— Папа! Папочка! Я ножки чувствую!
С этого безудержного крика, встряхнувшего весь дом, началось сегодняшнее утро. Вчера, вернувшись после ритуала, девочки обнимались и плакали, а кривые на мониторах у обеих были нормальными. Как будто и не было ничего, как будто не висела страшная угроза… Вот только ноги у Рие… Но девочка не унывала.
— Папочка, это неважно, — сказала Рие папе. — Самое важное — это Мио.
— Вы обе у меня самые важные, — улыбался не сдержавший слез папа.
— Ну не плачьте, ну чего вы… — успокаивали дети родителей.
Сегодня Гермиона вскочила с кровати, на секунду замерев в ожидании… Но ничего не случилось. Буквально прыгнув к Рие, она растормошила сестренку, обнимая ее и щекоча. К веселью присоединился прибежавший братик, а в дверях стоял папа и смотрел на все это с таким выражением… Потом Гермиона выгнала всех из комнаты, чтобы помочь Рие переодеться. Ноги ощущались, но были как будто чужими — не двигались, поэтому в переодевании участвовала Гермиона. Прижав к себе сестренку в приступе нежности, Гермиона тихо сказала:
— Как же я тебя люблю, Рие!
— Я тебя очень люблю, Мио… — полузадушено пискнула младшая.
Сегодня они отправлялись в больницу. Потому что чудо — это хорошо, но проверить нужно обеих, поэтому радостные девочки уже гонялись друг за дружкой вокруг папиной машины. Мистер и миссис Грейнджер вышли к автомобилю и некоторое время наблюдали за веселой игрой детей. Потом мистер Грейнджер все-таки усадил вертящуюся младшую рядом с неугомонной старшей, сложил кресло и уселся за руль. На переднее кресло рядом с ним села миссис Грейнджер.
Машина медленно тронулась с места, а дети обнялись, насколько позволяли ремни безопасности, и гладили друг друга. Эти ремни на задних сиденьях только входили в моду, но мистер Грейнджер уже достаточно давно установил их в своем автомобиле.
Проехав тем же маршрутом, которым они, казалось, вечность назад неслись за полицейской машиной, автомобиль доктора припарковался на специальной парковке больницы. Пересадив Рие, Грейнджеры медленно пошли вслед за умчавшимися вперед детьми.
— Впервые вижу, чтобы в клинику неслись с такой радостью, дорогая, — заметил мистер Грейнджер.
— Дети же, любимый, — ответила миссис Грейнджер.
В клинике, невольно улыбаясь в ответ на яркие, солнечные улыбки девочек, им сделали кардиограмму, провели через ультразвуковое исследование сердца и рентген, поражаясь с каждым полученным результатом. Кроме того, неизвестно откуда появилась и секретная служба, что несколько смутило персонал.
— Смотри, сердце у обеих девочек абсолютно здоровое, даже операционные швы исчезли, — показывал доктору Грейнджеру результаты кардиолог. — Поэтому рекомендую дозировать нагрузку, то есть не перегружать, мало ли что. Чудеса чудесами, но науку никто не отменял.
— Это само собой разумеется, еще что посоветуешь, Алекс? — спросил доктор Грейнджер.
— Остальное ты и сам знаешь, обучение пока только домашнее, незачем перегружать детей.
— Согласен, кто знает, как они обе отреагируют на эмоциональное напряжение. Так, кто у нас из неврологов свободен?
— К Фрицу иди, этот вредный немец… Хм… У него золотые мозги, но характер так себе, ну ты помнишь.
Доктор на другом этаже достаточно быстро осмотрел Гарриет, раздев до белья, потыкал иголочками, поводил колесиком, хмыкнул и заключил:
— Что я могу вам сказать… Нервная деятельность восстановилась, теперь необходима гимнастика, гимнастика и массаж. И через полгода, глядишь, сможет ходить сама.
— Ура! — закричала счастливая Рие. — Спасибо-спасибо-спасибо!
— Это она не знает, что ее ждет, — проворчал довольный доктор.
Детскому доктору всегда приятна радость ребенка. Это большое счастье — видеть радостные улыбки, слышать счастливый смех и понимать, что сегодня еще кому-то стало хорошо.
***
Дома был праздник. Большой, яркий, радостный праздник. Дан был счастлив, он обнимал девочек и радовался до слез за сестер. Но впереди предстояла долгая, не самая легкая работа для обеих девочек. Гимнастика для Гермионы, пассивная гимнастика для Рие, правильное дыхание и плавание.
— Я согну твою ногу, а ты будешь пытаться ее разогнуть.
— Но я не могу…
— Это не важно, главное — ты будешь пытаться. Миона, а ты работаешь руками, до первой усталости, хорошо?
— Да, папочка.
— Сейчас закончим и будем делать массаж.
— Ой… Массаж…
— Надо потерпеть, малышка…
— Да, папочка.
Ежедневный труд, дома, в знакомой обстановке, папины руки. Папины волшебные руки, которые делают настоящее чудо. Чудо не в том, что мышцы начинают отвечать, а в том, что Рие оттаивает душой. С каждым движением, каждым словом, взглядом девочка оттаивает и начинает замечать мир вокруг. Папины руки, мамины разговоры, сестренкина забота, любовь братика. Ежедневное чудо для маленькой девочки, которой не нужно быть сильной, не нужно прогибаться, переступая через себя для того, чтобы ее любили. Потому что ее любят просто за то, что она есть.
Рие улыбается, хотя массаж — это больно, иногда очень больно, но Рие улыбается, потому что это же папа. Гермиона обнимает сестренку, и младшая обнимает старшую. Они все вместе, семья, единое целое.
***
— Ой, крестный пришел! — От искренней радости девочек лорд Гонт получал истинное удовольствие.
— Ну как вы тут, мои хорошие? — улыбнулся Марволо.
— Лучше всех! — Счастливые какие.
Поиграв с детьми, лорд приступил к занятиям. Диагностическое заклинание четко демонстрировало, что перед ним магглы. Самые обычные, которых миллионы.
— Ну-ка, сделай «люмос», — обратился Марволо к Гермионе.
— «Люмос», — послушно подняла палец девочка.
Полюбовавшись некоторое время на шарик света, спокойно горящий над кончиком пальца, лорд задумался. По всему выходило, что палочки девочкам уже не нужны. Рие удивленно смотрела на пять шариков, висящих над пальцами ее ладони.
— Хорошо, раз так, то будем учиться колдовать одним желанием, — произнес Марволо, подумав.
— А я тоже так умею! — раздался голос Даниэля, который наколдовал шарик света палочкой сестры.
— Так… А ваши родители точно ма… не маги? — задумчиво поинтересовался лорд Гонт.
— А как проверить? — заинтересовалась Рие.
Оказалось, что нет, не маги. Сквибы, вот только откуда, из какой семьи… Оставив решение этого вопроса на потом, Марволо «порадовал» Дана перспективами, отчего тот скривился.
— Не хочу… Там сестренок чуть не убили, — заявил ребенок.
— Ну, во-первых, не сейчас, — начал объяснять лорд. — А во-вторых, там уже все меняется.
— Да? Тогда ладно… — ответил Дан и улыбнулся.
Лорду пришлось стать учителем для сразу трех учеников. Он получал удовольствие от процесса обучения, старательности учеников и восторженных взглядов, хотя отлично понимал, что в магическом мире им нет места, просто по причине того, что нет желания в нем оставаться. Впрочем, это его уже не заботило, главным были улыбки и успехи детей, а магический мир со своими идеями…
