Your Family and You / Твоя Семья и Ты

      — Знаешь, ты невероятно раздражающий, но в то же время невероятно интересный человек.       Оторвав взгляд от козлят, которых я пытался обнять, я увидел кобылу, прислонившуюся к деревянному забору. Я открыл рот, чтобы позвать её, но козлёнок в моих руках громко заблеял, прежде чем ударить меня головой в живот. Дыхание покинуло мои лёгкие, и, застонав от боли, я рухнул на спину. Малыш ускакал, высоко подняв голову.       — Ты поверишь мне, когда я скажу, что, увидев это, я почувствовала себя немного лучше? — спросила кобыла с ноткой смеха в голосе.       — Неблагодарные маленькие засранцы, — простонал я, принимая сидячее положение. Положив руки на колени, я уставился на удаляющихся козлят. Они сгруппировались вокруг своей матери, которая была одета в чёрное оперное платье с блёстками и как раз прихорашивала свои рожки.       — Бееее, — выстрелил в ответ тот, кто боднул меня.       Я показал ему средний палец.       — Ещё раз так выразишься, и я тебе рога выверну.       Малыш фыркнул, но больше не издавал никаких звуков, вместо этого забившись под платье матери. Ворча про себя, я поднялся на ноги и отряхнулся, прежде чем снова повернуться к кобыле.       — Прости, но что ты здесь делаешь? Детский зоопарк откроется только через час или около того. Клиенты ещё не должны быть внутри. Животные ещё не одеты должным образом, а Флаттершай будет очень разочарована, если они не будут выглядеть наилучшим образом для посетителей.       Кобыла бросила на меня ошеломлённый взгляд, прежде чем ее глаза сузились.       — Ты это серьёзно, не так ли?       — Конечно, да, — сказал я. — Посетителям нельзя находиться в зоопарке в нерабочее время.       — Ты правда ничего не помнишь?       — Ты меня за идиота держишь? — спросила я, упирая руки в боки. Движение надо мной привлекло мое внимание, и я поднял глаза как раз вовремя, чтобы пригнуться, когда мимо пролетела группа свиней в лётных очках на головах и маленьких накидках на спинах. Они облетели местность один раз, прежде чем взлететь к загону, где кучка цыплят формировала большую пирамиду яиц, в то время как утки подбадривали их.       — Значит, не помнишь, — пробормотала кобыла себе под нос, снова привлекая моё внимание к себе. Тяжело вздохнув, она покачала головой. — Посмотри на меня. Вот реально посмотри на меня. Ты меня вообще не помнишь?       Моргая, я быстро оглядел кобылу. Её шерсть была тёмно-розового цвета — почти сангрия — с более светлыми фиолетовыми веснушками на щеках, шее и груди. Коротко подстриженная грива из ярко-розовых волос свисала вниз перед парой пронзительных голубых глаз. Крылья, похожие на крылья летучей мыши, того же цвета, что и её грива, торчали из её плеч. Изучив её ещё несколько секунд, я покачал головой.       — Нет. То есть не совсем.       — Конечно, нет, — цыкнула кобыла.       Взмахнув крыльями, она перепрыгнула через забор. Когда она направилась ко мне, я был сбит с толку её странной походкой. Её передние копыта двигались нормально, но задняя часть подпрыгивала при каждом шаге, как будто она прыгала. Когда она подошла ближе, причина странного движения стала до боли ясна — у неё отсутствовала задняя правая нога. Огромный шрам покрывал то место, где должна была находиться конечность.       — Несмотря на то, что мы уже проходили через это несколько раз, давай попробуем ещё раз, — сказала она, останавливаясь передо мной. Расправив крыло, она отвесила мне небольшой полупоклон. — Меня зовут Лаш Найт. Её Королевское Высочество, Принцесса Луна проинструктировала меня помочь тебе справиться с вашими кошмарами.       — Какие кошмары? — спросил я.       — Кошмары, которые тебе снятся время от времени в течение последних нескольких недель, — ответила кобыла. — У тебя они были так часто, что твоя пассия связалась с нами. Я пыталась помочь тебе с ними, но ты, похоже, никогда не помнишь наших встреч, что осложняет задачу освобождения тебя от кошмаров. — Её пронзительный взгляд впился в мою голову.       Я уставился на неё на мгновение, прикусив губу.       — Хорошо, — сказал я, в конце концов. — Слушай, я понимаю, что тебе, возможно, слишком не терпится попасть в детский зоопарк, но мы ещё не открылись. Мне придётся попросить тебя уйти.       Настала очередь кобылы моргать.       — Чего?!       — Послушай, — вздохнул я. — У меня сейчас нет на это времени. Если я не одену этих животных и не подготовлю их, Флаттершай будет очень, очень расстроена из-за меня. Это означает, что она, вероятно, будет пассивно-агрессивной около часа, прежде чем провести следующую неделю, извиняясь передо мной за это. Так что, если ты не возражаешь, я пойду работать.       Повернувшись, я направился к загону для овец.       — А теперь ты послушай меня, дурака ошмёток! — Взмахнув крыльями, кобыла поспешила за мной, наполовину летя – наполовину прыгая. Только когда я перепрыгнул через забор, она, наконец, взлетела. Зависнув рядом со мной, она скрестила передние копыта. — Помнишь ты меня или нет, я точно знаю, что ты помнишь, как тебе снились кошмары. Твоя партнёрша подтвердила, что ты признался в том, что они были у тебя!       — Послушай, — сказал я, подходя к загону для овец. — Если у тебя есть проблемы с часами работы зоопарка, ты можете обсудить это с Флаттершай. Я не могу это контролировать.       Облокотившись на забор, я посмотрел на овец. На каждой была пара одинаковых чулок и поясов с подвязками, за исключением одного козла, который был одет в пальто сутенёра. Внезапно кобыла оказалась у меня перед носом.       — Да ебать я хотела твой ебучий зоопарк! Я здесь, чтобы позаботиться о тебе, хочешь ты этого или нет!       Отшатнувшись назад, я в шоке уставился на кобылу. Что-то защекотало в глубине моего сознания. Ощущение дежавю. Я что-то забыл, что-то, что казалось важным, но я не мог вспомнить, что именно. Внезапно кобыла перестала казаться такой уж незнакомой.       — Я… знаю тебя… — пробормотал я.       — Ну наконец-то, — прорычала кобыла. — Самое время нам начать беседу о…

БАБАХ

      В этот момент в моих ушах раздался внезапный взрыв. Он разрывал мои барабанные перепонки и посылал вибрации по всему телу. Сила сотрясающего взрыва была слишком велика, и я с криком проснулся.

* * *

      Вскочив, я прижал руки к ушам, хотя всё моё тело продолжало дрожать. Глубокий, рокочущий бас потряс меня до глубины души, мои глаза и зубы застучали. Шум ворвался в мой мозг, заставляя мой череп чувствовать, что он вот-вот расколется надвое. Я закричал, но крик потонул в потоке звуков.       Потрясённый, ошеломлённый и сбитый с толку, я рухнул с дивана на пол. Остальные вокруг меня делали то же самое. Авера и Эбони прижимали копыта к ушам, их лица были искажены. Праймроуз выглядела практически оцепеневшей, всё её тело дёргалось и сотрясалось в судорогах. Большие перья её крыльев были так глубоко засунуты в уши, что она, вероятно, рисковала проколоть барабанные перепонки.       Затем всё стихло. Я остался там, где упал, всё ещё зажимая руками звенящие уши. Моя голова пульсировала от боли, а желудок скрутило, когда комната закружилась вокруг. Ужасный привкус несвежего алкоголя заполнил мой пересохший рот. Рядом со мной послышался шаркающий звук, и я приоткрыл один глаз. Пайрстид выползла из-под дивана с испуганным выражением лица.       — А-альфа?       — Это, блять, что такое было? — застонала Авера, медленно разворачиваясь из позы эмбриона.       Прежде чем кто-либо из нас успел ответить, раздался громкий голос:       — Доброе утро, Понивилль! Сегодня ещё один безоблачный день здесь, в Пониленде. Сейчас на улице прекрасная погода, и солнце светит без единого облачка на небе! Всё, пора вставать! Вставай, где бы ты ни был! Правильно, проснись и пой!       Приподнявшись на кофейном столике, я уставился на единорога, который в настоящее время стоял в центре библиотеки, положив переднее копыто на большой басовый усилитель.       — Какого хуя ты здесь делаешь?       Единорог ухмыльнулась, убирая с лица свою двухцветную голубую гриву. Она опустила очки, её красные глаза светились в тусклом свете библиотеки.       — Я тоже рада снова тебя видеть, Брони.       — Ну блин, — слабо простонала Праймроуз, пытаясь спрятаться за своими крыльями. — Ты не можешь быть здесь. Это моё логово… моя стая…       — Чепуха! — громко сказал Винил Скретч. — Мы все здесь друзья, верно? — Выключив усилитель, она снова опустила шторы, когда её рог зажёгся рубиновым сиянием. Мгновение спустя жалюзи широко распахнулись, позволив солнечному свету проникнуть в библиотеку.       Четыре недовольных возгласа сопровождали внезапное увеличение света в комнате.       — Ого, похоже, вы, ребятки, хорошо провели время прошлой ночью, — сказала Винил, оглядываясь вокруг. Рог снова засветился, и она подняла в воздух пару пустых бутылок из-под рома. — Так, так, так… кто-то явно хотел выпить.       — Да прекрати ты шуметь, — заскулила Эбони, прижимая к ушам пару подушек.       — Что?! — спросила Винил громче, чем раньше. — Что ты там промямлила? — Она чокнулась бутылками с почти садистским ликованием.       — Пожалуйста, завались! — захныкала Эбони.       Настороженно поглядывая на новую пони, Пайрстид медленно забралась обратно под диван, пока в темноте не стали видны только её глаза.       — Шумная кобыла. Не нравится. — Через мгновение она протянула руку и схватила извивающуюся фигуру Праймроуз, также потянув бэтпони под диван. — Товарищ по стае в безопасности.       Винил бросила бутылки обратно на пол, прежде чем встать напротив меня. Подняв копыто, она приподняла очки над своим рогом, обнажив чёрные склеры глаз. Длинные клыки показались из её верхней губы, когда она улыбнулась.       — Проснись и пой, нарцисс.       — Отъебись ты уже, — проворчал я, обхватив голову руками. Это всё ещё причиняло боль, но, по крайней мере, пульсация от её предыдущей басовой атаки начала отступать.       — Ничего не поделаешь, Брони, — сказала она, покачав головой. — Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты так долго сидел взаперти в этой библиотеке, что на тебя уже начала расти плесень. За последние несколько недель я видела, как драконы покидали свои пещеры чаще, чем ты выходил из этой библиотеки.       Подняв голову, я посмотрел на неё сквозь пальцы.       — Мне хорошо там, где я есть.       — Нет, ты меня не обманешь, — промурлыкала Винил. Её нос сморщился, когда она сморщила лицо. — У тебя здесь становится слишком душно. От тебя пахнет старыми книгами и паутиной. Пора выйти на улицу, смахнуть с себя пыль и размять ноги!       — Я покалечен, — буркнул я. — Моя нога всё ещё дерьмово функционирует. Я сейчас едва могу ходить.       Наклонившись вперёд, она посмотрела через край кофейного столика на мою ногу.       — По-моему, всё в порядке.       — Мне нереально больно двигаться.       — О, я тебя умоляю, — усмехнулась она. — Это просто потому, что ты недостаточно двигаешься. Конечно, она будет болеть. Я бы тоже окоченела, если бы просто лежала без дела две недели к ряду.       — Отъебись, белочка, — прорычал я.       Она уставилась на меня, прежде чем её рожок загорелся. Мгновение спустя ошейник и поводок повисли в воздухе рядом с ней.       — Давай, парень! — она присвистнула. — Давай же! Встал и пошёл. Пойдём. Ну же. Давай, пойдём прогуляемся. Ты хочешь пойти прогуляться, а? Пройтись пешком?       — Ещё слово, и я засуну этот поводок так глубоко тебе в задницу, что ты сможешь чистить им зубы как зубной нитью.       — Ах ты ж грубиян, — фыркнула Винил. — Останешься без печенек! — Накинув мне на шею поводок, она защёлкнула его, как ремень. — Нравится тебе это или нет, но мы идем гулять, остолоп.       — Да ну тебя нахуй, — сказал я, прежде чем сделать паузу. — Подожди, я вообще не обязан тебя слушать. Отстань ты от меня!       — Вообще-то, обязан, — сказала она с клыкастой ухмылкой. — Твайлайт попросила меня зайти проведать вас, ребята, пока её не будет. Видишь? Вот её записка.       Она левитировала ко мне листок бумаги. Взяв его, я перевернул и взглянул на слова.       — Здесь этого не сказано. Все, что там написано, это «не неси херню, тупая шлю…» ай! — В меня влетела злобная Винил и повалила на спину. — Пошла нахуй, сука!       Звук возни с Винил заполнил библиотеку.