Blind Senses

Джеймс в ту ночь долго не мог уснуть, запутавшись в своих мыслях и переживаниях. У него теперь было стойкое чувство, что они вляпались как никогда... Архангел?.. Боже, да как в это поверить? Хотя события этого вечера доказали, что поверить придётся. Он промаялся до самого рассвета, и когда первые лучи солнца лизнули горизонт, веки сами собой устало сомкнулись, и Джеймс так и уснул на своей кровати, как был - в джинсах и футболке. Ему показалось, что он только что закрыл глаза, когда через несколько часов услышал встревоженный голос: "Джеймс?.." Хэтфилд со скрипом заставил себя проснуться и взглянуть на соседнюю кровать. Ларс лежал широко распахнув глаза и смотрел прямо в окно, где виднелось гордо возвышающееся солнце. Джеймс быстро поднялся и сел рядом, ладонью мягко заставляя повернуть лицо в его сторону, а то кто знает сколько он так уже пялится на палящее солнце... Джеймс и сам как завороженный изучал теперь его глаза, пропитанные светом. Они были нежно-малахитового цвета, с тонкими золотистыми прожилками и маленьким аконитом зрачков. Он никогда прежде не позволял себе так долго вглядываться в них... А сейчас, в утреннем свете, он впервые заметил что-то такое, что упускал долгие годы. Внезапное осознание этого накрыло его, заставляя изучать человека, которого он знал дольше, чем не знал,будто увидел его только что. Такой красивый живой цвет, горящий ещё ярче на фоне чуть бледноватой кожи. Ларс во время записи альбома всегда становился почти таким же бледным, как когда он впервые с ним познакомился. Сразу было понятно, что парень приехал откуда-то с севера. А теперь они торчали в студии уже полгода, Ульрих почти не выходит оттуда, постоянно о чём-то парится и вследствие этого возвращается к своей естественной бледности. Джеймсу нравилось смотреть, как во время тура фарфоровая кожа принимает медовый оттенок, волосы выгорают и начинают искриться и переливаться. Он весь наполнялся светом и энергией... Хэтфилду вдруг вспомнилась давняя история. Они тогда были в одном из туров вместе с Клиффом и Кёрком. Зашли в какую-то кафешку, может быть это было в Ирландии или ещё где, не важно. Короче, хозяйка этого заведения, низенькая, приятная женщина, в то утро сама обслуживала посетителей. Ульрих ей приглянулся сразу же. Она разулыбалась и назвала его "солнечным мальчиком". Стоило ей отойти за заказом, как все трое прыснули, оставив Ларса смущённо улыбаться. Клифф тогда стряхнул пепел с сигареты и подмигнул ему: "Мадам-то на тебя запала, а?". "Солнечный мальчик" показал ему средний палец. Когда они уже выходили, та женщина поймала Ульриха и вручила ему небольшой контейнер с блинчиками. Ларс принялся смущённо её благодарить, а она всё приговаривала: "ну какой чудесный мальчик!". Джеймс долго хохотал над этим, пока они шли через парковку до автобуса, Кёрк же предложил Ларсу "отсвечивать почаще", потому что бесплатных блинов с собой им ещё не давали. — Джеймс? Это же ты? Он очнулся от своих мыслей, и поймал встревоженный взгляд. Каждый раз нечто в Джеймсе неприятно переворачивалось, когда он видел на этом лице такую растерянность. В чертах лица сразу начинало проступать что-то детское... может из-за больших и таких странных по цвету ярких глаз, может из-за ресниц, над которыми Джеймс всегда потешался, а может во всём виноваты губы... Джеймс поддался порыву и прикоснулся к ним пальцем. Ларс снова чуть вздрогнул. Это напомнило настороженность котёнка, которому нужно сначала признать ласкающую руку, прежде чем поддаться ей. Джеймс провёл пальцем по губам, "рисуя" на них улыбку, и она действительно тут же появилась. Потом он будто что-то вспомнил и снова нахмурился: — Джеймс... вчера... я точно знаю, что мне не приснилось... это же... это не ты? — Неуверенно спросил датчанин. Настроение тут же пропало. Неужели практически прожив вместе десять лет, Ларс всё ещё допускает мысль, что он может швырнуть его об стену, да ещё и в таком состоянии?.. Да, бывало, что они дрались, но тогда у Ульриха хотя бы была возможность ответить на равных! Он что, видит в нём такое чудовище? — Да как тебе в голову только пришло, что это мог быть я?! — Джеймс не особо церемонясь взял его за руку и подал их условный знак, ответив "нет". Ларс почувствовал, что что-то явно изменилось. Нежное прикосновение к губам от которого он, признаться, чуть не растаял, вдруг сменилось резким и явно разгневанным жестом. Обиделся? Судя по тому, что тяжесть его тела стала ощущаться дальше, Джеймс отсел от него на край кровати. Ларс закусил губу, он совсем не хотел обижать его, просто... — Эй... - Ульрих сел и подполз туда, где, как он предполагал, должен сидеть фронтмен. От тела исходило тепло, которое ощущалось, стоило ему пододвинуться ближе. Джеймс ощутил несмелые прикосновения ладоней к спине, они скользнули по лопаткам к плечам, чуть задирая ткань чёрной футболки. Потом Ларс примирительно положил подбородок на его правое плечо. — Джеймс... я не хотел... — Хэтфилд прикрыл глаза, ощущая на шее горячее дыхание. — Я просто не знаю, что думать... мы ссорились, а потом меня просто впечатало в стену... и... Пальцы невольно сильнее сжали плечи, и Джеймсу стало не по себе. В самом деле, как можно на него обижаться в теперешнем положении?.. — Я не знаю, что со мной творится... я не знаю что думать, не знаю, когда это закончится... мне страшно, Джеймс... — тихо закончил он. Вокалист вздохнул и почувствовал себя крайне мерзко за минутную злость. Он поднял руки и погладил ладони на своих плечах. — Не злишься? — с надеждой спросил Ларс и тут же уловил, как Джеймс отрицательно качает головой. От сердца сразу как-то отлегло, и он уже собирался убрать руки, когда Хэтфилд перехватил их и прижал к груди, тут же поднимаясь и утягивая его за собой. — Стой! Я же упаду! Отпусти!.. Что?.. — он почувствовал, как рука Джеймса скользнула по его бедру поднимая к себе на талию. — О! Ты меня повезёшь, что ли? Ларс тут же вспомнил, когда такое случалось прежде. Всего пару раз... однажды, когда он напился в 82-м, и буквально валился с ног от усталости, так что Хэт, будучи в добром расположении духа, почти что закинул его себе на спину и поплёлся до пикапа. А другой раз был в 86-м. Тогда Ларс очень неудачно подвернул ногу на концерте Deep Purple и Джеймс тащил его так до отеля, который, благо, был совсем рядом. Тогда драммер невольно признался себе, что готов был бы ещё раз подвернуть хоть обе ноги, если для Джеймса это будет достаточным основанием, чтобы быть к нему ближе и чуть терпимее. Ноги охотно обвили талию и Джеймс обхватил ладонями его бёдра, чтобы "подсадить" повыше и поудобнее. Ларс засмеялся, щекотя нежную кожу прямо за ухом. Джеймс тоже улыбнулся, он-то знал, как Ларс обожает все эти обнимашки, поцелуйчики и прочую фигню, которая вообще-то не должна быть ему свойственна. Хотя, если быть честным, сам Джеймс сейчас был очень даже не против... была в Ларсе какая-то... родная притягательность. Он и сам не мог себе объяснить, что это, но именно так оно и ощущалось. — Помнишь, ты меня как-то с концерта так нёс?.. — в его голосе слышалась улыбка. — Конечно помню, мне тебя ещё на 6-й этаж пришлось тащить, потому что лифт сломался! — усмехнулся Хэтфилд. — Ты что-то говоришь... я чувствую, как твой голос вибрирует в моих ладонях и груди... Казалось, его несказанно обрадовало это открытие. В общем-то так и было. Ларс устал от ватной тишины, которую изредка нарушал лишь его собственный голос. Ему уже несколько раз снился кошмар, как все смотрят на него, он пытается докричаться до них, а они продолжают молчать с совершенно каменными лицами, после чего разворачиваются и уходят, а он остаётся один в небольшом круге света, за пределами которого зияющая чернота. Теперь же он знает, что мир вокруг на самом деле не изменился, что Джеймс по-прежнему говорит с ним, просто он пока не может его услышать... — Слушай, а чтобы ты меня не боялся касаться мне обязательно нужно было ослепнуть и оглохнуть? — усмехнулся Ларс. — Иди в задницу! — фыркнул Джеймс. — Я почти уверен, что ты меня сейчас послал... Джеймс улыбаясь покачал головой и опустил свою ношу на табурет в кухне. *** После обеда приехали ребята. Ларс себя чувствовал крайне по-идиотски, будучи вынужденным ощупывать каждого, чтобы понять, кто перед ним. Впрочем он сразу признал Кёрка по аромату его парфюма. Потом они все сидели в гостиной, чувствуя себя ужасно неловко, что начинало всё больше раздражать Ульриха. Это же так чертовски глупо - сидеть со всеми и не иметь возможности хоть сколько-нибудь участвовать в разговоре, он даже не знал, придутся ли кстати его реплики, если он начнёт разговаривать. Ему было невдомёк, что в гостиной всё равно повисло нервное молчание. У Кёрка был очень встревоженный взгляд и он с какой-то тоской разглядывал Ларса, который угнездился в углу дивана, поджав под себя ноги. Джейсон только откашлялся и хотел что-то сказать, когда Хэтфилд вернулся с кухни и вручил им пиво, однако Ларс его перебил. — Парни, так не может продолжаться... — Сейчас он что-то выдаст... — вздохнул Джеймс. — Нам нужно подумать о том, если... если я так и останусь... — Ларс изо всех сил старался придать голосу деловой тон. — Ооо, заткнись, пожалуйста! — закатил глаза Хэт. — Не мешай Джеймс, он же хочет нам что-то сказать, — шикнул на него соло-гитарист. — Надо подумать о том, кто... кто мог бы меня заменить... — Ньюстед отметил, с какой горечью прозвучали эти слова и каких трудов драммеру стоило их произнести. Хэтфилд не выдержал и отвесил ему подзатыльник, тут же заслужив укоряющий взгляд Кёрка. — Эй! За что?! — взвился Ларс. — Не неси всякую хрень, факер! — Я серьёзно! Джеймс просто закрыл его рот ладонью, не зная, как ещё можно дать ему понять, что никто не собирается слушать этот бред. — Мфнф... Джеймс! Я понял, понял! — отмахнулся Ларс. — Хорошо, давайте так... если через неделю ничего не изменится, то вы обещаете подыскать замену... хотя бы ненадолго. Ребята переглянулись, не зная, что с этим делать. — Ну?! — драммер протянул запястье в сторону Хэтфилда. — Давайте скажем ему "да", чтобы успокоился? — предложил Хэмметт, и все эту идею поддержали. Потому что если Ульрих будет думать о том, что они собираются развалить группу, а причиной стал он... он точно никогда не придёт в норму. Так что Джеймс нехотя дважды прикоснулся к его руке. Ларс кивнул и снова погрузился в свои мысли. Все чувствовали себя неловко, поэтому "посиделок" не получилось. Джейсон первым поднялся с кресла и, натянуто улыбнувшись Джеймсу, направился к выходу, предварительно похлопав драммера по плечу. Кёрк отправился в след за ним и наклонился к датчанину,прикоснувшись губами к его лбу и заслужив грустную улыбку. Наконец они остались наедине. Джеймс всё ходил по комнате и не находил себе места, бесконечно переживая в мыслях последние события. — Неужели ты правда думаешь, что мы просто пойдём и найдём другого барабанщика?.. Дело не в чёртовой группе, Ларс... — Джеймс, у нас есть бекон?..