В синем море пенились чернила

Август 2008 cxviii. 2 августа бывший сенатор Вилсон в десятый раз был переизбран председателем правления загородного клуба "Кленовый лист", что в Ривер Оакс – состоятельном и очень белом районе города Хьюстон. Ники узнал о результатах выборов в элитарном закрытом клубе только потому, что две недели назад он настроил гугл-алерт на имя бывшего сенатора. Теперь он был в курсе всего мало-мальски значимого в жизни бывшего сенатора Вилсона. А жизнь его была очень скучной. Никто кроме светского блогера Ривер Оакс не уделял его персоне и ста слов. Он был неинтересным рудиментом прошедшей эпохи, его политическая карьера закончилась более двадцати лет назад, за ним не тянулся шлейф сексуальных или алкогольных скандалов. У него даже не было аккаунта в твиттере, где бы он мог, как многие селебрити и политические деятели, изливать в 140 знаках свою ненависть к омегам, глобалистам и сторонникам контроля над огнестрельным оружием. С точки зрения современных СМИ бывший сенатор Вилсон был унылым стариканом. Вся его слава была унесена ветром, все его скандалы были преданьем старины глубокой. Он был настолько неинтересным, что никто из журналистов до сих пор не напрягся и не разыскал Андреаса Олландера. Хотя может, для всего остального мира жизнь Андреаса показалась бы тоже скучной. Что нового в истории омеги, который убежал из дома, чтобы избежать брака с тем, кого ему выбрал властный отец? Таких новостей в таблоидах по две дюжины в щедрую на скандалы неделю. Может, лишь для Ники эта история казалась такой значимой: она замысловатым образом связала воедино судьбы нескольких важных дня него людей. Однако, умри бывший сенатор Вилсон сегодня, и даже местная газета "Хьюстон Хроникал" могла этого не заметить. 2 августа внимание всех СМИ, от бизнес-газеты "Файненшиал Таймс" до таблоида "Ок!", было приковано к вампирам с россыпью блесток во взоре. В полночь в США начались продажи четвертой книги Стефани Майер "Рассвет". Фанаты выстроились в очереди перед входами в книжные магазины, а Интернет гудел от истерик и эйфории. Ники следил за разворачивающимися событиями, как за поездом, несущимся под откос. (Как хотелось верить, что все крейзи собрались в фандоме Майер, а среди фанатов Мавра нет одержимых сумасшедшими идеями. Как хотелось верить, что выход четвертой книги "Пепла" не вызовет всплеска массового неадекватного поведения.) Фанаты серии Майер в первые же 24 часа разделились на два лагеря. Одни возненавидели "Рассвет", потому что окончание серии не принесло им должного катарсиса, а другие восторгались "Рассветом", потому что в книге были вампиры с блестками, а они, как известно всем, от пятнадцатилетних эмо до пятидесятилетних домохозяек, - "само совершенство, от улыбки до жеста выше всяких похвал". (Посередине были те, кто вообще отказывался читать книги Майер, пока не посмотрят все фильмы саги "Сумерки": чтобы раньше срока спойлеры не узнать.) Среди тех, кто прочитал и возненавидел, особо выделялись разочаровавшиеся фанаты, одержимые стремлением развенчать былых кумиров. Они в своих дворах сжигали книги Майер и выкладывали на фейсбуке фотографии обгоревших страниц. "Не сжигайте – сдавайте назад в магазин или в библиотеки", - обращались к ним здравомыслящие люди. (- Я "Рассвет" отнесла в библиотеку "Палаццо", чтоб глаза мои эту ужасную книгу больше не видели, - сказала Люси. - А я в библиотеку "Палаццо" приношу только те книги, что мне очень понравились, - сказал Ники.) Те, кому понравилась последняя книга, проводили свою акцию. На почтовые адреса СМИ, которые на своих страницах осмелились напечатать негативные отзывы на "Рассвет", возмущенные фанаты посылали белые шахматные фигуры - на обложке "Рассвета" была изображена белая шахматная королева. Но каким образом это должно было заставить редакторов газет изменить рецензии? (- Может, фанаты Майер выбрали белые шахматные фигуры в качестве опознавательного знака, - попытался Ники найти хоть какую-то логику в их действиях. – А теперь их посылают по почте, чтобы показать, что если захотят, то шапками, а в этом случае - шахматными фигурами, любого критикана закидают. Вроде, имя им - легион, бойтесь их, разумные люди. В "Нью-Йорк Таймс" наверно уже собралось несколько комплектов фигур. Но журналисты даже в шахматы не смогут нормально ими поиграть. Они же все белые! - А ты от имени Мавра пошли в "Нью-Йорк Таймс" шахматную доску, - посоветовал Лео. - И лак для ногтей с блестками, чтобы они им пометили те, что должны представлять собой "черные" фигуры.) Специально для полуночных вечеринок-продаж "Годива" выпустила шоколадные батончики "Шоколадные сумерки" (молочный шоколад в блестящей обертке); Старбакс - особый напиток "Кофейные сумерки" (да, они его называли кофе, но кофе там не было, зато была блестящая трубочка); а Баскин Роббинс - мороженое "Ледяные сумерки" (шоколадное мороженое и много-много блестящей карамельной крошки). В первые 24 часа было продано 1,3 миллиона экземпляров книги Стефани Майер "Рассвет". cxix. - Мне кажется, четвертая книга "Пепла" сможет побить результат "Рассвета", – сказал Алекс. - Это не соревнование, - напомнил ему Ники. Алекс строго на него посмотрел поверх очков, мол, "кому ты врешь". - Твоя правда! Конечно же, это соревнование! Что будем делать? Только не предлагай конфеты "Пепел в шоколаде". Звякнул сигнал микроволновки: киш со шпинатом и беконом был готов. Алекс вынул его и разложил по тарелкам, Ники разлил по стаканам свежевыжатый яблочно-морковный сок. В связи с тем, что до премьеры первого фильма "Пепла" осталось менее ста дней, Алекс счел, что любая встреча в общественном месте вызовет у папарацци нездоровый интерес. Они как стервятники следили за входной дверью в агентство МакБрини, оценивая любую мало-мальски интересную персону, приблизившуюся к Алексу на расстояние вытянутой руки: не это ли был Виктор Мавр. Поэтому обсуждение планов и идей, связанных с серией "Пепел", Алекс перенес на кухню Ники. - Как же Родригас замечательно готовит, - сказал Ники, накладывая себе добавку. – Как мне его уговорить стать моим личным поваром? - Расскажи ему, кто есть Мавр, и я уверен, что вы легко договоритесь. Ники улыбнулся. Когда он решится признаться миру, кто же на самом деле скрывался за псевдонимом Мавра, то Родригас будет самым первым. И не ради киша и пирогов с ревенем, а потому что Родригас заботился о Ники как о члене своей семьи. - Мы тоже торжественно отметим начало продаж, - приступил к обсуждению пиар мероприятий Алекс. - Кого бы ты хотел услышать, читающим отрывок из книги? Клуни или Раха Кавелутуса? Конечно же, у Алекса уже был план: его профессиональная гордость требовала утереть нос Майер и ее агенту. Если мир писателей был серпентарием, то мир агентов - рингом, на котором бились титаны. У них были свои счеты и разборки, и они славились своей злопамятностью и коварной изобретательностью. – Да и Герцог тоже не откажет. Но мне кажется, с Герцогом ты сейчас не хочешь иметь дела, так? - Герцога точно не хочу. Давай Кавелутуса и Элтона с радио. - Элтона с радио? – переспросил Алекс. - Я часто слушаю его утренний эфир "Доброе утро, город дьяволов". У Элтона хороший голос и двое детей-школьников, что читают "Пепел". Он детей на мытье посуды ради третьей книги "Пепла" развел. Вот пусть он в своей программе и прочитает отрывок. Если Элтон правильно воспользуется шансом прочитать в своем эфире отрывок из новой книги "Пепел", то он сможет продвинуться по карьерной лестнице, а то и навсегда освободится от выполнения какой-либо работы по дому. - Также предлагаю организовать велопробег для фанатов в день выхода, 21 марта, - продолжил планировать пиар акции Алекс. - Договоримся с книжными магазинами, с тем же "Барнес & Нобл", они поставят компьютерные стенды у входа, где все велосипедисты смогут записать сколько миль они проехали до магазина. И поставим цель: четыре раза вокруг света – в честь четвертой книги. - Это сколько получается? - Всего сто тысяч миль. Конечно, Алекс уже все подсчитал! - Думаешь, они столько проедут? - Это сто тысяч фанатов по одной миле. Такая цифра в США вполне реальна! И объявим, что если в день начала продаж они все вместе смогут четыре раза объехать вокруг света, то на сайте Мавра появится бонус. - Опять бонус? - У тебя есть много неопубликованных текстов. Не жадничай. А что, красивая идея! У Майер на празднике в честь начала продаж давала концерт рок-группа "Blue October", а вот у Мавра - мероприятие, пропагандирующее здоровый образ жизни. Велосипеды Пашлей уже давно ассоциируются с Ашенбахом, поэтому получится очень символично. Книжные магазины тоже с удовольствием на такое пойдут – они любят акции с большим количеством потенциальных покупателей. И еще у всех будет единая цель – объехать четыре раза вокруг света, такая солидарность хорошо влияет на фандомный климат. - Только давай без полуночных вечеринок начала продаж, - попросил Ники. - Ашенбах же не вампир. Во сколько обычно магазины открываются? В девять? Вот пусть к девяти приходят. - Я поговорю с издательством, - предложил Алекс. - Поставим условие – продажа с девяти утра местного времени 21 марта. Ники собрал грязную посуду, сложил ее в мойку и поставил чайник. Алекс на освободившемся столе сортировал толстые папки с распечатками. - Вот это, - сказал Алекс, указывая на папку с номером "4", - последняя корректура "Пепельного леса". Посмотри ее и внеси, если будет, правку до середины сентября. - Хорошо, - пообещал Ники. Он принес чай и сел напротив Алекса, так что пасьянс из папок оказался между ними. - В папке "Пашлей" письмо из фирмы "Пашлей" об их готовности выполнить обязательства по акции "1000+1" в следующем году. А также описание разных социальных центров и благотворительных организаций. В прошлом году Алекс дал ему схожий список, из которого Ники ежемесячно выбирал, кто получит десять новых велосипедов Пашлей в подарок. Фанаты Ашенбаха регистрировали свои стикеры на сайте Мавра, и за каждую тысячу фирма "Пашлей" предоставляла один велосипед бесплатно. Макс, которому Ники подарил велосипед весной этого года, говорил, что фанаты Ашенбаха гордились своими стикерами не меньше, чем самим велосипедом. - А эта папка – мои комментарии к твоей пятой книге. - И как тебе? Ники замер в ожидании. Алекс видел его произведения в самом сыром виде, но он был профессионалом, который мог распознать, что и как надо подтянуть, чтобы получилась законченная книга. - Хорошо, но надо все переписать. - Как будто я не знаю! Первый черновик всегда приходилось полностью переписывать. Это было частью процесса. Но уже в первом черновике должна быть атмосфера, которая лишь более четко проявится при правке и переписывании. А редактировать тексты Ники любил, эта работа по оттачиванию слога и подгонке мыслей нравилась ему куда больше, чем многочасовые медитации над чистой страницей Ворда. - Мне всегда нравился особый взгляд Ашенбаха на мир, и тут он не подвел, - рассуждал Алекс. – Как критики любят говорить: он – настоящий мятежник духа. Этим он всегда и подкупал читателей: он думает и действует так, как мы не смеем, и при этом не выглядит эгоистом, который ради своих целей идет по головам. - И все же за этим следует "но". - Правильно. Но в пятой книге он растворяется как герой. Ашенбах всегда был героем. Обрати внимание, не антигероем, не героем от беды. А самым классическим вариантом героя образца античного эпоса. В "Долге" трусом его делает раздумье. - Он научился думать прежде, чем действовать! - Он потерял имя действия. - Он - не Гамлет! - Докажи это! А лучше покажи! Ники в задумчивости стучал пальцами по папке с номером "5". Подозрительно точно самый малодушный монолог Гамлета "Быть или не быть" описывал состояние Ашенбаха. Алекс был прав. Там, где раньше Ашенбах, сломя голову, бежал помогать, теперь он осторожно выжидал. Но Ники думал, что это этапы взросления. Все с годами учились отделять свои эмоции от своих действий, учились оценивать свои поступки в долгосрочной перспективе. Но если при этом Ашенбах превращался в Гамлета? Надо срочно спасать юного омегу! - Гамлет плохо кончил, такой судьбы я Ашенбаху не хочу, - решился Ники. – Я прочитаю твои комментарии и посмотрю, как еще его можно спасти. Алекс довольно улыбнулся и протянул Ники последнюю папку под названием "Уоллес о Мавре". - А тут – реакция критиков и Интернета на сравнение Мавра с русским поэтом Черным. - Не напоминай! Ники сокрушенно покачал головой, он до сих пор не мог отойти от шока - кто-то смог разглядеть следы влияния Саши Черного в его прозе. - Уоллес, как оказалось, профессор русской литературы. Поэзия начала двадцатого века – его конек. Не удивительно, что он знал, кто такой Саша Черный. Тем более почти все стихи Черного переведены на английский язык. Угадай, какая книга стала внезапно раритетом у букинистов? Единственное издание переводов Черного, что вышло в 80-х годах двадцатого века, переводчиком был... - Персиваль Вилсон, - закончил за Алекса Ники. - В свете такого ажиотажного спроса на стихи Черного хотят выпустить репринтное издание переводов Вилсона. Герцог меня спросил, не напишет ли Мавр для него предисловие. Как все переплелось в единый клубок! До сих пор поэзия Черного в переводе Перси была интересна лишь дюжине-другой профессоров-русистов, да их студентам-филологам. Ники, выбирая псевдоним, был уверен, что никто никогда не найдет связи с Сашей Черным. Он старательно избегал в текстах "Пепла" каких-либо ассоциаций с русской литературой, чтобы не дать ни малейшей зацепки для въедливых читателей. Но, видимо, поэзия Черного впиталась в Ники так, что, сам того не замечая, Мавр стал прозаической версией Саши Черного. Ники вырос на стихах Черного. Перси ему их читал, как по-английски, так и в оригинале по-русски (все, что Ники знал на русском языке – это собрание сочинений Саши Черного). Перси понадобилось пятнадцать лет, чтобы подготовить к изданию сборник переводов Черного. Он начал еще в колледже, когда на занятиях по русскому языку впервые познакомился с его поэзией. Потом избрал творчество и биографию Черного в качестве темы бакалаврской и магистерской работ. Он вложил в этот труд всего себя, как бы пафосно это ни звучало. И для Ники сборник переводов Перси был именно крупицами его души, оставшимися после его смерти в этом мире. Поэтому Ники не мог отказаться от предложения написать предисловие к репринтному изданию, не ради Герцога, а ради Перси. (- Что такое "божий дар"? – спросил маленький Ники. - Когда хочется плакать за вьюшкою грязной над жизнью своей безобразной, а вместо этого пишешь стихи, - ответил Перси.) - Передай Герцогу, что Мавр напишет предисловие, но при условии, что авторский гонорар от переиздания пойдет в фонд помощи жертвам сексуального насилия. Алекс кивнул в знак согласия и сделал пометки в своих записях. cxx. На ежемесячный прием к доктору Гонзалес в августе Ники пришел только с Бьёрном. У Лео был опять эструс, а пригласить с собой еще и Терри Ники отказался, несмотря на его печальные щенячьи глазки. Во время УЗИ Ники разглядел у своего малыша и пальчики, и ноготки. В животе ребенок был почти "созревшим", маловат пока, но уже настоящий человек. Пока Ники сам не стал беременным, он смеялся над чужим умилением от вида нерожденного ребенка. ("Наигранная сентиментальность. Чего такого "миленького" в неясной тени на черном фоне?") Когда же он увидел своего ребенка на экране аппарата УЗИ, ему захотелось пересчитать все пальчики и (о боже!) целовать их на мониторе. Пока он приходил в себя после непонятно откуда взявшегося приступа слезливой чувствительности, Бьёрн выпросил у доктора Гонзалес полдюжины распечаток сонограмм. (Может и Бьёрну хотелось пересчитывать пальчики малыша? Что ж, на сонограммах они тоже хорошо видны.) - Когда вы начинаете семейные курсы подготовки к родам? – спросила доктор Гонзалес. Бьёрн проверил расписание в смартфоне. - Тринадцатого августа в оздоровительном центре "Аисты и капуста". Вы его рекомендовали. - Да, хорошее место. Обязательно посещайте все занятия вместе, это поможет во время родов. О родах Ники пока отказывался думать, потому что после них ребенок больше не будет надежно спрятан внутри Ники от неприветливого мира и корыстных людей. И конечно, физиология процесса родов его все еще пугала. Он хорошо знал, что такое боль, но это не значило, что его прельщала перспектива многочасовых страданий. - Есть хорошие обезболивающие, - сказал доктор Гонзалес. - И, конечно, кесарево – это всегда вариант. И если хотите, я могу вам дать учебное видео, где подробно объясняется и показывается процесс родов. Ники вежливо отказался, Бьёрн не стал настаивать, хотя до этого с жадностью собирал все информационные материалы, связанные с беременностью. Но графическое описание родов было, пожалуй, для альфы чересчур. Для Ники так это точно было чересчур. Ему предстояло пережить роды самому, а потому рассматривать, как они проходили у других он совсем не хотел. Когда они вышли из клиники, Бьёрн бросил один взгляд на Ники и потянул его прочь от парковки – в ближайшую булочную. - Зеленый чай, ватрушку с изюмом, круассан с абрикосовым мармеладом, медовый торт и черный кофе, - заказал Бьёрн на стойке. - Кофе нет, - сказал булочник, поправляя на себе фартук со следами от муки. - Как нет? – удивился Ники. - Мы же в Лос-Анджелесе! Здесь в любом заведении есть кофе. Все переехавшие в Лос-Анджелес уже через неделю перестают спрашивать "кофе есть?", потому что твердо знают, что он есть всегда и в любом меню. Булочник кивнул: все верно. - Но сейчас небывалая ситуация. Кофейные зерна сильно подорожали, мы были вынуждены поднимать цены, и теперь выпить чашечку кофе - очень дорогое удовольствие. Поэтому мы решили пока вычеркнуть кофе из ассортимента напитков, чтобы не разорить наших постоянных клиентов. Могу вместо кофе предложить горячий шоколад. Это точно начало апокалипсиса! В Лос-Анджелесе кофе стал таким дорогим, что теперь он не по карману даже заядлым кофеманам! Пока Ники пробовал всю выпечку, а Бьёрн пил горячий шоколад ("Из настоящего шоколада Годива, а не растворимого порошка"), они обсудили грядущий приезд родителей Бьёрна. - Объясни еще раз, зачем они лично прилетят в Лос-Анджелес? - Чтобы лишить меня всех денег и собственности Олландеров. Это было твоим условием. Я готов и так вступить с тобой в брак, но если тебе важно, то мои родители на твоих глазах лишат меня всего. И почему у Ники было ощущение, что перед ним разыгрывается какая-то пьеса, жанра которой он не знал? Фарс ли? Или, может, трагедия? - Твой юрист должен был получить документы от юристов моих родителей. Да, мистер Хаверстон сказал, что получил очень странный договор из Нью-Орлеана, но ничего потенциально опасного для Ники он в нем не нашел. - В понедельник, 11 августа, мы обсудим все условия, юристы еще раз зададут неудобные вопросы и согласуют детали. После этого я смогу позвать тебя замуж. - То есть ты мне кольцо до сих пор не дарил, потому что ждешь момента, когда я не смогу тебе отказать? - Примерно так. Но я уже приглядел и кольцо, и дом. Ах, вот чем занимался Бьёрн, когда не водил Ники по ресторанам или не сопровождал его к врачу! Ники был удивлен: ему казалось, что Бьёрн был из породы современных альф, которые отбросили шелуху условностей. Хотя как он мог так ошибаться?! Бьёрн же три месяца уговаривал Ники выйти замуж, пока не мытьем, так катаньем не добился желаемого. - Приглядел, но не купил? Бьёрн перестал облизывать ложку из-под горячего шоколада и с удивлением посмотрел на Ники. - По договору, который мы подпишем с моими родителями, я отказываюсь от всех денег и имущества, движимого и недвижимого, что я приобрел и заработал за то время, пока был их сыном. Ники понадобилось несколько мгновений, чтобы ухватить суть. - Ты им передашь абсолютно все, чем владеешь? – уточнил Ники. - Это же твое было условие! Чтобы ни одного цента родительских денег не вошло в твой дом. Ты что, договор не читал? - Им мой юрист занимается, он сказал, что такого в своей практике он еще не видел. Но продолжай. - Если я сегодня куплю кольцо и не отдам его тебе, то после подписания договора оно перейдет в собственность родителей. - А если отдашь мне, то я годами буду попрекать тебя, что оно куплено на "кровавые" деньги, - подхватил Ники. Наконец-то он понял логику Бьёрна! - То же самое с домом, - продолжил Бьёрн. - Поэтому жду подписания договора, потом заработаю пару тысяч, куплю кольцо, внесу залог за дом. Понятно почему Бьёрн был успешным бизнесменом: он умел так хорошо просчитывать последствия решений, принятых в пылу эмоций. Ники уже предчувствовал, что в будущем он часто услышит: "Это же было твое условие!". Бьёрн собрал пустые тарелки и чашки и отнес их на стойку. Пока он выбирал выпечку, чтоб взять с собой, Ники посмотрел на смартфоне состояние своего счета. - А дом, который ты выбрал, ты мне собирался показать до покупки? – спросил Ники, когда они вышли из булочной. - Конечно. Но пока-то что показывать? Все равно я не могу внести залог. - Зато я могу. Звони своему маклеру. cxxi. Дом располагался в закрытом кондоминиуме на вершине холма. Подъезжая к нему, надо было обогнуть холм с пологой стороны по аллее, усаженной высокими липами. Дом был просто огромным. Ники так и не решил для себя до конца: страдал ли архитектор от гиперкомпенсации или просто обожал строительный гигантизм? Это был дом-крепость, созданный, чтобы оградить большую семью от окружающего мира. В Лос-Анджелесе давно стали строить дома с расчетом на то, чтобы в них можно было надежно укрыться, если вдруг жильцы окажутся окружены плотным кольцом папарацци. Внутри дом был совсем не похож на тот, в котором жила семья Вильересов в Нью-Йорке, или на нынешнюю квартиру Ники. Во всех комнатах были постелены полы из твердых сортов древесины. Светлые стены и большие окна с деревянными рамами создавали ощущение вечного лета. В центральной части первого этажа располагалась современная кухня: к этому кухонному острову будут сходиться все члены семьи, чтобы приготовить рождественский обед и чтобы выпить вечернего чая. Такой дом оживет, когда его наполнит многоголосье и суета целой оравы людей (уж точно больше чем двое взрослых и один ребенок). Ники прошелся по выложенной камнем дорожке мимо деревянных скамеек, на которые сейчас так удачно падала тень от деревьев. В конце тропы был пруд. Ники почувствовал, как улыбка тронула его губы, когда он увидел, что в пруду на камнях грелись жабы и тритоны. Это были самые простые земноводные, но пруд выглядел по-настоящему ухоженным, а жабы - здоровыми и упитанными. Ники обошел пруд и не смог отказать себе в удовольствии провести ладонью по шероховатому стволу старого каштана. Деревья вокруг дома были так плотно посажены, что их листва полностью скрывала соседние поместья. Бьёрн вышел из дома и сел на скамейку около пруда, пока Ники продолжал рассматривать сад. - Как тебе? – спросил Бьёрн. - Мне нравится, - честно ответил Ники. - Дом когда построили? - В начале двадцатых, тогда и разбили этот сад. Вот этот каштан должно быть из первой посадки. В доме пять лет назад был капитальный ремонт, он полностью обновлен и модернизирован. Ники сел на скамейку рядом. - Ты же смог выторговать самое выгодное предложение? Бьёрн кивнул. - Тогда я готов выписать чек на залог прямо сейчас. Бьёрн молчал. А Ники ожидал выражений восторга и счастья. - Ты не рад? Или ты считаешь, что я нарушаю гендерные роли, когда сам покупаю дом? В этом случае – привыкай. Узел не дает тебе права быть единственным домовладельцем. Я куплю этот дом на свое имя. Бьёрн оживился и усмехнулся. - Вот теперь я узнаю Николаса Вильереса. А то было слишком просто. Я показал дом, а ты взял и сразу согласился. Без торга и без условий. Я не мог поверить собственным ушам. - А зачем торговаться? – удивился Ники. – Я уверен, что ты из маклера все жилы вытянул и самую низкую цену выбил. А если тебе обязательно нужно условие... Вот, пожалуйста: я куплю этот дом, если ты пообещаешь не разводить в пруду ни кои, ни золотых рыбок. Бьёрн радостно рассмеялся и воскликнул: - Я обожаю тебя Ники. Никогда не меняйся. cxxii. Покупку дома они отметили сексом. (Сначала, конечно, сходили в ресторан, потому что Бьёрн не позволял Ники более двух часов оставаться без еды, но потом был секс в квартире Бьёрна.) Целоваться начали на пороге. Бьёрн что-то рассказывал про камеры видеонаблюдения, которые надо установить в доме, но сразу умолк, когда Ники потянулся к нему и прикоснулся губами к его рту. Ники кончиками пальцев провел по его скулам и шее, ощущая легкую небритость, и запустил руки в волосы Бьёрна, тем самым углубляя поцелуй. Он оторвался на мгновение от Бьёрна, чтобы расстегнуть свою кофту и сбросить ее. С закрытыми глазами и зацелованными губами Бьёрн выглядел таким желанным и доступным. Ники встал вплотную, насколько позволял живот, и прошептал на ухо Бьёрну: - Ты мне отсосешь, потом мы поиграем в родео, а потом ты мне еще раз отсосешь. Идет? Дыхание Бьёрна сбилось, он что-то невнятно прошептал и, схватив Ники за руку, потянул его за собой в спальню. Ники не успел отсмеяться, как Бьёрн усадил его на край кровати, а сам встал на колени между его ног. Пока Бьёрн стягивал с него брюки, Ники подергал его за футболку. - Сними ее. Ники откинулся на спину на кровати, сложил за голову руки и уставился на полуголого Бьёрна, который подмигнув, склонился к члену Ники и облизал его. Один раз, второй, потом третий. Смотреть сил не было, глаза сами закрывались в приятной неге. Ники закинул левую ногу на плечо Бьёрна, открывая доступ ко всей своей омежьей сущности. Бьёрн сосал и гладил, уверенно подводя Ники к самому краю. А когда Бьёрн просунул палец в задницу Ники и заглотнул его член по самые гланды, Ники кончил, даже не пытаясь сдержаться или предупредить. Через несколько мгновений Бьёрн упал рядом, Ники взглянул на него: он уже успел снять джинсы и теперь полностью обнаженный вытянулся около него. - Где ты так научился сосать? - спросил Ники, усаживаясь на бедра Бьёрна. - Я бы тебе рассказал, если бы мог, - ответил Бьёрн, притягивая Ники к себе для поцелуя. - Но тогда тебе придется меня убить, так? - спросил Ники, а его губы нашли губы Бьёрна. - Тогда молчи, и дай мне тебя трахнуть наконец. - Я думал, ты никогда уже не попросишь, - ответил Бьёрн и впился в него ртом. В эту ночь в постели Ники был агрессивен. Его обычный "будь, что будет" подход к жизни сменился голодом и жаждой. Он не хотел тратить часы на медленные ласки, сейчас Ники был диким зверем (возможно, из отряда грызунов). Он кусал мягкие, беззащитные части тела Бьёрна, его пальцы оставляли синяки вдоль боков и на бедрах, он болезненно дергал Бьёрна за волосы. Бьёрн зарычал, когда Ники сел на его член и сжал его внутренними мышцами, а затем зубы Ники совсем неласково впились в бицепс Бьёрна. Ники сидел сверху, прижимая Бьёрна своим весом к кровати, и мог контролировать ритм и скорость движений. Бьёрн повернул голову набок и застонал в подушку. Ники начал двигаться быстрее, так что член Бьёрна буквально горел у него в заднице. Потом Бьёрн вцепился в бедра Ники и кончал, с каждым толчком вызывая в Ники волну жара. - Это на тебя так покупка недвижимости действует? – спросил Бьёрн, отдышавшись. Они лежали рядом и смотрели в потолок. В этом месте в фильме-нуар герои обязательно бы закурили. - Приятно ощущать себя хозяином дома. Я теперь понимаю, почему альфам этот статус нравится. Он создает особый je ne sais quoi. - Если ты еще способен на французские фразеологизмы, то я не до конца тебя затрахал. Ники широким жестом указал на свой член, что уже опять наполовину встал. Мол, вот продолжай. Бьёрн бережно потерся щекой вдоль линии живота Ники и склонился над его членом. - Тоже мне je ne sais quoi, - сказал Бьёрн и языком медленно прошелся вдоль всей длины члена Ники. Ники застонал и закрыл глаза. cxxiii. Ники заночевал у Бьёрна. Сил и желания собираться домой не было, а кровать Бьёрна была так удобна. Должно быть, он сильно расслабился после секса, потому что, проснувшись незадолго до рассвета, он не сразу понял, где он находился. Он потянулся, чтобы включить ночник, и натолкнулся на спящего рядом Бьёрна. Пока он ворочался, Бьёрн что-то пробурчал и провел рукой по его заднице. - Включи ночник, – попросил Ники, - а то я в темноте не соображу, куда идти. - Ш-ш-ш, спи, - прошипел Бьёрн и поцеловал его в плечо. - Выпусти меня, мне надо в туалет. Твой ребенок станцевал ламбаду на моих почках. Бьёрн включил свет, и Ники смог разглядеть, где нужная дверь. Когда Ники вернулся в постель, Бьёрн уже опять крепко спал. Ники выключил ночник и положил голову Бьёрну на грудь. Он так лежал некоторое время, слушая размеренный стук сердца альфы и наблюдая, как за окном медленно светало. Когда зазвенел будильник в семь утра, Ники хотел было встать, но Бьёрн его обхватил за талию и не пустил. - Лежи пока, я сейчас завтрак приготовлю, - пробормотал Бьёрн в подушку. - Мне оладьи с медом и творогом. - Дык, - пообещал Бьёрн, вылезая из кровати с закрытыми глазами. Ники вынул из кармана брюк, брошенных Бьёрном ночью на пол, смартфон и стал читать новости (бывший сенатор Вилсон принимал участие в открытии пятого теннисного корта в клубе "Кленовый лист"; в твиттере Раха Кавелутуса обсуждали книгу "Гордость и предубеждение и зомби"; цены на кофе продолжали расти). В ванной перестала шуметь вода, и Ники оторвался от гаджета. Бьёрн вышел из ванной в одном полотенце на бедрах, он энергичными движениями вытирал на ходу свои волосы. Когда он встал к Ники спиной, то у Ники во рту пересохло: у Бьёрна была очень красивая спина с рельефными мышцами. У Ники была слабость к спинам. Да, он, как и всякий, с удовольствием смотрел на прокачанный пресс, сильные руки и поджарые ягодицы, но вот красивая спина его всегда особенно возбуждала. У Бьёрна был очень изящный изгиб позвоночника, красивый переход к узким бедрам, его кожа была смугловатой с россыпью родинок. Ники хотел провести кончиками пальцев вдоль линии позвоночника, слизать языком капельки, что остались на широкой линии плеч. - Тебе чай с бергамотом или с ванилью? - спросил Бьёрн, вырывая Ники из мира грез. - С бергамотом. В старых джинсах около плиты Бьёрн выглядел почти так же привлекательно, как и полуголый в полотенце после душа. Ники сидел за столом на кухне и любовался, как ловко Бьёрн управлялся с двумя сковородками. Вскоре перед Ники высилась горка оладий, и дымился свежий чай. Ники нравилось, что после первой ночи, проведенной вместе до утра, Бьёрн вел себя самым обычным образом. Казалось, что к уже сложившейся манере общения теперь просто добавился, к взаимному удовольствию, еще и секс. Ники давно хотел Бьёрна, а уж в том, что караульный альфа хотел своего омегу-стимулуса, сомнений не было. Желание и интерес он вызывал у Ники уже в первые минуты общения на Марди Гра, но тогда Ники убеждал себя, что было это лишь временное влечение, влияние эструса. Сейчас же Ники был уверен: начни они просто с общения, все равно очень скоро оказались бы в постели. Уж больно хорош был альфа! Когда Ники перестал злиться, что Бьёрн нарушил его планы на жизнь родителя-одиночки, то он признался себе, что всегда искал именно такого альфу. Бьёрн был почти идеальным для Ники альфой: и беседу поддержит и в постели инициативу отдаст. (И кто еще продолжал отрицать, что караульный альфа и его омега-стимулус - это люди, предназначенные друг другу Богом и Природой?) Теперь, когда Ники отдал залог за дом-крепость, где они будут жить вместе, Ники осмелился впервые про себя назвать Бьёрна "любимым". Может быть когда-нибудь он ему это скажет вслух. cxxiv. В узких джинсах, белой футболке и кожанке - этакий Джеймс Дин - около кафе чуть в стороне от группки хастлеров стоял омега, опираясь спиной и одной ногой о стену. Изо рта у него свисала сигарета, глаза были лениво прикрыты. Судя по недовольным взглядам молоденьких хастлеров, он был незваным гостем на их территории, но слишком опасно выглядящий, чтобы шугнуть без причины. Ники заметил его уже в последний момент, когда почти вывернул машину с парковки от "Палаццо" на главную дорогу. Ники резко затормозил, так что заскрипели тормоза. Это привлекло внимание и группки хастлеров, и одиночки. Тот затушил о стену сигарету, нарочито медленно оторвался от стены и подошел к машине Ники. Он остановился со стороны переднего пассажирского сидения и постучал ногтем в окно. Ники опустил стекло. В салон машины сразу пахнуло приторно сладким одеколоном. - Что ты тут делаешь? В таком-то прикиде. - Тихо! Не разрушай мой уличный образ. - Для своего нового ремесла из всех углов Лос-Анджелеса ты выбрал именно тот, что рядом с "Палаццо"? Это совпадение или твое подсознание орет о помощи, когда твои мозги полностью парализованы эструсом? Лео лукаво подмигнул, облизнул губы и сказал: - Вынужден крутиться, довольствоваться, чем придется. Ники выругался громко и смачно. Он посмотрел в зеркало заднего вида, не следил ли кто за ними. На машину таращились все хастлеры по обе стороны дороги и из окон кафе. - Немедленно садись в машину. - Это приглашение или угроза? - Угроза. Не заставляй меня применить к тебе шокер. Лео сделал недовольную гримасу, но сел на пассажирское место. Ники нажал на педаль газа, и машина тронулась с места. Вслед послышался залихватский свист. - Ты в курсе, что вся улица будет знать, что сегодня вечером ты снял неопознанного хастлера, - сказал Лео, кутаясь в кожаную куртку. Ники выключил кондиционер. - Мне плевать, что обо мне говорят. Но вот то, что ты опять шатаешься по улицам в поисках узлов, мне совсем не нравится. Неужели тебе не хватило в эту течку твоего гарема альф, что пришлось за добавкой на угол бежать? Лео пожал плечами и закрыл глаза. Ники заметил, как тряслись его пальцы. На следующем светофоре он свернул в сторону центра. - Эй, твоя квартира в противоположной стороне. - Мы едем в больницу, - ответил Ники, перестраивая машину в правый ряд, чтобы свернуть по указателям. - Я не хочу в больницу! На висках Лео блестели капельки пота, а скулы пылали багровым румянцем. - А я не хочу, чтобы ты сдох на моих руках от передоза, или ломки, или еще чего. - Я тебя ненавижу. Ники бросил на него быстрый взгляд (все ж основное внимание было направлено на дорогу, не хватало им еще в аварию попасть). Лео сидел с закрытыми глазами, закусив нижнюю губу, так что с нее на подбородок стекала тоненькая струйка крови. Пальцами он вцепился в отвороты кожаной косухи, а поза выглядела так, будто тело было сведено от напряжения и боли. - Пока ты жив, ты меня любишь. Ники припарковал машину на стоянке больницы Св. Елизаветы. - Сам пойдешь или мне санитаров позвать? Лео трясущимися руками попытался открыть дверцу машины, получилось лишь с третьего раза. cxxv. В больнице Св. Елизаветы за стойкой регистрации стоял медфра в халате такой белизны, что у Ники заболели глаза. - Эструс и прием наркотиков? Я вас отведу в девятую смотровую. Если пока не подойдет врач, начнутся судороги, то сразу нажмите кнопку экстренного вызова персонала. Отличная перспектива. В больницу они приехали, но Лео тут может стать хуже, прежде чем ему помогут. Ники этот кошмар дружочку долго поминать будет. - Почему ты был в "Палаццо"? – спросил Лео. - Сегодня же воскресенье. - Я помогал Ковальски заполнять бумаги на грант. И это я скорее должен тебя спрашивать, что ты делал у "Палаццо". Лео пожал плечами, его била такая дрожь, что стучали даже зубы. - Лео, у нас же был уговор, что течку ты только с проверенными альфами проводишь, а если становится невмоготу, то сразу звонишь мне. - Ты был занят. Лео отвел взгляд и рассматривал свои искусанные ногти. Больше всего на свете Ники хотелось его обнять, но сейчас Лео был пугливее избитой собаки, любое прикосновение причиняло ему боль. - Для тебя, Лео, я всегда свободен. Но мы об этом еще поговорим, когда тебе станет лучше. Потом Ники провел два часа в комнате ожидания, пока Лео делали анализы и промывали желудок. Около полуночи врач сказал, что Лео надо остаться в больнице на ночь, а может еще и на один день. Ники подписал все документы об оплате самых лучших условий и медикаментов. Это все, что он мог сейчас сделать для Лео. На выходе из больницы он включил смартфон, там было несколько сообщений от Бьёрна, начиная с любопытствующих "ты где?" до панических "что случилось?" Ники набрал номер Бьёрна, тот ответил после первого сигнала. - Ты где? – вместо приветствия спросил Бьёрн. - В больнице Св. Елизаветы. - Николас, кто болен? Что случилось? Видимо, не стоило начинать со слова "больница". В голосе Бьёрна смешались паника и забота. - Со мной все в порядке. Я Лео в больницу отвез и ждал, пока врачи решат, что делать. Кто-то фоном на том конце переспрашивал: "Что случилось?" - За тобой заехать? Уже поздно, ты перенервничал, может не стоит садиться за руль? Бьёрн был прав. У Ники руки слегка подрагивали, в таком состоянии легко в аварию попасть. - Я вызову такси, - решил Ники. - Я приеду за тобой. На том конце кто-то спросил: "Куда?" - Ты не один? – спросил Ники. - Я с аввой ходил на ужин в ресторан, вот хотел и тебя пригласить. Мы скоро будем. - Я в моей машине на стоянке перед главным входом. Машина Бьёрна припарковалась на соседнее пустое место через полчаса. Бьёрн пересел в машину Ники на водительское место и повел машину по направлению к дому Ники. Андреас в машине Бьёрна следовал за ними. - Николас, все хорошо? – спросил Бьёрн. - Со мной да, а Лео ночь в больнице проведет. На протяжении всего пути до дома Ники они больше не обмолвились ни словом. - Извинись перед Андреасом, что я не пригласил его на чай, - попросил Ники, когда Бьёрн припарковал его джип в гараже. - Но сейчас у меня нет настроения ни для какой компании. Мы с ним завтра все равно увидимся. - Конечно. cxxvi. Протокол № 1/32/2008. Тема: обсуждение договора Олландер-Олландер-Олландер 32/2008. Дата: 11 августа 2008. Место проведения встречи: офис юридической фирмы "Шиллинг, Баверс & Партнеры", Родео Драйв 458, Лос-Анджелес, Калифорния. Участники встречи: мистер Хильдевард Олландер (далее - Х. ОЛЛАНДЕР) и его супруг месье Андреас Олландер (далее - А. ОЛЛАНДЕР), интересы Х. ОЛЛАНДЕРА и А. ОЛЛАНДЕРА представляют 1) мистер Станислав Ражет (далее - РАЖЕТ) - старший партнер юридической фирмы "Томбсон, Ражет & Партнеры", Нью-Орлеан, Луизиана и 2) мадам Амалия О'Нейл (далее - О'НЕЙЛ) - партнер юридической фирмы "Томбсон, Ражет & Партнеры", Нью-Орлеан, Луизиана, месье Николас Вильерес (далее - ВИЛЬЕРЕС), интересы ВИЛЬЕРЕСА представляет мистер Рихард Хаверстон (далее - ХАВЕРСТОН) - старший партнер юридической фирмы "Шиллинг, Баверс & Партнеры", Лос-Анджелес, Калифорния, также присутствует Хильдебьёрн Олландер (далее Х. ОЛЛАНДЕР МЛ.). [Пометка рукой Ники на полях: Кто представляет интересы Х. ОЛЛАНДЕРА МЛ.? Или Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. за свои интересы сам кому угодно горло перегрызет?] Секретарь: Эдуардо Барридо - стажер юридической фирмы "Шиллинг, Баверс & Партнеры", Лос-Анджелес, Калифорния. ВСЕ знакомятся, здороваются, рассаживаются. О'НЕЙЛ (к ХАВЕРСТОНУ): Сегодня мои клиенты хотели бы обсудить с вашим клиентом детали договора о имущественных правах их сына. ХАВЕРСТОН: Признаться, в моей практике я впервые столкнулся с таким документом. Особенно необычно, что он опирается на Гражданский кодекс Луизианы. А. ОЛЛАНДЕР: Это было главное условие Николаса. Он пообещал моему сыну вступить с ним в брак, если мы лишим Бьёрна наследства. РАЖЕТ (к ХАВЕРСТОНУ): Необычное условие, согласен, но на этом настаивал именно ваш клиент. Мы постарались максимально выполнить его требование. Насколько это возможно в Луизиане. Х. ОЛЛАНДЕР: Вот мы тоже не знали, что и подумать. Обычно за Бьёрна все хотят замуж именно из-за его наследства. ВИЛЬЕРЕС: И кто-то хотел вступить в брак с Бьёрном ради его наследства? А. ОЛЛАНДЕР: Да. Эйра Вилсон, например. Из-за чего весь сыр-бор с запретом подходить к Бьёрну и разгорелся. Х. ОЛЛАНДЕР МЛ.: Авва, это было давно. Зачем это припоминать? ХАВЕРСТОН (к О'НЕЙЛ): У вас тоже есть судебное решение по поводу Эйры Вилсон? О'НЕЙЛ передает ХАВЕРСТОНУ документ "Судебное решение о запрете мадам Эйре Вилсон подходить к мистеру Хильдебьёрну Олландеру на расстояние ближе 1000 футов. Нью-Орлеан, 19 ноября 1999 года". ВИЛЬЕРЕС (громко): Какой брак? Эйра Вилсон – двоюродная сестра Бьёрна. [Пометка рукой Ники на полях: ВСЕ в шоке.] ХАВЕРСТОН (шепотом к РАЖЕТ): Правда? РАЖЕТ утвердительно кивает головой. А. ОЛЛАНДЕР: О! Ты знал, что Эйра – двоюродная сестра Бьёрна? ВИЛЬЕРЕС (громко): Конечно, я знал! У меня хорошие связи в ФБР, и я восемь лет провел с ее аввой, Персивалем Вилсоном, в резервации Тисири. Поэтому я не понимаю, почему Эйра Вилсон хотела замуж за своего кузена. Х. ОЛЛАНДЕР смотрит на ВИЛЬЕРЕСА. А. ОЛЛАНДЕР смотрит на Х. ОЛЛАНДЕРА МЛ. ХАВЕРСТОН, РАЖЕТ, О'НЕЙЛ больше не обмениваются документами. [Пометка рукой Ники на полях: БАРРИДО явно приехал в Лос-Анджелес, чтобы стать драматургом. Но в театральный институт его не взяли, попал только в юридический.] Х. ОЛЛАНДЕР: Ты ему ничего не рассказал про эту бету? А. ОЛЛАНДЕР (громко): Хильдебьёрн! Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. отрицательно качает головой. А. ОЛЛАНДЕР: Почему? Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. (к ВИЛЬЕРЕСУ): Это старая история. Мне тут гордиться нечем, я хотел забыть этот факт. К нашей совместной жизни эта история не имеет никакого отношения. ВИЛЬЕРЕС (ко ВСЕМ): Кто-нибудь может мне объяснить, что у Эйры Вилсон было с Бьёрном? Х. ОЛЛАНДЕР: Секс. А. ОЛЛАНДЕР: Хотела обманом женить на себе. Х. ОЛЛАНДЕР МЛ.: Ошибка молодости. РАЖЕТ: После одной из вечеринок между Хильдебьёрном и мадам Вилсон случился секс по взаимному согласию. Через месяц мадам Вилсон предъявила Хильдебьёрну доказательство, что она беременна и потребовала на ней жениться. ХАВЕРСТОН: Но Хильдебьёрн – караульный альфа. Бета не может забеременеть от караульного альфы. ВИЛЬЕРЕС: Или Хильдебьёрн – не караул. И все мне наврал. О'НЕЙЛ: Хильдебьёрн – караульный альфа. Вот справка о тесте на караульный синдром. О'НЕЙЛ передает ХАВЕРСТОНУ документ "Результаты анализа на караульный синдром Хильдебьёрна Олландера, родившегося 11 ноября 1970 года. Нью-Орлеан, 20 ноября 1970 года". РАЖЕТ: Мы показали эту справку мисс Вилсон и попытались убедить ее, что она не могла забеременеть от Хильдебьёрна. Когда мисс Вилсон продолжила агрессивно настаивать, пришлось через суд добиться решения запретить Вилсон приближаться в Хильдебьёрну ближе, чем на тысячу футов. ВИЛЬЕРЕС: Но почему ты спал со своей двоюродной сестрой? Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. (очень громко): Я не знал! Я никогда ее в жизни до этого не видел, я не знал, что мы родственники. Я тогда со всеми подряд спал! [Пометка рукой Ники на полях: БАРРИДО забыл указать, что ВСЕ потупили взор от такого эмоционального всплеска Х. ОЛЛАНДЕРА МЛ.] ВИЛЬЕРЕС (к Х. ОЛЛАНДЕРУ МЛ.): Хорошо. Я могу понять, что ты не знал, кто есть Эйра. Но она, должно быть, знала, кто есть ты. Знала, что вы родственники. Почему она хотела выйти за тебя замуж? Х. ОЛЛАНДЕР: Мы же с этого и начали. Она хотела выйти замуж за Бьёрна ради его наследства. ВИЛЬЕРЕС смотрит поочередно на А.ОЛЛАНДЕРА, Х. ОЛЛАНДЕРА и Х. ОЛЛАНДЕРА МЛ. ВИЛЬЕРЕС: Допустим, вы с настороженностью относитесь к кандидатам на брак с Бьёрном, потому что в прошлом были попытки его обмануть в надежде получить наследство. Поэтому когда я попросил лишить Бьёрна наследства, это вас убедило в чистоте моих помыслов по отношению к вашему сыну. РАЖЕТ: Примерно так. Но немного по-другому надо расставить акценты. Х. ОЛЛАНДЕР: Ты сказал, что пока Хильдебьёрн остается моим преемником, ты за него не выйдешь замуж. Мы выполняем твое условие. Хотя мне не понятно, зачем мы пляшем под дудку безрассудного омеги. А. ОЛЛАНДЕР: Мы приехали в Лос-Анджелес, потому что ты ждешь нашего первого внука. Мы хотим, чтобы у вас была полная семья. Если тебе для этого надо, чтобы мы формально отказались от Бьёрна, то мы готовы. Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. молчит. [Пометка рукой Ники на полях: Цирк! Самый настоящий цирк!] ВИЛЬЕРЕС: Я поставил Хильдебьёрну условие - либо он выходит из семейного бизнеса Олландеров, либо отказывается от претензий на меня и моего ребенка. Мой ребенок никогда не будет жить на деньги, полученные за нелегальную продажу органов омег и детей из резервации Тисири. ВСЕ молчат. [Пометка рукой Ники на полях: Пауза была достойной самого Шекспира.] О'НЕЙЛ: Это очень серьезное обвинение. ВИЛЬЕРЕС: В 1970 году Башер был лечащим врачом Андреаса, и первые деньги на исследования он получил именно из больницы Нью-Орлеана. Х. ОЛЛАНДЕР: Ты играешь грязно. Мне нравится. Но если ты не хочешь брака, так и скажи. Мы просто заберем ребенка через суд. ХАВЕРСТОН: "Редерс против Санчес". У нас есть аудиозапись, в которой Хильдебьёрн Олландер забыл упомянуть, что он караул. ВИЛЬЕРЕС: Если вы осмелитесь через суд попробовать забрать моего ребенка, то я вам такую судебную бойню устрою, на фоне которой "война Уэльсов" покажется легким файв-о-клок. [Пометка рукой Ники на полях: А. ОЛЛАНДЕР выглядел смущенным нарушением правил приличия, Х. ОЛЛАНДЕР выглядел заинтересованным и довольным. Как выглядел Х. ОЛЛАНДЕР МЛ. - не знаю. В тот момент мечтал, чтоб глаза мои его больше не видели.] РАЖЕТ (к О'НЕЙЛ): Война Уэльсов? О'НЕЙЛ: Скандальный развод принца Уэльского и принцессы Уэльской. На телевидении и в газетах все, не стесняясь, полоскали их грязное белье. [Пометка рукой Ники на полях: О'НЕЙЛ забыла упомянуть особо пикантные подробности "войны Уэльсов": любовники, тампоны и булимия.] ВИЛЬЕРЕС: Если вы этого хотите, то ради бога. Копии всех судебных жалоб передавайте мистеру Хаверстону. Вы с ним уже знакомы. ВИЛЬЕРЕС выходит из комнаты. А. ОЛЛАНДЕР (очень громко к Х. ОЛЛАНДЕРУ МЛ.): Ты не сказал омеге, что ты караул? Разве я тебя такому учил? [Пометка рукой Ники на полях: А. ОЛЛАНДЕР - однозначно глава семьи Олландеров.] +++++++++++++++Примечания к тексту+++++++++++++++ Ривер Оакс - River Oaks - богатый район Хьюстона, где живут преимущественно белые, богатые семьи. "Ок!" - американский таблоид. Книга Стефани Майер "Рассвет" поступила в продажу 2 августа 2008. Часть из описанного - правда: - "Не сжигай - сдавай" - этот эпизод имел место быть. - Про белые шахматные фигурки - был такой призыв, но не знаю, сколько фигурок послали. - "Годива" выпустила специальные шоколадные батончики для вечеринок в книжных магазинах. - В первые 24 часа было продано 1,3 миллиона книг "Рассвет". - Рок-группа "Blue October" дала 4 концерта, посвященные выходу книги. В нашем мире первый фильм "Сумерки" вышел в ноябре 2008. Но я как-то об этом забыла и в предыдущих главах исходила из того, что первый фильм уже вышел. Поэтому в этой АУ Роберт Паттисон и Кристен Стюарт уже для всех ассоциируются с вампирами. Это авторский ляп. Поэтому для хронологии этой АУ: фильм "Сумерки" вышел в 2007, а в ноябре 2008 выходит второй фильм из саги - "Новолуние". "Так трусами нас делает раздумье" и "начинанья, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия" - монолог "Быть или не быть", "Гамлет", Шекспир. В нашем мире Дэвид Фостер Уоллес не был профессором русской литературы. Насколько я знаю, на английском языке никогда не выходил сборник переводов стихов Саши Черного. Есть одиночные любительские переводы, но нет системного анализа и публикаций на английском. И плакал за вьюшкою грязной Над жизнью своей безобразной. Саша Черный, "Всероссийское горе" je ne sais quoi - это устойчивое выражение в английском языке. Означаете "что-то такое этакое, не пойми какое". Война Уэльсов - в роялистском фандоме так называют серию скандалов вокруг сложных отношений и развода (1996) Чарльза, принца Уэльского и Дианы, принцессы Уэльской. Скандал "про тампон" сами ищите на свой страх и риск (вы предупреждены!).