Blind Senses

Джеймс от души потянулся, отмечая, как щёлкнуло где-то между позвонками, и открыл глаза. Вчера был такой чудесный день... и не менее чудесный вечер... и могла бы быть более чем замечательная ночь, но они решили не торопиться. Да и Ларс начал не в тему прикалываться, мол, последний прощальный секс, это как-то по-киношному. Так что они просто сидели на террасе какое-то время, а потом он целый час провёл за своим тренажёром. Все эти приятные воспоминания мигом смыла мысль о том, что вообще-то сегодня суббота. У них остался всего день, если, конечно, Гавриил не придумает очередную подлянку. Джеймс пытался вчера поговорить с Ларсом об этом, но никаких результатов это не дало. И хотя Хэтфилд и злился за его простодушное отношение к делу, но в глубине души всё больше и больше убеждался, что он прав. Это только в фильмах бомбу получается обезвредить в последний момент, только в фильмах даже детишки оказываются настолько умными, что разгадывают хитромудрые загадки, которые придумал хитрожопый злодей. В реальности так не бывает. У них нет сценария, волшебных подсказок и прочей облегчающей жизнь фигни. Так что они будут тупо ждать. Да... По привычке Джеймс первым делом перевёл взгляд на соседнюю кровать и мигом подскочил. Кровать была совершенно пуста. Мужчина судорожно огляделся, хотел было крикнуть "Ларс!", но понял, что это дурацкая идея. Его нигде не было видно! Грёбанный ангел! Он его утащил! Нет... господи, только не это... сегодня же грёбанная суббота!!! Неделя заканчивается в воскресенье! Это нечестно!!! Он зачем-то откинул одеяло, будто бы Ларс мог вжаться в матрас и спрятаться там, потом заглянул под кровать, но ничего кроме пыли там не обнаружил. Бледнея с каждой секундой, Джеймс ринулся в ванную. — Ульрих, твою мать! — Джеймс прислонился к косяку и был готов по нему сползти от облегчения. Ларс преспокойно стоял у раковины, улыбаясь сам себе. Появления Джеймса он, конечно же, не заметил. Вокалист прикрыл глаза и положил руку на сердце. Колотилось оно так, будто они только что отыграли двухчасовой стадионный концерт. Открыв глаза вновь, Джеймс с ужасом заметил в руках драммера лезвие, которое ярким бликом отразило солнечный свет. Человек, который держит в руках смертельно опасное лезвие накануне страшного суда в лице одного архангела... есть в этом что-то неправильное. Джеймс уже было кинулся к нему, но потом заметил пену для бритья, и всё встало на свои места. Господи, он просто собрался побриться... Вот придурок, он и видя-то умудрялся себе всё лицо исцарапать, особенно если торопился, а сейчас и вовсе травм не избежать! Джеймс закатил глаза и со вздохом двинулся к нему. Судя по всему, Ларс уже успел принять душ, и теперь белое полотенце скрывало его бёдра. Хэтфилд на секунду кинул жадный взгляд на красивый изгиб поясницы и две соблазнительные ямочки у самых краёв полотенца, которое было так низко, что виднелась более светлая, не загорелая из-за шортов, полоска кожи. Джеймс подошёл к нему сзади и собственически обнял руками за талию, надёжно прижимая к себе. Ларс от неожиданности охнул и вздрогнул, правда тут же признал сильные руки. — Джеймс! Я думал ты ещё спишь... ты меня напугал, — с улыбкой произнёс он, слепо глядя в зеркало. Хэтфилд в ответ уткнулся носом в то заманчивое место между плечом и шеей. Он с удовольствием втянул аромат геля для душа и такой знакомый, родной запах его кожи. Джеймс нежно прикусил, позволяя языку оставить влажный след. Ларс чуть откинул голову, подставляя шею, начиная дрожать от внезапно накатившего удовольствия. — Мне... я хотел... вот чёрт! Я... бриться... — невнятно простонал он. Джеймс теперь слегка сжал зубами мочку его уха и нежно потянул, вырывая ещё один стон. Ларс предупреждающе протянул: — Джееееймс... — Хорошо, хорошо... — мужчина осторожно высвободил острую бритву из его ослабевших пальцев и развернул датчанина лицом к себе. — Сам себе ты точно глотку перережешь, давай не будем упрощать этому засранцу задачу. — Ты не дашь мне побриться? Брось, мне же надо... оо... — он почувствовал как чуть прохладная пена касается его щёк, подбородка... — Ты будешь меня брить, Хэтфилд? Это так мило... — Иди-ка ты! — Джеймс намазал крем ему на нос. Ларс как-то по-лисьи фыркнул, с негодованием уставившись в сторону вокалиста, и судя по всему собирался высказать своё недовольство, но Джеймс взял его за подбородок и приложил палец к губам, заставляя помолчать. — Только не отрежь мне чего-нибудь, ладно? — всё равно умудрился пробубнить он. Джеймс чуть сжал пальцы на подбородке. — Хорошо, молчу! Джеймс со всей осторожностью принялся за дело. Пожалуй, он даже сам настолько аккуратно не брился! Ларс притих, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям. Было приятно... Он чувствовал, как с лёгким шелестом лезвие плавно скользит по коже, как пальцы твёрдо, но не грубо заставляют чуть приподнять голову. Надолго Ларса не хватило, ему было скучно просто стоять в тишине, и он, едва шевеля губами, пробормотал: — Мне бы так хотелось хотя бы ещё раз услышать, как ты поёшь... Джеймс остановился, на мгновение потерявшись в своих эмоциях. Ларс, почувствовав это, теперь будто бы испытывал неловкость за свою несдержанность. Но ему правда так надоело существовать в тишине, в мире своего одинокого голоса. Он теперь с тоской вспоминал студию, вспоминал те пару песен, которые они успели записать... Как бы он хотел услышать Джеймса... Никогда бы не подумал, что можно настолько соскучиться по чьему-то голосу. Хэтфилд не знал, что на это ответить. Если бы Ларс мог слышать, он бы пел пока тому не надоест, но даже этого он для него сделать не может. Разве что... — "Какую песню?" Ульрих был чуть удивлён вопросу. Какая разница какую? Толку в этом всё равно нет. Может быть Джеймсу просто интересно? Так что он почти не раздумывая назвал ту, что тронула его больше всего. Они даже не записали её до конца. Всё в сыром варианте валяется в студии. — Мне... мне нравится, как ты поёшь Nothing... — Ну, конечно, как я сам не додумался, — беззлобно закатил глаза Джеймс. Засранец знает, кому эта песня была написана. Ладно, это в любом случае лучше, чем орать посреди ванной какой-нибудь Whiplash! Джеймс чуть откашлялся, отчего-то волнуясь. Он не знал, удастся ли его затея. Он отложил бритву в сторону и взял Ларса за руку. Тот явно не понимал, что происходит и удивление ясно обозначилось на его лице. Джеймс приложил ладонь драммера прямо к своему горлу, чтобы тот лишь слегка касался, не нажимая слишком сильно. А потом запел первые строчки песни, которые не так давно они уже загоняли в студии. Глаза драммера расширились в изумлении. Он чувствовал, как голос Джеймса вибрирует, резонируя в кончиках его пальцев. Он отчётливо различал, когда вокалист протягивает слова, когда останавливается и когда вдыхает побольше воздуха перед следующей строчкой. — О, боже... я чувствую, как ты поёшь! — поражённо выдохнул он. В голове мгновенно возник голос Джеймса, он столько раз слышал эту песню, он заучил каждую нотку, каждый акцент, каждое самое малейшее изменение. Теперь ощущения, которые передавались ему через ладонь соединились с этим фантомным пением в голове. Он будто бы впервые за эти недели почувствовал, как Джеймс сумел пробиться к нему. Его голос теперь будто бы отдавался, звучал во всём теле. Ларс моргнул, стараясь сдержать эмоции захлестнувшие его, однако улыбка не сходила с его губ. А потом произошло что-то очень странное, будто кто-то в его голове выдернул гигантскую пробку, и туда хлынули другие звуки. Ватная тишина растворялась, замещая себя целым потоком мелких, но невероятно выразительных деталей. — Джеймс... — опасливо протянул он, пугаясь того, что произошло с ним так внезапно. Он слышал шорох полотенца, странный звук, когда Джеймс переступил с ноги на ногу, и кожа ступни "отклеилась" от кафельного пола, капля воды упала в раковину... — ...but I knooow... — Джеймс! — Чёрт, ну чего ты перебиваешь? Наслушался уже что ли? — раздражённо спросил Джеймс. В принципе и правда. Чего там слушать-то? Странные вибрации голосовых связок через пальцы... тупая идея. — Да нет же! Не в этом дело! — А в чём тогда?.. Погоди... — Хэтфилд прищурился. — Ты мне сейчас ответил на вопрос... — Потому что я слышу тебя... Джеймс! Я тебя слышу! — им постепенно овладевала какая-то счастливая паника, поднимаясь изнутри с каждой секундой. — Твою мать! Ты правда меня слышишь? — Джеймсу не верилось. Слишком быстро и неожиданно. — Ну-ка повтори: "Я Ларс Ульрих и я ношу стринги". — Я Ларс Ульрих и я не ношу бельё вообще, придурок! — радостно рассмеялся он. — Чёрт! Я слышу! Слышу!!! Фак! Джеймс тоже смеялся, он крепко прижал его к себе, и они теперь раскачивались, удерживая друг друга в объятиях. И плевать, что оба были перемазаны в пене для бритья. Правда в этот же миг со стороны двери послышались вялые аплодисменты. Ларс мгновенно переменился в лице, понимая, кто это мог быть. Джеймс резко развернулся, стараясь закрыть датчанина собой. — Признаться, я не верил, что вы, тупицы, сможете что-нибудь придумать, — улыбнулся Гавриил. — Но на что-то вы всё-таки способны. — Когда ты вернёшь ему зрение? — Ларс поразился, насколько холодно и опасно звучал голос Хэтфилда. Даже мурашки по спине побежали. — Не торопи события, солнышко! Я что-нибудь придумаю... — Да хватит уже! Просто верни всё как было! Сколько ты ещё будешь над ним издеваться, сукин ты сын? — прорычал Джеймс. Ларс не был уверен, стоит ли так разговаривать с этим существом. Он был счастлив уже тому, что мог слышать их, а не домысливать, что происходит вокруг. — А чего это ты так неуважительно со мной разговариваешь? — возмутился мужчина. — А может взять, да и лишить тебя языка? Больно уж он у тебя длинный... Ларс тут же услышал, как Джеймс что-то замычал, пребывая в явном ужасе. Он пытался что-то сказать, но не мог. Прокрутив в голове все варианты, которые могли произойти, если учесть что происходило с ним самим за всё это время, драммер понял, что скорее всего Архангел выполнил свою угрозу вполне буквально. Ларс рванул к нему, примерно определив, где он должен быть. — Прошу тебя, не надо! Он не хотел... он... По кафельному полу раздались размеренные, почти скучающие шаги. Теперь Гавриил находился опасно близко, и Хэтфилд снова попытался что-то крикнуть. Звуки, которые он издавал пугали Ларса до чёртиков, а что если всё так и останется!? Однако архангел подошёл вплотную, и датчанин не удержался, отступив на шаг. Он чуть вздрогнул, когда к его щеке прикоснулась почти нечеловечески горячая ладонь. — Не могу устоять, когда ты так мило просишь, — притворно проворковал он. Потом раздался щелчок пальцами, и Хэтфилд выдохнул с явным облегчением. — Надеюсь, ты усвоил урок, Джейми... Не груби старшим, — вкрадчиво произнёс Гавриил, после чего Ларс услышал шелест крыльев, всколыхнувших воздух. — Ты спятил!? — рассерженно крикнул Ларс, поворачиваясь к Джеймсу. — Нам мало проблем? Хочешь, чтобы он сделал тебя немым? Слепой барабанщик и немой вокалист - это то, что нам нужно! — Я просто устал, Ларс... Я больше не могу сдерживаться, — почти виновато ответил он. А потом взял лицо Ларса в свои ладони и прижался губами к его лбу, прикрыв глаза. — Я обещаю, что буду осторожнее, хорошо? Ларс кивнул, обвив руками его талию. — Спасибо, что выручил... — улыбнулся Хэтфилд. — Мне повезло, что в нашей группе есть дипломат. — Отвези меня к океану, хорошо? Я хочу услышать шум прибоя...