related

Яркое солнце пробивалось сквозь бежевые занавески. Птицы за приоткрытым окошком радостно чирикали и пели, сидя на ветвях сакуры. Паймон мельтишила около кровати путешествинницы, задорно подпевая птичкам за окном, стараясь разбудить как можно мягче и бережнее. Люмин же что-то недовольно, сонно бурчала, открещиваясь от пробуждения правдами и не правдами. — Ну же, путешествинница! У нас сегодня сто-о-олько планов! Нам нужно к статуе Сёгуна, Тома же рассказывал план! - малышка сделала кувырок в воздухе, шире улыбнулась и завела руки за спину. С шумным вздохом девушка все же поднялась и села на кровати, потирая едва приоткрытые глаза, что были выделены яркими синяками. Кивнув, она слабо улыбнулась, вытягивая руки к потолку, и сказала: — Спасибо, что разбудила, Паймон, - тихо и хрипловато проговорила Люмин, и рывком встала с кровати, на носочках ступая в ванную. — Я буду молиться Томе, если он постирал мои вещи! Как только дверь в ванную была закрыта, Люмин тяжело упёрлась в раковину руками, устало разглядывая, будто не себя в отражении: растрёпанные волосы, темные круги под глазами, в разы более бледная и тусклая кожа. Некогда золотистого цвета заката радужка стала мутнее, а скулы стали слишком сильно выделяться. Раздражённо мотнув головой, девушка плеснула холодной водой в лицо, и, вновь вздохнув, прошла на середину комнатки. Сделав пару упражнений и сходив в душ, девушка наконец вышла из ванной и вернулась в спальню, улыбаясь чистым вещам, что ярко пахли порошком и чем-то сладким. Наспех одевшись, Люмин призвала меч и, удостоверившись в его остроте и чистоте, вышла на улицу. Прикрыв глаза, от слишком яркого солнца, она медленным шагом направилась к назначенному Противостоянием месту, рассматривая людей, не особо стараясь запомнить их лица или уловить хоть что-то важное из их разговоров. Она просто шла, чувствуя на подрагивающих пальцах напряжение столь вольного элемента, как Электро. Стоило ещё потренироваться в его использовании, однако Люмин явно сейчас было не до этого. То ли злость, то ли неуправляемая печаль одолевали девушку, на давая не то что бы думать здраво, а вообще, хоть несколько адекватно. Только поднявшись к статуе с глазами, Люмин ощутила разряд электричества, что прошелся по всему телу, заставляя с тихим вскриком свалиться на колени, судорожно схватившись за левый глаз, что сейчас искрил фиолетовым огнем, пуская в разные стороны, ломающиеся по пути, молнии. Из глотки девушки вырвался судорожный то ли всхлип, то ли очередной вскрик. Заставив себя поднять взгляд нормально функционировавшего глаза, девушка с шоком заметила Тому, связанного, сидящего меж двух солдат сёгуната, пред Сёгуном, что сейчас величественно стояла, сжимая в руках копьё. Женщина вытянула руку в сторону Томы... Его глаз бога судорожно затрясся на креплении, вскоре срываясь с него, стремительно направляясь в руки Сёгуна. С тихим скулежем, что перешёл в отчаянный крик, девушка поднялась с колен на ватных ногах, и рванула к летящему глазу бога. Сжав его в ладони, Люмин призвала меч и, не оборачиваясь на Тому, кинула ему пойманную вещь, не особо задумываясь о том, сможет ли парень его поймать. Земля рывком ушла из под ног, заставляя девушку вновь свалиться на колени, уперевшись в меч, воткнутый в песок. Жадно глотая воздух, Люмин вновь ощутила разряды электричества, что, казалось, разрывали ее изнутри. Девушка громко закричала, цепляясь за лицо. Продолжая уже хрипеть от крика, путешествинница опустила голову, вслушиваясь как звонкую тишину разрывает ее голос и медленные, неторопливые шаги по песку. — Так это ты, странница, что решила бросить вызов богам и их вечности?