And I'm calling for my mother as I pull the pillars down

Элия не поняла, что беременна, пока ее не начало рвать каждое утро, на четвертый месяц войны. Еще неделю она не говорила Тайвину, пока ее муж не прочитал еще одно послание от Джона Аррена, сумевшего защитить Орлиное Гнездо, а сторонников короля не разбили в Штормовых Землях, ценой жизни Стеффона Баратеона. Элия встречала раньше этого человека, и была опечалена его потерей – он был сравнительно коварным для семьи славной своим буйным нравом, и она надеялась, что юный Станнис сумеет справиться с задачей управления войсками Баратеонов. Талли удалось втянуть в войну через брак, свадьбой Брандона Старка с Кейтлин Талли. Лианну Старк выдали за Элберта Аррена на той же свадьбе. Силы Старков-Талли-Баратеонов окружали Королевские Земли с востока и севера, а Мартеллы надвигались с юга. Ожидалось, что Тиреллы будут вынуждены отступить, когда Мартеллы пройдут Дорнийские Марки, а там Ланнистеры двинутся на Королевские Земли. Ребенку не было места в этом плане. Элия была замужем за Тайвином уже восемь лет, и они никогда не пытались зачать ребенка. Ее здоровье было слабым, и у него уже был сын и наследник. Она не представляла, как он отреагировал бы в мирное время, не то что в разгар гражданской войны. Но она не могла скрывать от него больше, а потому она приготовилась к жестокому разочарованию, когда он наконец пришел в постель. – Может быть я и звал Эйриса глупцом не раз, – пробормотал он, снимая рубаху, – но в деле битвы он достаточно разумен, стоит признать. Элия удержалась от замечания, что Тайвин почти всех считает глупцами, и улыбнулась, приподнимаясь на колени и целуя его в подбородок. – Ты наконец-то отращиваешь бороду? – А ты хотела бы? – Сухо спросил он, и она выдохнула короткий смешок. – Из-за жары в Дорне это не очень принято. – Тебе всегда тепло, – пробормотал он, скользнув рукой под ее шелковую сорочку. Поколебавшись, Элия остановила его. – У меня для тебя новости… Он замер. – Джейме… – Нет, Джейме не украл лошадь и не отправился спасать Эшару, – с кривой улыбкой ответила Элия. – Но я беспокоюсь о нем. Таким юным лишиться руки… – Он привыкнет, – спокойно ответил Тайвин, но она чувствовала боль в его голосе. Джейме был его гордостью, пусть он и не унаследовал железной воли своего отца. Стать калекой в шестнадцать лет… И все же, он и так был в тоске от похищения Эшары. Элия чувствовала себя виноватой, пусть никогда не говорила этого вслух. Это она упросила Эшару отправиться на турнир. Это она не следила в оба за девочкой, которую считала кем-то вроде младшей сестры. Может быть, если бы Рейгар не увез ее из Харренхола, он не увез бы ее вовсе. Думала ли она, что Рейгар был способен на насилие над женщиной? До всего этого, возможно нет, но теперь она считала, что он способен на все. Он уговорил Эртура Дейна похитить его собственную сестру. Но она оттолкнула мысли о безумных Таргариенах. Они проигрывали войну, а повстанцы выигрывали. – Тайвин, я жду ребенка, – наконец сказала она, прямо, и заставила себя посмотреть на его лицо. Он несколько секунд молчал и наконец спросил, немного хрипло. – Ты уверена? – Мейстер подтвердил это вчера, – призналась она. – Я только попросила его подождать, чтобы я могла сама тебе рассказать. К ее неудовольствию, он отвернулся от нее, и она видела только его жесткую прямую спину. Он был зол на нее. Теперь ей придется терпеть месяцы его холодного молчания… Но тут он пробормотал что-то, и она осторожно коснулась его плеча. – Муж мой… – Прости, Элия, – повторил он чуть четче, и на этот раз она замерла на месте. Тайвин был Ланнистером, и Ланнистеры не просили прощения. Он никогда не делал такого даже в шутку. – За что ты извиняешься? – Тихо спросила она. – Это я жду ребенка, которого ты не хочешь. Он повернулся и сердито посмотрел на нее, схватив за плечи. – Ты думаешь, я не хочу ребенка? – Спросил он почти обвиняющим тоном. – У тебя уже трое детей, – спокойно указала Элия. – И двое уже взрослые. Я не думала… – Ты моя жена, – рявкнул он. – И носишь моего законного сына, или дочь. Конечно я хочу детей… – Но ты думал, что я не хочу, – тихо пробормотала она, все понимая, и яростно закачала головой, обхватывая его в объятье. – Тайвин, конечно я хочу его, я всегда хотела быть матерью, я просто… мое здоровье, и война… – Я не могу тебя потерять, – напряженно сказал он. – Не могу. Тогда она поняла, что он уже потерял одну жену на родильном ложе, сильную и здоровую, а не хрупкую. Если бы она хотела, она выпила бы лунный чай, избавилась бы от ребенка прежде чем стало слишком поздно, пусть даже это повлекло бы риски для нее. – Не потеряешь, – пообещала она, проведя пальцами по его золотым волосам. – Я буду биться, для тебя и для ребенка. Я клянусь тебе, милорд, ты не потеряешь никого из нас. Это будет моя война, а ты сражайся на своей. На самом деле она боялась, что не доживет даже до родов, и что она потеряет ребенка еще до того, как тот получить шанс на жизнь. Но она должна была думать хорошие мысли, строго сказала она себе. Она выносит этого младенца, и переживет роды, и их ребенок вырастет здоровым и любимым. Она сама хотела сказать детям Тайвина, и первым она пошла к Джейме.Он выглядел моложе своих шестнадцати лет, он лежал в постели, и она отвела взгляд от культи, которая была когда на месте руки, которой он держал меч. Он смотрел на нее мутным взглядом, когда она рассказывала ему о беременности, словно не понимая, а потом нахмурился. – Если это будет сын, отец назовет его наследником. Элия с трудом сохранила спокойствие. – Ты знаешь, что это чушь, Джейме. Отрубленная рука не делает тебя менее мужчиной. – Рейгар украл мою невесту и отсек мою руку, – выплюнул он. – Меня зовут новым Беззубым Львом, как моего деда когда-то. – Твой дед, – холодно сказала Элия, – не рискнул бы пойти на смерть против двух куда более опытных бойцов, чтобы спасти любимую женщину. – Но я не спас ее, – прошипел он, поднимаясь. – Я проиграл, и Аддам погиб. Он все еще совсем ребенок, горько подумала она. – И в этом нет твоей вины, Джейме. – Я не смог спасти ее, – прошептал он. – И Аддам погиб. – Но Эшара еще жива, – твердо сказала она. – Ты должен верить в это. И когда война закончится… – Отец не позволит мне жениться на ней, – тихо сказал он. – Он скажет, что это оскорбление его гордости, позволить его сыну… – Получить огрызки Рейгара, – Элия закончила его темную мысль, и застыла. – Я позабочусь об этом. Серсея отказывалась с ней даже говорить, и Элия была неуверена, от гнева ли, что получит сводного брата или сестру, или страха, что потеряет еще одну мать. В любом случае, она оставила девочку в покое, а Тирион был в восторге, по крайней мере, от идеи, что у него будет братик или сестричка, с которыми можно будет играть, и он создавал ей компанию, когда ей пришлось слечь в постель, читал ей, показывал, как он умеет кувыркаться, хотя она всегда заботилась о том, чтобы его отправили в его комнату до того, как вернется Тайвин. Она не терпела жестокости по отношению к своему пасынку, но смирилась с тем, что Тайвин никогда не полюбит своего младшего сына. К концу ее беременности случилось как будто сразу все. Войска Тиреллов, как и ожидалось, отступили к Королевским Землям. У Элии начались роды на три месяца раньше срока. Ладьи железнорожденных атаковали Ланниспорт. Порт горел, врата Утеса были заперты, а Элия кричала и рыдала, рожая своего первого ребенка, так крепко хватая Дженну за руку, что едва не проткнула ногтями кожу, пока мейстер и повитухи пытались остановить кровотечение. Девочка была маленькой, но удивительно крепкой, ее кожа была светлее, чем у Элии, но темнее, чем у Ланнистеров, и густые волосы покрывали ее голову. Тайвин увидел девочку, когда ей было четыре дня от роду, когда железнорожденных наконец отогнали, пусть и ценой флота Ланнистеров. Элия была так слаба, что едва могла придержать младенца, чтобы помочь кормилице, но улыбнулась мужу, который, казалось, испытал облегчение, увидев, что она жива. – Я выиграла мою битву, – сказала она. – А ты твою. Он молча присел на край кровати, коснувшись спинки младенца. – Ты справилась, миледи. – Я думала… Лорейн, – сказала Элия. – В честь Лорезы и Джейн, наших матерей. – Лорейн Ланнистер, – сказал он после паузы. – Хорошее имя. Тайвин Ланнистер никогда не проливал слез, это Элия знала, но про себя она могла поручиться, что он был близок к этому, в те короткие часы, что они провели вместе, наедине, с их ребенком. Когда через несколько недель цвет глаз Лорейн определился, они были зелеными, как у ее отца.