Баланс: Черное и Белое

«Прекрасно только то, что естественно» (Франсуа-Мари Аруэ)

Первое, что Айрис почувствовала, когда проснулась — это тяжесть одеяла на плечах. В качестве подушки под головой лежала ее куртка, свернутая валиком, а исцеляющая материя была зажата в кулаке. Видно, с ней Айрис и заснула, отогревшись в тепле укромной пещеры. Огненная материя все так же тускло мерцала под сводом и успела достаточно прогреть воздух для комфортного пребывания. Приподнявшись и осмотрев постельную принадлежность, Айрис заметила логотип в самом углу — «Шинра», кто бы сомневался. О, как же она ненавидела этих лицемеров! Прикрываясь благими намерениями, они прятали оружие за спинами, истребляя тех, кто был им неугоден. Возможно, какая-то часть ее почти соглашалась с Сефиротом: то, что она видела сейчас, совсем не совпадало с понятием «светлого будущего», о котором в детстве упоминала мать. Но, ясное дело, методы бывшего героя казались ей чудовищными. При всей многогранности бытия где-то наверняка есть и другой путь. Он просто обязан существовать. Айрис огляделась в поисках Сефирота и, не найдя никого, разочарованно вздохнула. Он, судя по всему, не собирался присматривать за ней, пока она спит. Или не хотел смущать — кто знает. Вчера она провалилась в сон, едва достигнув подходящей поверхности, и не помнила ничего, кроме его пальцев, вложивших материю ей в ладонь. Интересно, как он изловчился незаметно залезть под ее куртку? Минуточку! Девушка ощупала внутренние карманы и вытянула еще одну материю, на этот раз уже свою. Вот даже как! Подобный жест с его стороны был излишним, однако Айрис не могла не обрадоваться проявленной заботе — где он, и где забота. А впрочем, если верить рассказам Зака, иногда Сефирот все же проявлял добросердечность и вообще он — «мировой чувак; странный на первый взгляд, нелюдимый, его мало кто способен разговорить, но в трудную минуту он всегда даст дельный совет и придет на выручку». Само собой, Зак частенько приукрашивал правду (тогда многие мальчишки возносили Сефирота на пьедестал), и все же Айрис тешилась глотком надежды. Не так страшен Ифрит, как его малюют, а уж Сефирот — и подавно! Надо бы его разыскать… Сунув ноги в поношенные ботинки, Айрис надела куртку и завернулась в ненавистное, но теплое одеяло. Сефирот был где-то неподалеку. Она чувствовала его присутствие, но где именно — затруднялась сказать. Его сознание пыталось от нее закрыться, Дженова препятствовала всякому вмешательству в источник своего существования, и как бы Цетра ни старалась, сколько бы сил ни вкладывала — полностью задавить космического паразита она пока не могла. Итак, первое — сосредоточиться. Второе — отпустить мысли и просто идти вперед, не отвлекаясь, словно по маяку. Конечно, странно называть «маяком» того, кого прозвали «мраком», однако дорога без труда повела ее к нему, огибая коридоры и многочисленные лабиринты Кратера. Выйдя наружу, Айрис увидела его почти сразу: черный цветок посреди мертвой снежной пустыни, гордый и одинокий, он сидел на выступе скалы, оперев склоненную голову о ладони. Ветер колыхал длинные серебристые волосы, раздувал полы плаща, но Сефирота, казалось, не тревожили ни холод, ни безликая пустота вокруг. Это место, подобно зеркалу, отражало состояние его души — загубленную, израненную землю, которая для цветущей Планеты стала бельмом на глазу. По его мнению, ясное дело. Нет, теперь Айрис была уверена, что он не безнадежен. Вот только упрямый очень. Точнее, упертый. И любит себя пожалеть — что есть, то есть. Решил, будто весь мир против него ополчился, что никому не нужен, что всем на него наплевать. Сам себя в угол загнал, получается. Но если бы он знал, как она рискует ради него и на что соглашается… Если бы он знал, какова будет ее цена… Цетре захотелось подобраться к нему незаметно, просто сесть рядом, прижаться к его теплому боку и так смотреть на крошечные снежинки, мерцающие звездами в полутьме. Даже у пустоши есть своя красота, свое немое очарование. Неужели он не видит? — Снова нашла меня, — слова слетели с губ Сефирота раньше, чем она успела провалиться ботинком в сугроб. — Как тебе удается? — Не знаю. Я чувствую тебя. А ты меня разве нет? — Шаги по сугробам давались нелегко, и незамеченной Айрис точно бы не осталась. — Доброе… утро? Или уже день? Его взгляд задержался на девушке дольше обычного, после чего устремился в пространство. — Спасибо. — Покопавшись в складках ткани, Айрис достала лишнюю сферу материи и протянула ему. — Вот, возвращаю. За одеяло тоже спасибо. Его чуть позже верну. — Можешь оставить себе. Ни то, ни другое мне не нужно. — Не чувствуешь холода, да? — Она все же решилась присесть, правда не настолько близко, насколько планировала изначально. — Чувствую. Просто для меня он не опасен. — Но хоть ешь что-нибудь? Пьешь? — Нет нужды. — А как тогда… — Существую? Клетки «матери» дают все необходимое. Для «ее» существования не нужна привычная этому миру пища, и пока «она» поддерживает со мной связь — физический мир на меня не влияет. — Но ты спишь. — Отключаюсь. Иногда. Айрис озадаченно свела брови: — У тебя что-то случилось? Ты сегодня какой-то другой… Разговариваешь спокойно, без этих твоих ехидных насмешек. Может, все-таки замерз здесь? Размотав одеяло, она без задней мысли попыталась накинуть на генерала другой конец ткани, чтобы согреть, но Сефирот резко остановил ее, обхватив пальцами запястье. — Достаточно, Айрис. От того, каким тоном он к ней обратился, девушка оторопела. Не злость, а какая-то обида. Разочарование? Обреченность? Боль? Она уставилась ему в глаза, задержав дыхание на долгие-долгие секунды, и он смотрел на нее пристально, вдумчиво. А затем отпустил. — Сефирот? — Твоя жертва мне тоже не нужна. Не переступай через себя, иначе испортишь вкус наших отношений. Ее плечи опали. — Ты… о чем? — голос предательски дрогнул, выдавая цветочницу с потрохами. — Думаешь, не замечаю, что у тебя свои планы на мой счет? Щеки девушки мигом залились румянцем стыда, брови еще больше сдвинулись к переносице: — Есть кое-что, оправдываться не стану. — Я и не прошу. Напротив, восхищен твоим упорством. Твоей преданностью… Планете. Быть со мной — это же Ее приказ? И тут что-то кольнуло в груди Айрис. Она ведь оказалась ничуть не лучше тех, кто его однажды предал. Старалась соблазнить, навязать неискренние чувства, действуя во благо Планеты, а о нем не подумала, словно он не способен… А он, выходит, переживал? — Это действительно… — Айрис кашлянула, чтобы прочистить горло, а заодно придумать правильную речь. — Несправедливо по отношению к тебе. Она видела, как дрогнули его губы, готовые сложиться в улыбку. Но не сложились. Он выжидал. — И все же, — продолжила девушка, сжимая и разжимая в руке материю, — от своих слов я не отказываюсь и решение пойти с тобой было не чьим-то указом, а моим собственным. — Почему? И впрямь, почему? Если это всего лишь долг перед Планетой, если ее сердце отдано другому, тогда почему оно так сильно бьется, когда рядом Сефирот? Айрис прикусила внутреннюю сторону щеки в надежде, что боль хоть немного успокоит натянутые нервы. — Потому что хочу, — тихо ответила она. — И если скажу, что не боюсь умереть — я солгу. Боюсь… Сам факт того, что я здесь, наедине с тобой — меня пугает до дрожи. Но ирония в том, что только ты можешь меня понять. Ни ребята, ни Клауд. Только ты помнишь… Только ты знаешь, что со мной происходит и что происходило когда-то. Я должна была тебя остановить, а я… Потупив взор, Цетра замолчала. Лихорадка сотрясала ее тело, от щиколоток до макушки, мешая говорить и даже дышать. «Я уже не уверена, что иду к тебе ради Планеты», — закончил голос, живущий в ее мыслях. И вдруг — сильный звук. Резкий порыв ветра. Айрис подпрыгнула на месте и отклонилась в сторону, невольно прижавшись к плечу генерала — всего на несколько секунд, пока не поняла, что источником странного звука стало ничто иное, как взмах его мощного единственного крыла. Твою ж Дженову-мать! Оно было огромным! И в длину, и в ширину, и веса в нем, наверное, было столько же, сколько и в самом Сефироте! Слезы, собравшиеся в уголках ее глаз, но еще не полившиеся по лицу, как-то моментально высохли. Айрис завороженно разглядывала аккуратные черные перья и с трудом подавила желание прикоснуться к ним рукой. Интересно, какие они на ощупь? Мягкие или жесткие? Впрочем, следующее движение заставило Цетру на время забыть о вопросах — крыло спрятало ее от внешнего мира, накрыв прямо с головой. — От шинравских тряпок толку немного. — В ладони генерала возник огненный сгусток, и Сефирот сдавил его, распределяя тепло по незримому барьеру. — Ты… не злишься? — Айрис до сих пор изрядно потряхивало, и вовсе не от холода. — Я услышал и увидел все, что хотел. — Проверял меня, значит. — Если бы не окоченевшие конечности, она бы встала и ушла. В идеале — заехала бы еще посохом по темечку, для пущего эффекта, но посох, увы, мирно отдыхал в одной из пещер. — Скорее искал ответы. А сейчас согревайся. Потом перенесу тебя в Мидгар или куда сама попросишь. — И ты… отпустишь? Я же мешаю тебе. — Не мне. «Матери». Дженова в самом деле любовью к тебе не пылает, но разве я сказал, что «отпущу»? По губам Сефирота, наконец, скользнула улыбка. Цетра, наоборот, надулась и с подозрением произнесла: — Что? — Да ситуация абсурдная у нас: в новый мир ты со мной не хочешь, а мальчишке тебя возвращать — я не хочу. Прямо замкнутый круг. — Я думала, ты любишь сложные задачи. — Это часть моей жизни. — Сефирот отцепил правый наплечник, позволяя ей удобнее устроиться на его боку, положил руку поверх кокона из одеяла. — Но двойную игру вести не получится, Айрис. Поэтому советую тебе обдумать все еще раз.