Каникулы с убийцей

7 июня

— Господи, как же мне жааарко… — простонала я, разваливаясь на диван. — Не вспоминай его в моем присутствии, — скомандовал Джефф, одновременно теребя в руке свой нож. — Иди ты! Сегодня был поистине жаркий день. Лучи солнца просачивались и в наше жилище, доставляя мне полный дискомфорт перед убийцей. Я привыкла, что в моем окружении мама и малолетний брат, которым будет плевать на то, хожу я в трусах по дому или нет. А у Джеффа мало ли что на уме. Оставалось ограничить себя на этот месяц (ну, по крайней мере, пока он не свалит) от шорт, маек и мини-юбок, в то время как на улице происходит самое настоящее пекло. Развалившись на диване, одетая в бриджи и тунику, я умирала от жары. Иногда я поглядывала на Джеффа, сидящего на полу в позе лотоса и отвернувшегося к стене, и удивлялась, как ему не жарко. Никогда не видела, чтобы он жаловался на жару, как будто ему вообще плевать. Не удивительно, если он еще и холод не чувствует. — Джефф, сделай одолжение, тебе все ровно скучно… — снова простонала я, зажмурив глаза и вытирая пот со лба. — Я? Тебе одолжение? Смелая, что ли? — Просто ты сидишь так, будто тебе плевать на жару. Вот и принеси мне водички. Холодной, желательно. — Жарко тебе, говоришь? — спросил он, лениво вставая с пола. — Я просто умираю от этого палящего солнца… — сказала я, а потом увидела, как Джефф набрал воздух и подул мне прямо в лицо горячим, на удивление, воздухом. Я, испугавшись, включила инстинкт самосохранения и стала отмахиваться руками от этого недо-ветра. Когда Джефф закончил и посмотрел на мою недовольную физиономию, он не смог сдержать свой нагнетающий смех и сел обратно на пол. — Что это было, Джефф? — в недоумении спросила я. — Ветер, — спокойно ответил он. — Я поняла, что это ветер, но когда ты в последний раз чистил зубы?! Джефф снова засмеялся тем же смехом. Как же я его ненавижу! Поняв, что от него никакой помощи не дождешься, я решила сама поднять свою жопу и дойти до кухни. — Слышишь! — крикнул мне Джефф, пока я наливала воду. Я вздрогнула от неожиданности и немного пролила жидкость на пол. — Так у тебя же кондиционер висит! — Точно! Ладно, Джефф, я перестала тебя ненавидеть на пару процентов. — Хм… — задумалась я, поглядывая на маленький кондиционер, висящий на стене. — А как его включить-то? Приподними меня, я посмотрю, может там кнопка есть какая-нибудь… Джефф сделал хищный взгляд. — Ладно, лучше не трогай меня, — испугалась я. — Надо будет у мамы спросить, это будет легче. — Моя мама всегда включала кондиционер, когда в доме было жарко, пультом, — сказал он без единой нотки в голосе. — А я не знаю, как он включается, — я задумалась еще больше, почесав голову. — Ну, у меня есть одна идейка. Пошли, псих, поможешь мне. Пока я направляла напарника по моему делу в комнату, я решила поведать Джеффу очень интересную семейную историю. — Понимаешь, моя мама всю жизнь считала, что старые вещи могут пригодиться для создания новых, поэтому она всегда старается не выкидывать ненужный или сломанный хлам. Я говорю «хлам» потому, что, в основном, это сломанные вещи, но с некоторыми полезными деталями. — Мне прям так интересно. — Большинство из них хранятся в чулане, но потом, когда уже там тупо перестало хватать места, эти вещи стали лежать в моей комнате. — Хочешь сказать, что твоя комната — это сборник всякого хлама? — Не совсем. Я человек творческий, и это знает даже моя мама. Иногда я тоже соглашаюсь с ее мыслями о том, что старые вещи могут пойти на пользу. Зачем покупать различные детали для твоего творчества, если их можно взять из сломанных? — Действительно. — Когда у меня был один из проектов по физике, мне приходилось некоторые детали откручивать от старых телевизионных пультов. Возможно, что пульт от кондиционера там. — А если ты разобрала его? — Я буду долго плакать. Наши поиски уже начались, пока я ему это рассказывала. Каждая вещь, которую я находила в своих ящиках, что-то напоминало мне. Больше всего я рассматривала своих старых, дряхлых кукол, которыми я когда-то играла лет так в десять. Сейчас они спокойно пылятся у меня в комнате, напоминая о детстве. Когда я взяла в руки одну из моих самых любимых кукол, на моем лице появилась грустная улыбка. Мама говорила, что эта кукла очень похожа на меня, поэтому у нее даже имя такое же — Холли. Она многое пережила: мою радость, грусть, слезы, гнева и истерики. В порыве одной из них, я издевалась над ней. Помню, как выдрала ей все волосы, разорвала бархатное платье, изрисовала ее пластиковую кожу, вырвала ресницы, а вместе с ними, следом, и глаза. Я считала, что раз она радовалась со мной, то пусть и пострадает вместе со мной. Джефф, продолжая поиски пульта в другом углу комнаты, обратил внимание на мою изуродованную Холли. — Что это? — спросил он. — Моя старая кукла, — грустно сказала я. — Никогда бы не подумал, что ты такая садистка, — тихо рассмеялся Джефф. — На то были причины. — Я отложила куклу и принялась рассматривать другие вещи, чтобы отвлечь себя от душераздирающих мыслей. — И какие же? Я вздрогнула. Мои руки задрожали. — Истерика. — Истерика? — не понял Джефф. — А почему? Я зажмурила глаза, мигом возобновив этот день в своей голове. — Папа, — тихо сказала я. — Что «папа»? — Умер. — Джефф склонил голову, видимо, ожидая продолжения. — Он повесился семь лет назад. Мне было плохо, и я… Просто меня охватила злоба на весь мир в тот день, а издевательство над куклой спасали меня и доставляли некое удовлетворение. Типа не одной мне плохо, и все такое. Джефф промолчал, и правильно сделал. Я долго не вспоминала отца, потому что эти воспоминания слишком долго остаются у меня в сердце, принося дикую боль в душу. Пока я перебирала свои старые диски с песнями, я задумалась о том, как сейчас поживает Оливер в лагере. За это начала лета я ни разу не позвонила ему, чувствую себя эгоисткой. Вечером наберу его, узнаю, что там да как у него. Кстати, почему я вспомнила про Оливера, — он очень похож на отца. А пока: запчасти, запчасти, запчасти, и не единых пультов. Джефф, по всей видимости, тоже не мог найти. Поднявшись с пола, я, испугавшись от неожиданности, отпрыгнула от своего места и вскрикнула. -Чёрт, тупая настенная башка! — наорала я на отрубленную голову, которая все еще висела на стене. — Из-за тебя я подпрыгнула прямо на свой большой палец ноги… Больно, если что! — Да не ори, а то язык отрежу, — вновь скомандовал Джефф. — Давай ты снимешь эту чертову голову, а то она меня каждый день вот так вот пугает своим присутствием. — Это твой подарок. Привыкай, — спокойно проговорил он, рассматривая какую-то коробку. — Да и потом, куда ты ее собираешься деть? Я взглянула на один глаз этой протухшей головы. — Может, похороним ее за моим домом, что ли? Свечки поставим за упокой? — поразмышляла я. — Ты согласен? Как только я обернулась, я снова отпрыгнула от страха. Джефф, который только сидел в другом краю комнаты, каким-то образом тихо и бесшумно пробрался до меня и встал рядом, прожигая меня своим проницательным неадекватным взглядом. — Что? — сказала я дрожащим голосом. — Ты чего такая дерганная? — вновь рассмеялся он, приблизившись ко мне. Он издевается, да. — Я просто нашел пульт. Джефф покрутил белый прибор с надписью фирмы нашего кондиционера у себя в руке, а после направился, видимо, в гостиную. Я последовала за ним, вздохнув с облегчением, что жара не станет мне помехой в этот день. — Он рабочий? — спросила я. — Я откуда знаю? Ты же хозяйка. Я отобрала пульт у парня и щелкнула кнопкой, кондиционер не заработал. Потыкав ее несколько раз, я, взбесившись, постукала пульт об свою ладонь. — Батареек нет, наверное, — задумчиво сказала я. — Фак. — Так ты вставь их. — Легко сказать, Джефф. У нас их нет. — Ну, ничем не могу помочь. Желаю приятной смерти от жары, — засмеялся Джефф, подняв с пола, где он сидел минут двадцать назад, свой нож. Я прищурила глаза. — А я пойду прогуляюсь, пожалуй. — Так время-то рано. Неужели, ты сейчас уже выходишь на охоту? — А я не на охоту, а по делам. Чао, — крикнул Джефф, натянув капюшон. — И какие у убийцы могут быть дела? — Таких маленьких девочек, как ты, это не касается, — он ухмыльнулся, затолкав руки в карманы. Послышался звонок в дверь, от которого я, в очередной раз, вздрогнула. Опять миссис Блэк что ли? — Так, Джефф, сваливай через окно в моей комнате. — Эти жалкие люди мне не препятствие, — весело сказал он, доставая свой нож и готовясь наступать на гостя через дверь. Я схватила его за толстовку. — Джефф, иди убивай кого угодно, но только не моих соседей. Убийца что-то прошипел про себя, развернулся и, грозно топая, словно обиженный, зашагал по лестнице. Я вздохнула и, подождав, пока шаги парня не утихнут, открыла дверь. Из меня вырвался ах неожиданности, а по телу прошелся невольный холодок. Я триста раз пожалела, что отправила Джеффа выйти через окно. Передо мной стоял тот парень в серой худи. — Что тебе нужно от меня?! — рыкнула на гостя я, отступая назад. Неизвестный снял капюшон, и я снова ахнула от неожиданности, а потом стукнула кулаком по стене. — Господи, ты что так пугаешь, Алекс? — У меня не было намерений пугать тебя, — твердо ответила моя подруга, склонив голову. Вот вечно Алекс носит в себе некую таинственность, заставляя меня думать, что передо мной стоит маньяк. И как я не обратила внимания на ее нижнюю часть тела, где красовалась черная юбка, которая не уместна убийцам? Вообще, она часто любит совмещать несовместимое. Юбка и спортивная толстовка — это предел всего логичного. Однако, ей идет эти смешанные образы: они предают ей некую притягательную неформальность. Только жаль, что эта неформальность медленно жрет ее изнутри. — Я подумала, что ты маньяк-убийца, — не скрыла я. Алекс подняла вверх брови и наивно улыбнулась. — Ясно, — только и сказала она. Может, я немного лишнего сказанула? Ладно, переведем тему. — Зачем ты пришла? Разве ты не должна сейчас быть в Канаде? — Ты что, совсем не читаешь мой блог? — удивилась она, скрестив руки на груди. — Поездка перенеслась, у меня в Мэдисоне планы и получше. Я решила принять участие в конкурсе на самую лучшую неформальную фотосессию. — Ясно. Я тут причем? — вздохнула я, подумав про себя: «Ну, началось». — Если тебе нужна группа поддержки, то я ни юбок не ношу, ни этими «шарами из разрезанный пакетов» не умею вертеть. — Да сдалась мне эта поддержка, — отметила подруга, нагло переступив через порог дома и обратив внимание на мою горячую от жары кожу. — Тебе бы охладиться. — Ближе к делу, Ал. — В общем, мне нужен образ для победы, понимаешь? — Нет. — А ты у нас смышленая девочка, которая вечно что-то изобретает и придумывает. — А, я поняла тебя, — пригрозила я ей пальцем. — Ты хочешь, чтобы я придумала за тебя образ? — Она кивнула. — Нет. — Почему, Холли? — взвыла она так же, когда что-то идет не по ее плану. — Я же впишу тебя в список участвующих. — Да дело-то совсем не в этом, Ал, — почесала я себе затылок. — Во-первых, я не стилист. Да и потом, с чего ты решила, что я смышленая? Мне просто заняться нечем в свободное время, так что это не является моим таковым хобби. — Я заплачу, — игриво улыбнулась подруга. Во мне вдруг что-то перевернулась после этой фразы. Ненавижу, когда она так говорит. Не буду врать, но каждое ее дело решается денежным вопросом. И как бы я не хотела этого признавать, но… — Ладно. …я это сделаю только ради денег. И пару процентов потому, что мы одноклассницы и знаем друг друга с первого класса. Внешность у нее ничего так, зарабатывает на ней неплохо, так что и проценты немного выше будут для меня. А ведь моя работа, можно сказать, играет основную роль. Но меня раздражает та вещь, что ни один день из моих каникул не прошел так, как хотела я. Всем от меня все время что-то надо, и я не успеваю разорваться на части. Эту доброту и отзывчивость я готова сжечь, лишь бы хоть какие-то каникулы провести с умиротворением в душе. Алекс еще хитрее улыбнулась, и меня это немного напугало. Ее мания к победе в каком-то дрянном конкурсе будто сводит ее с ума. Ай, да чего там мелочится — она уже смехнулась на голову со своими блогами и фотосетами, которые делают ее популярной. Я всегда знала, что ей лучше быть поваром. Но нет — наша Алекс захотела зазвездиться, и теперь она вызывает у меня дикое отвращение. Они сделали из нее какое-то зомбированное существо, которая готова хуже Джеффа изуродовать того человека, кто встал на ее первое место. Господи, даже не хочу об этом говорить. — Так что, — отвлекла она меня. — Двадцать процентов от моего дохода за участие устроит? — Эй, — состроила я грозную мину, — вообще-то, моя работа будет зависеть от выйгрыша! Больше! Мне двадцать процентов не хватит, чтобы стеклянную панель для окна купить. — Что купить? — не поняла она. — Неважно уже, — я зажмурила глаза, чтобы не подавать виду, что я делаю это, в большей степени, из-за денег. Я знаю ее: она может недооценить мою труд. — Я просто хочу больше за старания. — Двадцать пять. — Она вновь сделала недовольную мину, и я поняла, что сейчас с ней спорить бесполезно. Ее режим «темная аура» был успешно активирован, поэтому пришлось с ней согласиться. Когда я через каждое слово стала жаловаться, что умираю от жары, разговаривать на счет нашего дела мы отправились в небольшое кафе под открытым небом. Заказали себе холодных напитков, попутно разговаривая о том, как проходят наши каникулы; в очередной раз я сказала, что это самые скучные дни в моей жизни. У нее же, напротив, все замечательно. В первые дни каникул у нее произошло наипрекраснейшее событие: число подписчиков на ее блоге достигло в пределах ста тысяч. Она отметила это, сделав им пару конкурсов и передав по видео огромное спасибо, что они с ней. Далее, она не остановилась на своем любимом деле, продолжая позировать перед фотокамерой в модных одежках. Людям очень нравятся ее фотографии, поэтому они теперь поддерживают всё деньгами, и у нее, повторюсь, все замечательно. Скоро она планирует смотаться в Канаду, чтобы и там продолжать все вышесказанное, пока у нее каникулы. Но тут, к счастью или нет, произошло другое наипрекраснейшее событие: в нашем городе объявляется фотоконкурс, где задание участника — придумать сумасшедший и оригинальный жанр для фотосессии; приз — какой-то сертификат и деньги. Она сказала себе, что Канада подождет, и приняла неудержимый настрой победы, которая ее так же может прославить. Но, как говориться, одна голова — хорошо, а две — еще лучше, поэтому Алекс обратилась ко мне за помощью. А если всё обобщить, получиться что-то вроде «бла-бла-бла». Ничего стоящего ко мне не приходило в голову. А если и приходило, то это уже было. Сначала я предложила ей стиль «кибергот», однако она сказала, что это «прошлый век» (а это противоречие, однако…). Потом я предложила сделать «бодиап» какого-нибудь животного (без одежды, естественно), но она чуть не выплюнула напиток изо рта после этого предложения. Далее, в мою голову стали лезть жуткие замыслы фотографий, тематика которых «последние минуты жизни суицидницы», где кровь, страх и смерть… Но потом я захотела принять ванну, чтобы успокоится со всем этим. В итоге, мы ничерта не придумали. Все мои идеи она отбивала своими точными попаданиями под названиями «скучно, я не выиграю» или «это уже было, ты ничего не понимаешь в современности». Я забила на это, и тогда Алекс, чтобы не потерять меня, сказала просто отдохнуть и подождать. Фотосъемку она собирается начать в конце недели, поэтому время подумать и найти материал еще есть. Когда мы попрощались до послезавтрашнего дня, во мне налегла легкая обида. До самого вечера я проходила по дому без особого настроения. Хотелось высказать кому-нибудь все то, что лежало у меня на душе после нашей с Алекс встречи и довольно длительного сегодняшнего общения между собой. Арчи тоже был все это время не в духе. Когда я хотела позвать ее на прогулку, он был не таким веселым, как раньше. В итоге, мы остались дома, и я решила включить себе на ноутбуке какой-нибудь достойный ужастик, чтобы пощекотать свои нервы и вернуть жизнь в душу. Даже готовка или приборка не повлияли на мое душевное состояние, а фильм, который я включила, тоже нес в себе некую ауру трагичности и сопереживание за главного героя. После того, как я познакомилась с Джеффом, я стала смотреть намного глубже в ужасные вещи, находя в них страдание, боль и крик о помощи, которые никогда раньше не слышала и не понимала. Фильм я так и не досмотрела. Взглянув на часы и поймав взглядом стрелку на полночи, я решила лечь спать. Но не тут-то было. Как только я хотела улечься, решившись не дожидаться Джеффа, я услышала грохот этажом ниже. Арчи навострил уши, но не побежал проверять территорию, в отличие от меня. В глубине души я знала, что это Джефф, но не думала, что он умудриться войти в мой дом и что-нибудь грохнуть. Но я и не думала, что это он грохнулся на пол, а не что-либо еще. Я видела его руку, пропитанную кровью, которой он сжимал свою ногу. Иногда я могла расслышать его кряхтения от боли, но он очень хорошо попытался это скрыть. Я сделала пару шагов к нему, немного наклонившись, чтобы оценить ситуацию: в месте, где он держал свою руку, образована довольно-таки глубокая рана. — Эй, парень, — отозвала его я, пощелкав пальцами. Он отреагировал, посмотрев на меня своим безумным взглядом. — Что случилось? — Меня ранили, не видишь? — медленным и тихим голосом проговорил он, опуская взгляд на свою кровавую ногу. — Ох, ты серьезно? — Я шлепнула себя по бедрам от отчаяния. — И кто же тебя так? — Это так важно? — Он попытался встать, но я решила его перебить от этого не рекомендованного занятия. — Так, подожди, не вставай! Надо вытащить пулю! — Я уже вытащил! — Тогда останови как-нибудь кровь, что ли. Я ж потом мыть все буду опять. — Я пытаюсь, … не видишь?! Ой, началось. — Ну не нервничай: адреналин поднимешь, кровь пойдет сильнее. — Сделай что-нибудь, а?! — А почему я-то? — Ты единственная, кто мне помочь может сейчас! — А «пожалуйста»? — ХВАТИТ ЕХИДНИЧАТЬ! — заорал Джефф, от чего я отшатнулась от страха. — Я тебе… мозги об стенку… — Ладно-ладно, я помогу! — тоже занервничала я. — Нужен бинт. — Так принеси его, дрянь. О господи… — У меня его нет, Джефф. Надо придумать что-нибудь другое… — Твою ж мать, а! — вновь заорал Джефф, ударив стенку кулаком и пытаясь как-то остановить кровь двумя руками. Я осмотрелась и подумала, что, возможно, поможет и какая-то тряпка, но потом обратила внимание на календарь. В мою голову пришла одна сумасшедшая идея, как можно, по крайней мере, лучше задержать кровь. Однако после этой мысли мне так захотелось засмеяться от того, что я слишком долбанутый на голову человек. Но я не смогла придумать ничего лучше и пулей полетела в ванну. Слегка хихикая от представления той картины, что сейчас будет, я взяла туалетную бумагу и пачку тех штук, которые всегда спасали меня от той же ситуации, что и у Джеффа. Только не на ногах, ну да ладно. — Так, Джефф, не дергайся, — сказала я, падая на колени и пытаясь убрать его руки от раны. — Что ты там придумала? — Кровь остановить, — проговорила я, вынимая наше спасение и придавливая к месту кровоизлияния. Держа это одной рукой, я готовила следующую по очереди. — Что это за штука такая? — Ты не знаешь, что это? — Получше придавив рану, я стала обматывать все это туалетной бумагой. — Нет. — Ладно, и не надо. — Скажи, дрянь! — Да прокладка это, успокойся. Сейчас все впитает. Только вот как мне зажать-то? … У тебя липкие слюни? — Ты просто очаровательный врач, я тебе скажу, — повеселел он, на что я победно улыбнулась. Самое главное, что миссия выполнена. — Пусть пока так будет, так как это самое минимальное, что я могла сделать, — я обреченно вздохнула. — Но я так и не понял, что это за вещь такая. Я засмеялась и помогла ему встать.  — Да и не надо. Это женское. Еле как дотащив эту кулёму не диван (предварительно постелив одеяло, которое можно выстирать, если что), я решила спросить: — Так что же случилось? — Я решил разнообразить свою ночную охоту. — И как, хорошо разнообразил? — съязвила я. — Мне понравилось. — Прошу тебя, не злоупотребляй этим. У меня прокладок на себя-то еле как хватает. — А тебе они зачем? — Я махнула рукой аля «не твое дело». — Кто ранил-то? — Тебе это важно? — Хочется просто поржать над тем, кто это посмел обесчестить великого психопата, — я хитро улыбнулась, понимая, что сейчас ему трудно будет с покалеченной ногой поймать меня. Все оставшееся время я смотрела телевизор, так как он так и не ответил на мой интересующий вопрос, а спать уже и не хотелось. Убийца смотрел в потолок, совсем не желая со мной разговаривать. Украдкой я смотрела на его лицо, которое все еще не доходило до моего сознания. Я не понимала, что с ним случилось и почему он так «прекрасен». Спрашивать, мне кажется, было бы бессмысленно, так что оставалось только гадать над тем, как он еще не умер от заражения. Никогда бы не подумала, что увижу такое вживую. — Джефф, — отозвала его я. Его зрачки переместились за звук, — я хочу нарисовать тебя. Точнее, твое лицо. — Зачем? — непонимающе спросил он. — Потому что такое можно увидеть только раз в жизни. Поверь, я обязана сохранить этот момент. Все равно в моей жизни ничего удивительнее уже не будет. — Тебе что, нравится мое лицо? — Я не сказала этого, — я встала с дивана, скрестив руки на груди, — однако я так хочу нарисовать это. — Ты рисовать умеешь? — Не очень, но ради этого стоит. Ну, так что? — Отстань от меня. — Эй, давай услуга за услугу? Я помогла тебе, а ты разрешишь мне тебя нарисовать. Джефф тихо захихикал. — Ты что, считаешь, что я идиот? — Немного, а что? — Думаешь, я не понимаю, зачем тебе все это нужно? Ты хочешь сдать меня копам, верно? Я сделала недовольную мину. — Спасибо, блин. Я просто никогда ничего удивительного не видела, вот и хочу это нарисовать. Вдохновение для творчества не так уж и просто найти, знаешь ли. — Слушай сюда! — грозно отрезал Джефф, — Мое лицо — не удивительное явление, а поистине прекрасное творение, которое я когда-либо мог сделать!  — Оу, так ты сам это сделал… — Так что даже не смей сохранять себе какую-либо информацию обо мне — сдеру кожу! Ты… поняла?! — Ой, всё… — я развела руки и с кислой миной отправилась к себе в комнату. Взяв карандаш и бумагу, я решила вообразить его по памяти. Мои руки так и дрожали, чтобы нарисовать ее внешность, которую я никогда не забуду. И пофиг, что человек с этой внешностью злюка и параноик. Хотя, это любому понятно, что Джефф просто еще не доверяет мне. Он считает мне чем-то низшим, которым можно управлять и командовать, потому что такие, как я, имеют сильную потребность в самосохранении. И я бы не сдала его в полицию: слишком уж она ему не помеха, чтобы после этого меня убить. Карандаш выявлял формы его овала лица, отметки расположения улыбки и огромных глаз. Я старалась прислушиваться как можно чаще, чтобы он, вдруг войдя в комнату, не спалил меня за таким непристойным делом. На охоту он, по ходу дела, не идет, поэтому нужно быть особенно на чеку. А затем, в меня щелкнула одна идея, когда я нарисовала его безумный глаз.