В синем море пенились чернила

lxxxi. ФБР подготовило 1729-страничный отчет под грифом "секретно" о том, что происходило на ферме 369/ХМ. (Ники этот отчет не читал.) Педантичная точность и скрупулезная детализация экспертов ФБР были пострашнее всех фильмов Хичкока и всех романов Адама Герцога вместе взятых. Никакие книги и фильмы ужасов не могли сравниться с заключением экспертов, что "на ферме 369/ХМ группа под руководством бывшего доктора Башера проводила эксперименты на живых людях и операции по вырезанию органов для последующей трансплантации". (Для Ники это были не просто люди, это были знакомые и дорогие ему люди. Поэтому ему не хватало силы духа открыть детальный отчет, в котором селезенку Перси называют "вещественное доказательство 283/93", а для маркировки всех найденных фрагментов эмбрионов понадобились трехзначные цифры.) Резервация Тисири, где держали похищенных омег, и ферма 369/ХМ, где над ними ставили страшные медицинские опыты, были звеньями преступной системы. Своего рода единый производственный процесс: из резервации поступало "сырье", на ферме его перерабатывали в "товар", который потом продавали через посредников в больнице Дерри в Хьюстоне. (Ники самому было муторно от вот такой технологической метафоры, но любое другое описание превращалось в эмоции.) Почему была налажена эта цепь? Еще можно было понять мотивы конечных "потребителей", которые покупали органы для себя или своей семьи: алчные до жизни, они считали, что деньги им давали право забыть о том, что всякий орган когда-то был частью другого человека. Ради своей жизни они были готовы закрывать глаза на чужую смерть. Но вот почему врачи, которые в свое время давали клятву беречь всякую жизнь, становились убийцами в белых халатах? Ради денег? Бизнес и правда был успешным: каждая почка стоила конечному клиенту около ста тысяч долларов, каждое сердце треть миллиона (грех чужой загубленной жизни был бесплатным бонусом). ФБР предъявило обвинение семерым бывшим врачам из больницы Дерри и с фермы 369/ХМ. Это были люди, которые свое право заработать денег ставили выше чужого права жить. (Ники никак не мог понять, как деньги могут быть важнее жизни. В резервации их просто не было, а на свободе ему никогда не приходилось бороться за каждый цент.) Именно потому, что торговля человеческими органами стала таким выгодным бизнесом, резервация Тисири просуществовала так долго. У Гаррисона всегда был заказ на новую партию, и он продолжал похищать омег из неблагополучных районов, играться с ними, а потом продавать на убой. Тем самым ферма 369/ХМ решала для Гаррисона все проблемы избавления от улик и ненужных свидетелей. (Ники в детстве думал, что тех, кто исчезал из резервации, ангелы забирали сразу в рай.) Ферма 369/ХМ принадлежала научно-исследовательской компании МедФарм, президентом которой был доктор Башер – настоящий ангел смерти. Хотя сейчас называть его "доктором" было неправильно. Решением суда его и еще шестерых докторов лишили всех академических степеней и медицинских лицензий, а также приговорили к нескольким сотням пожизненных заключений. (Ники никогда его не видел лично, но Гаррисон всегда угрожал авве, что отдаст Ники доктору Башеру.) Приоритетным направлением исследований компании МедФарм был поиск механизмов старения человеческого организма и возможностей их приостановить или обратить вспять. Большинство опытов эти так называемые ученые проводили на человеческих эмбрионах. Башер считал, что ключ к тайне вечной молодости закодирован на стадии формирования зародыша. Он лично проводил изъятие эмбрионов у омег из резервации Тисири. Для Башера омеги и их дети были лишь подопытным материалом, который он мог по выгодной цене приобретать у Гаррисона. (Даже на свободе Ники не осмелился спросить у аввы, сколько беременностей у него было. Но сам Ники точно помнил три раза, когда авва после дня отсутствия возвращался с потеками крови на ногах и синяками на скулах.) Третьим звеном преступного синдиката была больница Дерри в Хьюстоне. Там три доктора (тоже осужденных пожизненно) и двое управленцев из высшего административного состава (после сделки со следствием они получили по 25 лет) подделывали документы о происхождении органов и проводили операции через систему двойной отчетности. Если Гаррисон был явно выраженным садистом, а Башер – одержимым маниакальной идеей ученым, то работники больницы Дерри были просто дельцами, которые эффективно поставили бизнес на поток. (Ники особенно потрясла таблица в Экселе, где рассчитывалась прибыльность разных видов операций по трансплантации.) Дуглас считал, что эта схема проработала так много лет именно благодаря эффективности и бизнес-прозорливости менеджеров больницы Дерри. Часть нелегально полученных органов они отдавали больным, которые годами ждали добровольных доноров. Им много лет удавалось скрывать преступные махинации, потому что при выборочной проверке всегда попадались законные операции. В рамках сотрудничества с ФБР менеджеры составили два списка: кто из больных заплатил по расценкам черного рынка, и у кого трансплантация органа покрывалась медицинской страховкой. Если первая группа пациентов предпочитала просто платить и не задумываться о происхождении органов, то вторая до сих пор была уверена, что трансплантация стала возможна благодаря доброму самаритянину. Но в обеих колонках донорами органов были убитые омеги из резервации Тисири. (Ники эти списки не видел. Под грифом "совершенно секретно" они хранились в архивах ФБР. В отчет ФБР они не были включены, и не более дюжины человек имели возможность их прочитать.) ФБР с самого начала подозревало, что за такой налаженной системой поставки и пересадки органов должна стоять мафия: такой размах требовал крыши, взяток, связей с полицией. Отдел по борьбе с организованной преступностью изучил каналы, через которые распространялась информация об операциях, и выявил несколько посредников, но то была лишь мелкая рыбешка. Дальше следствие зашло в тупик. (Детективы и Голливуд научили Ники, что когда официальное следствие оказывалось в тупике, то сразу появлялись десятки конспирологов, которые были уверены, что за всем стоит мафия, ЦРУ или Иллюминаты.) lxxxii. - Я с 1993 года собираю информацию, - сказал Герцог. Ники так и стоял рядом с дверью, прислонившись к стене. - Все, кто что-то знают, боятся связываться с властями и полицией, - пояснил Герцог. Ники медленно опустился на пол и закрыл глаза. - Но президент МедФарма и его мясники были лишь исполнителями. Того, кто спроектировал этот ад, так никогда и не судили, - рассказывал Герцог. Ники зажал уши руками. В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату зашел Алекс. - У вас все в порядке? Ники не стал отвечать на этот вопрос. Алекс все сам мог видеть. - Мистер Герцог, я думаю, вам лучше уйти, – сказал Алекс. "Мой защитник!" - подумал Ники. - Но я еще не до конца рассказал Николасу... - Чтобы вы ни рассказывали, Николас явно не хочет этого слышать. Поэтому я прошу вас уйти, иначе я вызову охрану. Ники на них не смотрел, но судя по звукам, Герцог встал и вышел из-за стола. У выхода он остановился и обратился к Ники: - В конверте есть распечатка того, о чем я говорил, номер моего телефона и мой е-мейл. Свяжись со мной, если будут вопросы. Ники не шевельнулся и не откликнулся на эти слова. Алекс закрыл за Герцогом дверь. - Выпей, - сказал Алекс и протянул Ники стакан воды. Рука Ники дрожала, но Алекс, к счастью, налил лишь полстакана, поэтому ему удалось ничего не пролить. - Я не буду спрашивать, чего он от тебя хотел, потому что это пока не так важно. Ответь мне лишь на два вопроса. Во-первых, полицию вызывать? Ники отрицательно покачал головой и смог выдавить из себя: - Нет. Про Герцога он расскажет ФБР, но позже. - Это хорошо. Тогда второй вопрос: тебе к врачу надо? Ники посмотрел на свои трясущиеся пальцы, сглотнул неприятный привкус во рту, ощутил покалывания в боку. - Не знаю. - Значит, надо, - решил за него Алекс и достал телефон. Ники не спорил. Изредка было приятно, что о нем кто-то заботился. - Доктор Гонзалес нас ждет. Ты сам подняться сможешь? Ники встал с пола. Его слегка покачивало, но Алекс его удержал за локоть. Пожалуй, ему и правда надо к врачу, ребенком из-за всяких альф и их безумных идей рисковать не стоило. Алекс захватил сумку Ники, в которой лежал конверт от Герцога, и повел его к лифту. lxxxiii. Доктор Гонзалес померила у него температуру и давление, провела УЗИ и взяла кровь на анализы. На фоне повышенного давления увеличивался риск неприятных последствий, поэтому доктор Гонзалес прописала два дня постельного режима. - Позвать Олландера? – спросил Алекс, когда Ники вышел из приемной. - Доктор Гонзалес сказала избегать стресса. - Тогда выбирай: я тебя сейчас отвезу либо к Родригасу, либо к Лео. Одного я тебя не оставлю. Выбор был небольшой. Лео начнет непременно расспрашивать, а Ники сию минуту не хотел ничего объяснять. Алекс и Родригас будут проверять каждые полчаса, чтобы у него не началась истерика. Но главное: они не будут задавать вопросов. Так Ники оказался в гостевой спальне в доме МакБрини, в пижаме Родригаса и с верблюжьим пледом на ногах. - Могу предложить на выбор: про больницу, про тинейджеров или про политику, - сказал Родригас. "Доктора Хауса" Ники отверг сразу: сериалы про больницу и врачей он не смотрел. "Сплетница" обещала школьное закулисье и козни вокруг пары лубутенов. А вот в седьмом сезоне "Западного крыла" разворачивалась напряженная предвыборная борьба за пост Президента США. - Поставь сразу "День выборов", - попросил Ники. – Хочу знать, изберут ли латиноса Президентом. - Там и до выборов отличная интрига. Ты много пропустишь. - Я из тех, кто прежде чем прочитать книгу, заглядывает в конец. Родригас усмехнулся, покачал головой, будто удивляясь такой нелепой причуде, и настроил на телевизоре нужную серию. Потом он сослался на дела по дому и оставил Ники одного. Ники сидел, прислонившись к спинке кровати, жевал пирог с ревенем, приготовленный Родригасом, и смотрел, как команда кандидата Мэта Сантоса от радости по поводу его победы в Техасе пела "Глубоко в сердце Техаса" с неизменными "хлоп-хлоп-хлоп-хлоп". В обстановке домашнего уюта он чувствовал себя в безопасности. Самое место и время встретиться с дьяволами. Он выключил телевизор и вынул из сумки, что Алекс оставил на тумбочке у кровати, конверт, полученный от Герцога. Внутри была толстая пачка распечаток и еще один конверт. Ники достал второй конверт. Он был запечатан и подписан "Николас, прочитай это". lxxxiv. Герцог считал, что Хильдевард Олландер был инвестором в МедФарм и получал дивиденды с оборота этой компании. По мнению Герцога, ФБР не нашло эти финансовые связи, потому что они все были хитроумными и реализовывались через подставных лиц. И лишь он, Герцог, смог распутать этот клубок. У Ники зарябило в глазах от многоцветной схемы, показывающей отношения между МедФармом и компанией "Олландер Энерджи". (Пунктиром красного цвета выделены мыльные венчурные фонды, сплошной линией зеленого цвета – гранты, волнистой стрелкой синего цвета – наследования, двойным пунктиром желтым цветом – бенефициарии страховых премий.) Ники отложил эту радугу финансовых махинаций для Дугласа. Сам он в ней разобраться не мог, он недостаточно понимал, как работали деньги и собственность, чтобы оценить, можно ли было закрутить такую схему. Может правда, а может нет. Пусть в этом разбираются финансовые эксперты ФБР. (По мнению Голливуда в отделе по борьбе с "беловоротничковой преступностью" обязательно должен был быть бывший преступник, который по договору с федералами в обмен на свободу помогал раскрывать криминальные махинации других. Леонардо ди Каприо был очень романтичен в образе Фрэнка Абигнейла.) Но другое привлекло внимание Ники и лишило его дыхания на несколько мгновений. Во всем пятидесятистраничном документе только два факта указывали на то, что Хильдевард Олландер и Башер скорее всего были знакомы. Герцог считал, что это были неопровержимые доказательства их сотрудничества. Ники же понял, что счастливых семейных обедов с Олландерами у него никогда не будет. 11 ноября 1970 года в семье Андреаса и Хильдеварда Олландеров родился сын-альфа, которого они назвали Хильдебьёрн. У Андреаса были осложнения после родов, его лечение затянулось на несколько недель, а врачом был доктор Башер, который тогда еще работал хирургом в Нью-Орлеане. Когда Андреаса выписали, Олландер сделал большое пожертвование больнице. По мнению Герцога, это стало отправной точкой сотрудничества между Олландером и Башером. (Из стенограммы показаний Башера: "Впервые темой трансплантации кожи я заинтересовался во время моей работы в больнице Нью-Орлеана. Там же я получил грант на лабораторные исследования".) В апреле 1993 года Бьёрн Олландер гостил у родственников в Техасе. 15 апреля он попал в автомобильную аварию и оказался в больнице Дерри. Ему была нужна срочная пересадка почки. Несмотря на очередь, почка для него нашлась немедленно. Операция была проведена 20 апреля 1993 года. (Из стенограммы показаний экспертов по делу Башера: "19 апреля 1993 года на ферму 369/ХМ привезли семерых взрослых омег и четверых детей. Они все были умерщвлены в тот же день. Когда 21 апреля ФБР вошло на территорию фермы, то обнаружило семьдесят четыре контейнера, содержащих отдельные органы".) Тут Ники отбросил распечатку на край кровати и для надежности прикрыл ее подушкой. Реальность перед его глазами начала терять свою яркость и четкость. Могла ли у Бьёрна быть почка Перси? От одной этой мысли хотелось запереться в ванной и никогда не выходить. Его малыш в животе с ним согласился и недовольно завозился. - Пожалуйста, не плачь, - сказал Ники и погладил живот. В этом ребенке сейчас сосредоточилось обещание будущего и надежда на любовь. - Пожалуйста, пожалуйста, - повторял Ники и гладил живот. Он сам не понимал, о чем он просил в этот момент. У него скоро родится ребенок, которому он подарит весь мир. Этот ребенок не станет расходным биологическим материалом или собственностью безумных ученых. Разве можно просить большего? lxxxv. В эту ночь он долго лежал в темноте на кровати и не спал. Родригас и Алекс несколько раз за вечер проверили, как он себя чувствовал, накормили домашним ужином, но больше никак не надоедали заботой. У них были годы опыта и шестеро детей, чтобы научиться распознавать те моменты, когда надо сдержать любопытство. Семейство МакБрини уже спало, а Ники все продолжал размышлять. Зачем Герцог передал ему эту информацию? Чего он хотел добиться? Чтобы Ники посадил Олландеров? А сам он не мог отдать эти документы ФБР? Много вопросов для Герцога, но общаться с ним Ники не желал. Он все передаст Дугласу, пусть ФБР выясняет, есть ли правда в теории Герцога. Сразу после процесса Гаррисона он пообещал авве, что никогда не будет заниматься самостоятельным расследованием. Это только в голливудских фильмах конспиролог-одиночка мог собрать больше улик, чем команда экспертов ФБР. Авва запретил тратить на это время и деньги. Он был уверен, что они смогут оставить кошмар прошлого позади, только если будут верить, что ФБР сделало все возможное в рамках закона. Поэтому Ники никогда не следил за новыми теориями заговора, никогда не расспрашивал Дугласа о его гипотезах, никогда сам не искал дополнительные улики. Гаррисон у него украл первые двенадцать лет жизни. Он не собирался посвящать ему оставшиеся годы, сколько бы их ни было. Пример Эйры Вилсон показал, что в этом крылось безумие. Теперь ему были понятны слова Эйры, что его ребенок с Олландером – это была особого рода карма. Не было сомнений, что она знала о теории Герцога и верила, что у Бьёрна трансплантат с фермы (и возможно, как и Ники, сразу подумала о Перси). Но это не объясняло, зачем ей нужны были фотографии живота Ники. То, что раньше казалось приступом маниакального синдрома, теперь становилось похоже на манипуляции конспиролога. И Ники оказался втянут в эту сеть сомнений. Как он сможет сидеть за рождественским столом у Олландеров и не переживать, что Олландер-старший купил столовое серебро на дивиденды, полученные от МедФарма? Или как он сможет целовать Бьёрна и не терзаться, что в тот же самый момент почка Перси продолжала спасать его жизнь? Все омеги и дети из резервации Тисири мертвы, и только Ники жив. Их призраки никогда не взывали к Ники с требованиями отомстить. Но люди, которые никогда не были ни в резервации, ни на ферме, почему-то считали себя вправе эксплуатировать призраков из резервации Тисири для своих целей. lxxxvi. - Не считаешь ли, что Гаррисон недостаточно наказан? – спросил он как-то у аввы после очередного сеанса у терапевта, где они обсуждали вопрос соответствия между преступлением и наказанием. – То, что он сделал, заслуживает самой жестокой казни. - Иногда жизнь – это большее наказание, чем смерть. - И тебе не хочется отомстить? Если не за себя, так за Перси и других. Авва не сразу ответил. Он высаживал рассаду в палисаднике около дома Вильересов в пригороде Нью-Йорка. В воздухе стоял сладкий запах рододендронов, что в обилии цвели во дворах всех домов в округе. Вдалеке слышались считалки детей, что играли в "классики", из открытого окна кухни раздавалась приглушенная музыка из невыключенного радио. - Отомстить мне хочется. Я же просто человек. Но что ты предлагаешь? Стоять под окнами тюрьмы с плакатом "Сдохни"? Нанимать среди других осужденных кого-то, чтобы устраивали темную и насиловали? Мы не хотим опускаться до уровня Гаррисона. А суд вынес приговор согласно букве закона. - То есть совсем ничего? Он живет там, мы живем тут? - Милый, ты слишком пренебрежительно произносишь это слово "живем". То, что мы живем – это чудо. Много лет спустя Ники помнил пронзившее его тогда чувство озарения. Авва был прав: это было настоящее чудо. В резервации они выживали, а вот на свободе у него был шанс жить. И только от Ники зависело, насколько значима будет эта жизнь. - Но я тебе скажу, что для меня будет самой большой местью, - продолжил авва. - Я ее придумал давно и каждый день в резервации ее готовил. Ты слушаешь меня? Так вот, моей самой большой местью будет, если ты будешь здоровым, образованным, успешным. Если ты станешь профессионалом в какой-либо сфере. Если у тебя будет любимая работа и хорошие друзья. Если у тебя будут дети и любимый человек. Если ты будешь счастливым. Тогда я буду испытывать чувство злорадного удовлетворения, что Гаррисон – ничто, а мой ребенок – самый лучший. Обещаешь? - Но для этого понадобятся годы! - Детка, месть – это блюдо, которое надо есть холодным. lxxxvii. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 21.06.2008, 13:48. "Пункт 8.7.1 контракта уз "Раздельные спальни". Неужели и это необходимо вносить в контракт?" lxxxviii. После ланча с семьей МакБрини Алекс отвез Ники домой. Ему надо было позвонить Дугласу, и этот разговор стоило вести там, где никто случайно не подслушает. Родригас его отпустил только после обещания, что он проведет выходные в постели. (Еще и выдал четыре контейнера домашней еды.) - Ты расскажешь, чем тебя так расстроил Герцог? – спросил Алекс по дороге. - Он хотел поговорить о событиях многолетней давности. Я же никогда не горел желанием с ним это обсуждать. Алекс понимающе покивал головой, он знал, что Герцог был братом Перси. - Он давно хотел с тобой встретиться. И я ему всегда отказывал согласно твоему желанию. Но ему, похоже, совсем невтерпеж, раз он новую книгу предложил в качестве идеального повода для встречи. Алекс прав. Новая книга, еще не опубликованная, только-только законченная – это невероятно деликатная и ценная вещь. Она была достойна отдельного внимания, будь то благоговение или же брутальная критика. Использовать ее в качестве повода для встречи сравнимо разве что с заказыванием чая в элитных кофе-хаузах. (Ники делал это регулярно, и никогда не уставал потешаться над выражением неудовольствия на лицах официантов.) - Передай ему, что раз контракт, то эту книгу я прочитаю. Но не сразу, потому что сейчас у меня нет никакого настроения. Но больше никаких проектов с ним я не желаю иметь. Алекс согласился. Возможно, он чувствовал себя виноватым, что именно он настоял на встрече Ники с Герцогом. Но тогда его предложение было вполне логичным, и кто же знал, что Герцог был так увлечен разоблачениями, что ради этого был готов использовать книгу как приманку. lxxxix. - Это будет долгий разговор, - сказал Дуглас. – Подожди минутку. Ники, зажав трубку между ухом и плечом, складывал по порядку распечатки Герцога и ждал, когда Дуглас вернется к телефону. Тот ему задолжал серьезный разговор. - Доминик и Франческо смотрят "СтарТрек", так что нам сейчас никто не помешает. - Для тебя теория Герцога не новость? - Я же делал обыск в доме Эйры Вилсон. У нее на компьютере очень много информации о ферме, Башере и Олландере. - И ты не счел необходимым мне рассказать об этом? - Я не рассказываю тебе выдумки и теории, основанные на подтасованных фактах. Как профессиональный следователь, я считаю это полной чушью и передергиванием фактов. - Тогда просвети меня по нескольким пунктам, которые мне покоя не дают. Откуда Хильдебьёрн Олландер получил почку? - Его авва Андреас Олландер был донором. Конечно же, я не имею права тебе их показать, но у меня есть медицинские отчеты и снимки. Ники от удивления даже не смог ничего сказать в ответ. История приобретала неожиданный поворот. Это не отвергало сразу всю теорию Герцога, но лишало ее большей части эмоционального напряжения. - Прежде чем ты станешь меня упрекать, что я тебе об этом не рассказал раньше, - продолжил Дуглас, - я считаю, что это право Хильдебьёрна - рассказывать такие подробности о своей жизни. - Почему Герцог не выяснил, кто был донором для Хильдебьёрна? - Операцию по пересадке проводили не в Хьюстоне. Олландеры перевезли сына в родной город, в больницу Нью-Орлеана, главными спонсорами которой они являются. Получить информацию из той больницы о состоянии здоровья кого-то из семьи Олландеров под силам лишь агентам ФБР. А Герцог был уверен, что трансплантацию почки Бьёрну провели в больнице Дерри. На этом основывалось его суждение, что между Олландером-старшим и Башером существовала особая связь. Почему он не проверил, что Бьёрна перевезли домой? Почему не перепроверил в списках операций по трансплантации органов, что проходили в больнице Дерри? - В секретном списке больницы Дерри Олландера нет? - Нет, - подтвердил Дуглас. - Никого с фамилией Олландер нет. Ники задумался. Что же значила тогда распечатка Герцога с этой теорией: выдумки сумасшедших родственников или замысел лихо закрученного детектива модного писателя? - Для меня новость, что Герцог тоже вовлечен в расследование теории заговора, - рассказывал Дуглас. - Во время нашей встречи в Лос-Анджелесе, когда он помогал найти Эйру Вилсон, он никак не дал понять, что сам помогал собирать так называемые улики. Вилсон дала показания, что это было ее расследование. Для меня самым подозрительным в этой истории выглядит именно это расхождение. - А то, что Башер лично лечил Андреса Олландера, тебе не кажется подозрительным? - В 1970 году согласно отчетности больницы Башер лечил около сотни пациентов. В больнице он проработал одинадцать лет. Это более тысячи пациентов. Если постараться, то среди них, наверняка, найдется кто-то со связями с ЦРУ и кто-то со знакомыми в мафии. Дуглас был уверен, что аргументы Герцога не выдержат ни одного перекрестного допроса. Цепочка подозрительных совпадений, которые собрал Герцог, разлетится как карточный домик, если к ней применить логику и здравый смысл. - Скажи мне одно, - попросил Ники. - Есть шанс, что Герцог прав? Что Олландер-старший знал о ферме и получал прибыль с продажи органов? - Шансов, что это правда примерно столько же, как и у версии, что Советы убили Джона Кеннеди. Некоторые люди в это верят, потому что так много совпадений: Освальд жил три года в Минске, его жена была русской, Освальд за три недели до убийства Кеннеди был в советском посольстве в Мексике. Смотри, как ловко все подходит. КГБ был бы счастлив приписать себе такую удачную операцию, да вот кроме совпадений никаких фактов или улик нет. Ники знал, что существовало много версий о том, кто же убил Кеннеди, но все они страдали главным недостатком: в них было слишком много допущений и притянутых за уши фактов. Но все равно у каждой, от инопланетного заговора до мафиозной мести, были многочисленные приверженцы. (Кое-кто даже верил, что Тоня Хардинг убила Кеннеди.) - Не забывай, что Герцог – писатель, чьим хлебом и маслом является вымысел, - сказал Дуглас. - Если этот вымысел касается его семьи, то он мог и сам в него поверить. - В голливудских фильмах всегда именно самоучка-конспиролог оказывается прав, а не агенты ФБР, которые не видят широкой картины по причине своей зашоренности, - попробовал последний аргумент Ники. - Это не голливудский фильм, и я лично зубной щеткой прочищал каждый дюйм земли на ферме и в резервации. Ты думаешь, я не хотел наказать виновных? Если бы были улики, которые можно предъявить в суде, думаешь, я бы не стал добиваться продолжения расследования? - Даже если речь шла о мафии? - Мафия, ЦРУ, советские шпионы – никакой разницы. Только дай мне улики, а не совпадения. Герцог и Вилсон – слишком заинтересованные лица, они не видят разницы между этими понятиями. Именно по этой причине родственникам не разрешают принимать участие в расследованиях. - Герцог, выдумывая эту теорию, таким образом ищет катарсис? - Может доктор Ван и сочтет это катарсисом, но я, с того момента, как Вилсон подкинула тебе рыбу, считаю это харассментом. Я понимаю, что Герцог – видная общественная фигура, но если надо, то я добьюсь судебного решения, чтобы ему запретили с тобой общаться в любом виде. - И все таблоиды сразу подхватят эту историю. Спасибо, но пока не надо. Когда Ники положил трубку, то заметил, что он проговорил с Дугласом более трех часов. (Это сколько же серий "СтарТрека" должны были просмотреть за это время Доминик и Франческо?) Выслушав убедительные доводы Дугласа, Ники решил для себя главное: он не будет растить ребенка с чувством постоянного сомнения - на кровавые ли деньги они жили или нет. Бьёрн лично не был замешан в делах ни с фермой, ни с МедФарм, но вот в непричастность Олландера-старшего верить было сложнее. С одной стороны – вольные допущения Герцога, с другой – отсутствие железных доказательств у ФБР. С одной стороны - совпадения, которые не могли не вызывать подозрения, с другой – бритва Оккама, которая требовала самого простого объяснения. Ему срочно требовалось мнение третьей стороны. xc. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 22.06.2008, 22:15. "Ты пригласил Терри! К себе домой! Без меня!" xci. Лео пришел за час до Терри, чтобы, по его словам, создать необходимую атмосферу. - Вот сюда мы повесим твой сертификат о знании итальянского языка, а сюда – фотографию с премьеры "Красного километра". Я ее специально в хорошем качестве распечатал, ты тут отлично среди звезд Голливуда получился. Жаль, конечно, что нельзя "Пепел" небрежно по квартире раскидать, это бы сразу показало, кто тут самый крутой. - Даже и не заикайся об этом! - Тогда неси какие-нибудь интеллектуальные книги, чтобы он сразу себя идиотом почувствовал. - Канта и Шопенгауэра? - Можно еще Умберто Эко на итальянском, и давай уж и де Бовуар, чтобы окончательно его запугать. Лео разложил умные книги на диване и столике, так, что все названия и имена авторов хорошо были видны, посмотрел на деяния рук своих, поглаживая подбородок, и заявил: - Прекрасно. Но не хватает завершающего мазка. О! Вот тут на тумбочку у дивана поставь свою фотографию с Лотиасом. - А это зачем? - Создаст ложную атмосферу доверия. В рабочем кабинете стояло несколько фотографий, на которых юный Ники был изображен с аввой. Фотографии ему не причиняли боли, наоборот, он всегда улыбался, глядя на счастливое лицо аввы. Но вот другие люди обычно чувствовали себя неловко, когда видели фотографии Лотиаса Вильереса, как будто случайно подглядели чужую тайну. Ники не понимал этого эффекта, но тем интереснее будет посмотреть на реакцию Терри. Он взял фотографию, сделанную за месяц до смерти аввы: они стояли на пляже в закатанных по колено джинсах и, щурясь от солнца, смеялись в камеру. Ники казалось, что с возрастом он становится все более похожим на авву: те же угловатые скулы и высокий лоб, такие же светлые глаза. Но у него не было той выразительности лица, что у аввы. Как бы Ники ни гримасничал, у него на лице всегда было выражение недоверия, а вот авва мог одним лишь изгибом брови изобразить весь спектр переживаний – от доброжелательной вежливости до непримиримой ненависти. Как же ему не хватало аввы! Лео кроме роли декоратора обещал оказать моральную поддержку во время беседы с Терри. Да, Ники ему все рассказал, потому что нигде в подписанном соглашении о неразглашении не было запрета посвятить лучшего друга в конспирологическую теорию Герцога. - Хороший коп, плохой коп? Или гордость и эго? Они сидели на диване в ожидании Терри и обсуждали, как лучше построить беседу. Лео настаивал на использовании техник ведения допросов, практикуемых в федеральных тюрьмах. - Будем ориентироваться по ситуации, - решил Ники. – С гордостью у Терри мама не горюй, поэтому точно можно давить на эго. Терри уже опаздывал, но Ники знал, кто его мог задержать. Ники попросил секьюрити на входе проверить Терри по полной программе. - Отличное начало: запугаем его прямо с порога, - одобрил эту стратегию Лео. В итоге Терри появился запыхавшийся и взъерошенный с пятнадцатиминутным опозданием. - Охранники на входе чуть ли не отпечатки пальцев сняли, - пожаловался Терри. – Я еще нигде в частных домах не видел металлоискателей! Секьюрити даже металлоискатель притащили? Молодцы! Надо будет им сделать большой подарок. - У Ники родственники в ФБР. Секьюрити – это их агенты, они сейчас все твои данные пересылают федералам, - пояснил Лео, ничуть не краснея от лжи. - Надеюсь, ты им не врал. Терри напряженно сглотнул, Ники пришлось подхватить из его рук плюшевого медведя и коробку из кондитерской ресторана "Парус", пока они не упали на пол. - Присаживайся, - предложил Ники. - Мне было лень готовить, поэтому у нас сегодня ассорти из самого лучшего индийского ресторана по эту сторону Сансет бульвара. Терри уже с любопытством осматривался по сторонам. Ники был уверен, что "Второй пол" не произвел на него того эффекта, что ожидал Лео. - Что мне так нравится в Калифорнии, так это разнообразие ресторанов, - сказал Терри. - После этого Нью-Орлеан мне покажется скучным и пресным. - Почему ты не переедешь в Калифоринию? – спросил Лео. – Если ты занимаешься инвестициями в инфотехнологии, то тебе надо жить в Силиконовой долине. Терри нервно рассмеялся и покрутил трубочкой в стакане с морковно-ананасовым соком. - Я не в инфобизнесе. Это была единственная попытка и это, – тут он бросил быстрый взгляд на Ники, – личное. Ники молча пил свой сок и пытался сохранять безмятежное выражение лица. - Никогда не мешай бизнес и личное, - высокопарно заявил Лео и неодобрительно поцокал. – И никогда не пытайся на личном сделать бизнес. Терри выглядел еще более испуганным. Ники спрятал улыбку за стаканом и пригласил всех к столу. - Расскажи нам о своей семье, - предложил Ники, пододвигая к Терри тарелку с разными пакорами и самсой. - Почему я? – спросил Терри. – Бьёрн тебе все с удовольствием сам расскажет, только спроси. - Я подозреваю, что он далеко не все рассказывает. Вот и хочу выпытать секреты у его младшего фра. - С чего ты решил, что я тебе вот так все выложу? Бьёрн мне все-таки брат, я его не собираюсь подставлять. Ники раздвинул в стороны тарелки с цыпленком тардури и ягненком виндалу и на освободившуюся поверхность стола положил сонограмму, сделанную в прошедшую пятницу. - А я тебе за это дам самую свежую сонограмму. Та, что у Бьёрна – двухмесячной давности. Терри быстро обтер пальцы салфеткой и аккуратно за краешек взял сонограмму. Он радостно улыбнулся. - Задавай свои вопросы. Все расскажу, всех заложу. И для протокола: я восхищаюсь твоим умением торговаться и использовать своего нерожденного ребенка в качестве средства для достижения цели. - Я знал, что ты оценишь. Но не сомневаюсь, что и ты в свою очередь используешь это для достижения своих целей с Бьёрном или с Андреасом. - О да, авва будет в восторге. Лео не смог скрыть свою ухмылку, даже прикрывшись куском чапати. - Мой дедушка – караульный альфа, мой отец – караул, мой брат – караул, все мои дяди и кузены – караулы. Это само собой разумеется, что я тоже выйду за караула, - рассказывал Терри, смешивая рис с виндалу. – Не то чтобы я против, но эти ожидания несколько давят. - Ты на балы-котильоны ездишь? Терри закатил глаза. Рассказывая о семье, он казался значительно более уверенным и раскованным. - Только на дебютный. Потом я категорично отказался со словами "раз Бьёрн не посещает балы, то и я не буду". - А родители не настаивали? - Еще как. От отца я откупился отличными оценками в школе, а от аввы – обещанием раз в год с ним посещать оперу. Но теперь, когда появился ты, обо мне на некоторое время забудут. - Почему ты так думаешь? - Ники, дорогой, в ближайшие несколько лет, все внимание моего аввы будет направлено на тебя и твоего ребенка. Авва уже отчаялся, что Бьёрн с кем-то в узы вступит, а тут такое счастье. Меня уже второй месяц никто не спрашивает, где провожу вечера. - А где ты проводишь вечера? - Милый Ники, эта тайна стоит отдельной платы. Терри сложил рядышком вилку и нож на пустой тарелке. Лео собрал тарелки и отнес их на кухню. - Проходи на диван, Терри, там удобнее, - сказал Ники. – Я сейчас сделаю чай и мы продолжим. - Тебе помочь? - На кухне вдвоем уже тесно. Лео уже поставил чайник и насыпал заварку. Он стрельнул глазами в сторону гостиной и поднял бровь, мол, "как успехи?". Ники пожал плечами: "могло быть и лучше". Лео указал пальцем на себя: "давай я попробую". Ники кивнул: "вперед, он весь в твоем распоряжении". - Чем занимается твой отец, Терри? – спросил Лео, расставляя чашки на столике перед диваном. - Нефтебизнес. Но я толком не знаю, лучше в Википедии почитай. - Как твой отец отнесся к тому, что Бьёрн бросил работу и вот уже второй месяц сидит в Калифорнии? Терри пожал плечами и пригубил чай. - Этого можно было ожидать. Для караульного альфы его омега и ребенок становятся центром вселенной. Отец - караул и понимает это лучше других. - А Андреас? – спросил Ники. - Что именно тебя интересует о моем авве? - Что он сделал, когда Бьёрн сообщил, что он запечатлелся? - Он запер в сейфе его паспорт, ключи от машины и кредитные карточки. Ты как думаешь, почему Бьёрн появился в Лос-Анджелесе только через две недели после таблоидных фотографий? Авва его не отпускал, пока он не понял, что отношения нельзя купить или завоевать, их можно только построить. Ники и Лео переглянулись. - Это звучит как-то очень мудрено, - высказал сомнения Ники, - не в обиду твоему авве будет сказано. - Я знаю, - согласился Терри и хитро улыбнулся. – Я тоже часто не понимаю, как он с совершенно безмятежным лицом может изрекать такие вещи. Но он именно это и сказал Бьёрну, буквально цитата. Терри поставил пустую чашку на тумбочку у дивана и задел стоявшую там фотографию. - О, это ты и твой авва? – спросил Терри, поднимая рамку. - Да. Это наша последняя совместная фотография. Терри внимательно посмотрел на фотографию, а потом на Ники. - Вы похожи. Надеюсь, что у твоего ребенка будут такие же голубые глаза и светлые волосы. - Тогда это будет самый избалованный ребенок Америки, потому что окружающие с ног собьются, исполняя все его капризы, - сказал Лео. Терри рассмеялся. - У меня тоже голубые глаза и светлые волосы, - напомнил Ники. – И я не был самым избалованным ребенком Америки. Терри перестал улыбаться, потупил взор и аккуратно поставил фотографию назад на полочку. Как же это было просто! Лео, пока Терри на них не смотрел, закатил глаза и скривился в гримасе, что должно было означать: "может ты и не был избалованным, зато ты научился самым бессовестным образом давить на жалость". Лео его слишком хорошо знал! Потом Терри поделился историями из жизни семьи Олландеров: как Бьёрн его учил кататься на велосипеде Пашлей; как Андреас его с собой брал на лечебные курорты во Франции; как он полгода работал помощником вагоновожатого в трамвайном парке Нью-Орлеана. - Твой отец не мог тебе дать модную работу в офисе? - Я хотел найти работу сам, без помощи отца. Ники не мог отделаться от ощущения, что и у Терри была своя игра. Эти его селективные рассказы о счастливом детстве и бунтарской юности были такой же хитростью, что и преднамеренно разложенные по квартире Ники книги и фотографии. Терри показывал ему идиллический мир семейного счастья, который его ждал, стоило лишь сказать "да". Интересно, а какой инструктаж провел Андреас перед отъездом Терри в Калифорнию? - Что ты думаешь? – спросил Лео, когда охрана дома сообщила, что Терри уехал. - Я думаю, что Андреас Олландер очень похож на моего авву. - Это же хорошо, так? - Это очень опасно. Потому что ради своих детей он на многое пойдет. Как например, отдаст почку, спрячет паспорт, соврет под присягой. xcii. Ради своего ребенка Лотиас Вильерес лгал под присягой. 19 апреля 1993 года по дороге из резервации Тисири на свободу авва несколько раз повторил: - Никогда и никому не говори, что ты стрелял из арбалета. Ники согласно кивал головой, хотя он хорошо помнил, как выстрелил три раза и все три стрелы попали туда, куда он метил. - Ники, что ты сделал, когда увидел, что альфы вышли из автобуса? – спросил авва строгим голосом. - Я спрятался за дерево. - Ты что-нибудь видел или слышал? - Было темно и мне было страшно. Я ничего толком не видел. Только слышал крики и звуки выстрелов. - А потом? - Потом подошел мой авва, взял меня за руку и мы побежали. - Все правильно. Ты молодец, - похвалил авва. Он сосредоточенно смотрел вперед и сжимал руль обеими руками. Ники повторял про себя: "дерево, не видел, выстрелы и крики". Ники лишь один раз рассказал эту историю специалисту из отдела по работе с детьми. На сеансах с терапевтами они обычно обсуждали жизнь Ники до ночи 19 апреля, иногда - жизнь Ники после той ночи. "Когда вы убежали", - так отзывались о той ночи терапевты. Даже доктор Ван не настаивала на поминутном анализе тех событий. Авва на процессе Гаррисона соврал под присягой: "Я стрелял из АК74 и из арбалета". Гаррисон, сам того не понимая, подтвердил ложь аввы: "Николас умел стрелять, но только по мишеням. Он и в зверей боялся выстрелить, не то что в человека". - Почему? – спросил Ники у аввы несколько лет спустя. - Многие считали, что тебя надо поместить в лечебницу, что ты психически больной. И только потому, что тебя считали беспомощным, тебя пожалели и не стали засовывать в психушку, по сути дела, в другую тюрьму. А представь, как бы к тебе относились, если бы процесс оставил на тебе клеймо "убийца"? - Но как ты это мог предположить уже тогда в машине? - У меня было много лет, чтобы все продумать и все предвидеть. Ники никогда и никому не рассказывал, что 19 апреля 1993 года он убил троих человек. xciii. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 24.06.2008 08:26. "Почему ты дал новую сонограмму Терри, а не мне? Почему ты делал новую сонограмму? Николас, что происходит?" xciv. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 25.06.2008 10:26. "Николас, ты не отвечаешь. Я переживаю. Позвони мне". xcv. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 26.06.2008 11:23. "Николас, твой юрист отозвал контракт. Что происходит?" xcvi. Сообщение от Хильдебьёрна Олландера, 27.06.2008 14:54. "Николас, прошла уже неделя после нашей последней встречи. Просто позвони мне". +++++++++++++++Примечания к тексту+++++++++++++++ [ВАЖНО! Вся информация по теме пересадки органов/донорства - чистая выдумка. Все совпадения с правдой и жизнью реальных людей случайны.] Сериал "Западное крыло" - The West Wing (1999-2006) рассказывает о буднях администрации Президента США. Серия "День выборов" (сезон 7) - выборы нового Президента. Мэт Сантос - кандидат от партии Демократов,конгрессмен из Техаса, латинос. "Доктор Хаус" (2004-2012) - сериал про докторов, больницу и разные необычные болезни. "Сплетница" (2007-2012) Gossip Girl - сериал про школу для богатых детей. В фильме "Поймай меня если сможешь" (2002) Леонардо ди Каприо играл роль Фрэнка Абигнейла - мошенника, который в обмен на досрочное освобождение стал консультантом ФБР по вопросам финансовых махинаций. Существует невероятное количество теорий о том, кто же на самом деле убил Джона Кеннеди. Это убийство называют "матерью всех теорий заговора" (mother of all conspiracies). Теории есть на любой вкус: Кеннеди убили мафия, ЦРУ, КГБ, инопланетяне, Тоня Хардинг. (Не важно, что Тоня Хардинг родилась в 1970 г., была бы теория, а последователи всегда найдутся.) "Хороший коп, плохой коп", "давление на гордость и эго" - так называются техники проведения допросов.