«Тьма и Свет — вот два крыла, несущие в пространстве этот мир! Тьма — не воплощение зла, она дана для равновесия сил» (Мюзикл «Последнее испытание»)
— Получается, Дженова хочет, чтобы ты снова нашел Черную Материю? — Айрис напряженно всматривалась вдаль, где узкая полоска рассвета сливалась с городским ландшафтом. — Да, — подтвердил генерал. — Только в храме Древних ее нет. — Так ты поэтому отлучался? — Да, я искал. Но будущее уже изменилось. Не думаю, что видения «прошлой жизни» нам теперь как-то помогут. — Ты прав. Придется полагаться только на самих себя. Цветочница развернулась на пятках и спрыгнула с бетонного нагромождения заброшенной постройки. Утомленный обилием впечатлений, Сефирот пока не торопился следовать ее примеру, но за действиями девушки с любопытством наблюдал. Этой ночью они долго общались. Дольше, чем когда-либо. Сначала сидя на полу в его апартаментах, потом Айрис предложила пройтись по безлюдным улицам, чтобы немного развеяться. Он счел это уместным. Давно не ходил по городу просто так, уже и забыл, что способен испытывать блаженство при виде россыпи огней и наслаждаться настоящим моментом. Обычно настоящее не приносило Сефироту ничего, кроме разочарования. Все время он жил ради призрачной цели, чужой мечты, чужих приказов. А была ли у него собственная мечта — он даже не знал. Хотя нет, в детстве, после очередных процедур и болезненных инъекций, он мечтал о свободе — о полной, широкой, бескрайней свободе, без Ходжо и без корпорации, без людей в белых халатах и без этого огромного стола, на который его заставляли ложиться. Он мечтал плыть над миром, созерцая невиданные красоты; мечтал чувствовать Планету. Города, океаны, равнины и горы… С каким трепетом он брал в руки очередную книгу, погружался в ее историю и пил знания, словно воду из родника. А с каким восторгом разглядывал картинки! В дозволенных книгах они встречались нечасто, но и тех крох хватало, чтобы выстроить в фантазиях свой собственный мир… Мир, в котором он не станет изгоем. — Что будет, когда мы найдем Материю? — спросила Айрис, прогулочным шагом ступая вдоль строительной крошки. Сефирот сглотнул подступивший к горлу ком, набрал воздуха в грудь и выдохнул. Через несколько мгновений он уже вышагивал рядом со своей спутницей, как ни в чем не бывало. — Ты ее уничтожишь, — отрезал генерал и даже бровью не повел. — Шутишь, что ли? — Похоже на шутку? — Он почти возмутился, однако быстро совладал со своим недовольством. — Уничтожив Черную Материю, ты оставишь меня без средств, с помощью которых можно получить власть над Планетой. Проще говоря, избавишь от искушения. Разве ты не этого хотела? — Если бы это было возможно — Древние давно бы уничтожили ее, — в голосе послышались нотки обреченности. — Но это не то, чего хочет Планета. — Чего же Она хочет? — Гармонии. — Айрис улыбнулась, словно заранее подготовила ответ. — Дело в том, что практически все во Вселенной подчиняется Закону Равновесия, и если уничтожить одну силу — вторая сразу перестанет существовать. Не будет ни Порядка, ни Хаоса. Ни Зла, ни Добра. Жизнь Планеты завязана на парных крайностях и, полагаю, Черная Материя — это пара к моей, Белой. По наитию девушка потрогала место, где хранила частичку наследия Древних, после чего порылась в карманах и достала монету. — Один гил? — Сефирот насмешливо прищурился. — Какая «богатенькая» цветочница! Вот теперь я шучу. — Да ну тебя! — Она состроила гримасу и, положив гил на раскрытую ладонь, продолжила: — Две крайности как две стороны монеты. Они всегда существуют вместе, и даже если сейчас ты видишь только одну… — Цетра демонстративно поменяла «орла» на «решку». — Другая сторона не может сама по себе исчезнуть. Постоянная Борьба идет рука об руку с абсолютным Смирением, Свет обитает во Тьме, Мир стоит спиной к Войне… — Я в курсе, Айрис. Что же она и впрямь его за дурака держит? Видно, рано он в ее объятия бросился и зря усомнился в известной истине, что с женщинами поаккуратнее надо — больно себе на уме. — Я в курсе, что ты в курсе. Просто хотела показать, что, несмотря на крайности, иногда случается… — Монетка полетела на гладкую поверхность тротуара, покрутилась на месте и остановилась на ребре. — Это называется «балансом». Редкое явление, но Планета стремится к равновесию сил. — Сейчас ты применила магию. — Да, но удерживается монетка без моего вмешательства. Баланс тоже часто приходится устанавливать «вручную». Так уж вышло, что на уступки эти крайности редко идут. Каждый хочет перетянуть одеяло на себя и доказать, что именно его позиция — правильная. Сефирот хмыкнул. — Речь уже не о монете. — Ты очень проницателен. Хохотнув, Айрис побрела дальше по мощеной дорожке в сторону детских площадок. — Если подумать… — Она села на качели и начала медленно раскачиваться. — Бедствие попало на Планету как раз в период Ее процветания, можно сказать «застоя» на условно-светлой стороне. Но баланса достигнуть не удалось — стороны, как у монетки, просто поменялись местами. А поскольку мы с тобой единственные прямые потомки этих двух сторон, то наше отношение друг к другу тоже состоит из крайностей — либо вечная ненависть, либо… Цетра осеклась, не решаясь договорить. Ну, еще бы. У него у самого язык бы не повернулся. — Твоей задачей было «перевернуть монетку»? — с показным равнодушием уточнил генерал. — Нет. Не совсем… — Она опять замялась. — Гайя хотела, чтобы я помогла тебе. Сказала, что ты… Что я пойму, если тебя узнаю. И, кажется, я поняла… когда поцеловала… Внутри бывшего героя все будто расцвело, заиграло, а где-то в области сердца затеплилось забытое ощущение радости. — Хм! И что же ты поняла? — Скорее, приняла. Тебя питает энергия Тьмы, от нее никуда не деться, но Тьма и Зло — разные понятия. Сама по себе Тьма нейтральна, как и Свет. Это всего лишь контраст, форма бытия. Раньше ты казался мне воплощением именно Зла, но сейчас я вижу, насколько ошибочным было мое первое впечатление. Уверена, рано или поздно ты загладишь свою вину и перед Планетой, и перед погибшими. — Думаешь, еще можно все исправить? — Можно, — немного помолчав, ответила цветочница. — Главное, не терять надежду. — Тогда найдем Материю и перенесем ее обратно в храм. Установим защиту, чтобы больше ни одна душа не вознамерилась «ранить» Планету. — Хорошая идея! — Айрис одобрительно покивала, и Сефирот растянул губы в подобии улыбки — вот уж никогда бы не подумал, что станет обсуждать с Цетрой планы на будущее. Однако факт оставался фактом: эта странная девчонка привнесла в его существование абсолютно новый смысл — пробудила чувства, которые он никогда не испытывал или испытывал, но забыл, выбросив из памяти за ненадобностью. Даже их обоюдные насмешки, шутки и колкости не воспринимались чем-то по-настоящему оскорбительным, а выплескивались в разговор, пожалуй, как дань своей природе — две крайности ведь. Одна и та же сила, только с разной вибрацией. Одна и та же суть, только под другим углом. Он мог размышлять об этом часами, но вести беседу об устройстве мира с той, о чьей расе он знал больше, чем о самом себе, оказалось сродни первому полету: сначала страшно и захватывает дух, потом свободно и плевать, взлетишь ты выше или разобьешься. — А с чего начнем поиски? Где ты ее в последний раз видел? Ну, в «прошлой жизни». — В Северном Кратере. Только никакой Материей там не пахнет. — Пожал плечами генерал. — По крайней мере, не в текущей реальности. Сопутствующие обстоятельства не сложились. — Да уж, — заключила Цетра, переваривая услышанное. — Задача не из легких. О Черной Материи мало что известно, до твоего появления она вообще считалась мифом. Нам бы хоть малейшую зацепку получить. Что будем делать? Мужчина мрачно усмехнулся, затем отвернулся и без всякой эмоциональной окраски сказал: — Для начала отправимся туда, откуда начался мой первый кошмар… В Нибельхейм. Чувствую, там зацепка.***
Достигнуть пункта назначения привычным способом не получилось. Что-то блокировало магию Сефирота, порталы не работали. Ближайшей точкой, куда ему удалось переместиться, стала нибельская равнина. — Не понимаю, — слетело с уст генерала после ифрит-его-знает-какой попытки. — Нибельхейм как будто окружен барьером. Кто на такое способен? Он швырнул несколько разрушительных сгустков, но все они разбились о незримый купол над поселком. Чудеса… Или, может, Гайя боится, что Черная Материя снимет печать Цетры? Да, такой вариант нельзя исключать, но ведь и Сефирот уже не тот потерянный мальчишка. Он стал сильнее — это во-первых, знания возможного будущего вернули контроль над собой — это во-вторых, и голос в голове он научился игнорировать — в-третьих. К тому же, пока Цетра рядом — «мать» молчала в тряпочку; Сефирот не понимал почему, однако видел прямую связь между Дженовой и Гайей, поскольку Айрис тоже жаловалась, что в его присутствии слышит только тишину… Право же, не так уж и плохо! Тишина — настоящее богатство для измученного сознания. — Нет! Стой! — неожиданно вскрикнула Айрис, когда он снова ударил, и попыталась схватить его за рукав. — Мне кажется, нам не нужно… — Жить надоело? — прохрипел генерал, отдирая ее от себя. — Отойди! Или хочешь, чтобы отдачей откинуло? — Но здесь что-то не так! — Она мигом встала на дыбы. — Что-то неправильно! Я чувствую! Туда нельзя! — Я тоже чувствую — для меня приглашение. Поэтому будь добра… — Сефирот махнул рукой, жестом веля ей отойти подальше. — Там пока постой. Здесь — моя стихия. — Э-эй! С каких это пор ты включил командира? — Я его и не выключал, просто оценивал твои способности. — И как? Оценил? — бросила Цетра, нахмурившись. — Оценил. Теперь оценивай мои. Тревога на лице Айрис стала заметнее, она что-то недоговаривала, но Сефирот был слишком занят и увлечен, чтобы обращать внимание на ее причуды. Раз от него поставили защиту — значит он пришел по адресу, и опускать руки из-за одной маленькой неудачи точно не собирался. Любую защиту можно сломать, если найти место, где завязывается узел энергий. Сефирот устанавливал барьеры не раз, а потому знал, что сила чаще всего распределяется неравномерно — где-то больше, где-то меньше, и рано или поздно он найдет уязвимость, создаст в обороне пролом. Это почти то же самое, что и проникнуть в чужое сознание — все до боли знакомо, только плоскость иная. Какое-то время генерал скрупулезно исследовал купол: атаковал то с севера, то с юга, то вовсе взмывал в небо и бил свысока. В народе говорят «вода и камень точит», так и тут — искомая червоточина поманила трепетной волной; атака прошла сквозь препятствие и достигла земли, поднимая столбы пыли. Довольный собой, Сефирот не мог не покоситься на Цетру. Он хотел, чтобы она видела, как нерушимое рушится перед ним, как расступаются холмы, высыхают непроходимые болота, а деревья сгибаются в поклонах. Он хотел увидеть ее восхищение, а не банальное сожаление. — Смотри внимательно, Айрис. — Дождавшись, когда девушка встретится с ним взглядом, Сефирот ударил клинком, пронзая барьер и с наслаждением вдыхая разлетевшийся запах озона. Вот только в глазах цветочницы блеснул вовсе не восторг, даже не страх. Все случилось слишком быстро. От поплывшей реальности мозг успел оторвать лишь вспышку бледно-зеленого света, а потом — темнота, знакомое «очнись»… Необычное тепло растеклось внутри головы, обволакивая приятной негой воспоминания. Видно, хорошо его приложило. Сопротивление в последнюю секунду отбросило к Ифриту на кулички, вернув «матери» голос. Перестарался с демонстрацией. Но так хотелось взять реванш хотя бы перед самим собой, а то словно совсем оробел. На Клауда бочку катит, а со своей неловкостью справиться не может. Точно древняя магия околдовала! «Очнись!» — прозвучало настойчиво и агрессивно. В голосе Дженовы всегда присутствовало что-то неспокойное, властное, жестокое… «Не надо, мама… Не буди…» — Тело не слушалось; сознание отчаянно хваталось за ускользающие образы. За надежду, пустившую корни в небьющемся сердце. «Очнись!» И его неживые глаза распахнулись.