***
— Долорес, это уже слишком! — Что случилось, Лия? — Долорес Амбридж с удивлением смотрела на девушку, которая выглядела очень расстроенной. — Вы помните, в начале августа было много обращений по поводу девочки, которую водил этот бывший Пожиратель Снейп? — Да, растерянная маггловская девочка, которая пугала почтенных магов аурой дементора. — Мы попытались выяснить у гоблинов, кто это… Вы знаете, они нас не любят, но впервые на меня смотрели с брезгливостью. Как на экскременты. — Та-а-ак, это уже необычно. Хорошо, Лия, идите, буду разбираться. Долорес Амбридж детей не любила. Да она их терпеть не могла, но доклады наблюдателей и письма неравнодушных магов заставили ее по-другому взглянуть на проблему. Потому что проблема могла стать катастрофой по имени «Обскур». Именно поэтому она задействовала всех, кого смогла, чтобы обнаружить этого ребенка. Ржавые шестеренки Министерства Магии начали со скрипом вращаться.***
Гермиона поддерживала Гарриет до конца поездки, рядом пристроился мальчик Невилл, который разыскивал жабу, но, услышав рассказ девочки, просто забыл об этом. Послушав девочку, Гермионе уже захотелось оказаться дома, а светлый образ Дамблдора, почерпнутый из книг, закрылся тучами. В этот день Гермиона поняла еще кое-что очень важное — книги не всегда правдивы. Это понимание обрушило ее мир. Путешествие в волшебную школу уже не казалось дорогой в сказку, скорее, даже в почти тюрьму. Ведь маги могут и с ее родителями так же… Гарриет, сама не зная, в этот день разбила просто в дым розовые очки двух человек. Но вот поезд начал останавливаться, пора было выходить. Надев уже ненавистную мантию, Гарриет, цепляясь за Гермиону, которая казалась ей единственным островком стабильности в этом мире, двинулась на выход. Потом был темный лес, который довел бы девочку до истерики, если бы не рука Гермионы. Страшное черное озеро и утлые лодочки, не внушавшие никакого доверия, ступени и суровая женщина, которая выглядела привратником у дверей ада. Призраки… Гарриет скрючилась в углу вместе с не менее напуганной Гермионой, а их охранял Невилл. Невилл, совсем недавно выглядевший таким неуверенным, охранял двух девочек. Глядя в заплаканные зеленые глаза, мальчик неожиданно вспомнил, что он мужчина. — Гарриет, давай на один факультет? — Давай… — Так… Я первая по алфавиту, значит, куда меня, туда и все? — недетский мозг Гермионы уже решал задачу. — Невилл, ты не против? — Не против, хотя на Слизерин не советую, там рожденных простецами не любят. — Значит, не на Слизерин… Песня Шляпы не заставила никого даже поморщиться, настолько дети были напряжены. Начали вызывать… За большим преподавательским столом на возвышении сидел тот самый страшный старик и сверлил Гарриет взглядом. Девочка головы не поднимала, но Невилл увидел взгляд директора, почти физически ощутил, даже артефакты нагрелись. — Грейнджер, Гермиона! Гермиона уселась на табурет, на ее голову упала Шляпа, что-то пробормотала — и наконец: — Райвенкло! Гермиона уселась за свой стол, улыбнулась соседям и продолжила пристально смотреть на Невилла и Гарриет. Невилл сидел под Шляпой почти пять минут, видимо, в чем-то ее убеждал, наконец Шляпа сдалась: — Райвенкло… Нервное напряжение пробилось сквозь подушку, окутавшую эмоции, когда вызвали Гарриет. Не обращая внимания на шепотки в зале, которые ее откровенно пугали, девочка села на табурет, вынужденно поворачиваясь спиной к страшному старику, воплощению ее кошмаров. — Прости, девочка, я не могу отпустить тебя домой, — сказала Шляпа. — Это не в моих силах… Вот был бы жив Создатель или Салазар… Я не буду настаивать, подумай, куда ты бы хотела? — Тогда к друзьям на Райвенкло… Если… Если можно… — Можно, иди, малышка, прости меня, я всего лишь старый артефакт, хоть и обладаю разумом. Иди и постарайся стать счастливой. Жаль, что артефакты не плачут. — Райвенкло!