***
Августа Лонгботтом появилась возле дома номер четыре по Тисовой улице с тихим хлопком, сопровождающим аппарацию. Увиденное ею в глазах девочки… Не поддавалось описанию. Спокойно подойдя к входной двери и не задумываясь об этикете, леди открыла дверь и вошла в дом. Через полчаса она вышла из этого дома, помянув маггловского бога вместо привычного Мерлина. Магглам не просто удалили воспоминания о девочке, им переписали личность, полностью изменив восприятие девочки, при этом гипертрофировав отношение к сыну. Сделать это в магической Британии могли всего два человека, и леди Лонгботтом подозревала, кто такое сотворил с магглами. А также, что предстоит невинной девочке. Здесь она была бессильна. Когда группа захвата уже неслась к ней, леди Августа аппарировала. Она направлялась к Амелии Боунс, чтобы рассказать той сложившуюся ситуацию. — Мели! У нас серьезные проблемы, — обратилась Августа к главе ДМП. — Насколько серьезные? — поинтересовалась Амелия. — Или мы получим труп мисс Поттер, или — обскура, — ответила уже успокоившаяся леди Августа.***
«Мама, мамочка, почему ты не отвечаешь на мои письма? Я так тебя люблю, напиши, что ты жива, пожалуйста! В этой школе есть только один светлый человек — Гермиона, если бы не она, то я бы уже, наверное, умерла в этой тюрьме. Как вы там? Как папочка? Как братик? Пожалуйста, ответь… Рие». Лорд Волдеморт наблюдал картину класса глазами Квиринуса, в котором он сидел. Детей он, естественно, ненавидел, но… Поттер, ненавистная Поттер выглядела так, как будто находилась в Азкабане, а не в школе волшебства. Что же с ней сделал Дамблдор? Неужели… Том видел такое состояние в своем приютском детстве и у девочек, и у мальчиков. Такими они были после… Как Гермиона убедила Рие не отвергать свою магию, не понимала даже она, но девочка начала понемногу колдовать. Прошла уже неделя, и уроки слились в единую серую полосу. Девочка постепенно смирилась с тем, что ее заставят закончить эту школу вне зависимости от ее желаний. И от этого понимания добрая домашняя девочка чувствовала, как внутри зарождается ненависть. Мама не отвечала, папа тоже, только братик писал ей длинные письма, только это поддерживало Рие, ну и еще Гермиона. Невилл постоянно незримо присутствовал рядом. Девочка заметила это присутствие, когда… — Прочь с дороги, грязнокровки! — услышала Гарриет надменный голос, но даже не сообразила, что это относится к ней. — Наследник Малфой! — раздался рядом с ней полный бешенства, какой-то рокочущий голос, в котором она с трудом узнала Невилла. — Я, наследник Лонгботтом, имею честь вызвать вас на дуэль! — Да какой ты… ай! Флинт, ты чего? — воскликнул этот надменный голос. — Не унижай наш факультет, — раздался голос какого-то старшекурсника. — Что здесь происходит?! — раздался женский голос. — Двадцать баллов с… С кого сняли баллы, Гарриет не услышала. Тьма мягко обняла ее, и девочка упала. Очнулась она на кровати, вокруг все было белым. «Наверное, это тюремная больница», — подумала девочка. Она воспринимала Хогвартс исключительно как тюрьму и даже в мыслях не именовала замок иначе. К кровати подошла какая-то женщина, представившись мадам Помфри, медиведьмой. Гарриет не поняла, что это значит, и начала искать глазами Гермиону. — Как часто вы теряете сознание, мисс Поттер? — спросила эта женщина. — А где Гермиона? — тихо спросила Рие. — Я ее выгнала, нечего тут создавать толпу. И я хочу слышать ответ на свой вопрос. Но Рие молчала. Она смотрела в потолок и из глаз ее бежали слезы. Попытавшись еще чего-то добиться, медиведьма куда-то ушла. А Рие лежала и смотрела в потолок. Если Гермиону прогнали, то она им ничего не скажет. Проклятая тюрьма! — Вот, Филиус, молчит и игнорирует мои вопросы, — появилась мадам Помфри вместе с профессором Флитвиком. — Хм… А где мисс Грейнджер? — спросил декан. — Я ее выгнала, нечего мне здесь… — Ну раз вы ее выгнали, то мисс Поттер с вами говорить не будет, она вам просто не доверяет. Вы вообще понимаете, что делаете? Девочка за день трижды — Поппи, трижды! — упала в обморок, а вы выгоняете ту, что способна успокоить мисс Поттер. Браво, Поппи, гениальный ход! — судя по голосу, профессор Флитвик был очень рассержен. — Я пришлю мисс Грейнджер. Через несколько минут пришла Гермиона, она робко вошла в Больничное крыло, поинтересовавшись у мадам Помфри, можно ли, и сказав, что ее прислал декан. Медиведьма кивнула. — Мисс Поттер отказывается отвечать на мои вопросы, — сказала она Гермионе. — Вы, наверное, напугали ее, — ответила девочка, подходя к Гарриет и обнимая. — Сейчас мы успокоимся и все расскажем, да? — Да, — прошептала Рие, ощущая теплые руки подруги. — Я… я расскажу. Только посиди рядом, пожалуйста. — Конечно, маленькая, — улыбнулась Гермиона, гладя Рие. Мадам Помфри теперь понимала… Мир этой девочки, Гарриет, замкнулся вокруг мисс Грейнджер. Поппи уже видела такое, даже у детей, но ведь это невозможно, Альбус не мог… Или мог? — Сколько раз в день ты падаешь в обморок, Гарриет? — мягким голосом спросила медиведьма. — Три или четыре, — прошептала Рие, прижимаясь к гладящей ее ладони. — Сколько? — переспросила мадам Пофри, полагая, что ослышалась. — Три или четыре, — повторила девочка, с явным удовольствием принимая ласку. «Альбус! Сволочь! Как ты посмел!» — в ярости подумала мадам Помфри, вытирая глаза. Она резко выдохнула и направилась к камину, соединенному с Мунго. Медиведьма нуждалась в срочной консультации специалиста. Мадам Спраут поражалась самоотверженности этой девочки, мисс Грейнджер, которая не побоялась спорить с Минервой и настояла на отправке своей подруги в Больничное крыло. «Двадцать баллов Рейвенкло», — прошептала она.