По ту сторону стены

Ну уж нет, Джузо хоть и был дружелюбен и показывал всем своим видом и поведение то, что сожительство будет на руку обоим, но Тору был непреклонен. Бледная рука перекрыла узкий дверной проем на уровне груди Джузо. Она не была каменной стеной, в ней не было достаточно сил, чтобы сдержать желающего пожить вместе Джузо, но он всё-таки не стал переубеждать Кубо. Недовольный фырк сожрала пустынная улица, рука снова вернулась в глубокий карман длинной толстовки. — Ну и ладно. — Голос был звонче, чем обычно, но ноток добавляла не радость и забота, а лёгкое недовольство, вперемешку с недоумением. Джузо отказали. Умные гули желают попасть к самым опытным следователям и, наблюдая за ними, пополнять свой потенциал, но Тору был не такой. Не для скучной рабочей жизни он становился гулем. Джузо развернулся и, как ни в чем не бывало, лёгкой походкой потерялся из виду, скрывшись за большим металлическим забором красного цвета с синим оттенком под определенным углом. Оставлять дверь открытой уже не имело смысла. От резвящегося на улице ветра по телу проходил приятный холодок, забирающийся в голову и массажирующий нервные клетки, но он стих также быстро, после закрытия единственного входа, как и появился. Телефонная книга на выданном телефоне представляла собой свалку ненужных контактов врачей и остальных гулей. С ними даже не поговорить, каждый из них себе на уме, каждый старается проявить себя на деле и получить уважение и повышение в звании, но как же они удивятся, если узнают, что от первого задания никак не получить повышения и чип будет радовать кожу колющими ощущениями еще долгое время, а у кого-то он останется навсегда. С ним и похоронят в металлическом гробу. Доктор, его лояльное поведение по отношению к гулям, не выходило из головы, он слишком сопереживал им, хоть и специализируется только на гулях, а значит должен привкнуть к воплям и слезам, но нет, он продолжает рвать свою мягкую натуру изнутри, продолжая причинять боль человекоподобным любителям изысканного мяса. Навязчивые мысли закончились тогда, когда началась умиротворенная мелодия телефонного звонка. Дисплей отражал свет в глаза, пару секунд не давая прочитать имя-фамилию инициатора звонка. Веки смахнули с глаз запотевшую пленку и дали чёткое изображение. Джузо Сузуя. Тяжелое дыхание Тору давало понять следователю, что трубку, вопреки всем ожиданиям, подняли. Непредвиденное действие новичка встало поперек горла. — А… — Вырвался неуверенный возглас, искренне делясь с собеседником всем букетом эмоции. — Ох… Может, всё-таки мож… — Надоедливый Джузо вновь старается подтереться к гулю. Продолжение его вопроса само возникало в голове, не давая волю остальным раздумиям, его вопрос разрушал все сомнения о лживости недавно сказанных о рабочей симпатии слов. — Оу, он сбросил. — Знакомая дверь давала понять, что Джузо стоит всё еще рядом с домом Тору. Отступать он не собирается и будет выбивать своё место до последних капель крови, его закаленное постоянными «гладиаторскими боями», устраиваемых мамой, сердце не привыкло так быстро сдаваться и передавать право хода сопернику. Парень перешёл улицу и уселся на недавно одну из скамеек у яркой детской площадки, построенную исключительно для того, чтобы удерживать в этом районе небольшую долю родной для сердца уличной жизни и атмосферы. Интересно, у кого-нибудь из гулей будет ребенок? Если будет, то продолжит ли он дело своего отца или пустится в свободное плавание, что маловероятно из-за его особенностей. Солнце скрылось за небоскребами. Замечательные произведения токийских строителей были задеты простиравшейся кровопролитной войной с исчадиями ада-гулей. Приподнятое настроение Джузо оставалось единственным светлым пятном в тумане из никому не нужных однотипных построек, но всему хорошему всегда настает горький конец, и улыбка не исключение. Грузовичок с предсмертным хрипом остановился у ворот дома, скрытые за тёмными очками лица не выражали эмоции, будто на смену людям пришли роботы и первое их задание — очистить мир от разумных существ. Женщина обернулась на внимательно наблюдающего Джузо и её без того грозный вид принял еще более устращающую форму. — Джузо Сузуя… — Названный человек так и продолжал пялиться на контактирующую с ним женщину, его наплевательская морда ещё больше терзала женщину, что та не выдержала и подняла парня за его пиджак, как это в детстве делала мама, отправляя на очередное представление со смертью. — …Ты прекрасно знаешь правила, никаких контактов с паразитами вне рабочего процесса. Они опасны для общества людей и должны содержаться в строгих условиях. — Ей приходится повторять слова похожего содержания Джузо каждый раз, когда она его видит. Так уж ему везет, что судьба их сводит именно в те моменты, когда следователь отвлечен от работы и занимается своими делами. — Я его… М-м-м… — Чёрт. То самое слово, которое постоянно говорила мама, когда представляла себя и Джузо на сцене. Это было так давно, мозг решил стирать воспоминания о тех временах из-за ненадобности, но облик мамы он сохранил, издеваясь над испорченным вечными убийствами ребенком. — …Опекун. Женщина с неохотой опустила парня на землю, она продолжила бы его держать, но она не позволяет нарушать себе правила из кодекса следователей. Её иногда очень сильно огорчало то, что такие легкомысленные, по её мнению, следователи огорождены от её жестокой, почерневшей от татуировок, руки. Единственное развлечение — убийство гулей, она одна из первых возразила новым правилам по вербовке других следователей, её твердая уверенность в том, что следователями должны быть только люди была проигнорированаб и после этого её ненависть к не людям достигла пиковой отметки. — Вы неисправимы, Сузуя. — Звук отдаляющегося гнева ознаменовал победу Джузо в этой схватке, не сказал бы он про опекуна, то Тору бы забрали на «перевоспитание», в лагерь с ужасными условиями для гулей, которых не нашел «опекун», в нём они учаться стойкости характера и правильному использованию кагунэ. Процесс отсеивания слабых гулей у следователей нет желания вспоминать. Из-за постоянных физических нагрузок, ограниченной еды и разных характеров, некоторые сходят с ума и теряют контроль над телом. Одно действие приводит к лопанью хранилища чипа, и недоброжелательный яд с огромным удовольстием успокаивает гуля навсегда. Возможно, Джузо своими действиями ставит одну из будущих операции на край пропасти, вряд ли слабый следователь, хоть и гуль, сможет справиться с настоящими монстрами. Погибнуть может не только он, но и весь его отряд. Стоят ли жизни нескольких людей жизни одного гуля? Ответа у раздумывающего следователя нет, да и не будет. Мысли слишком быстро сменяются друг за другом, одни поезд только останавливается, как другой локомотив уже таранит его в крайний вагон. Так устроена голова Джузо, да и не только Джузо. Философские размышление быстро провожали время. День сменился ночью. Ясная погода сменилась на дождливную серую жижу. Промокший до нитки Джузо так и продолжал сидеть, но уже на качельке, пытаясь вспомнить своё детство, хоть прекрасно знал, что такая пора у него в жизни была перечеркнута мамой. На жизненной линии Джузо был огромный шрам, напоминающий о себе при каждом удобном моменте. Каким бы упертым не был Джузо, но против телесных намеков не пойдешь. Холод уже разрезал пальцы напополам, ещё немного и раненый в душе человек станет мертвым не только внутри. Затекшие ноги сами понесли тело к ближайшему дома. Снова звонок в дверь. — А теперь впустишь? — Вся душевная боль вытекала из слабой улыбки опытного следователя, опускаясь по влажной шее к ногам и оставаясь едким следом на полу. Джузо закрыл рот рукой, не давая больному чиху вырваться наружу вместе со слезами. — Я весь промок, тыб знал. 1. Настоять на своем и не впустить Джузо. 2. Сломаться под натиском и позволить Джузо остаться.