Там, где его место

Ему кажется, что красивее, чем сегодня, Джаред никогда еще не был. Его сильные руки, что умеют и крепко держать, и так нежно, так трепетно гладить. Его широкие плечи под этой мягкой в черно-синюю клетку рубахой, скрывающей свежий засос на ключице. Если честно, — гирлянду отметок от жадных эклсовых губ. Его ямочки на небритом лице, которые вообще давно стоит признать оружием массового поражения. Вон в какой истерике заходится зал каждый раз, когда Джаред его применяет. А у Эклса в миг заходится сердце. Джаред — он не от мира сего, он абсолютно волшебный. Таких в этот век (да и во все другие, наверное) уже не бывает. Когда он с совершенно мальчишьей улыбкой просит зрителей вести себя в рамках приличий и помочь им выглядеть круто, ведь в зале сегодня — родители Эклс и родители Падалеки, Дженсен на секунду прекращает дышать, вспоминая вчерашний ужин, который стал и долгожданным воссоединением семьи, и своего рода свиданием с Джеем. — Два года назад наши родители должны были прилететь в Ванкувер, чтобы посмотреть... — На выпускной своих сыновей, — добавляет автоматически Дженсен. Поклонники подхватывают смех его Джея, качают их двоих на волнах любви. — Конечно же, да, — соглашается Падалеки. — Вот только что-то произошло... Все знают, что — грянула чертова пандемия, и родители не смогли. И из-за карантина, конечно, и из-за нежелания сыновей подвергать их лишней опасности во время всех этих перелетов, которые означали бы общение с кучей людей, каждый из которых мог быть потенциальным носителем вируса. — Но вчера мы с папой и мамой Эклс и папой и мамой Падалеки все вместе смогли выбраться поужинать здесь, в Далласе. И это было действительно здорово. Просто потрясающе, да. Дженс вспоминает уютный ресторанчик — один из лучших в Далласе, куда Падалеки прилетели из Сан-Антонио, чтобы побыть немного с ними вместе. Как раньше. Он вспоминает, как легко и непринужденно шел разговор, как время от времени Джей накрывал своей его руку, чуть сжимал или тихонько гладил запястье. А сам он под столом бедром прижимался к бедру и помнил, что после их ждет общий номер в мотеле. Прекрасный номер с огромной кроватью и бутылкой шампанского, что уже, наверное, остывает на льду. Во время ужина его мама все время просила Джареда кушать чуть больше и жаловалась, как тот похудел. Мама Джея укоризненно цокала и говорила, что у Дженсена — круги под глазами. Должно быть, он слишком много работает, а отдыхает урывками. Отцы... отцы просто были рады увидеть, наконец, сыновей — не отдельно друг от друга, не урывками — вместе. Джей сверкал ямочками — уж он-то знал лучше всех, кто последние пару недель не дает Эклсу нормально выспаться — и клятвенно обещал, что наладит свой график питания. "И заставлю этого обормота нормально поспать. Мам, обещаю". Она строго кивала. Настоящий учитель. На самом деле кто же мог знать, что из-за съемок Дженса в Торонто и строгого карантина они не смогут видеться так часто, как привыкли за прежние годы? А потому сейчас, когда дорвались... На вчерашний концерт они не попали, конечно. Потому что разве может быть что-то важнее времени, которое ты проводишь с семьей? И которого всегда непозволительно, катастрофически мало. Прямо сейчас Джей на сцене говорит что-то еще, а Дженсен выпадает из реальности на пару десятков секунд. Он видит, как шевелятся губы. Но почему-то различает над ними капельки пота и вспоминает, как Джаред их прикусывал ночью, когда изгибался под ним. И сегодня — сейчас — он такой невозможно красивый. — Красавчик, — выдает Эклс невпопад. И у Джея сейчас же становится огромным и пьяным зрачок. — Это потому что у меня твоя старая прическа, а у тебя — моя, — выдает Падалеки с хитрой улыбкой. И точно (гадалка тут не нужна) вспоминает, как ночью запускал в эти волосы руки, как тянул на себя и стонал. — Да, я прекрасен, — дурачится Дженс. Кажется, Джею прямо сейчас очень жарко. Ну, а потом он выдает, как хочет похвастаться Эклсом на площадке "Уокера". И это то, к чему Дженсен, кажется, никогда не привыкнет. К тому, как восторгается Джаред. К тому, какой Джей открытый и настоящий. К тому, как он, черт возьми, его любит. И совершенно не умеет это скрывать. Да и не пытается, если честно. — Моя душа осталась там, в "Сверхъестественном", — говорит Падалеки, а глаза его громко кричат: "Она у тебя, для тебя. Я люблю тебя, Эклс". Дженс понимает, что прямо сейчас он летит. Потому что Джаред — он окрыляет. Дженсену кажется, что красивее, чем сегодня, Джаред никогда еще не был. На самом деле ему кажется так каждый день, что они проводят вдвоем — и вдали друг от друга. В _к а ж д ы й_ без исключения за все прошедшие годы.