«Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь, а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу» («Мартин Иден» — Джек Лондон).
***
Невыносимая жара, лишь иногда охлаждаемая дуновением ветра, стоит колом в горле. Порывы поднимают накопившуюся пыль на песчаных дорогах как будто назло. Дышать и так невозможно, а работать как-то надо, даже при таких условиях. Сняв с лица защитную маску, фильтрующую воздух и защищающую глаза, я живо протираю её рукавом, стирая накопившуюся пыль. Натянуть обратно её нужно незамедлительно, но так хочется побыть на «свежем» воздухе хотя бы ещё одно мгновение… — Прикрой меня, — раздаётся глухой голос в гарнитуре, расположенном на ухе. Быстро надеваю маску обратно, хватая автомат с земли и перезаряжая его. Пуля быстро попадает в нужный отсек, издавая характерный щелчок. Майкл кратко кивает, выходя из-за угла, короткими перебежками двигаясь к противоположной стене, также освещаемой солнцем. Переползаю на его место, упираясь спиной в горячую каменную плитку. Маска вновь успела запотеть и покрыться тёмной пылью. С остервенением срываю с себя респиратор, откидывая его на пару метров. Поудобнее устроившись, прижимаю конец автомата к плечу, положив палец на курок. Прицелившись, выстреливаю в пару показавшихся Изгоев. Раздражительный свист в ухе заставляет дёрнуться. Пуля промахивается, улетая в «молоко». Сразу же понимаю, что дело в гарнитуре: может сломался, датчики какие-то перегорели. Нервно касаюсь его, желая снять, как мелодичный женский голос прерывает меня. — Не нужно, — коротко проговаривает она. Ещё больше нахмурившись, прокручиваю в голове голоса всех хотя бы немного знакомых Бесстрашных, но к ужасу для себя узнаю, что такого, не побоюсь этого слова, искусственного, я никогда не слышала. Оглядываю округу, смотря на весь свой отряд, находя напарников в разных частях улицы. Все занимаются своим делом, не обращая внимания ни на какие голоса в гарнитуре, которые, видимо, есть только у меня. — Ты кто такая? — грубо задаю вопрос, вернувшись к разговору. — Это тебе знать не обязательно, — невозмутимо выдаёт она приторным голосом. Интересно, а кому нужно? — У меня к тебе есть одно предложение, — не дождавшись ответа, продолжает «лить мне в уши». — Точнее дело, которое ты обязана выполнить, — строго произносит девушка. Отрываюсь от стены здания, выглядывая за его пределы на расположенную сзади вышку, надеясь хотя бы там найти кого-то. — Не пытайся искать, всё равно не найдёшь, — заявляет она, будто видит меня прямо сейчас. Видимо, так оно и есть. — Что тебе от меня нужно? — напряжённо спрашиваю, не переставая внимательно наблюдать за своими напарниками. — Видишь точку? — задаёт мне ответный вопрос. Сразу же замечаю красную маленькую точку на голых стенах противоположного здания. Она медленно двигается по ней в разные стороны, словно плавает там. Осознав, что точка явно не от игрушечного лазера для кота, а от самой настоящей снайперской винтовки, резко поддаюсь вперёд, заглядывая на крышу своего здания. — Не ищи! — сквозь зубы выдаёт она, угрожающе настаивая. Возвращаюсь на место, понимая, что это явно не шутки, продолжая наблюдать за плавными движениями умелого снайпера. На всякий случай медленно обхватываю свой автомат, пытаясь сделать это движение незаметным. — А что, если она опустится чуть ниже? — игриво произносит она. С замиранием сердца смотрю на то, как красный огонёк достигает опасливой близости над головой ушедшего Майкла. После аккуратно двигается, останавливаясь над Джейкобом. — Что тебе нужно? — задаю наводящий вопрос в попытках понять смысл и тактику её действий. — Убей парнишку, — по-простому заявляет женщина. — Какого? — хмуро переспрашиваю, мечась взглядом между всеми Бесстрашными, находящимися в моём поле зрения, как на ладони. — Вон того, новенького, — указывает она на свой выбор. Мгновенно перевожу взор на новенького мальчишку, вступившего в наши ряды только сегодня. Показав хорошие результаты во время Инициации, его без раздумий определили к нам. — Зачем тебе это? — непонимающе переспрашиваю, конечно же не собираясь убивать его. — А вот зачем, — равнодушно отвечает она. После её фразы красный огонёк застывает на уровне лба Вик. Бесшумная пуля врезается в сантиметре от её головы, желающая таким образом напугать меня. — Зачем?! — ещё раз вторю, желая услышать конкретную причину. — Стреляй, — коротко приказывает женский голос. Тяжело дыша, закусываю губу, раздумывая. Голова пухнет от вопросов, а руки покрывается дополнительным слоем пота. Первый — от жары, второй — от настигшего меня волнения. Мандраж захватывает всё тело, заставляя его покрыться мелкими рассыпчатыми мурашками. Дрожащими руками поднимаю тяжёлый автомат, наводя его на белобрысого мальчишку. Никто, естественно, не замечает меня. До последнего жду, пока кто-нибудь решится остановить меня, но этого не происходят. Желания не всегда сбываются. Жму на тонкий курок, но палец слетает от накопившейся влаги. Быстро протерев руку о штаны, избавившись от лишней воды, нажимаю второй раз, и попытка оказывается более чем удачной. На удивление пуля врезается точно в лоб, несмотря на мою дрожащую руку. Парень падает замертво прямо посреди основных боевых действий. Его тело, прибитое к стене, медленно скатывается с неё, оставляя за собой красные разводы. Бесстрашные одновременно оборачиваются, ища причину настигшего удара совершенно с другой стороны, с которой нет противников. Увы, но он всё-таки есть. — Что ты делаешь?! — непонимающе прикрикивает Джейкоб, хмуря брови и жмурясь от солнечных лучей, попадающих прямо в лицо. Жизнь тебе спасаю, вот что. — Опусти оружие, — строго командует Эрик, не снимая меня с прицела своего автомата. — Про меня ни слова, — быстро проговаривает мелодичный вернувшийся голос в гарнитуре, с шумом разрывая связь. Тяжело сглотнув, отталкиваю автомат в сторону. Он пролетает несколько метров, гулко падая на сухую почву. — Задержите её, — хмуро оглядывая меня, приказывает Лидер. Что, неожиданно? Настороженно смотря, ко мне приближаются двое Бесстрашных. Коснувшись кожи, они смелеют, поняв, что я не собираюсь вырываться. Больно крепят наручники, заставляя морщиться. — Что ты наделала? — тихо успевает задать мне вопрос Вик, вглядываясь в глаза. Я сама не знаю, подруга.***
Большое помещение будто было списано с фильмов. С самых загадочных детективов и интересных триллеров. Вот только я не в фильме, где после наконец снятой сцены я бы отправилась по звёздным делам под громкие овации. В суровой реальности приходится томно сверлить тёмную стену, ожидая не пойми чего. Мне никогда не приходилось бывать в этой комнате. Всё в жизни бывает впервые, так ведь? Не посетила в качестве должностного лица, зато побываю в виде преступницы. Обстановка, как и полагается, была скудной. А всё для того, чтобы нарушитель, ни на что не отвлекаясь, подумал о содеянном. С жалостливыми глазами полными слёз признался, попросил прощения, и мама наконец выпустила из злосчастного угла. Боюсь, что здесь всё будет не так просто, да и наказание будет похлеще. Тёмные стены по какой-то причине давили на мозг, хотя такой цвет уже давно приелся. Напряжение больше ощущалось от факта произошедшего и ожидания будущего. Допросами в нашей Фракции занимаются всего несколько людей, и я уже вполне догадываюсь, кто придёт ко мне. Этот человек способен выбить всю информацию одним взглядом, но опасаюсь, что после будет только хуже. Прозрачное стекло, вид за которым ещё секунду назад был пустым, теперь заполняется парочкой людей. Делегация остаётся стоять там, а один из них отделяется, входя в скудное помещение. Перевожу на вход скучающий взгляд, наблюдая, как Эрик аккуратно прикрывает дверь, не сводя с меня внимательного взгляда. За несколько шагов преодолевает расстояние от входа до стального стола с двумя прилежащими к нему не менее твёрдыми стульями, присаживаясь напротив меня. Равнодушно смотрю в ответ, опираясь на спинку стула. — Ничего не хочешь сказать? — первым начинает официальный разговор, который лучше назвать допросом. — Я хочу тебе помочь, — надёжно добавляет он. Что-то его Надежда не прибавляет уверенности. Боюсь, что после его помощи мне уже никто не поможет. Последняя проскочившая в голове фраза вызывает улыбку. Немного растягиваю уголки губ, не слышно хмыкая. Руки, лежащие на столе, невольно дёргаются, из-за чего железные наручники издают протяжный скрип, проходясь по холодному металлу. — Она точно нормальная? — слышу за тонким стеклом странную реплику. Это ещё кто такой? — Зачем ты убила Эдварда? — не обращая внимания на посторонние комментарии, Эрик задаёт свой вопрос. — Захотела, — слабо улыбнувшись, мгновенно даю ответ. — Захотела? — несуразно переспрашивает он, надавливая на это слово. — Ага, — безмятежно отвечаю, начиная рассматривать окружающие меня стены. Какой интересный рисунок на них, однако, однотонный. — Почему именно его? — сурово спрашивает, пытаясь выжать из меня хоть крупицу информации. Уж простите, но я не хочу видеть ту красную точку на своей голове. — Ближе всех был, — не подумав, произношу то, что первым появляется в голове. Дурочка, он посередине стоял… — Неправда, — яро оспаривает мой ответ. — Придерживаясь этого, ты могла убить кого угодно, — допытчиво настаивает на своём. — А мне его захотелось, — твёрдо продолжаю петь ту же песню на беззаботном ладу. — Раньше не замечал в тебе пристрастия к убийству своих, — безэмоционально утверждает, складывая руки на груди. — Всё бывает впервые, — произношу, сверкнув улыбкой. — Эрик, заканчивай, — грубым голосом заявляет Макс, стоящий по ту сторону стекла. Перевожу туда взгляд, сдерживая порыв помахать ручкой. — Последний вопрос, — привлекает к себе внимание. — Ты планировала это убийство? — приступает к козырю, задавая вопрос с подвохом. С одной стороны мальчишка только вступил в наши ряды и я толком его не знала, поэтому что-то планировать, конечно же, не могла, но с другой, мне же без разницы, кого убивать. — Нет, — правдиво отвечаю. Хоть где-то по-честному. — Ты связана с Изгоями? — задаёт дополнительный вопрос, забывая про договорённость на один. — Мы договаривались на один вопрос, — напоминаю ему об этом. — Отвечай! — строго прерывает меня. — Нет, — коротко произношу и вновь вправду. Что-то я устала от этой вашей искренности, надо бы прилечь… Ножки стула со скрипом отодвигаются, раздражительно скрипя. Равнодушно наблюдаю за его уходом, а после и за бурным обсуждением за преградой. Пытаюсь расслышать хотя бы отрывки фраз, большего мне не надо. Тему и смысл разговора я прекрасно знаю. — Пора понять, Эрик, кому можно доверять, а кому нет, — грубо проговаривает Макс, смерив меня колючим взглядом. Внутри разрастается злость и негодование, которое я тщательно пыталась скрывать до этого. Понимание того, что доверие я больше никогда не верну, да и верить мне больше никто не собирается, доводит до дрожи. Сжав зубы, опускаю глаза на скованные железом руки. Пальцы самостоятельно сжимаются, впиваясь ногтями в ладони. Жужжание на фоне продолжается, собрание из нескольких людей активно общается. Их приглушённые голоса сливаются в единое целое, оставаясь где-то на фоне. В ушах поднимается надоедливый писк, больше похожий на мышиный. — Молодец, — тот самый сладостный голос, который я бы желала никогда не слышать, вновь появляется в этом помещении. Или в моей голове, непонятно. Поднимаю голову, медленно оглядывая стены. Замечаю в верхнем углу камеру с малюсенькой моргающей красной точкой. Видимо, звук идёт оттуда. — Кто ты? — устало выдохнув, задаю однообразный вопрос, измученно смотря на мигающий огонёк камеры. — Я уже отвечала на него, — величественно заявляет она. Мельком перевожу взгляд на остальных людей, скрывающихся за стеклом. Они как ни в чём не бывало продолжают разговаривать. Значит, всё-таки не слышат. — Так ответь ещё раз! — раздражённо настаиваю, гремя скованными руками. — С кем ты разговариваешь? — приоткрывая дверь, хмуро спрашивает Эрик, оглядывая комнату. Как будто провинившись, быстро перевожу на него взгляд, перебирая в голове варианты ответов. Как назло, внутри распростёрлась пустота. Я словно забыла все слова и буквы. — Ни с кем, — после короткого молчания выдаю, выравниваясь на стуле. — Сама с собой, — добавляю после получения непонятливого взгляда в ответ. — Не трать на неё своё время, — сурово отзывается Макс. — Завтра привезут сыворотку Правды, будем решать, что делать, — добавляет он, покидая помещение. Фальшивая улыбка медленно сползает с моего лица. Сыворотка Правды — это плохо. Нет, это просто ужасно! Я выложу всё на одном дыхании и даже глазом не поведу! Вот там меня сразу и прихлопнут. — А что после будет? — сглотнув, задаю вопрос Эрику, пристёгивающему мои руки к столу, а ноги к железным ножкам стула. — Суд, — коротко отвечает он, проверяя надёжность крепления. В голове возникают мысли о возможности побега. Или невозможности. — А дальше? — допытываю его, хотя прекрасно знаю ответ на свой вопрос. — Смотря какое решение он вынесет. В лучшем случае изгнание, в худшем сама знаешь, — проговаривает, смотря мне в глаза, пряча ключи от наручников в карман. — Можешь рассчитывать на чистосердечное признание, не более, — презрительно добавляет он. Ага, сейчас, всё выложу, как на духу. Закусываю губу, смотря на красный огонёк камеры, цветом напоминающий кровь. Моя почти такая же. — У тебя есть время до утра подумать о содеянном, — дополняет Эрик, собираясь выйти за пределы комнаты, в последний раз взглянув на меня. Дверь слышно захлопывается, оставляя меня одну наедине со своими сжирающими мыслями. — И что дальше? — вопросительно спрашиваю, глядя в камеру. — Что дальше?! — повышая голос, прикрикиваю, поддаваясь вперёд. Цепи звучно звенят, больно вдавливаясь кожу. Напряжённо выдохнув, возвращаюсь в прежнее положение, опуская плечи вниз, расслабляясь. Криками себе не поможешь, истериками тоже. Звенящая тишина успокаивает нервы, жаль не может их восстановить. Мысли о возможном будущем крутились немыслимым желанием. «Они же должны исполняться!» — кричит мой внутренний ребёнок. «Чудес не бывает», — отрешённо заявляет взрослая копия. Чудным образом организм поддаётся сну. Напряжённая обстановка будто положительно влияет на него. Конечности уже не ощущают тяжести от скованности, а само тело словно плывёт по облакам. Хоть где-то будет хорошо и спокойно.***
Мне всегда снятся странные сны. Именно в них я испытываю различные чувства, начиная от спокойствия и заканчивая злостью. Промежуточные: счастье, любовь, радость, волнение, напряжение, агрессия, раздражение. Сегодняшнее сновидение было непонятным и я даже пол дулом пистолета не вспомню его содержимое. Когда мы потихоньку выходим из бессознательности, находясь на пятой стадии быстрого сна, посторонние звуки вписываются в наши сновидения, принимая там свои формы. К примеру, звенящий утром будильник во сне может быть гудком паровоза или кричащим ребёнком. Произошедший хлопок двери помню концом своего сна. Дальше следовала пустота, которая быстро закончилась, возвращая меня в реальность. — Вставай, — произносит Эрик, поднимая меня за локоть. Не сразу понимаю, что мои конечности освобождены, поэтому ещё некоторое время туплю, смотря на свободные руки. Вторая просьба мне не нужна, резво поднимаюсь, тщательно игнорируя тёмные круги перед глазами. Цепкие пальцы смыкаются на моём предплечье, подталкивая в сторону двери. Выйдя за её пределы, меня останавливают, вновь напяливая на руки оковы. Непонимающе смотрю на защёлки, сдвигая брови. — Зачем снимать надо было? — негодующе задаю вопрос, поднимая на него голову. — Перерыв, — коротко отвечает Эрик. Закрыв дверь электронной пластиковой карточкой обычным касанием, выводит меня из ещё одного коридора, попадая в общий, полностью заполненный людьми. Одновременно все взоры обращаются на меня. Ровно иду, равнодушно вглядываясь в лица. У каждого свои эмоции, которые никто не пытается скрыть. Здесь и жалость, и презрение, и сострадание, и злость. Положительным чувствам точно не место. Завернув в последний коридор, в конце которого находится огромный зал для различных собраний и переговоров, замечаю две фигуры, стоящие у окна. Распознать их удаётся только тогда, когда подходим ближе. Яркий светлый свет делал силуэты чёрными, но по мере приближения они принимали очертания, а после люди вообще обернулись. Узнаю в фигурах двух своих самых близких друзей. Вик стоит, волнительно покусывая губы, жалостливо смотря на меня. Грег также не отрывает взгляда, засунув руки в карманы. Его глаза выражают жалость и презрение одновременно. Больше презрения, конечно. — Эрик… — зовёт его подруга, протягивая имя. — Не сейчас, — сразу же грубо прерывает её, открывая дверь, пропуская меня вперёд. Вхожу в широкое помещение, со всех сторон окружённое людьми. Дверь позади закрывается, впуская ещё нескольких. Подхватив под локоть, меня ведут прямо на центр комнаты, где стоит Макс. Передвигаю ногами, смотря вниз, не желая поднимать взгляд на людей. Спиной ощущаю сыпавшиеся напряжение и осуждение. Дойдя до середины, Эрик отпускает меня, не расстёгивая наручников. Ну да, конечно, мало ли на кого накинусь. Макс подходит ближе, держа в руках большой шприц с цветной жидкостью. Вытягиваю шею, готовясь к больному уколу. Замечаю стоящих на входе друзей. Грег, сложив руки, опирается о раму двери, внимательно наблюдая за происходящим. Вик повторила его позу, заламывая пальцы, нервно отбивая ритм подошвой ботинок, будто чего-то ожидая. Закрываю глаза, ощущая, как острая игла впивается в кожу, а специфический раствор проникает внутрь, расходясь там. Вещество сразу же дурманит разум. Ощущаю себя так же, как при высокой температуре. Помещение наполнено тишиной. Она повисла там, не желая слазить и заменяться чем-нибудь ещё. Все с интересом наблюдают скорого рассказа и дальнейших действий. Все собравшиеся желают крови. — Фракция? — требовательно произносит Макс, стоя напротив меня в нескольких метрах. — Бесстрашие… — хрипло отвечаю не своим голосом. Он будто вовсе пропал и мне кажется, что я молчу. — Бывшая Фракция? — повторно спрашивает. — Дружелюбие… — шумно выдохнув, проговариваю, чётко ощущая действие чего-то искусственного внутри себя. — Сколько полных лет? — строго задаёт вопрос Главный Лидер, взявшийся за такое важное дело. — Девятнадцать… — опустив голову, произношу, пытаясь поднять её наверх. — Что ты знаешь о Эдварде Уилсоне? — в такой же манере спрашивает Макс о пострадавшем. — Ничего, — правдиво отвечаю, чувствуя, как с каждым произнесённым истинным словом меня отпускает. Нервы как будто растягиваются, успокаиваясь и восстанавливаясь. — Почему тогда ты решила его убить? — сурово произносит, снисходительно смотря. — Он мне не нравился, — заявляю, не подумав о последствиях лжи. Всё тело сковывает дрожью, а после внутри появляется дичайшая боль. Внутренности словно начинают сжиматься, пытаясь лопнуть. — Ты делаешь себе только хуже, — заметив мою реакцию, сообщает Макс. — Я его боялась, — произношу полный бред, как боль лишь усиливается, заставляя скулить. Сильно сжимаю зубы, до крови закусывая губу. — Говори правду, — настоятельно требует Главный Лидер. — Почему ты решила его убить? — разделяя слова паузами, повторяет изначальный вопрос. — Меня попросили, — на выдохе выдаю, чувствуя, как боль затупляется. Зал приходит в недоумение. Сквозь гул в ушах слышу тихие перешёптывания и вскрики. — Кто? — смерив народ цепким предупредительным взглядом, снова обращается ко мне Макс. — Я не могу сказать, — проговариваю, понимая, что и так много сказала. — Кто? — настоятельно повторяет. Напряжение внутри растёт до предела. Кажется, что прямо сейчас меня убьют одним простым движением, используя ту самую снайперскую винтовку. — Как на тебя вышли? — заваливает вопросами, желая выпытать информацию. Отрицательно качаю головой, отказываясь что-то говорить. — Это кто-то из Изгоев? — зло задаёт самый интересующий его вопрос. — Нет! — сразу же отвечаю, прикрикивая. — Тогда кто это? — раздражённо спрашивает Макс. — Я не знаю… — тяжело дыша, высказываюсь, чувствуя, как голос становится сиплым под конец фразы. — Ты же понимаешь, что тебя ждёт? — намекая на неминуемый исход, спрашивает он. — Понимаю, — отчаянно выдаю, осознавая факт скорого конца. — Мне жаль, — бесчувственно произносит Макс. Слишком фальшиво и искусственного, нисколько не сострадательно. — Стойте! — громкий уверенный голос прерывает тишину, вбегая в помещение. Сквозь пелену в глазах пытаюсь разглядеть смельчака, но это мне плохо удаётся. — Вот… — тихо выдаёт этот человек, пытаясь отдышаться. — Что это? — непонимающе спрашивает Макс. Наконец зрение возвращается и я распознаю вбежавшую Люси с какой-то чёрной флешкой, которую отдала Первому Лидеру. — Это… — начинает девушка, но дальнейшие слова не доходят до зала, заглушаясь прерывистым дыханием. — Там записи с камер и с её гарнитура, — наконец выдаёт полноценную фразу, донося её до всех присутствующих. Макс отдаёт флешку Бесстрашному, который уносит её в неизвестном направлении. Спустя непродолжительное время большой экран позади меня загорается, демонстрируя изображение вчерашнего дня. Помещение заполняется раздражительным свистом, который я отчётливо чувствовала совершенно недавно. — Кто ты такая? — слышу свой собственный голос, спорящий с Анонимом. Зрение пропадает, теряя фокус. Смотрю сквозь экран, прокручивая в голове мысли. Разве она так просто это оставит? Она по-любому присутствует здесь, но почему не предпринимает никаких действий? Или это ещё не конец? Ощущаю на себе многочисленные взгляды. Заинтересованные, изучающие, гордые, уважающие. Ни одного презрительного, на удивление. — Будем разбираться, — твёрдо произносит Макс, поворачиваясь ко мне. Позади него раздаётся несколько шумных выдохов. Люси гордо улыбается, растягивая губы в широкой улыбке. — У тебя хорошие друзья, — проговаривает Эрик, расстёгивая железные наручники на моих руках, наконец снимая их. — Я знаю, — положительно отвечаю, наблюдая за Вик, которая уже успела повиснуть на Греге.