Идти обратно в город было легче, чем раньше. Я не был уверен, было ли это из-за того, что мышцы моей ноги стали менее ржавыми, или это как-то связано с улучшением моего настроения после встречи с Богиней Виолончели. В любом случае, я не морщился так часто, когда хромал обратно в Понивилль.
Винил проводила меня обратно, хотя я не был уверен, было ли это потому, что она чувствовала себя обязанной, или потому, что она пыталась уйти от нотации, которую Октавия читала ей у них в домике. В любом случае, она побежала рядом со мной, её маска и очки были всё ещё на морде.
Солнце начало медленно опускаться к горизонту, когда мы дошли до города. Пони двигались от рыночной площади в сторону спальных районов. Жеребята мчались по дорожке, направляясь на детскую площадку или к своим друзьям. Пока мы шли, я взглянул на Винил.
— Значит, вы обе теперь живете в Понивилле?
— Агась, — прощебетала Винил. Она гарцевала по обочине дороги, покачиваясь в высокой траве, окаймлявшей дорожку. — Вообще-то, это приятная смена обстановки. Я так долго жила в оживлённых городах, что совершенно забыла, как хорошо жить в тихой сельской местности.
— Не жалеешь? — спросила я, приподнимая бровь.
— Ну, проблема в том, что ни один из магазинов не открыт ночью, — сказала она после минутного раздумья. — Я привыкла спать днём, поэтому мне пришлось скорректировать свой график сна, чтобы я могла делать покупки в течение дня. Тем не менее, это небольшая цена, которую нужно заплатить.
— Ой, бедненькая, — сказала я, закатив глаза. — Как сильно ты, должно быть, страдаешь.
— Да заткнись ты, Брони, — фыркнула Винил. — Так уж получилось, что жизнь в Понивилле теперь также означает, что я ближе к тебе, так что мне легче присматривать за тобой.
Это заставило меня остановиться.
— Подожди, зачем тебе нужно присматривать за мной?
Опустив очки, Винил пристально посмотрела на меня. Её красные зрачки устрашающе светились на солнце, в то время как чёрные склеры, казалось, поглощали весь свет.
— Ну, учитывая, что первый встреченный мной человек из вашего мира пытался ввергнуть наш мир в абсолютный хаос, простите меня за то, что я начала поближе присматриваться ко всем остальным.
— Я думал, ты сказала, что я… как ты там говорила? У меня вроде как доброе сердце или что-то в этом духе?
— У принцессы Луны тоже доброе сердце, — сказала Винил, пожимая плечами. — Но посмотри, что случилось с ней тысячу лет назад. Доброе сердце не означает, что ты не поддаёшься соблазнам.
— Я уже десятки раз говорил вам, пони, — прорычал я. — Я говорил вам всем снова и снова. Я НЕ ХОЧУ НИКОМУ НАВРЕДИТЬ! Я не собираюсь делать ничего плохого. Я просто пытаюсь жить своей жизнью и наслаждаться ей. Почему вы, скотины, не можете мне поверить?
— Всё дело в словах, — ответила Винил. — Ты можешь говорить, что не будешь делать всё, что захочешь, но, в конце концов, это всего лишь слова. То, что ты сейчас надрываешь свой голос, чтобы что-то мне доказать, не имеет смысла. Например, я могла бы сказать, что не буду бить тебя, несмотря ни на что.
При этих словах она внезапно подняла заднюю лапу, нацелив её в мою сторону. Я немедленно увернулся от удара.
— Зачем ты увернулся? — спросила она. — Я же сказала тебе, что не буду пинать тебя, но ты все равно дёрнулся. Почему? Ты мне не доверяешь?
— Ладно, — проворчал я. — Я понял тебя.
— Просто иметь доброе сердце не значит, что ты не разрушишь мир вокруг себя, — сказала Винил, опуская ногу. — Некоторые из величайших трагедий в истории были вызваны тем, что кто-то верил, что поступает правильно и по правильным причинам. Как говорится, вымощена благими намерениями дорога в ад.
— Ну и что с того? — спросила я, когда мы снова двинулись в путь. — Ты просто планируешь с этого момента повсюду следовать за мной, чтобы убедиться, что я не сойду с ума и не стану злым? Всегда будешь в тени на случай, если я оступлюсь?
— Не-а, — усмехнулась Винил, качая головой. — Я планирую просто потусоваться с другом, а также убедиться, что он больше не будет принимать глупых решений. — Её маска дёрнулась, когда она ухмыльнулась. — К тому же, мне хочется откосить от любой деятельности, которую могут на меня повесить.
— Другом? — Я бросил на неё ошеломлённый взгляд. — Мы же видели друг друга… раза три от силы?
— Эх. — Она пожала плечами. — Это Эквестрия, Брони. Дружеские отношения могут возникнуть при первой же встрече. Лучше не задаваться этим вопросом.
— Хорошо, — сказал я и слабо улыбнулся.
— Кроме того, я уверена, что Твайлайт не будет возражать против того, чтобы рядом была ещё одна разумная пони, чтобы поболтать с тобой, — усмехнулась Винил. — В конце концов, я довольно хорошо умею бить хлебальники. О, и кстати об этом... — Она сделала паузу и снова сняла очки, чтобы строго взглянуть на меня. — Я была серьёзна, когда сказала, что тебе нужно избавиться от вони. Возможно, ты не чувствуешь сам этого запаха, но от тебя пасёт, как от пивоварни. Мой нос может быть очень чувствительным, но я почти уверена, что другие пони скоро начнут замечать, если ты продолжишь запускать себя. Единственная причина, по которой твоя другая сангвинарианка ещё ничего не сказала, заключается в том, что её чувства притуплены наркотиками и анальгетиками. К тому же, тебе нужно завязать с алкоголем.
— Я приму это к сведению, — холодно сказал я.
Она спокойно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Вместо этого она надела очки, и несколько минут мы шли молча.
Когда в поле зрения появилась библиотека, моё внимание привлёк чей-то крик. Обернувшись, я увидел, как Эбони подбежала ко мне. На её лице была улыбка, а седельные сумки были набиты покупками.
— Вот вы где, ребята, — сказала она, подойдя к нам. — Мне было интересно, куда ты пошёл. Я обыскала весь город, но не смогла тебя найти, поэтому решила просто вернуться в библиотеку. И вот ты здесь!
— И вот я здесь, — повторил я. Поправив очки Праймроуз, я посмотрел на Эбони. — Итак, ты получила то, что искала?
— Да! — радостно сказала она. — У них был не такой большой выбор, как у Боевых Магов в Академии, но мне удалось найти несколько вещичек. — Обернувшись, она зажгла рог и заглянула в седельную сумку. — У меня есть немного базилика, лаванды, алоэ, мяты, розмарина, тимьяна, кошачьей мяты, валерианы, пустырника, пассифлоры и немного жгучей крапивы!
— Господи, — присвистнул я. — Ты… ты их обчистила, что ли?
— О, нет, — сказала Эбони, качая головой. — Я просто прикупила чуть-чуть для разогрева. Я вернусь позже на этой неделе, чтобы купить ещё немного семян. Они даже предложили специально заказать пару пакетиков специальных семян, которые я искала! — Хихикая, она подпрыгивала вверх-вниз. — О, это будет здорово! Я не могу дождаться, когда снова начну что-то выращивать!
— Ух ты, кто-то явно взволнован, — хихикнула Винил.
Эбони лишь показала ей язык.
— Кстати об этом, — быстро сказала Винил. — Мне бы тоже хотелось этим заняться. На самом деле, если вы хотите немного подзаработать, дайте мне знать. У меня есть несколько… особенных семян, которые я искала, чтобы вырастить.
— Да конечно, прям особенных… — вздохнула Эбони, качая головой.
Винил фыркнула.
— Эй, ты знаешь, как трудно вырастить кровавый мох?
— Кровавый мох? — Эбони потёрла подбородок. — Мы обсудим это позже. Я бы хотела, по крайней мере, сначала заняться выращиванием сада, прежде чем заниматься особыми запросами.
— Справедливо, — сказала Винил.
Закатив глаза, я обошёл Винил и направилась в библиотеку. Когда я открыла дверь, Винил окликнула меня.
— Ладно, увидимся позже, Брони! У меня есть несколько вещей, о которых мне нужно позаботиться, прежде чем вернуться и разобраться с Тавией.
— Удачи, — крикнул я в ответ. — Тебе она понадобится.
— Как будто я этого не знаю, — пробормотала Винил, прежде чем уйти.
Я некоторое время смотрел ей вслед, прежде чем взглянуть на Эбони.
— Ты сказал, у тебя есть кошачья мята? Зачем тебе её сажать? У нас даже кошки нет!
— Я приобрела её за лечебные свойства, — объяснила она. — Он также действует как репеллент для некоторых насекомых.
— Ага, конечно, — сказал я, когда мы вошли в библиотеку. — Мы не заведём кота, Эбони. У нас здесь и так живёт слишком много животных. — Не прошло и секунды после того, как эти слова слетели с моих губ, как на меня тут же налетела Пайрстид.
— Альфа в безопасности!
— Да вашу ж мать…
* * *
Той ночью я сидел на диване в тёмной библиотеке. Все остальные уже легли спать — Авера, Праймроуз и Эбони в подвал, а Пайрстид дремала на своей кровати с плюшевыми подушками. Она свернулась калачиком, её лицо было скрыто грязными прядями волос.
Единственным источником света был слабый лунный свет, исходивший от убывающего полумесяца. Свет струился сквозь тонкие занавески, луч бледного света длинными полосами падал на пол. Время от времени несколько светлячков пролетали мимо окна, но по большей части мир будто замер. Я молча сидел, уставившись на недопитую бутылку рома в своих руках.
Я не хотел этого. Все начиналось достаточно просто: выпил здесь чего-то, выпил там что-нибудь, что помогло бы справиться с болью и отвлечь меня от алкоголя. Теперь, однако, это каким-то образом развилось. Другие начинали замечать это, начинали высказывать свои опасения. Даже Твайлайт начала беспокоиться.
Это должно быть легко, верно? Все, что мне нужно было сделать, это поставить бутылку и перестать пить. Больше никакого рома, никакого виски, ничего больше. Всего несколько дней, и я бы вернулся в нужное русло. Твайлайт была бы счастливее, и я, вероятно, чувствовал бы себя менее дерьмово. Все, что мне нужно было сделать, это поставить бутылку на место. Если бы всё было так просто…
Я крепче сжал бутылку, пока костяшки пальцев не побелели, а руки не задрожали, отчего янтарная жидкость внутри расплескалась. Я уже выпил половину бутылки и уже чувствовал, как туман медленно окутывает мои чувства. Этого было достаточно, верно? Просто лёгкое головокружение? Что-нибудь, что поможет снять напряжение и поможет мне заснуть? Это все, что мне действительно было нужно… верно?
Я уставился на бутылку ещё несколько секунд, прежде чем поднести её к губам и осушить бутылку несколькими тяжёлыми глотками. Морщась от жжения, я неуверенно поднялся на ноги и направился к лестнице. Моя кровать звала меня, и я мог только так долго сопротивляться соблазну сна, прежде чем он овладел мной силой.
* * *
Земля пыталась поглотить меня. По щиколотку увязая в пропитанной кровью грязи, я изо всех сил пытался вырваться, хотя медленно погружался все глубже и глубже в трясину. Я вцепился в стену грязи перед собой, пытаясь выбраться из ямы, в которой оказался. Но все было напрасно, стены были слишком скользкими от крови, чтобы я мог найти опору. Я просто соскользнул вниз, всё глубже погружаясь в трясину подо мной.
Искажённые звуки воющей ярости и смеха смешивались в какофонию стенаний. Шум заполнил мои уши, заглушая мои собственные крики о помощи. Это было так, как если бы над ямой бушевал ураган, ветер обрушивался в яму и разносил повсюду грязь. И даже сквозь весь этот хаос и шум я всё ещё чувствовал её.
Прервав свою борьбу, я оглянулся. Там — в центре ямы — стояла она. Не двигаясь со своего места в центре ямы, она только смотрела на меня, её изумрудные глаза сверлили меня с такой свирепостью, что мне почти казалось, что я физически ранен одним её взглядом. Её кожа была бледной, почти навязчивой. Единственным присутствующим цветом было множество веснушек, покрывавших её щеки и нос. И красно-фиолетовое кольцо синяков вокруг её шеи.
Она не двигалась, даже когда её огненно-рыжие волосы развевались на ветру. Она ничего не сказала, даже когда укоризненно посмотрела на меня. Она ничего не делала, даже когда кровавые слезы начали медленно стекать по её холодным, бледным щекам, чтобы присоединиться к кровавому болоту внизу.
Не в силах оторвать от неё взгляда, я рухнул в грязь. Свернувшись калачиком, я закрыл лицо руками, повторяя одну и ту же мольбу снова и снова, рыдая в свою испачканную плоть:
— П-пожалуйста... я не знал… я не знал… я не знал… я не знал…
