От любви до ненависти один шаг

— Это ведь правда, да? Я прав? — девушка затаила дыхание. Страх. Максимофф осмотрелась по сторонам в попытке найти хотя бы одну живую душу. Когда ты знаешь, что не один, все как-то проще. Не так сильно стучит сердце, а кровь не стынет в жилах. Однако на сей раз Ванда была одна. Как тогда, когда потеряла Пьетро. Это ужасно узнать, что ты остался один в этом мире. Чародейке не хотелось, чтобы Алекс, мальчишка куда старше своих лет, испытал подобное. И в какой-то момент в голову ведьмы закралось осознание: что бы она ни сказала, белокурый парнишка узнает правду. Он на раз определял ложь, а Ванда не обладала навыками идеальной лжи. Алексу сошла бы ложь только с уст Романофф. И проникнуть в совсем ещё юное сознание, тем самым уходя от ответа, у девушки не поднялась рука. Секунды тянулись неизмеримо долго, словно застывали. Удивительно, но факт, время — это самая простая и, бесспорно, важная единица измерения, но в то же время оно такое неточное и неоднозначное. Пока Максимофф витала в своих мыслях и в своём сознании, мальчик голубыми щенячьими глазами крайне пристально наблюдал за каждым её движением. Правду говорят, что глаза — это зеркало души. У детей они всегда такие наивные и на солнце блестят, сияя, и походят дети в этот момент на крошечного щеночка или, может, крольчонка. — Да. Её с нами больше нет, мне жаль, — в голосе ведьмы чувствовалось сочувствие. Она видела тело его уже покойной матери, и врать было ужасно глупо. Ведьма взяла его за руки, ей хотелось узнать, что он чувствовал, хотелось разделить боль вместе с ним. — Ясно, — он одернул свою руку, пряча её за спину. Алекс как будто видел её насквозь, хоть и отвел взгляд. А ведь телекинез был способностью Максимофф. Он не плакал, не собирался впадать в истерику, хотя по его взгляду было ясно, что что-то изменилось. Алекс вёл себя совсем как взрослый, хотя не каждый человек, поживший много лет, смог бы держать себя в руках. — Алекс, — девушка села перед ним на колени, дабы смотреть прямо ему в глаза, — это совсем ничего не значит. Я тоже сирота. Когда я узнала, что потеряла брата, я кричала в голос. Я знаю, каково терять близких. — Правда? — Мг, — девушка взглянула на потолок, не давая слезам возможности течь по щекам, — это совершенно ничего не значит. Мы с Нат заберём тебя отсюда, как только представится подобная возможность. Но это вовсе не значит, что ты должен называть меня или Нат мамой… — Нет, я хочу! — как Ванда и думала, блондин был очень наблюдательным. Он с лёгкостью заметил, как девушка с трудом сдерживает слезы, и как её голос дрожал. — Хочу называть вас мамами! Так мы сможем быстрее адаптироваться друг к другу. — Хорошо. Но только если ты этого действительно хочешь. Алекс, запомни, пожалуйста, одну вещь: будь всегда самим собой, а иначе от вечно вытянутой улыбки и притворства быстро устанешь и сам забудешь, кто ты. А теперь сделай мне одолжение и обними меня, — девушка вытянула руки, после крепко прижимая мальчика. Белокурый парнишка, наконец за весь их разговор решился одарить Максимофф своей улыбкой. Наконец-то из полностью стеклянной комнаты вышла Романофф с огромным количеством бумаг в руках. За ней шла знакомая преподавательница. Наташа была, мягко говоря, замученной. Её достало постоянное нытье и указы мисс Имили. Удивительно, но как только Алекс увидел девушку, так тут же бросился ей в руки. Та из-за огромного количества бумаг не сразу смогла осуществить его желание. — Мне так понравилась Ванда! Она такая интересная и забавная, и столько всего знает! — Мальчик улыбался во все имеющие зубы. Рядом с ней он прятал свой гениальный разум, в то же время оставаясь с ней настоящим. — Она правда тебе понравилась? — крайне недоверчиво переспросила Романофф. — Ещё как! — Алекс прекрасно знал, сколько для Наташи значит его ответ. Он довольно сильно успел привязаться к рыжеволосой шпионке. Белокурый парнишка был очень благодарен ей за то, что агентесса его спасла. — Вот и чудно, — Романофф довольно тяжело вздохнула, а далее она уже прошептала мальчику на ухо: — Эта женщина съела мне весь мозг, я сказала, что ты будешь хорошим мальчиком. Пожалуйста, не подводи меня. А я приеду за тобой уже завтра, ладно? — он положительно кивнул, отпуская её шею. Тогда девушка, не торопясь выпрямиться во весь рост, отошла немного в сторону. Позже, слегка обнимая Максимофф, они удалились в белом коридоре. А мальчик так и глядел им вслед, пока они вовсе не скрылись за углом. — И что это у тебя за документы? — Ванда очень важно, словно павлин, скрестила руки на груди, а после приподняла бровь. — Это документы, которые мне нужно подать сегодня же для усыновления, — Чародейка кивнула, перерабатывая сказанную информацию. — Правда, он чудный? Кажется, ты ему и впрямь понравилась, — Романофф остановилась возле очередной белой двери под номером 14. Наташа собиралась услышать ответ, но затем, словно тень, растворилась за дверью, знакомясь с очередными неприятными людьми. — Да, он просто чудесный. Мне кажется, Тони следовало бы с ним немного позаниматься, — девушка пожала плечами. — Возможно, ты права. Как мне не терпится объявить мстителям о нашей помолвке! Я уже представляю недовольное лицо Роджерса, — рыжеволосая слегка наклонилась и чмокнула свою избранницу в щёку. — Ты главное не скучай, я вернусь, опомниться не успеешь. Чародейка стояла у кабинета. С ума можно сойти. Скажи ей кто-то пару месяцев назад, что у неё вот-вот появится сын, который наверняка займёт титул второго Старка, она бы засмеялась в голос, называя собеседника безумцем. А то, что некогда рыжая стерва станет её постоянной компаньонкой и к тому же неплохой любовницей, было даже представлять глупо. Хотя все ведь могло быть по-другому: Ванда никогда не оказалась бы завербованной в Щ.И.Т., если бы не тот коварный, рассеивающий всеобщее внимание поцелуй той стервы. Максимофф бы до сих пор скрывалась, наслаждаясь компанией помойных крыс. Рассуждения были прерваны шумом. Вернее, отчасти знакомым голосом. Кажется, он принадлежал той девушке… Имиля, насколько помнит ведьма. Колдунья немного прошлась по коридору, чтобы хорошо услышать все детали. — Молодой человек, сейчас же вернитесь в аудиторию! Вы обязаны меня слушаться! —Имиля, кажется, была зла не на шутку. Алекс и впрямь начал доводить её до того самого белого колена. Под кожей шли мурашки от одного лишь его упоминания. — Что, вернуться в эту стеклянную клетку? Нет. Да и тем более, рабство на территории Соединённых Штатов отменили в 1865 году, поэтому я вам ничего не должен. И если бы вы меня внимательно слушали, то поняли бы, что я жду Ванду! Мы с ней договорились, и она непременно заявится сюда с минуты на минуту! — Так! Алекс, Лёша, или черт в детском обличии, ты обязан вернуться в комнату, там тебя ждут другие дети. Они правда ждут продолжения занятия, которое ты им сорвал! — мальчик не собирался терпеть подобного, он повернулся к женщине и, нахмурив ещё совсем негустые бровки, сказал: — Да кому нужны ваши занятия? Все ведь знают, что дважды два — четыре. Восемью шесть — сорок восемь! Четырнадцать на семь — девяносто восемь, и так дальше. Все это знают, ясно? — Нет, юноша, подобное известно не всем. А если ты такой умник, то посчитай мне сейчас же 38098 умножить на 6529! — мальчик затих. Брюнетка довольно улыбнулась, из белого коридора стал виден силуэт женщины. — И вам ни капли не стыдно самоутверждаться за счёт семилетнего мальчика? — Ванда склонился голову в правый бок и смотрела на женщину, хмуря брови. — Нет, ни капли не стыдно! Это юноша позволяет себе слишком многое! — женщина явно не любила, когда на её хоть и крайне шаткую власть, но кто-то клал глаз. Имили нравилось командовать, раздавать указания, и пускай её подопечные всего дети. — 248741842! — всё это время белокурый парнишка размышлял над заданным ему вопросом. Когда он назвал эту цифру, Максимофф ехидно улыбнулась, даже здесь эта хоть и симпатичная, но ужасно невыносимая женщина облажалась. — Простите, я, кажется, говорила что-то о самоутверждении. Но, видимо, семилетний мальчик математику знает и понимает куда больше вас, — Женщина стиснула зубы, хрустя пальцами. — Знаете, мисс, пока этот мальчик здесь, он по-прежнему входит в мою ответственность, так что попрошу пока деликатно уйти вас прочь! — А что здесь происходит? — Романофф вернулась к Ванде уже без бумаг. Наташа ужасно не любила попадать в середину разговора, когда конфликт был в самом разгаре, но первоначальная проблема была неясна. — Ничего, дорогая, — чародейка взглянула на Романофф, а Имиля, воспользовавшись моментом, схватила мальчишку за руку и утащила его в комнату, — просто недопонимание. — Ясно. Я говорила, что ненавижу ложь? — ведьма кивнула, облизывая нижнюю губу. — Ладно, я не это хотела тебе сказать, — Романофф ещё раз огляделась по сторонам. — Пойдём в машину, а то здесь я себя чувствую крайне неуютно, — Ванда молчаливо согласилась с избранницей, и девушки вернулись в авто. Шпионка не теряла надежды узнать, что же она пропустила, однако ведьма не шла у неё на поводу. Сев в машину, рыжеволосая повернула ключ зажигания, приводя машину в «проснувшееся» состояние. — Ладно, в общем, у нас с тобой так и не было Рождества толком. Думаю, у Алекса тоже. Как смотришь на идею отметить его во второй раз? С подарками утром, горячим шоколадом, ёлкой, идиотскими свитерами и, конечно, лепкой снеговиков, — Романофф то и дело поглядывала на свою компаньонку, хотя отрываться от дороги нельзя было. Ванда в какой-то момент заметила, насколько у Наташи расширены зрачки. — Отлично! Это хорошая идея, только, пожалуй, свитера явно лишние. — Ладно, свитера вон, — девушки засмеялась. Следующие десять минут в машине царил спор, любовницы спорили над подарком для их нового общего друга. Наташа настаивала на какой-то модной игрушке или магнитном конструкторе. Ванда же хотела вручить Алексу энциклопедию или электрический конструктор, во всяком случае, что-то крайне заумное. Так и не придя к единогласному решению, девушки решили приобрести блондину сразу всё. А он пусть сам выбирает себе лучший подарок. Далее пошли разговоры ни о чем: построение планов и деталей закупки, что и где лучше всего купить на их Рождество. Вообще Романофф довольно часто брала машины Старка. И практически во всех авто был встроено блютуз-подключение к её телефону, и все звонки выводились на громкую связь. — Алло? — Наташа приняла входящий вызов от хозяина авто. — Ты там как, ещё жива? — хоть это был всего звонок, Наташа представила, как в этот момент выглядел миллиардер. Романофф была уверена, что он улыбался, закинув ногу на ногу. — Я вообще за рулём, а ты меня отвлекаешь, — шпионка, проворачивая руль, прикусила нижнюю губу. — Я тебя отвлекаю, серьёзно? С тобой едет Максимофф, готов поставить 100 баксов, что ты косишься на неё каждую свободную секунду. Небось ещё и гонишь под 120! — Нет, ты принимаешь меня за безрассудную девицу, — шпионка опустила взгляд на спидометр. Тони действительно ошибся, ведь стрелка приборов находилась на 140 километрах. — Сделаю вид, что я тебе поверил, — на заднем фоне довольно отдалённо, словно эхо, послышался голос то ли Баки, то ли Клинта: "Они домой вообще собираются? Я спагетти для кого готовил?". Ванда засмеялась, а Тони с довольно серьёзным тоном продолжил: — Ты хоть пристёгнутая там? — Конечно, — глаза агентессы забегали. Было ощущение, что миллиардер видел её насквозь, даже когда у них не было зрительного контакта. Звучит глупо, но так и есть. — Ванда, она пристегнутая? — Нет, — Максимофф без какого-либо зазрения совести сдала свою избранницу с потрохами. Шпионка сморщила нос, демонстрируя недовольную гримасу. — Ладно, ладно, — Наташа пристегнулась, о чем оповестил соответствующий звук, который изобретатель довольно чётко расслышал. — Кстати, у тебя есть какие-то планы на этот вечер? — Ну, если не брать во внимание то, что в городе происходит очередная задница, а я не имею ни малейшего понятия, как решить эту задницу. Единственный причастный к этому человек отказывается с нами сотрудничать, я просто хотел нажраться и уснуть посреди холла, — Тони ухмылялся, изредка делая паузы в своём монологе. — Возможно, ты оставишь свои планы на вечер? Я хотела объявить о нашей с Вандой помолвке и устроить что-то вроде небольшого праздника, — после того, как Наташа упомянула слово "помолвка", на заднем фоне что-то упало. Видимо, те самые спагетти в кастрюльке. Наверное, всё же Барнс был источником шума. — Праздник? Ничего себе, я за вас рад! Вы очень хорошая пара, но позволь мне устроить для вас это торжество! Вы должны отдыхать, это ведь ваш праздник. — Только если ты настаиваешь! — Я настаиваю, но, возможно, во время твоего отсутствия в башне произошло ещё что-то невообразимое? — Дай-ка подумать, — девушка замолкла, облизывая слегка обветрившиеся губы, — я подала документы на усыновление Алекса. — Это тот мальчишка, из-за которого ты заработала несколько новых отверстий в своём теле? — Тони стало слышно хуже, как будто он отошёл от смартфона. Наверное, поставил на громкую связь. — Да, он самый. — Мне уже не терпится с ним познакомиться. Интересно, а он уже знает, насколько ему повезло? — Тони, Тони... Но ты прав, ему действительно повезло выжить. Я попытаюсь устроить вашу встречу, но ничего не гарантирую, — девушка замолкла. — Ладно, я тебе перезвоню, здесь блокпост, — когда в Нью-Йорк начала возвращаться жизнь, по территории всего города установили блокпосты — шлагбаумы с несколькими представителями органов безопасности. Те, в свою очередь, осматривали авто и, если их все устраивало, пропускали его. Правительство было уверенно, что в тот раз то был какой-то замысловатый теракт, а не что-то сверхъестественное. Пройдя осмотр, девушки заехали в магазин и приобрели подарки для мальчика. По дороге в башню они говорили о самом разном: о вечно недовольной и кислой, как лимон, мордашке Роджерса. О вечной и, возможно, чрезмерной заботе Старка. О том, стоит ли называть Алекса Лешей, и как лучше всего себя с ним вести. Тишины в жёлтой машине совсем не было, как и скуки. Припарковав авто, спутницы поднялись на необходимый этаж в ожидании вечера. Тот так незаметно пробрался вместе с музыкой, гостями и выпивкой. Хотя из гостей там были только члены мстителей и ещё несколько очень важных людей, которых Старк просто не мог не позвать. Максимофф чувствовала себя очень некомфортно. Она надела новое платье, облегающее, бархатное, темно-алого цвета. Ей казалось, что все смотрят на неё в этом нелепом прикидке, а мужчина, сидевший в углу, — кажется, он был главой надзора безопасности — целый вечер не сводил с неё глаз, пожирая взглядом. — Держи, — Баки подошёл к девушке, протягивая ей бокал мартини. Максимофф в последнее время стала совсем рассеянной. Видимо, ей просто был необходим отдых. — Нет, спасибо, я ещё не допила, — девушка продемонстрировала своему другу наполовину полный бокал шампанского, — да и к тому же, я не вижу причин напиваться, — Ванда пожала плечами. — Наташа бы с тобой поспорила, и выглядишь ты сегодня потрясающее, как и всегда. — Спасибо, — девушка слегка смутилась. — Романофф бы действительно со мной спорила, вот только понять бы ещё, где её носит… — Баки, — со стороны кухни послышался дикий грохот, — Баки! Сучий ты сын, как достать эту хрень из духовки? — Видимо, мне привидеться отойти, не скучай, — Ванда подарила ему на прощание улыбку. Барнс приготовил брускетты с какой-то начинкой, а Сэм настоял на том, что сыр должен быть расплавлен. А сейчас Уилсон не мог вытащить противень из горячей духовки. — А прихватки взять не судьба? — вперемешку с недовольными вздохами последовало бурчание парня с кухни. Максимофф в который раз посмеялась с их дуэта, а после перевела своё внимание на главный источник шума. За небольшим столом собрались практически все Мстители, они всё крайне бурно что-то обсуждали. Первое, что заметила ведьма, так это Стива с его недовольной гримасой. Взгляд пустой, рассеянный и в то же время ужасно возмущённый. Роджерс на пару вместе со Старком хлебал виски. Однако если Тони предпочитал смаковать и растягивать напиток, то Стив выпивал очередной стакан словно воду. — Это разные вещи! Любовь между двумя девушками нежна и красива, и ей можно простить много, но любовь между двумя парнями отвратительна, — Брюс тоже пил довольно крепкий напиток, кажется, ром со льдом, и возмущался касательно однополых браков. Ранее он и любовь между двумя женщинами не поощрял. — Это одно и то же. Да и какая вообще разница тебе, кто с кем спит? — Тони не устраивали подобные разговоры в принципе. А ребята ещё и находились на мероприятии в честь помолвки двух девушек. — Ванда, дорогуша, а ты что думаешь? Как смотришь на любовь в однополых отношениях? — почему-то, когда Роджерс обращался к Максимофф, он всегда делал это с издевкой, бормотал себе что-то под нос. Все взгляды теперь были направлены точно на неё. Ванде хотелось провалиться под землю, но никак не отвечать на поставленный Стивом вопрос. Ей не нравился Стив и его ужасно неудобные вопросы. — Снизу, милая, снизу, — Наташа улыбнулась довольно похабно, заключила руки на талии чародейки в замок, свою голову рыжеволосая разместила на её плече. — Вообще-то не всегда, — колдунья невольно опустила взгляд. Все посмеялись, и даже Стив впервые за весь вечер ухмыльнулся. Ребята продолжили свой диалог, а девушки начали переговариваться между собой на пол тона ниже. — Тебе нескучно? — ведьма отрицательно помотала головой, а Романофф поцеловала её в шею нежными длительными поцелуями. — Ты ведь совсем ничего не пила. — Неправда, я выпила два бокала! — возразила чародейка, поворачиваясь к Наташе лицом. — Ладно, я тоже выпила два, — Романофф в который раз осмотрела свою избранницу, ей очень пришёлся по душе наряд своей партнёрши. Сама рыжеволосая была одета в чёрное платье, ничего лишнего. Слова о том, что у каждой уважающей себя женщины должно быть одно маленькое чёрное платье, были именно о нем. Дополнил его кулон на шее в виде стрелы с тонкой цепочкой из белого золота. — Ну, или две бутылки. Ладно, я пойду в бар, выпью ещё чего-нибудь. Составишь мне компанию? — шпионка ухмылялась, слегка поворачивая голову влево. — Возможно, позже... — Я запомню, — шпионка в который раз улыбнулась и поцеловав свою избранницу в щеку. А после прошлась крайне неторопливой походкой к бару. Там за барной стойкой стоял юноша. Питер, кажется. Тони взял его под своё крыло и обучался разному. Сейчас же Паркер готовил разнообразные коктейли. — Джин с водкой, малыш! — девушка улыбнулась, ожидая своей напиток. — Бросьте, мисс Романофф, дайте мне проявить себя! — получив одобрение, мальчишка принялся к работе. — Кажется, мне сегодня понадобится помощь, дабы дотащить её до своей комнаты. — Что ж, тогда я уверен, что смогу тебе в этом помочь, — Баки улыбнулся, он вернулся к своей собеседнице. И уже вместе с ней они наблюдали за шпионкой и за тем, как к ней за барную стойку подсели Сэм и Клинт. — А ты чего такой недовольный? Титул самая кислая мина между прочем занят! — Стив показал на Старка и его гримасу. Тони сейчас стоял немного в стороне, изредка смачивая горло крепким напитком. — Ты ведь больше всех хотел, чтобы наш с Нат союз распался, а сейчас, когда она нашла девушку, которую любит, ты вновь возмущён! — Нет, я очень рад за Романофф, правда. Она моя девочка. И я люблю её как сестру и, конечно, хочу, чтобы у Наташи всё было хорошо. Но эта ведьма использовала на ней магию... — Что ж, может, их союз и не настолько уж крепкий? — пожимая плечами, смог предположить Роджерс. — Чисто между нами, скажи, ты бы с ней переспал? — С Нат? Нет, конечно, нет... — Да ладно, брось ты, она чертовски привлекательна! — Да, с этим спорить сложно, — Старк вёл не самый охотный диалог с Роджерсом, размышляя над тем, как пройдёт его знакомство с Алексом. — Я украду у тебя свою невесту? — Наташа обращалась к Баки. Тот отвел взгляд и улыбнулся. Романофф была его подругой, но он просто ненавидел, когда ему не давали закончить беседу. — Попробуй, но за подобную кражу я могу и заявление подать! — Максимофф посмеялась, хотя выгнутые брови на её лице сообщали о том, что девушка находилась в полном недоумении. Для Ванды вся эта ситуация по-прежнему оставалась неясной. Схватив девушку за запястье, Романофф повела колдунью в уборную, которая находилась несколькими этажами ниже. Максимофф всё время хотела задать девушке вопрос, но как только та прижала её к стене и начала осыпать шею ведьмы тысячами полных нежности поцелуев, вопрос отпал сам собой. — Нет, Нат! Не сейчас, я прошу тебя, этажом выше огромное количество людей, да и к тому же, ты пьяна! — Ванда провела языком по краю губ и не почувствовала ничего, кроме собственной помады. Сопротивляться своим желаниям было куда сложнее, чем она могла себе вообразить. Попытки сопротивляться и ускользать от поцелуев не увенчались успехом. Шпионка намертво прижала ведьму к стене, так, что дышала Максимофф с затруднением. — Брось, нас разделяет целый этаж, и, если ты не будешь громко стонать, нас никто не услышит. И к сведению, все хорошие решения я принимаю далеко не на трезвую голову, — Наташа все еще держалась за запястье Ванды, пульс прыгал под ее пальцами. Свободная ладонь Романофф прижималась к бедру ведьмы, и ее кожа затрепетала от жара, Ванда покраснела от осознания собственного желания, которое всегда вызывало у нее дикий стыд. Тепло прорезало тело ведьмы, как скрытое лезвие, ужасно острое, внезапное, и без сопротивления вошло в ее плоть. В горле у нее запершило, мышцы задрожали сами по себе. Возможно, из-за того, что их хозяйка была слишком близко прижата к стене. Рука Наташи скользнула под бархатное платье, плавно двигаясь по внутренней части бедра, вызывая тихий приглушенный стон Максимофф. Под ее рукой было липкое тепло и подвижные мышцы, и у чародейки была лишь секунда паники, прежде чем рука рыжеволосой коснулась хлопкового белья. Наташа замерла на мгновение, ее губы были в полудюйме от губ партнерши. Как же к себе притягивали эти губы, застывшие в лёгкой ухмылке, вечно самодовольные. В теле колдуньи ощущался электрический ток в самых странных местах: с одной стороны шеи и в изгибе бедра. Ее кожа потела и была некомфортно горячей. Романофф никогда не верила в любовь, но это не мешало быть шпионке уверенной, что между ней и Максимофф настоящая химия. Видимо, сегодня был Наташин день. Во всей башне буквально на мгновение выключили свет. Такое бывало, это срабатывал рубильник. Через минуту свет был уже включён, но шпионке хватило и её. Романофф вслепую потянулась к руке ведьмы и нащупала гладкую кожу. Затем шпионка обхватила запястье и дернула ее на себя. Плечо Ванды вывернулось, Наташа толкнула руку девушки позади себя в суставной замок, ребра врезались друг в друга, когда нога ведьмы соскользнула. Ещё одним лёгким движением руки Максимофф уже оказалась на туалетном столике. Сердце чародейки колотилось в том же быстром ритме, что и дыхание. Романофф у ее рта с этой чёртовой похабной улыбкой. Нога Наташи была между ее бедрами, прижимаясь прохладным участком кожи к ее ногам, и в неживой тишине Максимофф чувствовала каждый участок, где они были прижаты друг к другу: живот, плечи, локти, бедра, ладони. — Хватит! Перестань сопротивляться и получай удовольствие! — чародейка чувствовала, что должна прекратить это, но самое опасное заключалось в том, что Ванда не хотела этого делать. От возбуждения в ее костях, ребрах и пальцах все сжалось от электричества, когда ток пронзил ее до боли. Рот шпионки был неумолим, в комнате звучали влажные, пошлые звуки, которые звенели, как удары. Ведьма откинула голову назад, слегка приоткрыв рот и выдыхая воздух. Она чувствовала, как рука её партнерши отодвигает её белье слегка в сторону, и пальцы проникают внутрь. Ещё пока холодные они касались её изнутри. Наташа прикусила губу, вытаскивая пальцы. Поглаживая клитор, а позже массируя, его шпионка наклонилась голову влево, наблюдая за девушкой. Их дыхание было одним на двоих, хотя у ведьмы оно было довольно неровным и сопровождалось приглушенными стонами. С трудом, но Ванда всё же прикусила нижнюю губу и вернула голову в обычное положение. И с пустым взглядом довольно серьёзно попросила: — Поцелуй меня, — волосы ужасно кололись на шее, и это платье было совершенно неправильным выбором, всё тело ведьмы промокло от влаги. Романофф засмеялась. За эти несколько секунд она успела придумать много всего, боялась, что сделает ведьме больно. Наташа притянула Максимофф ещё ближе. Ее нога грубо скользнула между бедер и была прижата к промежности чародейки. У ведьмы внизу живота завязался ком, а по всему телу разливалось приятное чувство. Их губы сомкнулись в поцелуе. Ванда была потеряна с того момента, как позволила Наташе прикоснуться к себе, не делая ничего в ответ. Снаружи все еще было шумно, там находилось бесчисленное количество людей, которые могли в любой момент открыть дверь, но каждый стук шагов и крик перекрывал их неровные вздохи, и в этом тоже было некое ощущение, будоражащее их обеих. Ещё несколько стонов, сладких, наполненных похотью и удовольствием, издала чародейка. Закинув шпионке на шею руки и обхватив её торс ногами, Ванда продолжала тяжело дышать. Дверь ванной комнаты распахнулась, на пороге стоял Роджерс. Стив был слегка удивлён увиденной картиной, но он, тем не менее, отвернулся. — У тебя есть ровно полминуты, чтобы объяснить, какого хрена ты ещё здесь, — Романофф рукой вытерла слегка размазанную помаду со своего лица. Максимофф было крайне стыдно, о чем сообщал сильный румянец на её щеках и отведённый в сторону взгляд. Колдунья прикрыла рот рукой. — Мы собирались выносить торт, а вас нигде не было. Меня, как самого нужного, отправили на ваши поиски. — Супер! Если хотите, оставьте нам кусочек, но я хочу побыть с Вандой вдвоем. А теперь выметайся! — девушка махнула рукой, выгоняя мужчину. — Я уйду, но ты научись закрывать дверь, — Роджерс улыбнулся, готовясь уйти. — А ты стучать! — когда мужчина скрылся за дверью, девушка добавила: — Баран!