***
Когда Рие была готова снова пойти в школу, она просто упросила папу разрешить ей это сделать. На этот раз папа принес откуда-то маленький аппарат, который следил за сердцем девочки с помощью трех электродов. Аппарат был небольшим, но тяжелым, поэтому его закрепили на кресле, чтобы Гермиона могла следить за кривой, появляющейся на нем. Папа объяснил дочери, как выглядит нормальный для Рие ритм, и Гермиона это затвердила намертво. — Доброе утречко, сестренка, — раздалось прямо рядом с ухом Рие, которая, не открывая глаза, подняла руки, ловя Гермиону. — Не поймаешь, — хихикнула девочка, избегая вытянутых рук. — Поймаю… Наверное, — открыла глаза сестренка, с обожанием глядя на Гермиону. — Это я тебя поймаю, — старшая сестра сгребла пискнувшую младшую в охапку. — Вот, поймала. — Поймала… — шепотом согласилась младшая, чувствуя себя так уютно в сестренкиных объятьях. — Ну что, мыться? — спросила Гермиона. — Посиди еще так немножко, пожалуйста, — попросила Рие, наслаждаясь. — Чудо ты мое, — ласково сообщила сестре Гермиона. — А ты самая любимая сестренка, — шепотом ответила младшая. — Пойдем умываться? А то в школу опоздаем. — Ой… — Не нервничать, помнишь? — Да-а-а… — Пошли? — Пошли! После умывания, одевания и собирания девочки оказались на кухне. Мама ласково погладила каждую и положила им вкусной каши. Завтрак был очень вкусным, а пока девочки ели, мама собирала им завтрак в школу. Для Рие — два йогурта и печенье, а для Гермионы — бутерброд. У Рие режим, ей нужно питаться правильно и вовремя, а старшая сестричка, как крокодил. Раз — и нет бутерброда. Гермиона одела сестричку, особенно с сапожками сложно — Рие не чувствует, как их правильно одевать. Папа посадил Рие в машину, собрал кресло, сунув в багажник, и они поехали в школу. — Рие, — сказал папа. — Не бойся, не нервничай, если что — Миона рядом, она поможет, поняла? — Да, папочка. — В туалет одна не ходи, тебе будет трудно самой. — Да, папочка. — Покушай вовремя. — Да, папочка. — Девочки, я на вас надеюсь… Интересно, чего это полицейский нам честь отдает? — Ну ты же доктор, папочка, потому и отдает. — Ладно, я на работу, постарайтесь хорошо себя вести, да? — Да, папочка! — хором ответили сестры. Папа достал и разложил кресло, пересадил обнимающую его за шею девочку, поцеловал ее в лобик, после чего укрепил электроды на груди и подцепил ящичек монитора с одной стороны, а его аккумуляторную батарею — с другой стороны кресла. — Ух, я теперь электрическая, — улыбнулась Рие. — Ага, — поддержала ее Гермиона. — Только не колдуй. Девочки рассмеялись, помахали папе вослед и двинулись в сторону школы. Крутить колеса было удобно, Рие смотрела по сторонам, встречая всех улыбкой, Гермиона тоже задорно улыбалась, потому что зубки ей тоже поправил колдомедик и теперь стесняться было нечего. Когда девочки вошли в класс, их соученики искренне обрадовались. Девочки окружили сестер, обнимая их, интересуясь, как дела и все ли в порядке. Казалось, их здесь давно и с радостью ждали. Это было очень приятно. День прошел на удивление хорошо, а за ним и второй, а потом и третий. Гермиона успокоилась, Рие расслабилась, теперь по дороге в школу она махала рукой знакомым, с удовольствием разговаривала с ребятами и девочками и, казалось, совершенно оттаяла. Прошла первая неделя, за ней вторая. Все было хорошо. — А что у тебя в четвертой задаче? — А вот, а у тебя? — А у меня ой… Помоги, а? — жалостливые зеленые глазки, которым совершенно нельзя отказать. — Ну давай вместе посмотрим. Смотри, тут четыре ящика, да? А тут? — А тут шесть получается… — Восемь, чудо мое, восемь, — улыбается Гермиона. — Ой… — Иди ко мне, буду тебя гладить. — Мур!***
Мистер Грейнджер внезапно обнаружил две хитрые мордашки по обе стороны от кресла. Понимая, что это добром не кончится, он сложил газету и выжидательно посмотрел сначала на одну, а потом на другую. — Папа! — одновременно сказали сестры, а потом начали говорить тоже почти хором. — А можно нам котика, папа? — А зачем вам котик? — Чтобы был пушистым и мурчал. — С мурчанием Рие хорошо справляется, — улыбнулся папа. — Ну па-а-апа! — А убирать за ним кто будет? — Мы! — Ясно, значит, мама, так? — Нет, мы, папа, честно-пречестно! Две умильные рожицы, огромные карие глаза и жалобные зеленые глазищи. Ну как им отказать?