The King's Dancer | Танцор Короля

На следующий день стало ясно, что матрас для Хуа Чэна не подходит, чего и ожидал Се Лянь. Он думал о том, что можно сделать, чтобы помочь альфе, но дело было в том, что гон — не лучшее время для экспериментов. Альфы, как правило, были раздражительными, ворчливыми и нетерпеливыми, поэтому не было шанса для ошибок, что вчерашний день довольно болезненно доказал ему. У Се Ляня просто не было опыта, который он мог бы предложить Хуа Чэну; он лишь однажды позаботился о себе подобным образом, и сомневался, что рукоблудия будет достаточно, чтобы альфа развязал свой узел. Но глядя на то, как Сань Лан пыхтит и ничего не может добиться, несмотря на все большее изнеможение от попыток с матрасом, он решил, что попробовать стоит. — Сань Лан, — начал Се Лянь, не в силах больше бесполезно стоять в стороне. — Это хоть как-то помогает? Хуа Чэн еще глубже зарылся головой в грудь Се Ляня, отказываясь отвечать. Омега воспринял это как «нет». — Должен ли я… Ты позволишь мне… помочь? — нервно спросил он. Как и ожидалось, Хуа Чэн напрягся и покачал головой. — Почему нет? — втупую поинтересовался. Король только крепче обнял его, и бывший принц смог догадаться. — Потому что ты беспокоишься обо мне? Хуа Чэн кивнул. — Но я только что предложил… Хуа Чэн оставался неподвижным, желание и совесть, вероятно, вели войну друг против друга в его голове. — Я… я буду осторожен, — бесполезно пообещал он. Учитывая то, как мужчина обращался с матрасом, «осторожность», скорее всего, даже не помогла бы. Потребовалось еще немного уговоров, но в конце концов Хуа Чэн перевернулся на спину, не встречаясь с чужим взглядом. Халат, который все еще был обернут вокруг него, значительно ослаб с предыдущего дня, и Се Лянь без труда освободил свои руки. После чего придвинулся ближе к альфе и прижался к нему, поглаживая по груди, пытаясь успокоить не только его, но и себя, пока тот не расслабился настолько, что снова обнял омегу. Посчитав это успехом, Се Лянь позволил своей руке опуститься ниже, пока она не наткнулась на основание довольно… внушительных размеров… гениталий Сань Лана. Как только это произошло, бывший принц как можно громче начал произносить в голове сутру этики. Се Лянь проглотил свои нервы. Он никогда не делал этого с другими людьми, только один раз с самим собой, поэтому сейчас невероятно нервничал, боясь ошибиться. Хотя логическая сторона мозга подсказывала ему, что на данный момент, если он постарается, Хуа Чэну будет все равно, даже если он все испортит. Надеюсь. В любом случае, ему потребовалось немало духа, чтобы обхватить основание рукой. Сделав это, он понял, что она слишком мала, затем чтобы взять полностью, и почувствовал себя еще более взволнованным; он даже испортил свое чтение. Пытаясь успокоиться, сделал паузу и затем снова начал читать. Хуа Чэн дрожал под ним, несомненно, пытаясь не кинуть Се Ляня на спину и добиться своего. Тогда омега поднапрягся и погладил по всей длине, заставляя себя не быть слишком нежным, ведь мужчине сейчас нужно было не это. Он двигал рукой быстрее, чем раньше, когда дрочил себе, но, похоже, это было правильное решение, потому что альфа зарычал в груди и начал двигать бедрами в такт движениям чужой руки. В конце концов, рука Се Ляня устала, и он сел, чтобы использовать другую, хотя решил, что какое-то время может делать это двумя, чтобы полностью обхватить член. Так он и поступил. Однако кто бы мог подумать, что именно это поможет Хуа Чэну дойти до предела? Пока альфа испытывал оргазм, Се Лянь держал руки вокруг растущего узла у основания, удивляясь, что это сработало до такой степени. Однако теперь, когда узел развязался, он не осмелился убрать руки. В конце концов, он никогда не слышал о подобной ситуации и не знал, какой вред, психический или физический, может нанести альфе внезапная потеря того, в чем он завязан. Хуа Чэн, очевидно, не мог ничего сказать, но поскольку он не отстранил Се Ляня от своего члена, а начал гладить его спину, омега был вынужден действовать осторожно. Се Лянь не знал, сколько времени прошло, пока узел снова развязался, но когда это произошло, на улице уже стемнело. Он убрал руки, только когда член альфы снова стал мягким, слишком боясь рисковать, но как только омега это сделал, мужчина притянул его к себе, крепко обняв, а затем перевернул их, пока Се Лянь не оказался на спине. Хуа Чэн долго обнимал омегу, а потом снова начал его обнюхивать, урча и мурлыкая без остановки. Это вызвало у Се Ляня чувство немой гордости за себя. Он не так уж много сделал для того, чтобы помочь альфе во время гона, но, видимо, то немногое, что сделал, он сделал хорошо, даже несмотря на то, что это был его первый раз. В конце концов, они оба заснули в обнимку. В последний день гона Хуа Чэна Се Лянь проснулся от того, что альфа нюхал его. Вздыхая, он потакал ему, хотя, честно говоря, с нетерпением ждал окончания гона. Это действительно сильно его напрягало. Их обоих, правда. По крайней мере, Хуа Чэн теперь выглядел гораздо более спокойным. Поэтому Се Лянь решил, что поступил правильно, настояв на том, чтобы Хуа Чэн развязал узел. На самом деле Хуа Чэн так расслабился, что уснул еще до полудня, прямо на Се Ляне. Это было почти преступно лениво, но он также чувствовал некоторое облегчение от того, что ему удалось отдохнуть от постоянных прикосновений. Его шея была довольно нежной из-за того внимания, которое получала. Но учитывая время и то, как долго Хуа Чэн собирался проспать, вполне возможно, что к моменту пробуждения он будет в норме. Се Лянь очень на это надеялся. И в этот раз все произошло именно так. Однако Хуа Чэн выглядел до крайности изумленным, когда проснулся на Се Ляне, голый, а омега все еще был закутан в свой халат. — Г-гэгэ? Как так получилось… Почему ты здесь? — спросил он, поспешно слезая с Се Ляня и садясь рядом с ним. Се Лянь потер лоб, не зная, с чего начать. — Я пошел за тобой сюда, чтобы объяснить, что не боюсь тебя, но… все пошло не по плану… — Если ты не боялся меня, тогда почему от тебя исходил запах ужаса? — спросил Хуа Чэн, и было очевидно, что он не совсем верит Се Ляню. Се Лянь уже собирался ответить на его вопрос, как вдруг все краски исчезли с лица Хуа Чэна, и он выглядел так, будто его вот-вот стошнит. — Я тебе… тебе что-нибудь сделал? Почему ты не надел собственные одежды?! Я… — Нет! Сань Лан, ты ничего не сделал! Ты был исключительно хорошим альфой, клянусь. Пожалуйста, успокойся, — прервал его Се Лянь, подумав, что королю действительно сейчас станет плохо. — Я расскажу тебе все, что произошло, — продолжил он и приступил к делу. Когда он закончил рассказывать о последних нескольких днях, у Хуа Чэна было довольно сложное выражение лица. — Тебе не следовало приходить сюда, гэгэ. Я мог все испортить, — мягко укорил его Хуа Чэн. — Но ты этого не сделал. Это я подверг тебя ненужному стрессу, так что… я… ну, думаю, мне действительно не стоило приходить сюда. Но я просто хотел помочь тебе. И не мог вынести… — не мог вынести мысли о том, что вместо меня это сделает кто-то другой. Но у него не хватило смелости сказать это. — Мне жаль. Я просто устроил беспорядок, придя сюда. Хуа Чэн покачал головой, улыбаясь: — Уверен, я был счастлив, что ты был рядом со мной во время гона. Я просто надеюсь, что ты… надеюсь, что ты не чувствовал себя вынужденным… помочь мне так, как ты это сделал, — сказал он и не смог встретиться с чужим взглядом. Се Лянь на мгновение собрался с духом, прежде чем ответить. — Я не чувствовал себя вынужденным. Я… я просто не был уверен, что… протрезвев, ты будешь против… против меня… ну, ты понимаешь, — заикаясь, пролепетал Се Лянь и покраснел, спрятав лицо в ладонях. — Гэгэ, — вздохнул Хуа Чэн. — Трезвый я всегда буду чувствовать себя польщенным, когда гэгэ соизволит прикоснуться ко мне так, как ему заблагорассудится, — в его голосе не было даже намека на иронию или сарказм! Хуа Чэн говорил слишком искренне! Се Лянь не мог с этим смириться и заскулил, повернувшись на бок, чтобы лечь спиной к Хуа Чэну. Король посмеялся над его выходкой. — Гэгэ… Я пойду приму ванну. Я буду очень рад, если ты все еще будешь здесь, когда я вернусь, — сказал он тихо… почти… нежно. Все тело Се Ляня задрожало от этого тона. — Я буду здесь, — так же тихо сказал он, но не смог встретиться с чужим взглядом. Хуа Чэн хмыкнул и натянул одеяло на Се Ляня, уложив его как следует, после чего быстро, но нежно поцеловал в висок и ушел, пройдя в соседнюю ванную комнату. Се Лянь старался этого не делать, но он не мог не подглядывать за подтянутой задницей Хуа Чэна. Но, увидев ее, он понял, каким извращенцем был, и со стыдом спрятал голову под одеяло. Да что с ним такое?! Он только ненадолго прервал чтение сутры, а уже такой?! Сегодня ему придется серьезно заняться медитацией. Чтобы отвлечься, Се Лянь вернулся мыслями к более важным вопросам, с которыми он столкнулся во время гона Хуа Чэна. Самое главное… Почему он не испугался по-настоящему, когда Хуа Чэн стал диким? Он был напряжен, в какой-то степени напуган, но определенно не был готов заняться этим с альфой в тот момент, и не думал, что будет готов еще долгое время. Но… в такой ситуации… как он мог не испугаться реальности ситуации настолько, чтобы представить себе альтернативный сценарий? В глубине души Се Лянь уже знал ответ, но также понимал, что пока не готов встретиться с ним лицом к лицу. Поэтому вместо этого он попытался сосредоточиться на другом вопросе. Как будут развиваться их отношения дальше? Он не утаил ни одной информации, когда рассказывал Хуа Чэну о том, что произошло во время гона, даже то, что он прикасался к нему… там… а Сань Лан не дал ни малейшего намека на то, каковы его чувства по этому поводу. Ну, кроме того, что он сказал сейчас, но Се Лянь все еще не был уверен, насколько серьезно он должен к этому относиться. Очевидно, что омега поступил так, как требовала ситуация, и Хуа Чэн знал об этом. Однако, это не отменяло того факта, что это произошло, и Се Лянь никогда не слышал, чтобы друзья трогали друг друга в таких местах. Поведение Хуа Чэна можно объяснить тем, что во время гона у него возобладали инстинкты, и он вообще не думал, но что касается Се Ляня? Это было осознанное решение, вызванное не только желанием помочь, но и, если быть до конца честным с самим собой, желанием прикоснуться. Как он должен был объяснить это королю? Се Лянь обычно был сторонником честного разговора обо всем, но он подумал, что, возможно, только в этот раз, это был секрет, который он хотел бы унести с собой в могилу. Ведь не будет же он лгать, если просто промолчит о том, что хотел прикоснуться к Сань Лану? Тем не менее, Се Лянь не был глупцом, он прекрасно помнил подслушанную информацию о том, что Хуа Чэн звал его. Это действительно было не лишено смысла, если спаривающийся альфа желал общества конкретного омеги, Се Лянь прекрасно знал об этом. Но даже если он и знал об этом, это не меняло того факта, что они все еще едва знали друг друга! Как вообще можно было так привязаться друг к другу за такой короткий промежуток времени? Се Лянь не мог этого понять, он никогда не испытывал ничего подобного, и не знал, как справиться со своими непонятными чувствами — привязанностью, желанием, нерешительностью и страхом оказаться похожим на своих родителей. В конце концов, он просто поддался чувству подавленности и выкинул все эти мысли из головы. Может быть, все само собой встанет на свои места, а он без всякой причины доводит себя до безумия. Однако прояснить мысли оказалось не так-то просто, и он надеялся, что Хуа Чэн скоро вернется к нему. По крайней мере, тогда он сможет достаточно отвлечься.