And I'm calling for my mother as I pull the pillars down

- Ты хочешь устроить турнир в честь новорожденного принца? – Повторила Элия, приподняв темные брови, заплетая густые волосы в косу. Будучи замужем уже два года, она привыкла, что серьезные разговоры между мужем и женой проходили в их спальне, а не в его кабинете, и обычно рано поутру, когда небо только начинало светлеть, а Утес начинал светиться. Тайвин не был очень доволен переменами, которые Элия завела в его доме, но с уговорами Дженны (которая, следовало признать Элии, лучше знала своего брата, чем когда-либо Элия могла), он по крайней мере согласился в отношении близнецов. Джейме отправили на воспитание в Эшмарк, и пусть Серсея была в такой ярости, которую невозможно было и представить у такой маленькой девочки, но в итоге она немного успокоилось, что ошарашило всех в замке, кроме Элии, учитывая, что случилось через две недели после того, как Джейме уехал с Марбрандами. - Серсея, открой дверь! – Твердо сказала Элия, резко стуча в толстое дерево. - Убирайся, изменническая шлюха! – Взвыла в ответ девчонка, которой не было еще девяти. Элия даже не знала, похвалить ли ей ребенка за то, что она знает слово «изменнический», или позвать гвардейца, чтобы выломал дверь. Вместо этого она собрала в себе столько внутреннего Тайвина, сколько смогла, и холодно процедила: - Ты немедленно откроешь эту дверь, или я пойду вести разговор с твоим отцом. К ее удивлению, после нескольких секунд полной тишины, дверь открылась, и за ней было раскрасневшееся, заплаканное лицо Серсеи, чьи золотистые локоны были в полном беспорядке. В этом состоянии она была меньше похожа на куклу, а больше на настоящую, живую девочку, с настоящими чувствами, и несмотря на всю свою антипатию к ребенку, Элии стало ее жаль, когда она вошла внутрь, осторожно прикрывая за собой дверь. - Чего ты хочешь? – Сердито спросила Серсея, потирая глаза. – Ты уже добилась, чего хотела, отослала Джейме… - Твой отец отправил Джейме на воспитание исключительно по своему желанию, - холодно ответила Элия, пусть это и не было до конца правдой – не было смысла давать девочке больше поводов не любить ее. – Он никогда не сделает ничего против своей воли. Ты сама это знаешь. - Тогда что тебе нужно от меня? – Взорвалась Серсея, с яростью отворачиваясь. – Я знаю, что твоя маленькая шпионка следила за нами для тебя… - Эшара считает тебя и твоего брата своими любимыми друзьями, - честно ответила Элия. – И то, что я хочу обсудить с тобой, не имеет отношения ни к чему, что она мне говорила. Светловолосая девочка выглядела потрясенной мыслью, что кто-то, кроме ее собственного брата, может считать ее другом. Элия сама не думала, что тихая, немного коварная Эшара Дейн могла бы иметь что-то общее с избалованной капризной Серсеей Ланнистер, но казалось, что они достигли какого-то искреннего согласия. Она предполагала, что Серсея могла подумать, что ее новая подруга могла плести интриги за их с братом спинами, чтобы их разлучить. - Тогда что? – Спросила Серсея более тихим, но все еще беспокойным тоном, и Элия вздохнула, присаживаясь на неубранную постель, приглаживая юбки своего платья цвета кровавого апельсина. - Как давно вы с Джейме играете в поцелуи? Раскрасневшееся лицо Серсеи немедленно потеряло все краски, и на несколько секунд Элии показалось, что девочка рухнет в обморок. Вместо этого она лишь заметно пошатнулась, прежде чем пролепетать: - Мы никогда… - Я знаю, Серсея, - сказала Элия, как можно нежнее. – И не от Эшары – мне сказала служанка. Она не стала говорить, что этой служанке платили дополнительно, чтобы она во все глаза следила за близнецами. - Ты не можешь доказать, мы… - Твоя реакция говорит сама за себя, - спокойно перебила Элия ее протесты. – Нет смысла это отрицать. Я не стану говорить твоему отцу, - твердо продолжила она, когда увидела, что Серсея словно собралась снова спорить, и девочка была шокирована в третий раз за несколько минут. - Не… Не станешь? – Почти визгливо спросила она. – Но ты… Ты ненавидишь меня! - Я не ненавижу тебя, - ответила Элия. – Как бы ты этого не хотела, я не ненавижу тебя, Серсея. Я не могу винить тебя за то, что ты не любишь меня. Я знаю, что ты искренне любила свою мать, а я достаточно молода, чтобы быть твоей сестрой, не то что мачехой. Я не жду, что ты будешь считать меня матерью. Но мне нужно знать, что происходит между тобой и твоим братом, и когда это началось… - Она подняла руку, когда девочка яростно замотала головой. – Я не считаю тебя отвратительной или развратной. Просто скажи мне правду. - С чего бы мне это нужно? – Спросила Серсея, все еще выглядя обеспокоенной. - Потому что если ты этого не сделаешь, я буду вынуждена пойти к Дженне, если не к твоему отцу. Если он узнает, он… - Элия прикусила губу. – Он никогда не станет прежним. Серсея с трудом сглотнула, взгляд ее изумрудных глаз бегал от ее босых ног к виду ее мачехи и обратно. - Мы… Мы всегда были такими. Мы одевались в одежду друг друга, и притворялись друг другом, и спали вместе в постели… Элия тоже наряжалась в одежду своих братьев, играя, когда была маленькой, и тоже спала с ними в одной постели, и с матерью, и с отцом, но у нее никогда не возникало желания поцеловать Дорана или Оберина, но она позволила девочке продолжать. - И… Однажды мы просто… Мы подумали, будет весело, посмотреть, как это, целовать кого-то, и… и… и однажды… служанка увидела, и сказала матушке, и она… Она разделила наши комнаты, и сказала никогда этого не делать, или она расскажет отцу, и он не будет больше любить нас как раньше, - резко прошептала Серсея. – Я знаю, что она не могла… не стала бы… Но она думала, что мы… Что мы испорченные и неправильные, и потом она умерла, - слова с трудом прорывались сквозь ее бесслезные рыдания. – Она умерла, ненавидя нас. Она не хотела больше жить, не хотела быть нашей матерью. Теперь Элия понимала ненависть, которую девочка демонстрировала по отношению к Тириону и к ней, это не имело отношения к ним, а больше к ней и Джейме. Она не думала, что Тирион убил леди Джоанну на родильном ложе, она думала, что они с Джейме это сделали, что женщина скончалась от стыда. - Серсея… - Элия не посмела обнять рыдающую, трясущуюся девочку, но она осторожно положила руку на ее дрожащее плечо, и та не стряхнула его. – Я клянусь тебе, твоя леди-матушка не ненавидела тебя. Она может быть была… Может, ей это не понравилось, и может ее это напугало, но она никогда не смогла бы тебя ненавидеть. Все говорят о том, как она обожала тебя, Джейме и вашего отца. - Но они не знают! - Она не ненавидела тебя. – Элия повторила это тем же заверяющим тоном, тем, каким отец говорил с ней, когда она была больна и напугана. Он тихо скончался во сне за месяц до этого, и она ужасно скучала по нему. – Серсея, я клянусь тебе, она любила своих детей до самого конца, несмотря ни на что. Она была Ланнистер, а Ланнистеры всегда стоят горой за свою семью, ты сама это знаешь. - Только Джейме все понимает, - наконец пробормотала Серсея, когда снова обрела самообладание, и Элия убрала руку. – Никто больше не знает, никто больше не узнает… - Ты любишь Джейме больше всего на свете, - твердо сказала Элия. – Но ты не можешь любить его так, Серсея. Однажды тебе придется выйти замуж, а ему жениться, но не друг на друге. - Но Таргариены… - Вы Ланнистеры, - твердо сказала Элия. – Не Таргариены. Я знаю, твой отец хочет, чтобы ты однажды стала Таргариен, но даже если это случится, ты станешь женой принца. Не своего брата. - Я не хочу замуж за Джейме, - Серсея нахмурилась. – Я люблю его, но я не… Я не глупая, как он иногда. - Джейме не может быть твоим целым миром, - указала Элия. – Как бы ты этого не хотела. Вы всегда будете любить друг друга, и вы всегда будете… Чувствовать что-то друг к другу, но игры в поцелуи надо прекратить. Для твоего же собственного блага, Серсея. Подумай о своем будущем. Подумай о том, что ждет тебя, - убеждала она, надеясь пробудить амбиции, дремлющие где-то глубоко в маленькой львице. – Ты станешь леди великого дома. Ты не получишь этого, если у вас с твоим братом это продолжится. Ты понимаешь? В кои-то веки, ее слова будто проникли в мысли девочки. Она медленно кивнула, и ее глаза сияли в свете огня очага. - Мы никогда больше не будем говорить об этом, - решительно сказала Элия. – Никогда. Этой служанке хорошо заплатят, и она уберется, уедет подальше, и никогда не заговорит об этом. Я не стану говорить твоему отцу или кому-либо еще, если только не буду вынуждена. Я не жду, что ты будешь относиться ко мне иначе, чем относилась до сих пор, но я прошу тебя, перестань срываться на Тирионе. Он просто маленький мальчик, который полюбит тебя, если ты позволишь. Серсея молчала, когда она выходила из комнаты. Элия не ждала на самом деле, что поведение девочки изменится, но в какой-то мере оно изменилось. Она не стала теплее относиться к мачехе, но по крайней мере вела себя пристойно, и пусть Элия сомневалась, что Серсея с Тирионом будут близки, девочка больше не издевалась над малышом, и даже иногда терпела его присутствие. И казалось, что они с Эшарой достигли взаимопонимания, потому что теперь редко расставались. Тайвин, само собой, не представлял, что послужило причиной перемены, но наедине признавался Элии, что испытывает облегчение. Он так и не полюбил своего младшего сына, но Элия решила, что эту битву она оставит на будущее, и как могла старалась растить ребенка, когда отца не было рядом. В связи с его положением, он часто уезжал, но он был дома, когда предложил идею о турнире, хотя Элия сомневалась, что первой услышала это от него. Она не любила Тайвина, и он не любил ее, но они достигли какого-то уважения друг к другу, и некой привязанности и взаимного влечения, и часто давали влечению взять над ними верх, пусть и старались как могли избежать ее беременности. Элия обнаружила, что трудно лгать друг другу, когда вы оба обнажены, и теперь она повернулась к мужу, спокойно демонстрируя ему свою наготу, пока он укрывался покрывалом – скорее всего, чтобы скрыть от нее, что все еще был возбужден даже после всего, что они делали. - Конечно же, это стоит отпраздновать, - со значением сказал он. – Визерис родился живым и здоровым, а королю с королевой мало приходилось радоваться со смертью Джейхейриса. - Это я понимаю, муженек, - Элия фыркнула, проводя пальцами по его острым скулам. – Только я и представить не могла, что ты из тех, кто потратит богатства и время на ребенка, пусть и принца. Дело не может быть только в угождении Эйрису. Тайвин внимательно оглядел ее, поймав ее руку в свою. - И в чем же ты меня подозреваешь? – Его хватка не была жесткой или болезненной, только твердой. - Амбиции высочайшего толка, - прошептала Элия, многозначительно глядя на него. – Не могу тебя за это винить, только хотела обсудить, как же мы добьемся Визериса для Серсеи. Казалось, он выглядел удивленным, и в то же время испытавшим облегчение. - Так ты… - Я не согласна, но и не против этого брака. Она будет на десять лет старше него… - Я старше тебя на полтора десятка лет, - спокойно ответил Тайвин. - И я жена, а не муж, - заспорила Элия. – Предложат и другие браки… - Эйрис мне как брат, - настаивал Тайвин. – Он поймет мои доводы, для него будет честью… - Для короля это будет честью? – Резко переспросила Элия. – Тайвин, если ты собираешься это предложить, следует это сделать деликатно. Турнир – это прекрасно, но ты не можешь выглядеть так, словно ожидаешь чего-то в ответ. Представь это по-другому. Король тебе доверяет. Король верит, что у него много врагов, и он должен защитить свое наследие, защитить от тех, кто может на него посягнуть. Дом Ланнистеров? – Она вытянула руку из хватки Тайвина и прикоснулась к его щеке. – Дом Ланнистеров никогда не предаст Железный Трон. Только тогда она поняла, что муж смотрит на нее почти с восхищением, и она смутилась и покраснела. - Ты снова меня удивляешь, - сухо заметил он, выглядя позабавленным, когда она отвернулась. - Приятно удивляю? – Осмелилась она спросить несколько поддразнивающим тоном. - Иногда, - задумчиво сказал он, и казалось, на его лице играет усмешка. Элия знала, что только леди Джоанна могла заставить Тайвина Ланнистера рассмеяться, но иногда она думала, что только она могла заставить его выглядеть одновременно высокомерным и заинтригованным. - Давай обсудим турнир, а не мои достижения и промахи в качестве жены… Он поднялся, садясь, и притянул ее к себе, не обращая внимания на ее возмущенный вскрик. - На сегодня достаточно обсуждений.