Там, где его место

Джаред любит, нет, просто обожает "папины шутки" — каламбуры, над которыми чаще всего смеется только он сам. Заливисто, в полный голос, счастливо, откидывая голову назад и радостно хлопая себя по коленям (одно из них давно пора "починить", об этом Дженсен поговорит с ним позже предельно серьезно). Не сейчас, когда снизу, из зала, на них таращатся сотни восторженных глаз, и Джей продолжает острить, сияя на все помещение не хуже сверхновой, только что уничтожившей свою же систему к херам. Дженсен растворяется в этом свечении. Его накрывает лавиной из нежности и обожания, и он просто шепчет партнеру одними губами: "Какой ты все-таки идиот". Получается почти что признанием. Снова. — Между прочим, я начал смотреть Last of us, — сообщает Эклс фанатам и Падалеки. — Там у главной героини, девочки Элли, есть сборник таких же придурочных шуток, которые она читает герою Педро Паскаля. Боже, это действительно глупо. Джей Ти, я на это смотрел и все время тебя представлял. Джаред прыскает и одновременно играет бровями. Конечно же не забыл, засранец, Нэшвилл. Тогда на Золотой панели Дженсен признался, что хотел бы главную роль в Last of us. А потом ему приснился тот сон... Накануне отлета Джареда в Польшу. Эклс и сейчас покрывается ледяным липким потом, едва только вспомнив... Как тогда — в четыре утра. Он едва не свалился с кровати, запутавшись в сбившихся простынях, когда подскочил, пытаясь прийти в себя, отдышаться. Удостовериться, что все — только сон. Всего лишь сон, который в реальном пространстве снился ему полчаса, может, час. А там, в липком кошмаре, куда он провалился — как рухнул в топкое болото сразу по грудь и с каждым шагом, каждым движением, вдохом, погружался все глубже... Там он провел почти год. Субъективное время неосознанного сновидения... Джаред тогда до чертиков испугался, притащил ему бутылку холодной воды. Дженс долго пил, жадно глотая, жмурясь и проливая на грудь, второй рукой все время цепляясь за Падалеки, то гладя его больное колено, то до хруста сжимая ладонь... Пил — не получалось напиться, и трогал — не выходило поверить... Сон... Сон. Это сон. Ничего подобного нет. "Все, что может придумать сознание человека, где-то существует или когда-нибудь произойдет..." — он слышал об этом однажды и, кажется, даже поверил. Из-за этого стало страшнее в разы. Нет, себя он, конечно же, не считал ясновидцем... "Дженсен? Дженс? Что случилось? Где-то болит? Что приснилось?" — хрипло шептал Падалеки и все убирал с лица его длинные взмокшие от пота пряди волос. Эклс млел, когда кончики пальцев массировали виски, поглаживали затылок и почти... да, почти забирали тревогу. Наполняли все тело покоем и негой. Уверенностью — все было сном. И с Джаредом — с ними двумя, — как и со всем миром, ничего не случилось. Все хорошо. Хорошо. Хорошо? "Дженс?" — хмурился и тянул к себе ближе, почти на колени, заглядывал тревожно в лицо. "Нет, ничего. Какая-то глупость. Клоуны, блестки, единороги на мокрой дороге... Обычный странный кошмар, никак не получалось проснуться", — отговаривался он, вжимаясь лицом в плечо Падалеки и гладя — отчаянно, жадно — по горячей спине. Такой потрясающе-гладкой, без единого шрама... "Чего это ты вспомнил "Волшебный зверинец"? А пружинка-слинки там тоже была? Если нет, завтра же куплю тебе. Найду самую большую и яркую в магазине", — фыркал Джаред в ответ. И, кажется, даже купился. Пусть Дженсен и не показывал, как психует из-за этой опасной поездки, но почти двадцать лет бок о бок сделали чтение мыслей друг друга их суперсилой. Впрочем, Джаред и сам переживал не на шутку. Глупо было бы рассказывать ему настоящий кошмар прямо накануне отъезда... — Эй, чувак, ты со мной?! — проорал почти ему в ухо и одновременно в микрофон Падалеки, возвращая на New Orlean Con. Привычно веселый здоровяк Падалеки. И только незаметная из зала тонкая складка между бровей осторожно спросила: "Чувак, все в порядке?" "Порядок. Я в норме", — просигналил Эклс в ответ, сжимая быстро плечо и походя по шее мазнув раскрытой ладонью. С удовольствием ловя ответную дрожь. Эдакие пароль — отзыв без звука. Известные только двоим. — Да-да, народ! Я вернулся! Считайте это экстренной перезагрузкой системы, — фанаты дружно грохнули, он весело подмигнул. — Что вам успел тут наплести здоровяк? Продолжаем... Долгий, слишком долгий — десять с половиной секунд — внимательный взгляд рысьих глаз. Пробирающий до мурашек. До дрожи. Нет, в этот раз провести Падалеки не выйдет. И, кажется, придется рассказать тот тревожащий сон, который с тех пор возвращался еще несколько раз. Последний — уже после возвращения Джея из далекой Европы. Не начинался заново, а показывал продолжение. Затягивая в дикий, лютый пиздец. Как сериал авторства Стивена Кинга и Эрика Крипке. Убойное было бы сочетание, надо признать. * Говорят, что во сне почти нет вкуса и запаха, осязания, цвета. Много всего говорят. Может, врут? Дженсен... он чувствовал и сейчас обжигающий воздух, пропитанный пылью руин, истлевшего дерева, раскрошившегося бетона, крошек стекла, рассыпающейся от малейшего касанья ветоши и бумажной трухи. Звенящий от мертвой, неестественной тишины гигантского склепа, где когда-то он глох от свиста шин и клаксонов такси, шума работающих на периферии заводов, грохота десятков турбин, сливающихся в размеренное, мерное биение сердца мегаполиса — существа, которое не было и было живым... Которое в том... (или в этом?) мире никогда не воскреснет. Его измельченные кости похрустывали жалобно под подошвой, когда Дженсен, тайком выбравшись из обнесенного бетонным забором, контролируемого военными Остина, ночами пробирался на северо-запад, к Юте. По тайным тропам, которые знал только он. Захламленные лазы между рухнувших небоскребов, неприметные тропы-ходы в давно не действующих канализациях, где и теперь, спустя столько лет после катастрофы, смердело фекалиями и едкой мочой, мудреные лабиринты в ржавых скелетах давно сросшихся друг с другом остовов машин, застрявших некогда в смертельной пробке, породившей агонию... Конечная часть пути — центральная больница Солт-Лейк-Сити, последняя надежда людей на спасение. В разрушенном мире лишь там остались люди, которые смогут сделать вакцину из крови иммуна. Из крови Джареда Падалеки, укушенного в патруле щелкуном, но поборовшего смертельный грибок, всех остальных превращающий в агрессивных, спятивших тварей... Джей Падалеки и его проводник. Один из лучших сталкеров Остина, контрабандист Дженсен Эклс. Шанс пересечь незаметно половину страны и не сгинуть бесславно у них двоих все же был... На границе Техаса и Оклахомы они наткнулись на склад с едой, оружием и даже машиной — для разнообразия на ходу. Именно там Падалеки нашел прекрасно сохранившийся порно-журнал и книгу с дебильнейшими шутками в мире... Дорога обещала стать проще. И веселей. Ох, если бы они тогда знали... * — Кстати, Джаред, ты слышал, что на прошлой неделе в Индии грибок впервые передался от гриба человеку? Правда, не кордицепс, а стереум пурпурный. Заразился ученый... Его вылечили, но прецедент как бы есть... — сообщает Эклс уже после панели в зеленой комнате, забросив на стол ноги в ботинках и потягивая через соломинку ледяной чай. Джей давится своей порцией колы, решительно отодвигает стакан и усаживается прямо перед ним на полу. Обнимает крепко за ноги. — А теперь ты расскажешь мне все. Или, клянусь Богом, никто сюда не зайдет и не выйдет. Разве что попросят Клифа сломать эту дверь. То-то будет скандал, — сдвигает он брови просительно и вместе с тем строго. — Если ты сразу после Нового Орлеана займешься ногой... — решает взять быка за рога Эклс. — Могу поклясться на Библии, — недовольно ворчит Падалеки. Писания здесь, разумеется, нет. Но, кажется, Дженсену хватает и этого обещания. Потому что он точно знает — Джаред не врет. Тогда Эклс согласно кивает, набирает полную грудь воздуха и принимается говорить...