Белобрысый купидон

      — Слышал новость? — Чимин заваливается спиной на каремат возле мультистанции, на которой Чонгук прокачивает грудные мышцы, и подкладывает руки под голову.       — Не слышал, — на выдохе отвечает Гук, сведя руки перед грудью.       — Ты что? Серьезно? Да весь город только об этом и гудит! В школе такой кипиш подняли!       — У меня сегодня уроков не было, — снова выдыхая, отвечает Чон, не сбавляя при этом темп упражнений.       — Когда большая игра?       — Завтра, — бросает Чонгук, закончив последний подход, и направляется в дальний угол зала на беговую дорожку. После силовых ему просто необходимо расслабить натруженные мышцы, а ничто не действует на него лучше, чем бег. В идеале, конечно, километров десять вдоль набережной, чтобы соленый бриз бил в лицо, а крики чаек перемежались с биением собственного сердца. Но учитывая промозглую февральскую погоду, он предпочтет, пожалуй, зал.       — Так вот, про новость! — вновь возбуждается Чимин, вставая на беговую дорожку перед Чонгуком лицом к нему. — Тэхён в городе!       Гук устанавливает параметры тренировки и запускает тренажер. Перебирает ногами сначала неторопливо, постепенно набирая темп. Чимин шагает вместе с ним, только задом наперед, пока дорожка не начинает двигаться быстрее. Тогда парень просто виснет на поручнях, поджав ноги, и мотает головой из стороны в сторону, копируя Чонгука.       — Ты слышал меня? Тэхён в городе!       — Понятия не имею, кто это такой, — бросает Гук и поворачивает регулятор скорости практически на максимум.       Чимин кое-как выбирается с тренажера, но уходить не спешит.       — Я слышал, что он приехал на целый месяц, вроде на каникулы.       — А мне какое дело? Хоть на всю жизнь. Я все равно сразу после выпускного лечу в Токио, — в такт своим быстрым шагам отвечает Чон.       — Решил все-таки? — немного разочарованно тянет Чимин, усаживаясь по-турецки прямо на пол, и увлеченно следит за быстрыми движениями мощных ног Чонгука. — Ты же вроде собирался подумать насчет Сеула.       — А что мне в Сеуле делать — сидеть на скамье запасных? Там команда уже набрана.       — Ну можно просто учиться в университете, устраивать попойки, трахаться с классными парнями.       — Ох, услышал бы тебя сейчас Юнги, — фыркает Гук.       — Вот только не вздумай ему доложить. Никогда больше не стану помогать тебе с гардеробом.       — Напугал, — бросает Чон.       — Ну Гук-и, — тянет Чимин, поднимаясь и становясь как раз напротив друга. — Поехали в Сеул вместе. Пожалуйста!       Чон тянется и выворачивает регулятор скорости на минимум, постепенно замедляется вместе с полотном дорожки, пока не переходит на шаг и, наконец, не останавливается.       — Серьезно, Чимин-и, что я там буду делать? Смотреть, как вам с Юнги хорошо, и завидовать белой завистью? Вы будете жить вместе, а мне придется или ютиться в общаге, или снимать квартиру с каким-нибудь мудаком, который станет мне мозг выносить.       — А в Токио что? Лучше, хочешь сказать? — зло бросает Чимин.       — Лучше, — кивает Гук, а про себя добавляет: «По крайней мере, потому что там нет мудака Ким Тэхёна».       За минувшие три года он так и не смог забыть ту ночь, единственную, которая у них была. Самую лучшую и незабываемую. Ту, которая стала для Чонгука эталоном. Такой за все три года больше не было.       Может, потому что Чонгук никогда больше не находился снизу. Лишь Тэхёну было позволено касаться его везде. Только перед Тэ Чонгук без стеснения открывался нараспашку и душой, и телом. И только с Тэхёном получал такое несравненное удовольствие. С другими все не так. С другими пресно. С другими скучно. С другими однообразно.       Первые месяцы после отъезда Тэхёна в Сеул Чонгук ждал. Ждал звонка, сообщения, электронного письма. Да хоть бы почтового голубя! Плевать. Хоть слово, хоть один гребаный смайлик.       Но шли месяцы, а никакого известия не приходило. Одно большое ничто. Чонгук пытался звонить, но Тэ сменил номер. Следил за Кимом в соцсетях, но последний пост в инстаграме датировался выпускным вечером, где с фотографии на Чонгука смотрели он сам пятнадцатилетний и улыбающийся своим фирменным прямоугольником Ким Тэхён, обнимающий Гука за шею и демонстрирующий «V» указательным и средним пальцами.       В итоге Чонгук впал в депрессию. Сколько раз он услышал: «А я ведь предупреждал!» от Хосока, который часто приезжал на выходные из Ульсана, где учился на экономическом факультете. В Сеул он так и не поступил, зато получил стипендию в хорошем ВУЗе поблизости от дома благодаря своим спортивным заслугам и тут же был зачислен в команду университета со всеми вытекающими отсюда привилегиями.       Он и ругал брата, и уговаривал, и даже пытался знакомить его с разными парнями и девушками — все без толку. Чонгук страдал по Ким Тэхёну. Ревел по ночам, утыкаясь носом в подушку, потом с опухшими глазами шел на уроки, присутствовал на них, пребывая словно в анабиозе, и возвращался домой, чтобы вечером рухнуть лицом в подушку и снова реветь.       Через полгода Чимину надоело стоять в стороне и наблюдать, как друг усыхает и медленно рассыпается на части. Тогда он чуть ли не силком вытащил его в клуб и напоил до бессознательного состояния. Ну почти бессознательного. По крайней мере, сил на то, чтобы оттрахать симпатичного паренька в кабинке туалета, у Чонгука хватило.       Вот как раз с того вечера Чон и начал оживать. Вернулся к тренировкам в зале, а с началом нового семестра записался в команду по американскому футболу, где уже к концу сезона вырвался на лидирующие позиции. Его популярность в школе и за ее пределами росла как на дрожжах. Вокруг вились красивые девушки и парни, надеясь на внимание со стороны красавчика Чонгука, и он щедро одаривал этим самым вниманием всех желающих. Насколько хватало его сил. А сил в нем скопилось много. Как и злости. Он ни с кем не встречался больше одного раза. Если удавалось развести на секс — хорошо. Если нет — тоже неплохо. Чонгук знал, что на следующий день обязательно найдется кто-нибудь другой, более сговорчивый.       Расходился с партнерами он так же легко, как и сходился. Будто мстил всем и каждому за то, что когда-то бросили его самого, и получал от этого извращенное удовольствие. Правда, в последние месяцы Гук немного угомонился, уже не так резво прыгал из одной постели в другую. Видимо, подготовка к экзаменам отнимала слишком много сил. Зато сдал он практически на максимальный балл, а потому мог выбрать любой университет Кореи. Особенно учитывая его спортивные заслуги.       Однако единственным желанием оставалось сбежать из этой страны, чтобы даже не ждать, что когда-нибудь встретится с Ким Тэхёном.       И вот когда осталось всего несколько дней до отъезда, когда билеты на самолет до Токио уже покоились в кармане чемодана, этот засранец Ким Тэхён решил вернуться в Пусан.       Как прожить эти несколько дней и не столкнуться лицом к лицу со своим личным демоном, Чонгук просто не представляет.       Ночь перед финальной игрой Гук почти не спит. Приезжает к месту сбора команды с головной болью и опухшим от недосыпа лицом, получает нагоняй от тренера и подбадривающие смешки от коллег по команде, которые решают, что Гук-и всю ночь принимал активное участие в оргии.       На поле выходит в отвратительном настроении. Злость и гнев рвутся наружу, и это, как ни странно, играет на руку команде. Они побеждают с весомым отрывом и ликуют.       Отпраздновать великую победу решают у Чонгука дома — традиция, перекочевавшая еще со времен спортивного прошлого Хосока. Родители тактично удаляются, а Чимин получает ответственное поручение приготовить все необходимое к приезду победителей, потому как на матч ехать отказывается. Утренним рейсом в Пусан прилетает Юнги, и не встретить любимого, с которым не виделся целых два месяца, Чимин не имеет никакого морального права.       К месту вечеринки подкатывают всей командой, включая чирлидерш, прямо на автобусе. И шумной компанией вваливаются в дом. Чонгук входит последним, с трудом подавляя неприятное предчувствие, и сразу же рыщет взглядом по разномастным макушкам в поисках одной-единственной, которая, если уж и суждено случиться неприятностям, станет неизменной их причиной.       Чимин обнаруживается за барной стойкой в компании Юнги. Оба торопливо разливают горячительное по стаканам и раздают их победителям сезона.       — Гук-и, малыш! — с несвойственным для себя радостным воплем Мин Юнги срывается с места и бросается к Чонгуку, раскрыв объятия.       Младший растерянно обнимает Юна в ответ, подозрительно косясь на Чимина.       — С приездом, — Гук пытается быть приветливым.       — Хосока видел уже? — спрашивает Мин, на что получает удивленный взгляд.       — Я вообще понятия не имел, что он приезжает, — фыркает Гук и бегает взглядом уже в поисках брата, по которому скучал безумно.       Со дня отъезда Тэхёна в Сеул отношения между Чонами изменились кардинально и до сегодняшнего дня такими и оставались. Гук обнаруживает Хоби в объятиях милой блондинки из команды чирлидерш, которая тут же оказывается не у дел, стоит Чонгуку появиться в поле зрения брата. Хотя после жарких объятий и приветствий Хосок возвращается к девушке.       — Налей мне чего-нибудь, — просит Чонгук, устало опускаясь на стул возле барной стойки.       Чимин будто бы только этого и ждет. Вытаскивает из-под стойки большой стакан, наполненный сомнительного вида жидкостью.       — Что за херня? — интересуется Чонгук, но все же выпивает коктейль залпом. Вкус ему кажется смутно знакомым, но он предпочитает не вникать в ситуацию. Просто хочется послать все к чертям и оторваться по полной.       — Кстати, там тебе посылка пришла. Я отнес в твою комнату.       — Что за посылка? — недоверчиво тянет Гук, искоса поглядывая на друга. Он вроде ничего не ждет.       — Понятия не имею, — отнекивается Чимин, продолжая колдовать над напитками. — Принес курьер, я ее принял и утащил наверх. Конец истории.       — Ладно, завтра посмотрю.       — А вдруг это что-то важное? — Пак вцепляется пальцами в запястье друга.       — Послушай, Чим, я чертовски устал, не выспался, зол на весь мир. Как думаешь, есть нечто настолько важное, чтобы я бросил все и помчался наверх?       Чонгук даже не ждет ответа на свой исключительно риторический вопрос. Вместо этого хватает очередной стакан с коктейлем и ведет взглядом по комнате в поисках интересного объекта. И находит его в лице симпатичного паренька, чьи синие волосы выделяются ярким пятном.       — Этот, кажется, в запасе, — тянет Гук, кивая в сторону парнишки. — Первоклассник, а значит, свежачок.       — Эй, Гук-и, на твоем месте я не стал бы этого делать, — предупреждает Чимин, тревожно поглядывая на Чонгука.       — Да, но ты не на моём месте, дружище, — отвечает Чон, уже полностью поглощенный созерцанием свежего тела. Ему срочно нужно избавиться от наваждения по имени Ким Тэхён, которое уже везде мерещится.       Парень подходит к синеволосому чуду, глядящему на чемпиона восхищенным взглядом, обнимает того за шею и шепчет недвусмысленное предложение подняться наверх и немного расслабиться.       — Ты уверен, что все сделал правильно, гребаный купидон? — со смешком интересуется Юнги, обнимая Чимина за талию и утыкаясь носом в белобрысый затылок.       — Почти, — смущается Чим, подозревая, что все пройдет не настолько гладко, как он рассчитывал.       На пороге комнаты Чонгук замирает, наткнувшись взглядом на того самого, чье имя произносить вслух не желает. А потому просто сильнее прижимает к себе новичка и давит:       — Какого хуя ты тут делаешь?       — И тебе привет, Гук-и, — тянет Тэхён, недовольно поглядывая на синеволосое чудовище, липнущее к Чонгуку как репей.       — Съебись отсюда, — рявкает Гук.       Но Тэхён и не думает двигаться с места. Во все глаза смотрит на Чонгука, изменившегося за последние три года до неузнаваемости. Тощий пятнадцатилетний шкет вымахал в детину выше самого Тэхёна ростом, раздался в плечах, накачал такие ручищи и ляжки, что одежда на нем так и норовит расползтись по швам.       — Что вылупился? — зло шипит Чонгук, засовывая руки в карманы джинсов, дабы не наброситься с кулаками и не стереть эту уродскую улыбку с лица Тэхёна, которое стало еще красивее.       — Оставьте нас, пожалуйста, молодой человек, — в изысканной супервежливой манере обращается Тэ к синеволосому пареньку, который тут же скрывается за дверью, поняв, что сегодня ему ничего не обломится.       — И какого хуя ты распоряжаешься в моём доме?       — Ну что же ты, Гук-и, — тянет Тэхён. — Я столько вынес, готовился, а ты…       — Да похуй мне, что ты… — начинает было Чонгук, но осекается на полуслове. Брови его удивленно ползут наверх от осознания услышанного. — Скажи, что ты прошел все семь кругов ада от Пак Чимина.       — Скажем так, — облизнув нижнюю губу, полушепотом произносит Тэхён, подходя вплотную к Гуку. — Уверен, что к тебе он был более добр. Все же я заслужил наказание.       Сердце в груди Чона дергается и замирает, прежде чем понестись вскачь с твердым намерением пробить грудную клетку.       — Я хочу увидеть это, — шепчет Чонгук, все еще не решаясь прикоснуться к Тэхёну, боясь, что тот растворится в воздухе, словно чертов мираж.       — Только после того как скажешь, что простил мне мой трусливый побег.       — Обязательно, — усмехается Гук. — Как только услышу, как сильно ты влюблен в меня.       — Слишком давно и безнадежно, — спокойно признается Тэхён, будто только этого и ждал последние три года.