению, он до того боялся к ней подойди, отчего «план» так и остался на доработке.       — Знаю, — поглядев на девушку, Регулус вдруг осмелел. Его брат никогда не робел, ну, если дело не касалось Поттер. Да и то, с ней он оставался самим собой, совсем как в детстве. Регулус, со всем его неверием в любовь, хотелось испытать нечто подобное, наверное, потому он держался за чувства к Пандоре, которые он по правде давно перерос. Она была хорошим другом. — Хороший друг. Твоя фамилия означает — хороший друг.       Глаза аквамаринового цвета заблестели. Пандора на всякий случай уточнила, правду ли он говорит и, получив кивок, заявила, что хочет лично узреть информацию, кою Блэк нашёл на страницах маггловского справочника. Она ему, несомненно, доверяла, но так хотелось убедиться в этом лично. Блэк и не заметил, как их разговор зашёл о том, кто как провёл лето. Пандора рассказала, что всё лето она гостила у бабушки в деревне. Она также обмолвилась, что была бы не против жить вдали от шумного города. Регулус был краток, в подробности он особо не вдавался. Да что, собственно, рассказать? Как он напился на тайной свадьбе брата, после чего Пожирателям пришлось вести его к мотелю? Или про то, как они с Вики сначала приехали к Костяным ведьмам, а потом от них убегали?       Может, он и тот ещё ворчун, но тайны хранить умеет. Особенно свои.       — Ты скучаешь по ней, да? — осторожно поинтересовалась Беллами.       — Что?       — Ну, по Виктории. Ты ведь по ней тоскуешь. Раньше, — она прочистила горло, — после встреч с ней ты возвращался такой воодушевлённый, а сейчас… Не знаю даже.       Отвернувшись, Пандора прикусила кончик языка, жалея, что начала этот глупый разговор. Регулус, скорее всего, разозлится, а если ещё и обругает её, то конец их дружбе, только-только начавшей зарождаться. Но и не спросить она не могла. Пандора видела, с каким выражением лица Регулус бродил по замку с Викторией Поттер. Со стороны они казались счастливыми, хоть и ссорились через каждое предложение.       — Вот и я не знаю, — он помедлил, не решаясь продолжить. — Думаю, я слишком к ней привязался, а ведь она меня бесит. Тори — словно живой раздражитель. Она, как пчелой ужаленная, всё бегает, кричит, меня изводит. Я бы её задушил, да только как Сириусу объяснить пропажу его ненаглядной? Он-то всех собак на меня спустит, я его знаю, он тот ещё «Король-драмы». Да я честно тебе говорю, чего ты смеёшься?       — Потому что ты улыбаешься! — Регулус непонимающе уставился на слизеринку. — Ты улыбаешься, когда говоришь о ней.       — Не придумывай, — он отмахнулся, всеми силами пытаясь скрыть глупую улыбку, нисходящую с его лица.       Следующим воскресным утром Регулус встретился с Викторией в баре Три метлы. Конечно же, он не сказал ей о том, что ждёт её с девяти утра, хотя они договорились встретиться полдвенадцатого. Вики так и не узнала бы, если бы мадам Розмерта не упрекнула бы слизеринца в отсутствии аппетита, потому что, придя в бар пару часов назад, он так ничего и не заказывал. Миссис Блэк рассмеялась, замечая, как быстро краснеет лицо Блэка-младшего, сгорающего со стыда. Они недолго поговорили, ну как недолго? Часа четыре, не больше. Вики рассказала о своей стажировке в Министерстве и не забыла упомянуть, что у Сириуса дела идут неплохо. Регулус же не стал оповещать Вики о том, что творится в стенах школы. Слизеринцы его так и не простили, а он не особо спешил принести свои извинения, потому как ни видел ничего плохого в том, что в прошлом году он веселился с гриффиндорцами.       Виктория пообещала, что к концу октября заберёт его из Хогвартса, обосновав это тем, что Регулус не имеет права пропустить свадьбу Джеймса и Лили. Слизеринец, потрясенный услышанным, отнекивался, мол, его присутствие — лишнее. Но разве Поттер может было в чём-то разубедить? К тому же Лили и Джеймс будут только рады, если он почтит их праздник своим приходом. А затем произошло то, отчего челюсть Регулуса буквально отпала. Вики протянула ему осколок зеркала, замотанный в плотную ткань. Он догадывался, что осколок связан с другими осколками, благодаря чему мародеры поддерживают связь через расстояние. Прошлым летом Регулус видел, как его брат часами пялился в зеркало, нашептывая имя своей нынешней жены. Но тогда Регулус по дурости решил что его красавец братец не может налюбоваться своим отражением, а всё оказалось куда глубже.       — А твои друзья не против? — не смело приняв подарок, Регулус спрятал его во внутренний карман пиджака.       — Наши друзья не против, — Вики намеренно сделала акцент на первом слове, чем вызвала румянец на щеках Блэка. — Это Джеймс настоял. Он решил, что они с Лили могут использовать одно зеркало на двоих, а у тебя должно быть своё, чтобы ты не отдалялся, чувствуя себя покинутым. Честно говоря, я не понимаю, какие отношения связывают тебя и моего брата, но мне кажется, ты ему нравишься, как и другим мародерам. Хоть порой бываешь той ещё занозой в заднице, но, Регги, не смей отрицать того, что они твои друзья.       Подавившись сливочным пивом, попавшем не в то горло, Блэк громко закашлял, ощущая нехватку в кислороде. Речь Виктория ошарашила его. Он явно не был готов к услышанному. Разве мог он год назад помыслить, что брат простит ему старые обиды и поможет, или что мародеры — глупцы, как он считал раньше, примут его в свою компанию.       — Пей! — Вики протянула свою кружку с пивом, и он, не брезгуя, опрокинул её на раз-два. — Полегчало?       Указательным пальцем пригрозив девушке, Блэк пытался отдышаться. Грудная клетка неприятно сжималась, стоило втянуть воздух через рот.       — Ты меня разыгрываешь?       Виктория закатила глаза. Руки так и чесались отвесить непонятливому Блэку затрещину, может тогда бы до него дошёл смысл, который она пыталась вложить в слова. Но кроме хлопанья ресниц в ответ Виктория ничего не получила. Зато сейчас она видела в лице Блэка себя. Года два или три назад она точно также сомневалась в искренности слов Сириуса, когда он называл её красивой и умной. Вики потребовалось время, чтобы поверить ему, теперь же время требовалось Регулусу, дабы переварить услышанную информацию.       — Я похожа на шутницу? — Пригладив косу, Вики перекинула её на спину.       — Нет, не похожа, у тебя же нет чувства юмора.       — Очень смешно, болван!       Проговорив ещё минут двадцать, Вики, не подумав, обмолвилась об Альберте Донте, который, к всеобщему сожалению, остался в Министерстве. Многие настроены против него, однако едва ли этот факт волновал бывшего когтевранца, уверенного в своей правоте. Она по взгляду Блэка поняла, что сия новость его не обрадовала.              — Так, значит, ему никакой выговор не сделали?       Вики отрицательно покачала головой. По прищуренным глазам слизеринца она догадывалась, что в Министерстве Донт надолго не задержится. Может, со стороны Регулус производил впечатление паренька, неспособного кому-то навредить, но на деле же, если та или иная ситуация касалось его семьи, коей Вики является, то недругам лучше бежать без оглядки. Мстительность и сумасшествие идет нога в ногу с каждым Блэком.       — Мне уже пора, — бросив взгляд на наручные часы, подаренные старшим братом, Вики поспешила к выходу.              — Трансгрессируешь? — скептически выгнув бровь, Блэк накинул осенне пальто.       — Представь себе, я многому научилась за это лето. Не дуйся, скоро свидимся.       Её губы, выкрашенные в помаду цвета вишни, коснулись щеки слизеринца. Регулус замер, так и оставшись стоять на улице, а Вики уже след простыл.       — Я же говорила, что он скучает, — с улыбкой проговорила Пандора, обращаясь к Барти.       По приходу в Хогсмид они оставили Регулуса наедине по его же просьбе, а сами отправились прогуляться по магазинам. Крауч отправил письмо матери почтовой совой, так как собственной птицы у него не было. Пандора предлагала, чтобы он воспользовался совой Регулуса, однако слизеринец покачал головой, дав понять, что отец подобной выходки не одобрит. После успешно отправленного письма, на процедуру которую пришлось потратить с лишним сорок минут из-за очереди и квитанции, они отправились в Зонко. И также заглянули в небольшой, но новый книжный магазин, из которого Пандора не смогла уйти с пустыми руками.       — Теперь и у меня сомнений нет, — хмыкнув, Крауч провел ладонью по влажным от дождя волосам.       — Заткнитесь!       Под шуточки и фырканье Регулуса, три слизеринца отправились в Хогвартс.

***

13 октября, 1978       Взглядом серых глаз скользя по лицам присутствующих, молодой человек периодически поджимал губы. С его приезда в Румынию прошло больше полутора месяца, а с проблемами ему ещё разбираться и разбираться. Сириус в середине сентября выяснил, кто отмывал деньги, наполняя ими свой карман, а тут на его голову свалилось новое несчастье. Пятеро магов: Михай Раду, Джиджи Ион, Николае Добре, Траян Поп, Юлиу Янку, — были пойманы с поличным. Сириус, как успели заметить трое Пожирателей, учился быстро, поэтому за вечер придумал гениальный план поимки предателей. Было решено собрать подать, которую должны были перенаправить в Лондон. После того как деньги были собраны и пересчитаны, Сириус решил на ночь оставить их в доме одного из вельмож.       Утром выяснилось, что вельможу убили, а деньги пропали. Но так как на мешки были наложены чары, пару лет назад придуманные Владимиром Долоховым, мешки нашлись быстро, а вместе с ними и те, кто повинен в краже. Пятерых мужчин, кои совсем недавно пользовались поголовным уважением и властью, было решено отправить в Лондон. Сириус не желал марать руки в чужой крови, потому перебросил ответственность на Реддла, абсолютно недовольного его решением. Том хотел, чтобы чувство стыда и милосердия у Блэка притупились, однако его поступки показывали обратное. Письмом поблагодарив Сириуса за его преданность, Реддл повелел, чтобы он задержался в Румынии, выбрав и поставив новых людей на места тех, кто принял свою судьбу в Лондоне, распрощавшись с жизнью.       »…Ты постарался на славу, с чем я тебя поздравляю. Но запомни, гриффиндорец, предательство я не прощаю…»       Перечитав письмо заново, Сириус взглянул на пять бочек, кои доставили спустя три дня после того, как он выслал предателей из Румынии. Письмо Реддла перешло из рук Рудольфуса в руки Игоря, после дошло до Владимира. Пожиратели помрачнели. Они не были уверены в том, что у Сириуса хватит духа исполнить поручение Реддла, но когда Блэк поздно ночью, опустошив бутылку крепкого виски, насадил головы предателей на пики, сомнения Пожирателей улетучились. Блэк не струсил. Пусть он не был согласен с решением Реддла, казавшееся ему гуманным, Сириус сделал то, чего от него требовал его Повелитель. Румыны отнеслись к решению Сириуса Блэка, поначалу не внушающего доверия, положительно.       Румыны — народ суровый и предательства не потерпят, уж тем более от своих людей.       Они чествовали его появление недели две, не меньше. Сириус своим умом и не желанием скрывать правду заслужил уважение. Рудольфус, Игорь и Владимир всегда находились подле Блэка, наблюдая за ним, в неких моментах помогая и направляя. Сириус был умён не по годам, и именно это качество бросалось в глаза при разговоре с ним. Как-то вечером, когда четверо Пожирателей попивали румынский виски, покуривая сигары, Игорь отметил, что за время, которое Сириус провёл в их кругах, он научился контролю и сдержанности в проявлении эмоций. «Ты уже не тот паренёк, любивший хамить и закатывать истерики. Сириус, а ведь ты стал настоящим мужчиной. Женатым мужчиной», — говорил Каркаров, наполняя глиняные чашки новой порцией алкоголя.       И всё вроде бы шло хорошо, Сириус подумывал вернуться обратно в Лондон, так как порученные Реддлом приказы были успешно выполнены. Однако в одну из ночей, когда он с Лестрейнджем решили прогуляться по окрестностям, чуть подвыпившие Пожиратели заглянули в деревню, населённую магглами. Находясь в нетрезвом состоянии, Сириус сразу заметил, что жили магглы бедно. Ставни домов заколочены, крыши домов протекают, а единственная церквушка явно требовала реставрации. Сириус отмахнулся от совета Рудольфуса вернуться обратно. Решив наведаться в один из баров, Блэк поспрашивал народ о том, что творится в их деревни. Разговорчивых особо не нашлось, зато пару пьяниц за кружку дешевого пива, как на духу рассказали Блэку, какое бесчинство творится в их краях.

Флешбэк

3 октября, 1978

      «Слушай, сынок, — беззубый мужик рукавом заношенной рубахи утер капли пива со рта. — Наш Никита Ризя, зовущий себя мэром, творит такое… — Мужчина покачал головой, зажмурив глаза, отчего седые пряди волос упали ему на лицо.       — Что он творит?       Лестрейндж нахмурился, чуя неладное. О некоторых деревень Румынии ходило много слухов. То оборотни нападают на мирных жителей, то вампиры дают о себе знать зимой. Однако же Рудольфус знал, что за порядком Том следит. Лет семь назад Лестрейндж присутствовал, когда Реддл назначил главных смотрителей, велев им сохранять порядок и докладывать о каждой ситуации, грозящей перерасти в конфликт.       — Чего он и его люди только не делают, — один из мужчин подал голос. — Грабят нас, избивают рабочих мужиков, скот воруют, ну и девок наших насилуют. И ладно это, переживём, чего с нами не случалось, да только жрать нам нечего. Цены повышают каждые два-три месяца, а зарплаты порой по полгода не выплачивают.       — Как же вы справляетесь?       Мужики переглянулись.       — Как приходится мы в лес ходим, а он у нас проклятый, там…       — Звери живут, — закончил за другом Эмиль. — Страшно, конечно, но что поделать, если есть хочется? Детям не объяснишь же, что нужно подождать. — Опрокинув кружку, мужчина продолжил. — Некоторые вынуждены продавать своих дочерей, чтоб хоть как-то прокормить себя. И так если бы дочери их были пристроены, так нет же! — Эмиль стукнул кулаком по столу. — Они делают с ними, что хотят, а потом на улицу выкидывают.       — Что значит «делают что хотят»? — Сириус глянул на Рудольфуса, понурившего голову. — Говори, Эмиль, не бойся.       — А чего бояться-то? Я старик, меня они только убить могут, а вот девок жалко. Года три назад, может, чуть больше, наш Ризя, пропади он пропадом, решил на свой юбилей охоту устроить. Уж точно не вспомню, что да как сложилась, одно знаю: дочка нашего священника с охоты вернулась изрубленная пополам. Не ясно, как с ней забавлялись, но досталось ей знатно. Были и другие случаи, то козы наши пропадут, то дома подожгут тех, кто недовольство высказывал. Этот наш Ризя тот еще смутьян, а знаешь, что обидно? Мы же его сами выбрали.       — Недавно… — мужчина по имени Фёдор прочистил горло. — Недавно над внучкой моей в церкви надругались, она слегла сразу, а спустя день после горячки померла. Говорил же я ей: иди домой после службы, эх-х…»       Сириус так и просидел за столом с Рудольфусом и тремя мужиками, рассказавшим ему такое, отчего сердце невольно сжималось. Кого-то бьют, убивают, насилуют, а кого-то продают. Как в бреду возвращаясь в дом, отведенный ему главным вельможей, Сириус спросил совета у Лестрейнджа. Горе, коснувшееся магглов, его не касалось, тем не менее он не мог сидеть сложа руки, зная, что страдают те, кто не могут защитить себя и своих родных. Рудольфус же советовал ему не лезть в это дела, потому как дела магглов — не их проблемы. Сириус был с Лестрейнджем не согласен. Наведавшись в деревню через день, Сириус, уже в компании Игоря, узнал, что троих мужичков схоронили на рассвете. Причину смерти не знали, да и не было тех, кто спешил бы выяснить.       В тот вечер Сириус вновь заглянул в бар. Кто-то говорил, что трое мужчин померли в шахтах, но большинство присутствующих боялись приближения начал месяца. Каждый первый день нового месяца они были вынуждены отдавать часть своего продовольствия Ризе и его помощником. Сириус, пошушукавшись с Каркаровым, принял решение сообщить Реддлу о том, что творится, а уже затем навести порядок. Ответ от Тома пришёл в тот же вечер. Реддл дал чёткое — «Нет», запретив Блэку вмешиваться туда, где его вмешательство не требуется. Тома не волновало то, что творилось в деревне магглов, если его делам это не вредит. Сириус, ослушавшись, отправил ответное письмо Реддлу, дав понять, что от задуманного он не отступится, на что Том между строк намекнул, что за каждый проступок он ответит перед ним лично.       Спустя день Сириус снова оказался в деревне, но на это раз в облике пса, дабы не привлекать к себе и без того лишнее внимание. Целый день слушая разговоры жителей, он запоминал имена тех, кто имеет власть, если исходить из разговоров. Его небольшой список возглавил Ризя, а после него следовали два его брата — Думитру и Николай. Как начало смеркаться, Сириуса нашли Рудольфус и Каркаров, которые с собой принесли одежду для Блэка. И пока он переодевался, два Пожирателя перекурили, выслушивая его рассказ. Если Игорь был на стороне Сириуса, то Рудольфус сомневался. Он понимал, что за подобное бесчинство насильники и воры должны понести наказание, но приказ Реддла, запретившего вмешиваться в проблемы магглов, не позволял в полной мере согласиться на очередную авантюру.       Точкой невозврата послужил детский крик, донесшийся из амбара. Сириус с Игорем тут же бросились на помощь, возможно, зная они, что увидят, то бежали бы со всех ног. Когда Рудольфус вошел внутрь, то так и замер, боясь пошевелиться. Со спущенным до колен штанами на сене лежал тучный мужичок, умоляющий Каркарова прекратить пытку Круциатусом. Игорь был безжалостен, он раза три бросил непростительное в сторону мужчины, пока тот не затих, содрогаясь от боли. В это время Сириус сорвал с плеч мантию, завернув в нее девочку, прикрывающую заплаканное лицо узкими ладонями. Она дрожала, боясь, что трое незнакомых мужчин тоже могут навредить ей.       — Как тебя зовут? — Игорь опустился перед ней на колени, протянув буханку припрятанную хлеба.       — Надя, — с дрожью в голосе проговорила она, жадно поглощая своё «сокровище».       — Сколько тебе лет?       Блэк похолодел, замечая, как по ногам девочки стекают струйки крови. Тот мужик сделал своё дело, но его наказание только впереди. Сириус не знал, что он с ним сделает, но был уверен, в живых тот не останется.       — Не помню, наверное, — Надя запихнула в рот хлеб, на пальцах считая. Когда она зажала шесть пальцев из десяти, Сириуса едва не вырвало. — Мне скоро будет семь.       Слезы на её лице высохли, но страх и дрожь, содрогающие тело, так никуда и не исчезли. Прошептав — «Мерлин», Рудольфус сполз вниз по стене. Его мозг отказывался верить в происходящее, но глаза-то не врут. Игорь взял ребенка на руки, перед этим наложив на неё успокаивающее заклинание, чтобы избежать истерики. Надя призналась, что на прошлой неделе её отца и матери не стало, а старшая сестра так и не вернулась домой, поэтому идти ей некуда. Было принято единогласное решение забрать девочку с собой. Её накормили и уложили спать, но перед этим Игорь острожно расспросил её о семье. Ничего путного девочка сказать не сумела. Утром Сириус лично договорился с одной из семей взять девочку под своё крыло. Желающих было не особо много, но одна женщина, потерявшая своего ребёнка сразу после его рождения, решила приютить бедняжку.       Мужчина, который совершил непростительное преступление, три дня и три ночи гнил в камере, находящейся в подвале дома. Ему не давали еды и воды, а сам он был вынужден опорожняться там же, где спал. Хотя вряд ли ему удалось сомкнуть глаз из-за крыс, с которыми он делил свою клетку. Сириус долго ломал голову над наказанием, но ничего толкового в мысли не приходило, потому что каждая новая идея — насмешка над тем, что пережила Надя и жители её деревни. Игорь провёл допрос, выяснив, что задержанный мужик является младшим братом Ризи. Разумеется, Каркарову до боли в костях хотелось наградить насильника очередной порцией Круциатуса, но, к сожалению, подобная его выходка могла привести к тотальному исходу, а делать этого было нельзя, потому что ещё не заплатил за свои грехи.       На четвертую ночь Сириус спустился в подвал, а за его спиной маячил Влад, в руке крепко сжимающий увесистый чемоданчик. Словно животному, Сириус швырнул мужчине буханку черствого хлеба и кружку молока. От вони, исходящей от Ризи, у Долохова слезились глаза, Сириус же ни коим образом не показывал своего отвращения. Он задавал вопросы по типу: Кто стоит у власти в деревни? Кто отдает приказы? Что нашло на Ризю, когда он позволил себе надругаться над шестилетним ребенком, все еще не понимающей, что с ней стряслось? На вопросы мужчина отвечал охотно, надеясь, что его накормят и отпустят. А когда вопросы закончились и двое мужчин переглянулись, кивнув друг другу, Ризя понял: никто его не отпустит.       — Кто вы? — с округлившимися от ужаса глазами, наблюдая за тем, как деревянный стул превращается в кушетку, Ризя громко сглотнул и завизжал, как резаная свинья, когда мужчины подхватили его под подмышки. — Чего вы от меня хотите? Деньги? У меня есть много денег, мой брат вам все отдаст! Отпустите меня, прошу!..       Застегнув кожаные ремни, надетые поверх запястий и лодыжек, Влад усмехнулся. Сегодня они его не отпустят. Сириус придумал то, что не могло оставить Долохова равнодушным. Влад, за время, которое они провели в Румынии, успел разработать около четырех проклятий, а вот контрзаклятия пока что находились на разработке. А тут появляется Сириус с предложением устроить эксперимент. Само собой, Долохов от подобного предложения отказываться не стал.       — Мои вопросы не закончились, — Сириус отошел в сторону, уступая место Владу, в руках которого сверкнуло лезвие. — Итак, приступим.       — Пожалуйста, прошу вас, не надо! Я этого не заслужил, я не виновен! Прошу вас!       Совершив надрез на сухожилии, Влад при помощи щипцов раскрыл открытую рану, дожидаясь, когда кровь вытечет достаточно, чтобы он мог продолжить. Мужчина зарыдал, с трудом вынося боль, сопровождающуюся нескончаемыми вопросами. Сириус поднёс маковое молоко к потрескавшимся губам мужчины. Боль притупилась настолько, чтобы не дать ему потерять сознание.       — …Прошу, прошу вас, прошу!       — Отвечай, — по слогам отчеканил Блэк, кивком головы отдав Владу приказ.       Слёзы градом стекали по лицу, испачканному в грязи. Он не оставлял надежд, умоляя о милости. Двое Пожирателей были непреклонны. Запустив под кожу нечто похожее на сороконожку, чья чешуя, похожая на оникс, отдавала сиянием, Влад подмигнул Блэку. Мужчина заорал во все горло, забившись в конвульсиях.       — Это только начало, Ризя, я тебе обещаю.

***

17 октября, 1978       Взгляд карих глаз лениво перепрыгивал с таблички на табличку, через раз читая имена тех, кто был запечатлён на портрете. Мужчины с седыми волосами и усталыми глазами глядели на Викторию через призму прошлого, изредка задерживая на ней взгляд, длившийся дольше трёх-четырёх секунд. Великие политики, реформаторы и просто те, кто смогли остаться в памяти тысячи магов, возведя Великобританию на новый уровень, благодаря чему она стояла на одной ступени с Францией — матерью всего магического мира. Однако последние года три страна утопала в кризисе, обрушившимся как на магический мир, так и на маггловский. Многие чистокровные семьи были вынуждены платить налоги за свои родовые поместья, испокон веков принадлежащих их предкам. Другие маги также платили налог при обмене маггловских денег на галеоны и за рабочие места.       Особо тяжко пришлось, когда Министр магии, коего винили во всех проблемах, ввёл новый закон, из которого следовало, что каждый маг, в независимости от чистоты крови, обязан каждый месяц отдать шесть процентов от своего дохода Министерству, после чего часть от этих денег должна пойти на содержание мракоборческого отдела, другая же часть, на десять процентов меньше первой, шла на нужды Святого Мунго. Во всяком случае, так говорил Минчум, а как было на самом деле, знали единицы. Вики осознавала, что её отец, как и бабушка Ирма, недовольны политикой Минчума, постепенно загонявшего страну в долги. Ирма не раз говорила, что она-то с новыми устоями справиться, а вот что станет с теми, кто живет от зарплаты до зарплаты, с трудом сводя концы с концами? А совсем недавно Джеймс предположил, что такими темпами народ взбунтуется, что понесёт за собой плачевные последствия. Флимонт согласился с сыном и будто впервые заметил, как он подрос и поумнел.              — Долго собираешься прохлаждаться?       Оторвав взгляд от толстого блокнота, мистер Поттер свел брови к переносице. Стекла его очков были так хорошо начищены, отчего Вики могла разглядеть собственное отражение, оставаясь сидеть в полуметре от отца. Пожав плечами, девушка напомнила, что по расписанию у нее свободное окно, и это время она решила провести с отцом, которого редко можно было застать дома.       — А ты против? — Правый уголок губ приподнялся вверх.       — Не говори ерунды, Виктория, — с неким раздраженим, вызванным глупым вопросом дочери, Флимонт поднялся с кресла. — Чай будешь? У меня есть зелёный.       На его лице промелькнула улыбка. Без сомнения он знал о вкусах своей дочери. Заварив чай, мужчина поставил две чашки на стол. Опустившись обратно в рабочее кресло, Флимонт достал из последнего ящика стола пиалу с печеньем. Сам сладкие хлебные изделия он не любил, но, опять же, зная о пристрастиях дочери, он не отказывал ей в столь простых вещах. А будь он уверен, что сегодня она зайдет, мистер Поттер не поленился бы сходить в буфет за десертом.       — Так значит, наш Министр всерьёз подумывает расширить территорию и тем самым притеснить магических тварей? — Мужчина кивнул, совсем не радуясь тому факту, что Вики уже и это известно. — Он лишит их права голоса.       — Откуда ты знаешь? — нахмурившись пуще прежнего, мужчина возвысил голос.       Данная новость повергла его в шок, потому что совсем недавно Визенгамот отклонил прошение Министра, дав понять, что магическая Великобритания не станет возвращаться в век, где кроме чистокровных магов права голоса никто не имел. Мир должен идти в ногу со временем, например, во Франции женщины уже занимают высокие должности, в отличие от Великобритании, которая пару лет назад, скрепя сердцем, позволили женщинам обучаться на авроров и мракоборцев. Мужчины, занимающие высокие должности, с неким пренебрежением относились к женщинам у власти. Спасало одно: если у тебя есть деньги, то двери для тебя открыты. Но тех, кто бы не зависел от мужей и отцов, можно было пересчитать на пальцах. Поэтому Ирма Поттер не рвалась вернуться в Лондон, предпочитая жить в родовом поместье Поттеров.       — Просто знаю.       — Виктория, признавайся немедленно! — Стукнув кулаком по столу, мистер Поттер по случайности задел кружку с чаем. — По какой причине тебе известна та информация, которую сам Грюм не должен узнать до начала декабря? Скажи мне, ты опять что-то замышляешь со своим дружком Блэком?       — С которым из них?       Флимонт закипал от злости. И если бы Вики не была его дочерью, то он бы непременно сделал всё, чтобы её сняли со стажировки за её дерзость.       — Виктория! — гаркнул мужчина, рывком подойдя к дочери, вслед за ним поднявшейся с кресла. — Отвечай немедленно, каким образом тебе стала известна информация, которая должна находиться под строжайшим секретом?       Прищурившись, Вики медлила несколько секунд, прежде чем дать ответ. Не могла же она, в самом деле, сказать, что подруга Кэтрин предвидит будущее, а совсем недавно её посетило видение. И Кэтрин, конечно же, написала Виктории, посоветовав ей не лезть на рожон.       — Дамиан обволвился парочкой слов, когда привёз нас с Регулусом в Лондон. Кстати, не подскажешь, почему он следил за нами?       С вызовом глядя на отца, Виктория скрестила на груди руки, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не ляпнуть то, о чём она вскоре пожалеет. По усталому вздоху отца было не сложно понять, что новость его не шокировала. Выходит, Дамиану всё-таки известно о планах Министерства, хранившихся под строжайшей тайной. Вики не была уверена в его осведомленности, но рискнула и не прогадала.       — Не следил, а контролировал. Ты правда думала, что я отправлю тебя в Италию с несовершеннолетним мальчишкой после всего того, что с тобой произошло?       Махнув на дочь рукой, Флимонт вернулся за стол.       — Нет, конечно, я как раз рассчитывала на нечто подобное. Правда, надеялась, что ты отправишь того, кто не раскроет себя.       Со спины обняв отца за плечи, Вики усмехнулась, нелепо пошутив что-то по типу того, что Дамиан и разведка вещи несовместимые. Не одобрив задора дочери, Флимонт лишь покачал головой. Порой она так сильно напоминала ему Юфимию в молодости, точно такая же непокорная и остра на язык.       — Видимо, придётся депортировать Гранье-Пажеса раз уж он не в состоянии справиться с моим элементарным заданием.       — А вот это лишнее, — Вики закусила губу. Мало того, что она повесила всю вину на Дамиана, так его ещё и выкинуть из Лондона могут. Быть может, Дамиан тот ещё кретин, но он хотя бы умеет держать язык за зубами, не выдавая секретов, ведь мистер Поттер так и не узнал, с кем его дочь проводила время в Дремучем лесу. — Он неплохой и прекрасно справляется со своей работой, да и будем честны, он верен тебе, а терять того человека — почти что преступление.       Удивленно вскинув брови, Флимонт взглянул на дочь, усевшуюся на его рабочий стол. Совсем недавно Вики верещала, что хуже человека она не встречала, а тут с улыбкой вступается за Дамиана.       — Сбавь обороты, я не успеваю за тобой, — указательным пальцем надавив на мостик очков, Флимонт треснул дочь по колену. — Мерлина ради, слезь ты, наконец, с моего стола! Что за идиотская привычка?       — Знаешь, тебе бы стоило успокоиться, а то нервишки-то шалят. — Ладонями очертив бёдра, Вики нащупала палочку в заднем кармане джинс. — Сходи поплавай, говорят, вода расслабляет. Ну, или возьми выходной и выспись, наконец. А то как с цепи сорвался.       — Виктория!       — Нет, я что, не права? Таким образом жизни ты либо доведёшь себя до могилы раньше времени, чего бы ни мне, ни Джеймсу не хотелось бы, — Вики загнула указательный палец правой руки. — Либо убьёшь кого-нибудь, что более вероятно.       Уронив лицо в ладони, мужчина беспомощно взвыл, молча умоляя дочь заткнуться, чего, конечно же, не произошло. Как минимум минут десять рассказывая отцу о здоровом сне и правильном питании, Вики наворачивала круги по кабинету, а Флимонт не мог понять, когда это его дочь успела вырасти, чтобы начать поучать его.       — В нашем деле нет выходных, мисс, — мужчина, стоявший в дверях добрую половину «лекции», бросил вопросительный взгляд на давнего друга.       — Иногда можно сделать исключение, мистер Стэйн, — не робея, Вики еле заметно кивнула и как ни в чём не бывало, продолжила: — По этой причине тебе стоит исключить из своего рациона кофе.       — Так, на святое не покушайся, — по-доброму хохотнув, Флимонт подошёл к дочери, приобняв её за плечи. — Марс, ты помнишь Викторию?       — Викторию? Ту самую, которая…       Марс глянул на Вики, не узнавая в ней мелкую девчонку лет пяти, когда она в детстве, сидя на его коленях, божилась выйти за него замуж. Когда-то давно, примерно лет тринадцать назад, Марс Стэйн — юный и неопытный мракоборец, только-только окончивший обучение, стал ассистентом Флимонта Поттера. У него он набирался ума и знаний на практике, благодаря чему на сегодняшний день Марс являлся одним из лучших бойцов. Года три работая бок о бок с Флимонтом, Стэйн просто не мог не познакомиться с его семьей, учитывая, что мистер Поттер привязался к талантливому пареньку. Сегодня они работали в разных отделах, но доверительные отношения, как и дружба, сохранились, несмотря на значительную разницу в возрасте.       И всё же узнать повзрослевшую Викторию у Марса не получилось. Он помнил её, когда она пешком под стол ходила, а тут она выросла, расцвела. Как мужчина, он не мог не отметить её привлекательность. И если бы Вики решила бы посидеть на его коленях сейчас, то дело явно бы этим не ограничилось бы. Кашлянув в кулак, Марс отвёл взгляд от стройных ног девушки. Он заметил её ещё до того случая в столовой, а как оказалось, Виктория — дочь его старого друга. Растянув губы в улыбке, Вики протянула руку, и Марс, не раздумывая, ответил на рукопожатие, отметив, что хватка у такой хиленькой девчонки что надо. Стоило мужчинам завязать разговор, как о Вики они благополучно позабыли, но смысла расстраиваться не было, так как минут через пятнадцать начнётся урок смешанного зельеварения и алхимии.       Заскочив в пустую уборную, Вики поднесла ладони к прохладной струи воды, льющейся из крана, чтобы умыть лицо. Её день начинался с семи утра и заканчивался ближе к пяти вечера, так что уставала она знатно, а плюс каждодневные физические тренировки. И если в профильных предметах она была хороша, то над массой тела и физической силой требовалось работать, работать и ещё раз работать. Вес её так и оставался на отметке сорока шести килограмм, из-за чего в дальнейшем могут возникнуть проблемы. Грюм был недоволен, поэтому велел Виктории питаться за двоих, если не за троих, так ещё и Джеймсу поручил, чтобы он за ней наблюдал. А к Джеймсу, как и ожидалось, присоединились Римус и Питер с Северусом, частенько подкидывая в тарелку подруги пару картофелин или половину котлеты с салатом. Лили тоже не осталась в стороне. Хоть она являлась вегетарианкой около пяти лет, ради подруги и будущего мужа она готовила мясо из разных блюд, тем самым помогая набрать массу обоим.       Отношения Северуса и Джеймса значительно улучшились, но глупые шуточки так никуда и не делись. За последний месяц Снейп стал частым гостем в доме Поттеров. И он по доброте душевной помогал Сохатому в усвоении материала, связанного с законами магического мира, потому что именно этот предмет портил Джеймсу всю картину успеваемости, а на курсе он был одним из лучших, не раз доказывая это на практике в бою или во время рандомного опроса на каждой лекции. А пару дней назад он признался сестре, что Северус начинает ему нравится. Вики в тот же вечер поделилась приятной новостью с Лили, из-за чего Джеймс дулся на нее до самого обеда. И простил только тогда, когда она принесла ему в обед маггловский кофе с карамелью и тыквой, дав обещание, что в Хэллоуин они походят по кварталам близ дома, как делали это до поступления в Хогвартс. Джеймс любил Хэллоуин, а вот Вики Рождество. Была у них традиция, например, Виктория помогала ему придумывать костюмы, а он украшал с ней рождественскую ель, купленную с отцом.       — Долго мне играть невидимку, покуда ты соизволишь поговорить со мной?       Мужчина лет двадцати пяти выгнул левую бровь, взглядом прожигая отражение Виктории, в десятый раз за день закатившей глаза.       — Мы договаривались, ты не трогаешь меня на виду у других людей.       Понизив голос до шёпота, Вики через плечо обернулась на Арктуруса, тенью преследовавшего её с побега от Костяных ведьм, и именно в него Виктория пульнула заклинание, не поверив, что это её муж. Арктурус являлся духом, вырвавшимся из Чистилища, когда ритуал Фредерика потерпел крах. Без особого удовольствия древнему предку Сириуса и Регулуса пришлось поведать о себе. Рассказывать о прошлом он не спешил, зато не раз заверял Викторию в том, что ей его бояться не стоит, потому что у него рука не поднимется причинить вред девушке, внешностью идентичной с любовью всей его жизни. Сомневаясь, Вики отказывалась ему верить. С Морганой у них изначальна была связь, позволяющая Виктории доверять ей беспрекословно, но Арктурус, кроме страха, пульсирующего в мозгу, не внушал ничего.       А что самое интересное, так это то, что видеть его могли все и чувствовать физически тоже, но по факту он являлся духом. А совсем недавно Вики узнала, что дух-то он дух, да только темный, совсем не такой, как Моргана. И чтобы избежать проблем, связанных с существованием сразу двух Сириусов, Виктория привязала дух Арктуруса к рубину, который носила не снимая. Говорить кому-то о появлении древнего предка она не спешила. Во-первых, Сириус находится в Румынии. Во-вторых, Регулус занят учебой. А в-третьих, у её друзей проблем и забот слишком много, чтобы заниматься тайной появлений Арктуруса Блэка, один-в-один похожего на Сириуса. С приездом мужа в Лондон, Виктория собиралась ему рассказать о «новом друге», ну а пока решила его лишний раз не дёргать, зная, как тяжело ему приходится в Румынии, где кругом царили проблемы.       — Если ты не заметила, то кабинки пусты.       — Ладно, что нужно?       Вытерев холодные ладони об брюки, что вызвало усмешку на губах Арктуруса, Вики вновь закатила глаза, ощутив, как ресницы касаются век. Стоило заметить, что с каждым днем страх постепенно отступал, а вот любопытство, наоборот, прогрессировало. К сожалению, Арктурус Блэк не спешил отвечать на вопросы Виктории. Невзирая на отчужденный вид, Арктурусу было тяжело смотреть на ту, что так походила лицом на Калипсо, и куда тяжелее видеть её в обществе Регулуса, точной копии его младшего брата. По своей же глупости Арктурус стал свидетелем недавнего события, когда Вики с Сириусом наверстывали упущенное, предаваясь любовным утехам в постели, в ванне под тёплыми струями воды и в библиотеке Блэков. Видеть, как руки, так похожие на его, но ему не принадлежащие, ласкают изгибы тела Калипсо, на самом деле являющейся Виктории, — было невыносимо.       — Я хочу воссоединиться с Калипсо.       Раскрыв рот, Вики отказывалась верить собственным ушам.       — Это что ещё за номер?       — Какой номер?       Арктурус с немым вопросом глядел на Вики, треснувшуюся себя ладонью по лбу.

***

Блэк-мэнор 19 октября, 1978       Лежа в своей постели, Орион мучился от кашля. Мокрота резала горло, выходя с кровью. Целители оказались бессильны. Они не могли излечить Ориона Блэка, потому что не понимали, с чем работают. Подобного случая в их практике не было. Болезнь Ориона пожирала его изнутри, лишая сна и аппетита. Один из целителей предположил, что Лорда Блэка могли проклясть черной магией, но верилось в данную гипотезу слабо. Как таковых врагов, решившихся на подобный поступок, у Ориона не было. Может его не все любили, но уважали, боясь его гнева. Давясь приступом кашля, не дающим покоя больше четырех дней, Орион опустился обратно на подушки. Его веки трепетали, а сам он, казалось, постарел лет на двадцать. Маги не болели, тем более чистокровного происхождения, но, по всей видимости, Орион Блэк стал исключением из правил.       Крепче сжав руку отца в своей ладони, Регулус со стеклянными глазами глядел на его испачканные в крови губы. Маковое молоко не помогало, как не помогали травяные отвары и целебные мази. Ориону лучше не становилось, а боль и вовсе его не покидала. Если вчерашним вечером его кожа пылала жаром, словно при лихорадке, то сегодня к полудню Орион был холоден, словно одна из мраморных статуй в саду. Регулус вернулся из Хогвартса около двух дней назад и с тех пор не отходил от постели отца, позабыв о сне. Беллатрикс, души не чаявшая в своём крестном, не покидала его, сидя у его ложе, в надежде, что болезнь отступит. Но, увы, целители не давали утешительных прогнозов. Друэлла несколько раз просила дочь отдохнуть, но та её будто не слышала. А вот Вальбурга не спешила отрывать сына от отца, одной ногой находившегося в могиле.       — Дети? — Беллатрикс подорвалась с места, вцепившись в плечо кузена, дабы не свалиться с ног от усталости. — Где мои дети?       — Мы здесь, отец, — надломленным голосом проговорил Регулус, чувствуя, как ногти Беллы вонзились в его плечо.       Невидящим взглядом мазанув по лицам Беллатрикс и Регулуса, Орион облизнул губы, ощущая металлический привкус крови во рту. Он смутно узнавал Беллу, так похожую на Вальбургу в молодости. Ладонью коснувшись лица сына, Орион забылся во сне. Ближе к ночи миссис Блэк спровадила племянницу и сына, дабы они, наконец, смогли отдохнуть, сама же она осталась с мужем. Спустя столько лет она не могла пропустить, когда Смерть явится за ним.       — Сириус… — в бреду шептал Орион, из последних сил сжимая простыни. — Сириус…       — Тише, не трать силы, а то не дотянешь до рассвета, — губы растянулись в усмешке.       Он принёс столько боли в её жизнь, а теперь казался таким слабым, беспомощным. Стоит Вальбурги поднести подушку к его лицу, и всё закончится. И она бы так и сделала, да только миссис Блэк всем сердцем желала, чтобы он намучился перед смертью.       — Где мой сын? Где мой Сириус?       — Он в Румынии, расхлебывает дела Реддла. А ведь если бы не ты, то он бы не стал проклятым Пожирателем. Думаешь, я не знаю, почему он вернулся? — Вальбурга поднесла чашку с чаем к губам мужа. — За одно я тебе благодарна, ты вернул его домой. Пей.       Ближе к утру Ориона Блэка не стало.