Там, где его место

Каждый раз, без какого-то исключения, когда они выходят на сцену, это напоминает прогулку по краю обрыва. Уже очень давно. Это стало совсем очевидным после совместной поездки через половину страны в Новый Орлеан на фургоне и, конечно же, после того Кона в Нэшвилле, когда Джей в который раз безбожно спалился про их общий номер и ужин, и завтрак, и эту, будь она неладна три раза, рождественскую рубашку со всем зоопарком, от которой фанаты буквально писались паром. В этот раз они в Далласе. И в воздухе здесь словно разлито что-то такое... Или это только кажется Дженсену после вчерашних уютных посиделок с родителями в их любимом ресторанчике подальше от центра. Собственно, сегодняшнее выступление на Коне и начинается с сообщения о том, что мамы и папы Падалеки, Эклсы в зале. От их присутствия под ложечкой немного сосет. Хотя, они, конечно же, много лет в курсе про природу взаимоотношений их сыновей... У Джея сегодня в глазах особенно шальной, яркий блеск. Может быть, причиной этому стал как раз ужин. Или прошедшая ночь, в которую совсем не получилось поспать. Джаред в эту их встречу после совсем недолгой (по сравнению с прошлогодней) разлуки как будто сорвался. Ему было мало прикосновений, поцелуев и ласк. Он пил Эклса до утра и все равно задыхался от жажды. Он зарывался лицом в отросшие волосы Дженса, пропускал их сквозь пальцы, тянул. И дышал, и шептал, и опять признавался. И никак не хотел — да и просто не мог — отпустить его от себя. — Дженсен, сейчас, когда у тебя пышная шевелюра, нам необходимо знать, каким кондиционером для волос ты пользуешься? — (не) внезапно звучит из зала новый вопрос, а Эклс недоуменно моргает под раздающийся справа лукавый смешок. Кажется, и в этот раз их мысли перекрыли друг друга, совпали. Если честно, за почти шестнадцать проведенных рука об руку лет он к подобным нюансам привык. — Я рад что ты об этом спросила. Если вы задавались вопросом, куда делись волосы Джареда, все, что у него было за последние 15 лет. Бум... Вот он, результат трансплантации, — показывает на себя и на все ещё непривычно коротко остриженную голову Джея. Тот радостно скалится: — Та же фигня, — щурится самую малость, и Дженс замечает бесстыжих чертей, что пляшут по радужке Джея, перебираясь на увеличившиеся в размерах зрачки. Это значит, что Падалеки снова что-то задумал. И не скажешь, что ему почти сорок. Ребенок ребенком. — От меня тебе такой откровенный вопрос, потому что со мной это случалось несколько раз. Когда я иду в душ, а там куча бутылочек, баночек. Включаешь воду и думаешь, где этот гель для душа? И хватаешь что-нибудь наугад. Выдавливаешь на руку и... о-о-ох... — заканчивает с таким придыханием, что у Дженсена краска немедленно заливает лицо, а ещё кровь приливает к одному органу ниже, и сидеть становится некомфортно... Он хрипит в ответ короткое: — Нет... Получается не застонать от нахлынувшего в момент возбуждения. Потому что точно так же Джаред дышал в ду́ше ночью, когда они вернулись из ресторана в отель. Дженсен решил по-быстрому сполоснуться, и Падалеки через пару секунд скользнул за ним следом. Прижался, обнимая Эклса со спины. Большой, нетерпеливый, твердый, горячий. — Выдавливаю немного геля для душа на руку, и что-то сильно уж пенится. Что это? О, кондиционер... Он веселится, он провоцирует, он, зараза такая, заводит, прекрасно сознавая все, что прямо сейчас творит с Дженсеном своими словами. Потому что в ду́ше он тоже брал гель, оказавшийся кондиционером. Он растирал его на ладонях, скользил по плечам и спине, покусывая кожу на шее. А позже лил его же на поясницу и ниже, и растирал... — ... со мной несколько раз такое было. Неужели с тобой нет? Быть не может! Ну я знал, что это не шампунь, но там около 30 разных бутылочек. На самом деле, в отеле было штук десять. Но сути это совсем не меняет. Они использовали это совсем не за тем... — Знаешь, на этот случай производители делают одну замечательную штуку — надпись на флаконе, — на удивление не срывается голос. В зале жарко так, что пот течет по спине. С такой толпой, выделяющей углекислоту и феромоны, кондиционеры предсказуемо не справляются. И это почти что равнозначно спасению. — Я не читаю в ду́ше, — выдает легкомысленно Джей. Дженсен выдает короткое и безумно ёмкое: — Что? — получается каким-то задушенным писком. — Я читаю в туалете. А в ду́ше обычно так жа-а-арко. Там столько пара, что не видишь даже... какие-то части себя. — Не будем об этом... С него течет прямо сейчас, будто он как раз в этом ду́ше. Будто Джей наклоняет его немного вперед и языком скользит по загривку, пока его пальцы вторгаются внутрь, пока растягивают и одновременно гладят. — Чувствую, мне прямо сейчас необходим душ, — никак не унимается Падалеки. Черт, прямо после этой панели Эклс затолкает его в подсобку возле гримерки, спустит джинсы с этой каланчи до колен, и вот тогда-то пусть Джаред расскажет, как использовал гель и кондиционер, в каких ситуациях, сколько раз, и как ему понравилось это... — Напоминаю, что вон там в углу все ещё наши родители, — прямо в этот момент мама Донна шепчет что-то на ухо маме Шерри, и Дженсен, наверное, провалился бы прямо сквозь пол... Джей театральным шепотом выдает в зал им смущенно: — Простите, — и краску, что прямо сейчас медленно течет с его шеи на скулы, хочется попробовать стереть языком... — Нет, серьезно, — подпрыгивает Падалеки пружиной. — Ты когда-нибудь использовал кондиционер, как... Вот же провокатор. Нет, он просто маньяк. Еще две минуты, и Эклс просто не встанет со стула... — Лучше не будем об этом, — ух, его месть будет очень страшна. Возможно, Падалеки придется стоять на коленях и умолять. Или он не разрешит ему кончить до наступления ночи... Наверное, Джей понимает что-то по выражению лица, потому что тараторит в микрофон быстрее, чем пули летели бы из перегревшегося пулемета: — О боже, кто-нибудь, задайте следующий вопрос! Обсудим двигатель внутреннего сгорания, к примеру... И строит ему фирменные щенячьи глазки. Дженсен многозначительно поднимает брови в ответ.