Охота на охотника

      Черная птица летела над темнеющими водами Финского залива. Крылья рассекали холодеющий влажный воздух. Ночь вступала в свои права.       Позади каменная твердыня Чумного форта. Вода сменилась лесами и строениями острова Котлин. Двускатные фальцевые крыши старых малоэтажных домов перемешивались с плоскими высоких современных. Редкие прохожие курсировали по улицам. С высоты полета они виделись тонкими слабо освещенными ниточками.       Вновь внизу забились волны. Показались огни Петербурга. Чем ближе к мегаполису, тем ярче. Всего несколько месяцев назад их дополняли сине-фиолетовые отсветы знака социальной сети «Вместе» на расширявшемся к низу зеркальном фасаде небоскреба. Сейчас он был погружен во мрак. Один из самых узнаваемых логотипов России угас. Его контуры едва угадывались.       В глубине прочесанного правоохранителями здания несколько человек изыскивали способы сохранить его за собой. Разумовский предпочел вложиться в амбициозный инженерный проект на Невской губе, но не разрушать исторический облик центра высоткой с серверами и офисами. Столь выгодное расположение соблазняло воротил всех мастей.       Раны от массовых беспорядков затягивались. Куски баррикад и сорванные со стен аляповатые плакаты последователей Чумного доктора погребены под слоем мусора на свалках. Следы гари закрасили. Выбоины заделали.       Вилась лента Невы. В ней отражались оранжевые круги исправно работающих фонарей. Разномастные компании прогуливались по улицам и бульварам даже в столь поздний час. На дорогах гудели машины.       Ворона устроилась передохнуть на фонарном столбе. Внизу проходили десятки людей. Никто не задерживал взгляда на одетом в темное пальто молодом мужчине. Его смуглая кожа, как у проведшего многие месяцы под палящим солнцем, контрастировала с голубыми глазами. При мужчине лишь небольшая походная сумка-рюкзак. Она напоминала снаряжение военных. В такую уместится только самое необходимое сдержанному во вкусах и потребностях человеку.       Он наблюдал за окружением. Взгляд засек облепленное строительными лесами управление полиции. Реставрировали пострадавшее от теракта Чумного доктора. Кое-где до сих пор зияли выбитые взрывом окна. Темные брови мужчины сдвинулись. Лицо нахмурилось.       Птица взлетела, оставляя его позади. Постепенно удалялась от классических зданий со шпилями, скульптурными фронтонами и колоннами. Жилые дома насчитывали всё больше этажей и всё меньше украшений.       Птица стала снижаться, будто её привлекло одно из окон. Она уселась на карниз. Теплый свет накрыл её перья.       За стеклом коричневая кухня не пустовала. Закипал чайник. Шкворчали на сковороде подрумянивающиеся пельмени. Их бока блестели от масла. Хозяйка в неброском платье с мелким цветочным узором завершала последние приготовления, засучив длинные рукава. Отвела за ухо завитой светлый локон, который выбился из простой прически. Улыбнулась, вспомнив с каким сосредоточенным лицом дорогие ей люди лепили те самые пельмени.       Застучал о деревянную доску нож, нарезая свежайшую изумрудную зелень с капельками влаги. Елена Прокопенко настаивала, что только такая достойна подачи долгожданным гостям. Муж ей не перечил.       Бодро прозвенел звонок. Фёдор Иванович Прокопенко извлек на свет бутылку своей фирменной настойки из ежевики. Ягоду он сам растил на даче. Домашний напиток хранили для особого случая. Заглянув в глазок, Прокопенко окончательно убедился, что он настал. Игорь Гром предстал в компании девушки и напарника.       Под громкие приветствия гости вошли. На потертом проигрывателе закрутилась виниловая пластинка с бодрым современным мотивом. Подарок от троицы чете Прокопенко.       Своим появлением он был обязан коллективному творчеству. После некоторых размышлений Игорь подкинул идею чем увлекались хозяева вечера. Юля выбрала такие композиции, чтобы жанр угодил всем. Дима отправился в магазинчик, заставленный ящиками с разноцветными папками виниловых пластинок. Одну из них жестом фокусника извлекла продавец-консультант с медовой шевелюрой и конфетно-розовыми губами.       Пластинку вручили вместе с букетом пышных оранжевых георгин. На покупке настоял Дубин. Игорь понял, что не зря, когда при вид них на лице тети Лены расцвела улыбка. Прокопенко взирал на Грома с гордым видом учителя, чей ученик наконец-то освоил сложную материю.       Юля предпочитала красные астры и яркую экзотику вроде стрелиций. Довелось узнать, когда по работе накрыл партию контрабанды. Юля расспрашивала по телефону, где же Игорь с Димой пропали на этот раз. Её интерес к подробностям в момент упоминания некоторых растений натолкнул на определенные мысли. Дима их с энтузиазмом подтвердил.       Стоило Игорю появиться на пороге квартиры с охапкой стрелиций, Юля с удовольствием отложила монтаж ролика и перекатывание блеклых азиатских штук по тарелке. Купила их замороженными на модном рынке, который пафосно звался гастромаркетом. Сварила в рамках очередного кулинарного эксперимента. Пчёлкина не была консерватором ни в прическах, ни в одежде, ни в готовке.       Наконец, тетя Лена завершила священнодействие. Сковородка с домашними пельменями заняла свое место на резной деревянной подставке в окружении посуды из праздничного сервиза. Букет расположился в любимой хрустальной вазе хозяйки.       Компания свободно уселась за обширный лакированный кухонный стол. Игорь планировал прикупить такой же. Пока его квартира не особо подходила для дружеских посиделок. Оттого визит к близким ощущался глотком горячего вкусного чая среди промозглой осени. Оказывается, его хорошо делить с другими.       Юля ловко усыпала врученную порцию зеленью и заправила сметаной. Продегустировав содержимое своей тарелки, Дима рассыпался в искренних комплиментах хозяйке. Игорь кивнул в подтверждение. Славное кушанье получилось.       Гостья уплетала его за обе щеки, зажмурившись от наслаждения. Проявлять чувства Юлия Пчёлкина не стеснялась. — Надо бы мне такие пельмени тебе приносить, а не дима-самы всякие, — обратился он к Юле, вспомнив как назывались те блеклые представители азиатской кухни. — Дим-самы — дальние родственники пельменей. В китайской традиции подают к столу вместе с чаем пуэр, — проявил свои познания Дима.       Иногда Игорь удивлялся откуда он такой взялся: то про кулинарию интересный факт ввернет, то распишет нюансы дактилоскопии живых лиц. И всё к месту, самое главное.       После схватки в башне Вместе Грому даже стало неловко от того, как он поначалу взъелся на напарника. При трезвом размышлении даже вызов Стрелкова был оправдан. Если бы спецназ не прибыл на место или задержался, то могли появиться жертвы не только в части кошельков и мебели. Несколько бандитов были в состоянии прикончить окруженного майора. Гордыня до добра не доводит. Довелось убедиться под всполохи огнемета.       Каким-то образом Юля почувствовала тягостное настроение сидящего рядом с ней Игоря и задорно пихнула его локотком, указывая на бутылку с настойкой. Федор Иванович понял намерение гостьи. Пунцовый напиток разлили по рюмкам. — Я так рада, что ты снова общаешься с Витей, — тетя Лена лучилась, упомянув спутника студенческих лет Игоря. — Виталием Георгиевичем, советником юстиции, — беззлобно поправил Прокопенко.       Довольство его переполняло, ведь он наконец-то доказал подопечному пользу компании.       Фёдор Иванович завел речь об остальных знакомых Игоря, которых следовало как-нибудь пригласить. Не дело прятать от них долгожданное малиновое солнце по имени Юлия Пчёлкина. Она навострила уши и чуть улыбнулась. Игорь замечал за ней такое, когда предстояло интереснейшее расследование с парой курьезов по пути.       Однокурсник Костя эволюционировал в Филатова Константина Олеговича, чья научная статья о финансовых расследованиях задала тон дипломной работе Димы.       Сверстник Ваня Колокольцев в школьные годы заложил основу Игоревых навыков самообороны. Великим каратистом Иван не стал и нашел спокойную офисную работу. Жаль даже. Наставник из него бы вышел отменный: терпеливый, сдержанный, готовый объяснить многосоставной прием. Уж получше того, кем Гром был для Дубина поначалу.       Про бойкую Сашу Филиппенко тетя Лена благоразумно умолчала. Юля, конечно, девушка самодостаточная. Истерить из-за любовного интереса из прошлого не станет. Однако не решит ли устроить журналистское расследование о буйной юности Грома Игоря Константиновича, чтобы презентовать в виде альбома с залихватскими фото со студенческих вечеринок? Игорь бы выдюжил его перелистывание ради звонкого смеха Юли.       Удивился, что товарищ школьных лет Лёша Капустин стал гроссмейстером. Давно не созванивались. Жизнью вне полицейского управления Игорь интересовался только в контексте расследований. Разве что с Костей пару раз пересекался, да и то по экономическим преступлениям.       Тетя Лена полезла в телефон и даже показала коротенькое интервью Лёши по случаю победы в каком-то важном-преважном соревновании. Алексей предстал в лучшем виде. Юля аж загляделась. — А ты умеешь выбирать друзей, — отметила она. — Согласен, — сказал Дима и похлопал Юлю по плечу. Она довольно улыбнулась. Фёдор Иванович поинтересовался, когда же к ним нагрянут эти симпатичные люди. — Разошлись пути. Теперь не соберешь. — попытался отбрехаться Гром. — Есть вечные поводы, — благодушно изрек Прокопенко. У Юли будто лампочка над головой зажглась, обозначая начало плана. — Вот Лёшу первым и пригласишь. Доску-то ты с детства не убираешь, — предложила радушная хозяйка и поглядела в сторону холодильника с обширной морозилкой. Пельменей там на целый отдел хватит.       Игорь различил знакомый сине-фиолетовый интерфейс пресловутой социальной сети и видеохостинга. Страсти вокруг её создателя поутихли. На повестку дня вышли другие вопросы, а на свет вылезли новые твари. Руководителю санкт-петербургской полиции виделся препоганый передел бизнеса. Готовились загонять его в рамки закона. В начальнике Гром не сомневался, Прокопенко сказал — Прокопенко сделал.       Как назло, интервью со старым другом закончилось и зрителей перекинуло на куда менее приятную программу. — Судебная реформа — это знак слабости! Доказательство, что массовыми беспорядками можно чего-то добиться. Она только спровоцирует последователей террориста, — проповедовал диктор, жестикулируя.       На язык просились ругательства, да тетя Лена крутилась рядом. Она решительно выключила источник негатива. — Хватит уже им на могиле топтаться. И на наших ушах заодно, — прокомментировала свои действия. Дима выразил согласие и отчего-то печально посмотрел в окно, за которым царила холодная ночь.       Остаток вечера прошел мирно. Когда композиции пластинки пошли по второму кругу, выходили в прихожую. Тетя Лена вручила по кульку вареников с ежевикой. Юля клятвенно пообещала игнорировать ради них доставку. Игорь не сомневался, что после таких вкусных пельменей слово Пчёлкина сдержит.       Дима умудрился расписать достоинства лепки так, что даже Федор Иванович отыскал новые грани рецептуры на радость тете Лене. Вот как Дубину удавалось так точно подбирать слова к каждому? И амбалов-боксеров угомонил юморным рисунком, и даже самые нервные свидетели переставали путаться в показаниях после нескольких аккуратных вопросов. Ночью один в общественном транспорте тоже не пропадет, поэтому прощался Гром со спокойной душой.       Юля уверенно вышагивала по темной улице, держа Игоря за руку. Ещё на этапе совместных сборов в гости перцовый баллончик расположился в джинсовом рюкзачке. Гром даже подивился тому, сколько в него уместилось: бутылка для воды с винтовой крышкой цвета фуксии, смартфон с коралловым бампером, алый кошелек, блестящая розовая косметичка, чье карманное измерение включало всё от карминовой помады до пинцета и туши, ключи с брелком в виде трилистника, малиновый блокнот, запас ручек к нему, пакетик с орешками и салфетки. Завершающий штрих — футляр с жучком. Не все контрабандисты умудрялись так складно утрамбовать столько предметов.       До Юлиной квартиры оставалось совсем немного. Завтра у Игоря выходной. Можно заночевать и там. Тем более, по расписанию намечена съемка нового ролика. Иногда при настройке света и ракурсов Юля просила Игоря передвигать оборудование, пока пот не польется градом. Тогда приходилось сбрасывать застиранную тёмную футболку. Обычно после одной-двух перестановок в таком виде композиция оказывалась оптимальной.       В мусорном контейнере чернел прохудившийся близнец футболки. Дымчатая бродячая кошка задела его хвостом, выискивая съедобный кусочек среди отбросов. Рядом торчал замызганный транспарант. На нем наспех выведено: «Судебная реформа. Смерть взяточникам и маньяку». — Кто во что горазд, — пробормотал Игорь. Чумной доктор желал смерти взяточникам, а его целевая аудитория — ему самому.       Разумовский носил светло-серую футболку с черной надписью на английском, которая гласила «Занят сражением с драконами». Бился с ними да забыл о том, что победитель дракона становится драконом.       Разморенный теплотой дома Прокопенко Игорь не стал вдаваться отчего затеял встречу с Витей и где она была. Нечего тете Лене о таком знать. Да и Юле задумываться не следует — она и без того слишком много на себя брала.       Показалась ставшая знакомой дверь в парадную. Теперь Игорь мог с чистой совестью ей воспользоваться, а не лезть через окно. В ходе первого визита Грома в качестве друга Юля подколола на эту тему.       Жестом фокусницы обитательница извлекла из недр рюкзачка ключи с трилистником и отперла дверь. Шустро взбежала на лестницу. Гром шел позади.       Вот только угодившее в плодородную почву семя сорняка сомнений уже не вытравишь. Поводом встретиться с одногруппником стала далеко не ностальгия по студенческим годам. Игорь хотел убедиться, что Сергея Разумовского действительно поразила болезнь, а не маньяк-миллиардер подкупил или обвел вокруг пальца следователей, судей и психиатров заодно, подтеревшись правосудием.       Убитые Чумным доктором тоже таким не брезговали. Гречкин, Исаева, старший Зильченко и Бехтиев уж точно. Но как мог нагрешить мальчуган, который и жить толком не начал? Фиг разберешь. На допросах зафиксировали провалы в памяти, спутанность речи и сознания.       «Раз пойдешь по кривой дорожке, не заметишь, как стал тем же, с чем обещал бороться» — заметил про себя Гром.       Результаты визита Игоря не радовали. Гром, конечно, помнил жуткую метаморфозу в Башне: движения стремительнее, точнее и с неожиданной силой. Та же сущность, что не оглядываясь перехватила брошенный в неё Громом камень у дома Гречкина. Прежде тихий программист скалился, словно зверь. Голос громче и резче. Глаза горели нечеловеческим огнем. Потому что не могли чистые небесно-голубые превратиться в грязно-золотые. Верил бы Игорь Гром во всякую мистическую дребедень — скинул бы на вселение беса.       Игорь не сразу узнал человека за решеткой. Мурашки пробежались по спине, когда осознал, что в него превратился парень, который даже с несговорчивой техникой пытался сладить с помощью знаний. Гром пытался перенастроить её пинком. Не успешно в отличие от Разумовского. Ему хватило пары нажатий по нужным клавишам, чтобы техника выдала нужный результат.       Лечащий врач Разумовского пытался объяснять состояние лежавшего в углу палаты. Вроде всё сладко, гладко да только сладость эта отдавала приторностью. Подсказывала интуиция. Этакое звериное чутье, наработанное за годы розыскной деятельности, внезапных перестрелок и драк.       Юля говорила, что у Игоря есть все шансы развить эмпатию. Он отмахивался от высокой материи.       Рубинштейн что-то недоговаривал, выпячивал сходство с доблестным майором и свою лояльность. Слишком уж упирал на то, как Игоря разочаровал Сергей. Будто хотел отвадить от своего пациента. Виталий ставил, что внезапная прокурорская проверка оказалась не по вкусу, только и всего.       Хотя технически придраться не к чему. Обитатели высоких кабинетов наконец-то соизволили потратиться на улучшение безопасности, чтобы огонь Чумного доктора вдруг не дошел до них.       Зря старались. Игорь узрел бессловесную куклу с голубыми стекляшками глаз. Красивые черты отекли. Никаких оскорблений или призывов убивать. Зато смирительная рубашка, после которой точно заноют мышцы, и матрас в углу, наверняка твердый как лист железа. Рубинштейн утверждал, что это ради безопасности и здоровья пациента.       В организме побывало столько наркотиков, что даже безобидное успокоительное в состоянии стать ядом из-за непредсказуемого взаимодействия фармацевтических препаратов. Ещё и больные пищеварительная система, сердце и щитовидная железа, как нередко бывает у наркоманов.       При обострении мог перевернуть койку и попытаться повеситься на её ножке, сделав удавку из простыни. Бред по мнению Грома. Виталий выслушал со спокойным лицом — он ещё в молодости был таким невозмутимым.       Теперь зла на Сергея Разумовского Игорь не держал. Болезнь сточила рассудок того рыжего парнишки, который пытался сохранить свое дело и сделать окружающий мир чуточку лучше. Винить жертву — последнее дело. Если кто-то по какому-либо поводу оставил дверь квартиры открытой, это не повод выносить оттуда ценности.       Ещё и предположения Виталия под гудение парома. Все проблемы посадкой Чумного доктора не решились: в органах нередко недокомплект, скачок нагрузки не компенсировался повышением зарплаты. Оно держалось исключительно в рамках предвыборных обещаний.       Зато оживились стервятники. Закружились над теми, кто пытался удержать от разрушения бизнес Разумовского. Прокурор считал, что шансов у них практически нет. Он сожалел. Хорошие ребята — помогали, даже если не предвиделось похвал в СМИ, общедоступные образовательные проекты устраивали.       Виталий Георгиевич сам секретарей засадил образовываться, чтобы набирались экселевских премудростей и разгружались от рутины. Однако советник юстиции мало что сделает при командах из столицы и подковерных интригах. Как бы самого не вызвали на ковер за то, что побуждал пользоваться творением маньяка и террориста.       Да и рядовую преступность вроде краж, грабежей, мошенничества, убийств по пьяни и изнасилований никто не отменял. После падения борца с коррупцией её деятели стали грести ещё активнее. Рубинштейн в сравнении с этим незначительный аспект. Просто не такое светило, каким хочет казаться.       За спиной последняя ступень лестницы. Юля отперла дверь и щелкнула выключателем. В задучивости Игорь чуть не споткнулся о новый бледно-розовый бумажный пакет. Вокруг него разносился запах острого перца, клубничного мыла и чая с легким флером цветов. Снова обновила косметичку. Вот и чек на полке. Не жалела своих кровных лишь бы не быть обязанной бренду-дарителю рекламой в блоге. Петь дифирамбы, когда продукция заслуживала гневной тирады, не в стиле Пчёлкиной.       Наутро Игорь тоже отправился закупаться. Продавщица в ближайшей оптике услышала заказ и смерила взрослого мужчину взглядом, каким одаряют прибежавших составлять букет за двадцать минут до начала торжества. — Золотые линзы? Девочке-косплеерше, верно? — продавщица развивала свою теорию, — Ей прямо под определенный образ или она пока на стадии вдохновения? — Просто золотые линзы, — выдохнул высокий атлетичный мужчина, которому они требовались для одного эксперимента.       Пусть хоть поехавшим на деталях считают на пути к правде. Иногда преступники надеялись, что у майора не хватит интеллекта вычленить ту самую зацепку и заподозрить их. Или ставили на избыток чинопочитания, которое не позволит мешать «правильным» людям.       Один из них выразился, что как это у майора хватило совести обвинять такую одухотворенную личность. Филантроп, светский и религиозный деятель. А ещё он промышлял нечистыми делами в начале нулевых. Такими, что до сих пор срок давности тянулся. В ошибки прошлого не спишешь — от рэкета с паяльником перешел к обналу в сопровождении юристов, аудиторов и консультантов. Сменил барсетку на дипломат.       После внимательного прочтения инструкции и с третьего раза Игорю удалось вставить линзу в правый глаз. Левый занял две попытки.       Майор активно двигался, мотал головой, приседал. В поле зрения попала стоявшая на комоде награда, которую Юля наотрез отказывалась убирать. Золотая кнопка Вместе. Её вручали самым популярным в социальной сети блогерам. Ещё одно напоминание о деятельности того, кто оказался Чумным доктором.       В ходе заседаний по его делу Игоря развело по разные стороны правосудия с недавними единомышленниками. Всего за несколько недель до серии убийств юристы Вместе пытались отвоевать хоть толику справедливости при суде над Гречкиным.       На кухне Гром шинковал лук до мокрых глаз. При драке в Башне был дым и вполне возможно, что у Разумовского потекли слезы. Юля застала Игоря за тем, как он оценивал последствия. — Осторожнее, одна слезла вниз, — Пчёлкина подошла, готовясь помочь извлечь линзу из глаза. — И всё-таки они не вылетели, — проговорил Игорь, — Юль, а у тебя такое когда-то происходило?       Сашка линзами баловалась. Как и париками и внезапной сменой одежды. Порой в таких масштабах, что Гром её узнавал только по озорному поцелую, на который никто другой не был способен. Однако Филиппенко — давно перевернутая страница. — Мои красивые глаза — универсальная валюта, — нынешняя тронула его по кончику носа, вызывая непроизвольную улыбку. Игорь не стал её подавлять. — Прикрывать их стану только ради громкого расследования, — вдруг Юля посерьезнела, — А что до твоего следственного эксперимента, то это не самый важный аспект в делах Разумовского и нашей повестке дня. Пошли, у меня есть что тебе показать.       Юля вывела из спящего режима новый ноутбук, чья клавиатура не успела истереться из-за активной переписки его владелицы. Сразу после восстановления на работе Игорь приобрел ноутбук взамен утопленного в раковине. Вину надо заглаживать.       Первое послание знаменитой разоблачительнице Юлии Пчёлкиной переключило Игоря в рабочий режим. Отправительница не скрывала ни имени, ни должности, ни бывшего места работы. Как и того, кого намеревалась усадить на скамью подсудимых.       Ирина Павловна Шерер. Врач. Обвинялась в смерти пациентки в результате халатности — проглядела банальный гипотиреоз.       Это дело Гром помнил. Оно освещалось так активно, что в его шуме утонула новость о долгожданном задержании банды грабителей. Количество пострадавших перевалило за десяток, а ущерб составлял больше миллиона рублей. И вот дерзких нарушителей наконец-то остановили. Но всем было интереснее на сколько отъедет врач-убийца. Об исходе обвинения Шерер широкая публика не узнала.       По приложенным сканам документов спустя увольнение и месяцы разбирательств уголовное дело прекратили за отсутствием состава преступления. Редкое везение.        В письме бывшая подсудимая расписала почему оно настигло её. Следствие показало, что шансов выжить при запущенном некомпенсированном гипотиреозе и последовавшей коме толком не было. Врач предприняла всё возможное. Прикрепленные материалы дела подтверждали.       В отличие от коллеги иной специализации, у которого ранее лечилась погибшая. Он считал, что виновница её подавленности, мышечной слабости и потери аппетита депрессия. Кое-где симптомы болезней совпадали, если не вдаваться в подробности. «Анализ на антитела и уровень гормонов мог бы уловить фатальный процесс» — заметила автор письма.       Коллега вышел сухим из воды. Репутация Шерер подмочена. И вот это-то она желала изменить всей душой.       Доказательств Шерер собрала изрядно. Коллега, видимо, возомнил себя кармическим Гудини и выписывал слишком уж много рецептов на психотропные. Хватило бы на целый психдиспансер. В его районе столько больных не насчитывалось физически. Подозрительная схема. Надо бы наведаться за подробностями к источнику данных о преступлении. Потом к подозреваемому. Всё же Шерер могла мстить или жонглировать фактами, скрывая некоторые грани. Игорь редко верил людям на слово. — Я её одно время читала, когда готовила цикл видео про БАДы. Переводы мастерские. Новинки эндокринологии даже меня заинтересовали. На слушаниях Ире свою версию событий не давали толком высказать, — неодобрительно проговорила Юля. — А причем здесь Разумовский? — Игорь нахмурил брови. — Притом, что следующее сообщение затрагивает его компанию, — Юля щелкнула мышкой.       Информацию о наркотической зависимости миллиардера ему настойчиво втолковывал Рубинштейн. Но едва ли поставщиком Разумовского была Шерер или подозрительный распространитель препаратов. Слишком уж удачное совпадение для многомиллионного мегаполиса. С учетом нередких поездок миллиардера в Москву круг подозреваемых существенно расширялся.       Второе письмо в разы поганее. Душок шел с первого абзаца. Анонимка, конечно же. Гром мог по пальцам одной руки пересчитать людей, которые бы публично бросили столь серьезные обвинения в мастодонтов вроде Биотеха, ИнжинирингПитер и Трастис-медиа.       Передел бизнеса грозил вырваться за пределы сверкающей башни «Вместе». Рейдеры до боли откровенно строили планы на будущее. Будущее, где благотворительные проекты Разумовского урежут до строчки-основания для налогового вычета. Большинство свернут из-за их нерентабельности. Привет, разбитые судьбы.       В целях оптимизации отреставрированное здание детдома «Радуга» планировали продать, а ребят отселить так далеко, что ни до каких питерских кружков и образовательных учреждений не доберутся.       Обоснование для широких масс? Нынешняя «Радуга» навевала дурные воспоминания, а на новом месте и воздух чище. Игорь туда как-то выезжал из-за загрязнения водоема. Электричество в поселке регулярно гасло из-за устаревшей сети. Та ещё дыра. Между тем в Трастис готовили положительное освещение события.       Заиграла аудиозапись переговоров по этому поводу. Игорь выслушивал признания воров, грабителей и убийц. И он в упор не видел разницы между ними и теми, кто пытался отобрать последнее у и без того обиженных жизнью детей. Спокойные и деловые, будто обсуждали какое блюдо выгоднее подавать — рыбу или курицу. — Вот гады! — Юля хлопнула ладонями по рабочему столу.       Интеллектуальная собственность «Вместе» в лице образовательных программ и иных сервисов постепенно станет платной. Особый энтузиазм проявляла обладательница голоса, который до боли напоминал одну актрису и по совместительству бизнес-леди. В число её перлов входил «Государство не просило сирот рождаться». У брата-депутата успешной предпринимательницы коронная фраза «Макароны всегда стоят одинаково».       Капканы по всем инстанциям расставлены. Одно неверное действие и нынешние владельцы «Вместе» полетят в пропасть. Остался фатальный толчок. Автор анонимки просил его предотвратить. Обещал ещё больше доказательств. Высылать такие через Интернет опасно, но можно встретиться по определенному адресу.       Игорь напрягся. Мало кто мог добыть столь полные материалы, не будучи непосредственно вовлеченным в процесс. Осталось понять в какой роли. И этот кто-то мог навредить Юле. — Даже не думай идти туда одна. — Ну, такую кипу доказательств сама унесу не без труда. Особенно на мадам «государство не просило сирот появляться», — задумчиво протянула знаменитая разоблачительница.       Игорь раскладывал по полочкам поступившую информацию. Майора Грома сложно отговорить. Раз уж взялся разрабатывать версию, то всё. Уточнить подробности у Шерер или размотать клубок вокруг анонимки?       Шерер медик. До задержания она регулярно писала научные статьи о новых фармпрепаратах. Один из моментов её положительной характеристики. Адвокат смог его донести, несмотря на сопротивление стороны обвинения. Юля о Шерер тоже хорошо отзывалась.       Могла ли она знать что-нибудь, о чем не догадывался Рубинштейн? Кажется, Юля прочитала этот вопрос на лице у Игоря. — Почему ты сейчас вслух рассуждаешь о Шерер? Вел её дело?       Игорь спохватился. Без обиняков и неловких пауз изложил увиденное в ночь теракта. В Башне был не Разумовский.       Оно двигалось с быстротой и ловкостью, каких не ожидаешь от питающегося фастфудом программиста. Разумовский был абсолютно не чувствителен к боли от ударов и порезов. Если второе обстоятельство объяснялось всплеском адреналина, то обоснование первого усложнялось. Майор повидал много наркоманов и ни у одного из них не получалось столько времени удерживать концентрацию в таких масштабах и так долго. Даже на охоте за дозой. — А в чудо-препараты из американских фильмов про супергероев и бесов из ужастиков я не верю, — закончил Игорь. — Ну, в Башне был явно не тот же человек, который вручал мне золотую кнопку. Тогда он был вменяем. Сам знаешь какой диагноз поставили.       Не различил психоз вовремя. Ту заторможенность при рукопожатии в казино Игорь списал на стресс после побоища. Мог бы остановить массовые беспорядки и удержать Разумовского, не доводя дело до пожаров по всему Петербургу. Вернулся же за Лешей Макаровым после заседания. Не дал подростку влипнуть в историю с оскорблением представителей власти.       Во время задержания Разумовского при виде огненного смерча, поглотившего родное отделение, Гром был готов вышвырнуть террориста из окна небоскреба. Лишь бы не повторилось. Хорошо, что не стал переходить грань. Ведь существовали мрази, которые заслуживали этого куда больше. Причем действуя в здравом рассудке. А Гром их щадил. Тем более, оказалось, что близкие Игоря пережили теракт в отделении полиции. Гром не простил бы себе убийство больного человека, не смог бы смотреть на себя в зеркало или заглядывать в глаза тете Лене и Фёдору Ивановичу.       Ещё есть шанс… Нет, не утрясти. Но хотя бы разобраться в истинной природе недуга Разумовского. Сделать так, чтобы гордый эскулап не перемудрил с тактикой лечения, не растормошил до состояния неуправляемой активности.       Рубинштейн утверждал, что пациент непригоден к хакерским атакам и с чем там ещё борются в органах власти. Игорь взялся разбираться даже не из-за перспективы мести талантливого программиста. Из человечности. Нельзя доводить людей до участи хуже смерти. Око за око — мир ослепнет.       Встреча с анонимным информатором завтра, в понедельник. Игорь успеет забежать ещё кое-куда. Чем больше доказательств, тем лучше. — Сначала Шерер, — начал строить планы Игорь. Так, ксива в куртке, кепка в прихожей, телефон заряжен… — Сначала завтрак, — Юля пресекла намерение сорваться с места в карьер и потянула на кухню.       Утро вливалось в неё тусклым серым светом. Он скрадывал бежевый цвет гарнитура. Игорь распахнул холодильник, в который раз оценив простор помещения. Одновременно под рукой весь обширный арсенал кулинара — от чистой газовой плиты до занимающей несколько глубоких выдвижных ящиков кухонной утвари.       Захлопнул дверцу, заранее открыл крышку мусорного ведра и расположил на столе бутылку молочного коктейля с клубникой для Юли, две упаковки с творогом, столовую и чайную ложки. Отговорка «Перекушу на работе» работала в этой квартире из рук вон плохо. Особенно в дни, когда у майора наступали выходные.       Юля не успела съесть и половины своей порции, когда Игорь ловким щелчком отправил в мусорку опустошенную упаковку. Отмыл ложку и положил в выдвижной ящик к остальным приборам.       Затрезвонил Юлин смартфон, информируя о новом сообщении в мессенджере. Она окинула взглядом текст. Набрала несколько слов, отправила и отложила. — Простите, но дела акул бизнеса явно актуальнее поддельных кварцевых скребков от дочки депутата, — проговорила Юля неведомому отправителю перед тем, как отпить молочный коктейль.       Зазвонил старый кнопочный телефон в соседней комнате. С Громом мало кто связывался не по работе. Этот раз исключением не стал. — Дима? Понял. Еду в отдел, — Пчёлкина по взгляду поняла, что воскресенье пройдет не в расслабленном режиме.