«Не искавшему путь вряд ли путь и укажут — постучись, и откроются двери к судьбе!» (Омар Хайям)
Он не знал, почему пришел сюда, особенно после того, как его душу вывернули наизнанку. В буквальном смысле. Он чувствовал, как Цетра ворошила его сознание, заполняя глубокие раны энергией Планеты. Его сердце в тот момент трепетало, по телу разливалась истома, не позволяя мыслям и конечностям шевелиться. Будь Цетра чуточку умнее — она бы воспользовалась шансом и сразила его, но, похоже, все прошло так, как он ожидал, кроме… Сефирот машинально дотронулся до своих губ, вспоминая нежное прикосновение. Он не любил, когда к нему прикасались. Конечно, сам Сефирот часто врывался в личное пространство врага, чтобы привести того в замешательство, и с Цетрой он хотел установить лишь вынужденный «контакт»… Но какого, спрашивается, Метеора он ткнулся губами в ее губы? Мог бы выбрать щеку, например. Или затылок. На худой конец — руку! А теперь эта слащаво-приторная Цетра прочно засела у него в голове, отвлекая от более важных задач — и его это злило! Тем более… Она и Цетрой-то была всего наполовину. Перед глазами, точно по волшебству, возник образ профессора Гаста, отца Айрис. Когда-то Сефирот уважал его, искренне восхищаясь трудами ученого; читал и перечитывал все доступные записи, конспектировал и обдумывал, губкой впитывая новые знания. Юному Сефироту очень нравилось учиться. Неудивительно, что выдающийся профессор стал мальчику кумиром и образцом для подражания, но, несмотря на свой талант и ум, Гаст был человеком. Обычным человеком, в отличие от матери Айрис — чистокровной хранительницы Жизни Планеты. «Люди…» — Сефирот скривился, беззвучно произнося это слово. Мерзкие, алчные, лживые создания. Паразиты, захватившие Гайю. И почему Она не понимает, что уничтожив человечество, он спасет Ее от истощения? Она стонет под железной пятой корпораций, плачет под гнетом ничтожных людишек, а его помощь отвергает, выбросив как мусор — что в этой реальности, что в той… Разве он заслужил такое обращение? Пройдя через двери старой церквушки, Сефирот на мгновение подумал, что святые стены обрушатся на него карой небесной и не подпустят к Цетре даже на расстояние вытянутого Масамунэ, однако святость этих мест была крайне сомнительной. Просто покинутый, заброшенный храм — ничего особенного. Цветочная клумба, как и рассказывала Цетра, стелилась по церкви ковром — такая незнакомая и знакомая одновременно. Воздух благоухал обольстительным ароматом цветов, от витражей по деревянному полу разбегались разноцветные пятна. Сефирот приблизился к растениям и присел на корточки, желая поближе рассмотреть сие творение природы. — Только не ходи по ним. Они слишком хрупкие и не выдержат твой вес, — предупредил вкрадчивый голосок. Цетра. Она стояла в противоположном углу, в том же легком платьице, держала в руках ведро с водой. — Подожди немного, я скоро закончу, тогда сможешь побыть один. — Нет, — возразил Сефирот. — Не за этим пришел. — Опять кошмары? — Нет… Какое-то время Айрис просто разглядывала его, не произнося ни слова. А он наблюдал, как меняется колорит эмоций на ее лице, и вместо страха в глазах появляется вызов. — Раз уж ты здесь, можешь помочь? — предложила она после длительной паузы. — Ведро тяжелое… Сефирот с недоверием перевел взгляд от девушки на емкость. С одной стороны потребность Цетры была естественной. Хоть грамоте отношений между полами СОЛДАТы не обучались, из книг Сефирот знал, что женщина слабее мужчины физически. Ее тело не предназначено для сражений, а значит, она нуждается в защите и опеке более сильного. Бывший генерал, несомненно, считал себя таковым. Он молча взял из ее рук ведро, отнес туда, куда она указала. И замер: с другой стороны Айрис вела себя легкомысленно — как будто забыла, кто перед ней. Но он — не ее друг и никогда им не станет, пускай не обольщается фантазиями. — Теперь надо убрать сорняки, обрезать ненужные стебли и полить, — воодушевленно продолжила Цетра. — Смотри: эту траву выдирай, а ростки не трогай. — Это то, чем ты занимаешься? — спросил он, прежде чем приступить к делу. — Да. Потом продаю, у нас тут с деньгами туго. Раньше Зак помогал мне… — Уголки ее губ опустились. — Сейчас приходится самой. Сефирот понимал причину ее грусти. Зак. Чудной парень. Веселый. Он легко мог рассмешить окружающих своими наивными глупостями. Даже Сефироту иногда приходилось стискивать зубы, чтобы не хохотать в голос — увы, но герой в любой ситуации обязан «держать марку». Именно от Зака Сефирот впервые услышал об Айрис. Генерал прекрасно помнил, с каким рвением Зак доказывал, что девушка, с которой он познакомился в Секторе-5 — настоящая. А уж когда они поцеловались — бегал по всей казарме с криками радости и восторга. Сефирот был не таким. Завидовал ли он Заку? Конечно же, нет! Сефирот во всем был лучшим и превосходил любого из СОЛДАТ как в скорости реакций, так и в мастерстве. У него были слава, уважение, награды. Он постоянно совершенствовал себя и почти избавился от уязвимостей, а Зак… Зак просто приходил сюда и ухаживал за цветами. Не только за цветами. Сефирот украдкой взглянул на Айрис, погрузившую пальцы в рыхлую землю — воистину, дитя Планеты! Но знала ли девчонка, что, по сути, она принадлежала ему? Вернее, должна была принадлежать, согласно документам «Шинра» — Сефирот видел дневники Ходжо и разрешение президента компании на проведение очередного эксперимента. В записях четко говорилось о том, что когда Цетра достигнет репродуктивного возраста, начнутся процедуры по оплодотворению объекта. К написанному прилагались данные о состоянии здоровья Сефирота, результаты различных анализов и тестов на совместимость, а также благоприятный вывод эксперта. В самом конце — вишенка на торте — рекомендации по ведению контроля и перечень препаратов, необходимых для успешного зачатия. Мерзость! Иначе не скажешь. И лучше бы ей всего этого не знать… Закончив с сорняками, Айрис принялась аккуратно срезать сухие и надломленные листья, что-то тихо бормоча себе под нос. Похоже, она наслаждалась занятием — необычная улыбка играла на ее устах. Сефироту пришлось отметить, что улыбка Цетры не отвратна, на нее приятно посмотреть. А еще — на большие зеленые глаза, розовые губы, мягкий изгиб шеи под шелковистыми завитками светло-каштановых волос. Ясно почему верхушка компании так мечтала о гибриде Цетры и Дженовы, хоть это и невозможно. Или… Чем дольше Сефирот наблюдал за девушкой, тем сильнее задавался абсурдным вопросом: а если бы эксперимент, допустим, состоялся? Как бы она себя повела? Страдала бы или смирилась и пошла бы за ним, став недостающим звеном его жизни? А если бы мозг не начал плавиться от воздействия внеземных клеток, смогла бы она его полюбить? Как Клауда. Или даже как Зака. Был бы он счастлив с ней? Ответ прост: конечно же, нет. Одиночество — это не слабость, а награда. Полагаться на себя — не унижение, а привилегия. Недоверие — залог успеха. «Но она предназначалась тебе…» — настойчиво твердило сознание, и Сефирот мрачно усмехнулся. Снова посмотрел на девушку исподлобья. После так называемого «исцеления», его безумие временно отступило, мысли выстроились в четкий порядок, а голос Дженовы больше не требовал мирового господства, отдав место другим, давно забытым вещам. Вот только характер этих «вещей» настораживал, и Сефирот решил, что тратит здесь свое время зазря. Копаться в земле — явно не его задача. — Все! Осталось только полить! — гордо заявила цветочница, чем окончательно его возмутила. — Цетра, — прошипел мужчина, не скрывая своего раздражения, — какую игру ты ведешь? — А? — Дважды не повторяю. Если пытаешься манипулировать мной… Тебе известно, что будет. — Но ты сам сюда пришел! — Она тоже за словом в карман не полезла. — Если собираешься убить, зачем медлить? Я же вижу, ты запутался. Можешь со мной поговорить. — С женщинами обычно разговор короткий, — презрительно фыркнул генерал, будто лично убедился в правдивости этой фразы. — Ну, какой же ты напыщенный дурак! Это он-то напыщенный? Дурак? На подобную дерзость Сефирот мог бы отреагировать радикально, но внутреннее чутье подсказывало, что Цетра ему еще пригодится. Она слышала Планету, ей дорожил Клауд, за ней охотились ТУРКи и прочий шинравский сброд. Цветочница определенно должна была войти в его планы. Убивать ее сейчас как минимум нерационально. Возможность поквитаться сразу с тремя противниками усмирила возмущение Сефирота. Выпрямившись и отряхнувшись от земли, он спокойным тоном поинтересовался: — Ты общалась с Планетой? — По поводу видений? Да, они могли существовать. Планета знает множество вариантов событий. Даже незначительные, вроде сорву я цветок или нет. Просто о таких мелочах мы не помним. — Что еще Она сказала? Айрис пожала плечами: — Что ты борешься не с тем. И пока не поймешь это — не увидишь правильный путь. А Сефирот и правда не видел… Не видел смысла продолжать разговор. Гайя открыто издевалась над ним, устами Цетры выражая свое недовольство; не любила его, не воспринимала как Сына и глубоко ранила его неприкаянную душу. Похоже, бывшему герою не оставалось ничего, кроме как действовать по уже известному сценарию: уничтожить Планету, чтобы заново Ее возродить.***
Дни тянулись в немом однообразии. Дженова по-прежнему молчала, уснув где-то на задворках сознания, и Сефироту хотелось вернуть все обратно, ведь без влияния «матери» его цели были практически недостижимы. Внеземные силы покидали земное тело. Даже крыло теперь раскрывалось с уколом непривычной боли, и рана возле лопатки заживала медленно, хотя раньше процесс регенерации длился не дольше нескольких секунд. Но это ерунда. Сефирота пугала собственная память. Куда бы он ни пошел, где бы ни появился — всегда видел эту девушку… Неважно как: лично или в попытках ворваться в сознание Клауда — реальность упорно сталкивала его с Цетрой. Словно само его существование начиналось от ее появления и заканчивалось ее уходом, а все остальное будто кто-то взял и вырезал из его временной шкалы. Вот и сейчас, сидя на чердаке жилого дома, он заведомо знал, что скоро грядет новая встреча. Совсем скоро… И предчувствие не подвело: лавируя между коробками и старой мебелью, Айрис тихонько подобралась к нему, присела на пол. — Привет. Не помешаю? — Лезть в логово зверя — не самое умное решение. — Глаза мужчины опасно прищурились. — Что ты сделала со мной? — Убрала кошмары. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Связь с клетками «матери» потеряна. Я больше не слышу ее приказы. — Мне извиниться? Ах, прости, что не дала Дженове захватить Планету! — быстро прощебетала цветочница. — Это чудовище использует тебя! Пойми, «она» тебе не мать! — «Она» — источник моей силы. Отмени заклинание, Цетра. — Не могу. — Это не просьба. — Говорю же: я-не-могу. — Тогда уходи, иначе я за себя не ручаюсь. Он уже готовился призвать Масамунэ: убить — может, и не убьет, однако напугает так, что Айрис не то, что прийти, взглянуть на него не посмеет! — …но я хотела тебе кое-что рассказать. — Хм-м? — Сгусток энергии в руке Сефирота растаял, не успев сформировать смертоносный клинок. — Я весь внимание. Говори. — Ну, это странно, — заметила она и напряглась. — Я постоянно на тебя «нарываюсь». Иду домой — вижу тебя. Гуляю по городу — опять вижу тебя. Притом я знаю, что ты меня не преследуешь. И ощущения непонятные… Всегда чувствую, где ты. Сефирот заинтриговано поднял бровь: — Продолжай. — Есть у меня одно предположение, только его надо сначала проверить… м-м, как бы сказать, на тебе. В подтверждение слов, Айрис вытянула руку, намереваясь коснуться Сефирота, однако ладонь застыла в воздухе на полпути к его груди. Он ухмыльнулся: и все-таки она его боялась. Дышала неровно, прерывисто. Снаружи храбрилась, а в глазах читался страх. Сефирот действительно не понимал, какая сила двигала этой девицей, вынуждая ее идти на такой риск. Вновь желание Планеты? Или у нее были другие причины? Ухмылка Сефирота превратилась в жуткий оскал. — Если страшно, давай я сам, — прошептал он, упиваясь сладостью ее нервной дрожи. — Куда приложить? К сердцу? От его внезапной инициативы Цетра вконец растерялась. Сглотнула. Попыталась отодвинуться, но бесполезно. Ее рука слишком слабая, чтобы оттолкнуть его руку, пальцы прямые и напряженные. Совсем тонкие, аккуратные, почти невесомые… Сефироту понравилось ощущение собственной силы на фоне робкого бессилия девушки. Прикасаться к ней было… приятно. Удивительно приятно. Равно, как и чувствовать ее дыхание, слышать тихий вздох, видеть слегка приоткрытые губы. Возможно в том, другом мире он ошибся, не сумев растолковать свои побудительные мотивы? Генерал безотчетно погладил маленькую ладонь цветочницы, затем накрыл ее руку своей и засунул за отворот плаща, крепко прижав к оголенной коже. И тут это произошло.