Blind Senses

Рано утром Джеймс подписал все необходимые бумаги и вместе с медсестрой отправился в палату, где всё ещё спал Ларс. Девушка тоже выглядела сонной, у неё подходило к концу ночное дежурство, так что она не отличалась особо добродушным и приветливым настроем. Впрочем, как и сам Джеймс. По дороге она выкатила откуда-то кресло-каталку и неспешно побрела впереди. — Эй, а это зачем? — Мистер Ульрих не видит, так что вам будет куда проще добраться до машины при помощи этого. С нас требуют предоставлять кресло-каталки для всех пациентов с ограниченными возможностями, за пределами больницы - можете поступать, как вам угодно, — бесцветно произнесла она, не глядя на него. Джеймс решил промолчать, тем более они уже добрались до места назначения. Небо за окном хмурилось, и вся палата казалась сероватой и угрюмой. Хотелось поскорее выдернуть Ларса из объятий больничной кровати, она, будто бы, делала его ещё более хрупким и каким-то неживым. Медсестра подошла к кровати и, судя по жесту, собиралась бесцеремонно откинуть одеяло. — Эй, леди, дайте-ка я сам. Вы можете идти, кстати, — девушка кинула жёсткий взгляд в его сторону, но предпочла промолчать, прочитав по лицу Хэтфилда, что с ним лучше не спорить. Наконец они остались одни. Джеймс присел на кровать и взял в руки ладонь друга, поглаживая её тыльную сторону большим пальцем. Ресницы дрогнули и распахнулись, остановив пустой взгляд в районе плеча Джеймса. — Амм... Джеймс, ты? — настороженно спросил он. Хэтфилд взял его ладонь и прижал к своей щеке. Неуверенные пальцы легко прошлись по скуле. — Мы можем поехать домой? — с надеждой в голосе произнёс Ульрих. Джеймс ответил утвердительно, используя их скромную систему коммуникации. После чего Ларс сел в кровати, и Джеймс помог ему переодеться в нормальные вещи, с удовольствием скинув больничную одежду. Датчанин тут же поднялся и растерянно обвёл пустым взглядом комнату, будто пытаясь сориентироваться, куда теперь идти. Его-то окружала спокойная, тихая чернота, и лишь откуда-то из её махровой глубины в мир, где он был заперт, пробились прикосновения рук, которые потянули его куда-то вниз. — Что? Зачем?.. — Ларс непонимающе завертел головой. Было сложно обмануть тело и заставить его сесть в черноту, не видя при этом куда садишься. Наконец он понял, что сел на стул... нет, на кресло... кресло двигается... те же самые руки поставили его ступни на подножку. — О, чёрт! Только не это дерьмо! Ты издеваешься? Джеймс столкнулся с укоряюще хмурым лицом. Ларс тут же постарался подняться, но Хэтфилд уверенно надавил на плечи, заставляя остаться на месте. Он поразмыслил и понял, что так они действительно быстрее и безопаснее доберутся до машины. Ему ещё предстоит освоиться и привыкнуть к такому Ларсу. Пусть и ненадолго. Джеймсу страшновато было признаться, что он не представляет, как и что нужно делать, как будет правильнее. — Джеймс! Пусти! Я могу ходить! — но руки никуда не исчезли. — Прекрасно! Заставь меня чувствовать себя ещё большим идиотом, если тебе так хочется! Мои желания можно теперь не брать в расчёт. Ну всё, Ульрих надулся. Скрестил руки на груди и, судя по всему, сегодня не захочет с ним разговаривать. Джеймс вздохнул и покатил кресло к выходу. Там дело пошло быстрее: подождали немного у лифта, который по цвету и текстуре напоминал разного рода больничные инструменты, пара коридоров и, наконец, парковка. Ларс почувствовал запах улицы, дуновение ветра и утреннюю прохладу. Потом Джеймс потянул его вверх, и помог забраться на пассажирское сидение. Он решил отвернуться к окну. Глупо, конечно, но привычки никуда не денешь. Каждый раз, когда после ссоры им по каким-то причинам приходилось ездить вместе, Ларс всегда смотрел в это проклятое окно. В конце концов город не должен был измениться за двое суток, верно? Те же пейзажи, те же машины, те же люди... *** За время дороги Хэтфилду даже показалось на пару мгновений, что ничего и не было, и что они просто поссорились и Ларс теперь демонстративно разглядывает виды за окном. Чёрт. Джеймс выругался и хлопнул дверью, когда вышел из машины у дома Ларса. Он обошёл машину и открыл для него дверь. Ларс тут же вышел, правда не имел понятия, куда теперь двигаться дальше. Так что Джеймс взял его за руку и зашагал ко входу. Ларс плёлся чуть сзади, ощущая под ногами мелкий гравий, потом он сменился на плитку. Было странно переставлять ноги и при это не думать о том, что каждый из этих шагов может оказаться шагом в пропасть. Единственное, что удерживало его - большая, тёплая ладонь с чуть шершавыми пальцами. Они почти дошли до дома, когда Джеймс почувствовал, что Ларс споткнулся и полетел прямо на садовую дорожку. Он резко обернулся и увидел, как парень повернул к лицу исцарапанную мелкими ссадинами ладонь, глядя сквозь неё. — Твою мать... Боже, прости меня... — Не поминай имя Господа всуе! — над ухом прозвучал ненавистный голос самозваного "архангела". — О, нет... только тебя не хватало! — Джеймс понимал, что он просто не готов иметь сейчас дело с психом-фокусником, помешанным на религии, и злым, обиженным Ларсом, который потирал ушибленные колени, размазывая пыль по надорванным джинсам. — Отстань, Хэтфилд! — Ларс отмахнулся от руки, которая коснулась его плеча. — Знаешь, я бы на его месте тоже обиделся, — с видом справедливого наблюдателя отметил Гавриил. — Проваливай обратно в шоу Коперфилда, не до тебя, — Джеймс безуспешно пытался подобраться к Ларсу. Однако тот обиделся не на шутку. — Чёрт, ты же знаешь, что я нихрена не вижу! Неужели сложно помочь дойти до грёбанной двери?! — Да, Джеймс, в самом деле! — Я же сказал, отвали! Ларс тем временем шатко поднялся на ноги и неуверенно побрёл прямо. Осторожно нащупывая пространство перед собой. — Идиот, ну куда ты попёрся! — Хэтфилд начинал терять терпение. — Хочешь ещё раз завалиться?! — Поори на глухого, это очень помогает снять стресс: и ему не обидно и тебе приятно... Джеймс поднял глаза к небу и сделал глубокий вдох. Этот тип возможно опасен, не надо его калечить, пока они не поняли что к чему. — Ладно... вы так и будете по двору ковылять, сегодня я вам немножко помогу, но только чур дальше играть самостоятельно! — назидательно заявил незнакомец. Гавриил в мгновение оказался перед Ларсом и, прежде чем Джеймс успел открыть рот, прижал два пальца ко лбу датчанина. Хэтфилд с ужасом увидел, как Ларс падает без чувств прямо в руки мужчины. От страха у него поджались внутренности. — Что... что ты с ним сделал..? — сипло спросил он, срываясь с места. — Какие все нервные! — поморщился Гавриил. — Ничего ему не будет! Просто усыпил на пару часов. Он передал безвольное тело Ларса в руки вокалиста. Джеймс первым делом убедился, что он дышит и по всей видимости действительно беззаботно спит. — Он очнётся? Если ты что-то с ним сделал, клянусь я... — Да, да, да... уже дрожу. Но да, как я и сказал, через пару часов наша спящая красавица придёт в себя. Тащи его домой. Джеймс перехватил Ларса поудобнее и закинул себе на плечо. В голове у него был такой сумбур, что хотелось кричать. Всё было неправильно. Всё было слишком непохоже на правду. Так в реальной жизни не бывает. И самое главное сукин сын всегда исчезает не давая узнать ровным счётом ничего. Ладно, сейчас главное доставить Ларса домой, а потом попробовать найти средство сменить его гнев на милость, иначе обоим будет слишком тяжело пережить это время.