Blind Senses

В какой-то момент Джеймсу стало не по себе и даже откровенно страшно за Ларса. После случившегося он казался совершенно выдохшимся, опустошённым и будто никак не реагировал на происходящее. Он позволил помочь подняться с пола и довести себя до дивана в гостиной. Без каких-либо возражений он послушно прилёг, стеклянным взглядом смотря куда-то внутрь себя. Он никак не отреагировал даже, когда Хэтфилд сел рядом и положил руку ему на голову, мягко перебирая волосы. В таком ступоре он пробыл до самого вечера. Сумерки уже прокрались в гостиную, а Джеймс всё продолжал сидеть рядом, позволив себе включить телевизор, потому что тишина стала давить на него так, что казалось могла запросто расплющить голову. Однако вопреки всякой логике звук он сделал потише, будто боясь нарушить какой-то нездоровый покой друга. На экране вовсю рекламировали новую модель Ауди, когда его рука соскользнула с плеча Ларса, стоило тому повернуться. — Джеймс... — позвал Ларс. Хэтфилд чуть не подпрыгнул от радости, когда услышал его голос и явную готовность хоть как-то пообщаться. Признаться он и сам последний час невидящим взглядом смотрел в мельтешащий картинками телевизор, гоняя в голове самые мрачные варианты. Он даже подумал, а не вынул ли он из него душу совсем? Или как-то... заляпал, что ли? Он и сам понимал, что звучит бредовее некуда, но что ещё оставалось, если Ульрих уже полдня больше похож на тряпичную куклу, чем на живого человека. Так что Джеймс с радостью взял его за руку и слегка погладил большим пальцем по ладони, выказывая своё полное внимание. — Нам надо что-то придумать... я не понимаю, что происходит... мне страшно жить так - не представляя, что со мной снова может случиться в следующее мгновение, — на него было жалко смотреть. В свете экрана он казался совсем призрачным и измотанным. — Вчера всё было так хорошо... мне приснился такой хороший сон... и мы пили кофе, и было так тепло, а потом... Хэтфилд понимающе чуть сжал его ладонь. — Я не понимаю, что это, Джеймс... я никогда не смогу описать того, что... — он облизнул губы, пытаясь отыскать нужные слова. — Не уверен, что меня хватит на что-то такое ещё раз. Ты должен объяснить мне, что со мной творится. Ты же видишь, ты знаешь... — Господи, Ларс, если бы я только знал, как, чёрт возьми, это сделать! — воскликнул он. — Я... я тут вспомнил... — неуверенно начал Ларс, и Джеймс полностью сосредоточился на его словах. Если Ульриху удалось придумать, как им поговорить, он полностью и окончательно признает гениальность этого человека. — Помнишь "Джонни взял ружьё"? — Конечно, помню, о чём речь! — нетерпеливо ответил Хэтфилд, тут же подавая условный знак. Пока было непонятно, при чём тут фильм, по которому они сняли свой самый первый клип. — Там была такая сцена, когда той девушке, медсестре, нужно было сказать Джонни, что она уезжает на Рождество, или что там было?.. Так вот, помнишь, как она... — ...чертила слова на его коже! — закончил Хэтфилд, осенённый догадкой. — ...писала слова пальцем на его коже? Как думаешь, у нас так получится? — в его голосе слышалось явное сомнение. В то время как Джеймс не удержался и от радости крепко обнял Ларса. Теперь у них есть шанс хоть как-то поговорить! Они смогут! — Эй... — заулыбался Ларс, тоже чуть приобняв его в ответ. — Это значит "да"? — Чёрт, ну конечно! Как же я люблю твою голову, чувак... только ты можешь придумать что-то дельное... — Ммм... ну, ты тогда напиши, где тебе удобно... — Ларс раскинул руки, подставляя своё тело под внимательные глаза вокалиста. Джеймс окинул взглядом голые руки и ноги, шею... какая-то это была неподходящая для "рисования" поверхность. Тогда он положил ладони на талию Ларса и повел их вверх, задирая лёгкую ткань светлой футболки. Ларс удивлённо вздохнул, отчего-то смущаясь. Румянец отчётливо проступил у него на лице. — Амм... да, ты прав, тут будет... удобнее, — язык снова быстро прошёлся по сухим губам, и он заёрзал на месте, пытаясь устроиться комфортнее. Джеймс не понимал, что с ними обоими такое творится. Он тысячи раз касался датчанина, почти каждый вечер видел его голый торс во время концертов, но... Сейчас он понимал, что Ларс воспринимает весь мир только через тело и кожу, поэтому было в этом что-то очень интимное, откровенное... Хотелось касаться осторожнее, хотелось сделать приятно, хотелось хоть как-нибудь пробиться к его отрезанному от внешнего мира сознанию. — Так... амм... наверно мне стоит задать вопрос... Хорошо, для начала, кто... кто делает со мной всё это? — в его глазах виднелось жадное нетерпение. Джеймс прочистил горло, будто собираясь сказать что-то, а потом прикоснулся указательным пальцем к голой коже. Живот тут же дрогнул от прикосновения. Ларс сосредоточил всё своё существо, впитывая эти ощущения. Грубоватый от бесконечной игры на гитаре кончик пальца приятно царапал кожу, несмело выводя буквы. Было крайне тяжело привыкнуть и воспринимать их таким образом. Чтобы не сбиться, драммер вслух произносил каждую новую букву. Благо распознав "а.р.х.а.н." - Ларс тут же высказал странную догадку: — Архангел? Джеймс вывел: "Да". — То есть как это?.. Это какая-то метафора? — "Нет". — Ага... прозвище? — "Нет". — Джеймс, я не понимаю... — расстроенно и даже чуть обиженно ответил Ларс, мгновенно помрачнев. Следующие полчаса у Джеймса ушли на то, чтобы написать "а.р.х.а.н.г.е.л. г.а.в.р.и.и.л. к.о.з.ё.л. о.н. р.е.ш.и.л. н.а.с. п.р.о.у.ч.и.т.ь.". — Боже, что за бред, Джеймс? — Ларс не знал, злиться ему или опасаться за здоровье Хэтфилда, который, похоже, тронулся умом. — Ай-яй-яй, Джейми... как некрасиво! — Хэтфилд прикрыл глаза, пытаясь сдержать себя в руках, когда совсем рядом раздался голос предмета их разговора. — Да пошёл ты! Предупреждаю, ещё раз к нему приблизишься... — грозно начал вокалист, свирепея на глазах. — О, и что же? Нажалуешься на меня Папе Римскому? — Гавриил состроил удивлённое лицо. — Ладно, тупоголовый, я вам снова помогу... — Нет, мать твою, даже не смей! Мне плевать, кто ты, хоть сам Люцифер! — Джеймс поднялся, сжав кулаки. — Джеймс, ну где ты там? — Ларс так и лежал на диване, ожидая объяснений. — Ну надо же "сам Люцифер"! И почему братишку всегда так выделяют? — с наигранной печалью посетовал архангел. — Опять заявился, чтобы издеваться? — Джеймс встал между Гавриилом и Ульрихом. — Ууу, какой ты... — мужчина надул губы. — Нет, сегодня просто наблюдал, как вы тут... хех... общаетесь. Учти, ещё пара таких фразочек от тебя и вы точно разругаетесь, как в старые добрые. Парень-то уже думает, что у тебя крыша поехала. — Мы разберёмся, — Джеймс скрестил руки на груди. — Давай я ему просто всё расскажу, — почти нормально произнёс Гавриил. — Правда. Мне уже скоро надо будет сваливать из этого города, тут планы интересные появились, лет через двадцать апокалипсис намечается, так что нужно подсуетиться, чтобы спасти ваши никчёмные задницы. — Хэтфилд, ты что, ушёл?! — драммер чувствовал себя идиотом, после всего "прочитанного". Казалось Джеймс решил его совершенно неуместно разыграть. — Я не дам тебе его мучить! — вокалист подошёл ещё ближе к небожителю, преграждая путь к дивану. — Что ж тебя заело-то? — всплеснул руками мужчина. — Просто шепну на ушко... — Но он же... — А я архангел. Джеймс теперь был в растерянности. Почему-то сегодня Гавриил не походил на маньяка-убийцу, да и, если бы он захотел, мог бы просто вырубить его, как уже делал с Ларсом. Может быть он правда сможет рассказать, что происходит. Хотя подпускать его к нему было чертовки страшно. — О, слишком долго думаешь, дружище, — Гавриил закатил глаза и исчез. Джеймс резко обернулся, почувствовав, что сзади кто-то стоит. Конечно же мужчина не церемонясь просто "обошёл" его, заставляя Джеймса в который раз почувствовать свою полною никчёмность, как защитника. Ему столько раз приходилось прикрывать собой Ларса от ударов в по-настоящему жёстких стычках, когда было понятно, что ещё немного и без больницы не обойдётся, но ему никогда ещё не приходилось противостоять чему-то сверхъестественному. Кулаками тут не обойдёшься, а что ещё делать, он даже представить себе не мог. — Эй, факер! Отвали от него! — Хэтфилд попытался оттолкнуть Гавриила, но тот лишь пошатнулся и зло посмотрел на обидчика, а потом просто щёлкнул пальцами, и Джеймса с невероятной скоростью отнесло прямо в кресло, встать с которого он не мог при всём желании. — Твою мать! Да что б тебя! — Спокойно, — поднял руку мужчина, а потом улыбнулся. — Хочешь, чтобы я был с ним поласковее, я буду. Всё-таки я посланник божий. — Сукин сын ты, а не посланник! — Джеймс напрасно дёргался в проклятом кресле. Он наблюдал, как архангел встаёт у дивана на одно колено, и склоняется прямо к хмурому лицу Ларса. Он почти касался губами его уха, и Ларс, почуяв неладное, дёрнулся было в сторону. Но Гавриил мягко положил ладонь ему на лоб, заставляя лечь обратно. — Не надо... — голос почти совсем сел от страха, Джеймс видел, как расширились зрачки в невидящих глазах. — Тихо, тихо... — архангел ласково прошёлся ладонью по его голове, и тело Ларса заметно расслабилось, как будто он и правда успокоился, полностью доверяя этим странным прикосновениям. Хэтфилд забыл как дышать, во все глаза наблюдая за происходящим. Он старался не упустить ни одного движения опасного существа, которому сейчас никак не мог помешать. Гавриил же заговорил на совершенно непонятном языке, мягко нашёптывая незнакомые слова прямо в ухо драммера. Ларс беззвучно приоткрыл рот, пребывая в явном шоке. Он впервые за почти две недели слышал что-то кроме своего голоса. Этот звук не был похож на обычный человеческий голос, он был невероятно спокойным, обволакивающим и гулко отдавался во всём теле. Всё это длилось каких-то пару минут, после чего Гавриил ухмыльнулся, подмигнул Джеймсу и растворился в воздухе. Вокалист тут же сорвался с места и сел рядом с Ларсом. Удивление и растерянность на его лице говорили о многом, но вот что этот... архангел ему наговорил?.. Джеймс снова взял его за руку, и Ульрих будто выплыл из транса, сморгнув наваждение. — Как такое может быть... как? — поражённо произнёс драммер. Хэтфилд торопливо стал выводить свой вопрос: "ч.т.о. о.н. т.е.б.е. с.к.а.з.а.л." — Всё... он рассказал мне всё... — тихо ответил Ларс. — Я его боюсь, Джеймс... он может сделать с нами что угодно... Меньше всего Хэтфилду хотелось, чтобы Ларс опасался ещё и этого. На языке вертелось столько разных слов, которые он хотел бы сказать, чтобы хоть немного ободрить его, поэтому он уже начал писать одну фразу, но передумал и провёл рукой по коже "стирая написанное". Ладонь не нарочно скользнула по груди, и Ларс издал тихий полувздох-полустон, удивив этим сам себя. Джеймс замер, не сразу поняв, в чём дело, однако яркий румянец, который отчётливо проступил на щеках Ульриха, подсказал ему верный ответ. Господи, какой он стал чувствительный, это же просто с ума сойти! Для него это стало поразительным открытием, которое совершенно внезапно отозвалось где-то внизу живота. Чтобы проверить свою догадку Хэтфилд снова слегка провёл ладонью под присобранной футболкой, задевая левый сосок. Ларс отреагировал мгновенно, закусив губу. На его лице отражалось смятение, он точно также не понимал, что происходит с его телом. — Прости, Джеймс... я не знаю... я... — сбивчиво начал оправдываться он, на что получил поспешный ответ "в.с.ё. х.о.р.о.ш.о.". Ульрих тут же затих, всё ещё выглядя ужасно смущённым. Было видно, что он хочет поскорее перевести тему. — Амм... Джеймс, а тебе он ничего не сделал? Ты в порядке? — теперь на первый план вышло беспокойство. Хэтфилд улыбнулся и вывел "я. в. п.о.р.я.д.к.е.". — Хорошо... хорошо... — драммер задумался о чём-то. И спустя некоторое время произнёс опустив взгляд. — Ты не уйдёшь?.. В этой совершенно по-детски прозвучавшей фразе было столько надежды и мольбы, что у Джеймса сжалось сердце. Просто коснуться пальцем запястья было как-то... невыразительно. Поэтому Ларс почувствовал, как его запястье оказывается в тёплой ладони, а потом к нежной коже, с внутренней стороны, прикоснулись губы. Он ощутил, как по руке скользнула прядь длинных волос, как усы слегка оцарапали кожу, контрастируя с почти целомудренным поцелуем. Хэтфилд внимательно наблюдал за его реакцией, ожидая протеста, которого так и не последовало. Вместо этого драммер нашёл ладонью его щёку и ласково погладил её. Так нежно касаться людей умеет только он... Джеймс склонил голову и слегка потёрся щекой о раскрытую ладонь, отмечая краем глаза тёплую улыбку на лице драммера. Они поняли друг друга... а остальное не важно.