8 июня
— Лучше? — Лучше. — А теперь, Джефф, я пойду делать дела по дому. Я развернулась от моего перебинтованного больного (пришлось ради этого придурка сходить в аптеку с утра) и, как только я захотела сделать шаг, он схватил меня за руку. — Долго заживать будет? — спросил он обеспокоенным тоном. — Если не зашивать — да. А теперь отстань. — Подожди ты, а? — огрызнулся он. — Ты зашивать умеешь? — Ты издеваешься? Я тебе кровь женской прокладкой останавливала! Джефф грубо, но коротко рыкнул и отвернулся от меня. Я, решив, что ему сейчас нужно побыть одному, отправилась в чулан, чтобы достать швабру. Господи, одна мысль от того, что с этим больным маньяком я сегодня проведу весь день, так как ему лучше не выходить на улицу с раной, сводит меня с ума. Я прекрасно понимаю, что без убийств он не сможет прожить и дня. Кого-то ломает от наркотиков, кого-то от неразделенной любви, а Джеффа ломает от того, что он за эти несколько дней пастельного режима, так сказать, никого не грохнет. Вот как захочет Холли общения — так все разъезжаются кто куда, а как она захотела быть одной — то маньяк, находящийся в ее доме, будет ходить за ней вокруг да около. Разве не прекрасно? Ладно, этот день надо просто пережить.***
Вытирая пыль со шкафа, я заметила на нем одну очень интересную нацарапанную, видимо, ножом надпись. Было ощущение, что ее царапал либо слепой, либо спешащий куда-то, либо просто больной человек, у которого вечно дрожат руки от психоза. Я проглядывала глазами каждую букву, пытаясь ее разобрать, и даже не удивилась, когда еле как поняла это словосочетание, как «go to sleep». И как я вообще не заметила эту надпись? Она была настолько большая, что я теперь даже не знаю, как скрыть ее от глаз матери. — Дже-еф! — позвала я этого аутиста в надежде, что он объяснит свое поведение. — Не ори, — тихо и медленно сказал он, от чего я вновь напугалась. Черт, ненавижу эту его внезапность. — Что? — Что это? — я ткнула пальцем на надпись. — Читать не умеешь, что ли? — проговорил он уже нормальным, но чертовски бесившим меня игривым голосом. Словно он понял, что сейчас я снова буду на него злиться. Вот ведь специально провоцирует! — Это ты сделал? — Да. — Ничего себе. А я думала, что он пожалеет мои нервы и даст мне возможность покопать глубже. — Ты что, территорию этим метишь, что ли? Нельзя это было сделать где-нибудь, только не у меня в доме?! — Радуйся, что я ее тебе на груди не вырезал. — И как мне убрать это, а? На стене — голова, на шкафу — надпись сумасшедшего, … Убиться можно! Ты понимаешь, что если мама это увидит, все претензии мне придется свалить на саму себя?! — Да не психуй ты, — спокойно сказал он, наклонив голову. Ага, кто б говорил. Мне не осталось ничего другого, как только протяжно простонать и пойти дальше прибираться. Не хотелось видеть этого нахала вообще, поэтому я, отвернувшись от Джеффа, стала вытирать пыль в другом месте. Затем, я услышала какой-то тихий скрежет, но сначала не обратила на него внимание. Но потом, когда он уже начал меня бесит, я резко обернулась на него. В этот момент мне захотелось убивать. — Джефф! — сильно крикнула я, потому что нет терпения молчать, но он даже не удосужился повернуться. — Эй! Тебе еще мало что ли твоих царапок?! — Успокойся, я пытаюсь как лучше, — сказал он, продолжая что-то выводить ножом по моему шкафу, рядом со своей надписью. — Вот! Я подошла туда, готовясь к лучшему. — Видишь, Холли? Я хорошо придумал? — медленно и игриво сказал он. — Ты… Приду-уурок! — я схватила себя за голову, прочитав дополнение к надписи: «go to sleep, Holly» — Что тебе опять не нравится? — как-то по-обидному огрызнулся тот. — Посмотри, теперь мама не будет думать, что это сделала именно ты. Мои пальцы сжали волосы и медленно спускались по их длине, а с губ не остановились слетать протяжные стоны отчаяния.***
Я держалась, как на войне. Взгляд был нацелен, оружие готово, а в мозгу прозвучала мысль: «Убить нечистую силу». Обходя моего самого злейшего врага, я грозно щурила взгляд, будто без слов говорила, что настал конец его жалкого существования. Руки крепко сжали палку, когда я настроила себя на убийство. Лапки этого существа хаотично передвигались по моей стене, поэтому было сложно поймать его на мушку с первого раза. Он смеется. Все эти существа смеялись надо мной. Но теперь, я стала сильная. Прожив с маньяком чуть больше недели, я поняла, что мне все по плечу — даже убийство, да! Вы поплатитесь за весь мой страх! Ваши маленькие тельца будут выкинуты в мусоропровод, а души попадут в глубокий Ад за вашу грешную сторону — пугать меня! И вот, ты остановился. Даже не представляешь, что тебе остается последние минуты жизни. Насладись ими сполна, пока я буду медленно приближаться к тебе, малыш. Или, как бы сказал Джефф, готовься «Go to sleep», мой дорогой друг. Надоело не показывать свою мощь. — Что ты делаешь? — услышала я где-то позади голос Джеффа. — Паука пытаюсь убить, не видишь? — тихо проговорила я, чтобы, мало ли, не спугнуть это маленькое противное существо, которое скоро познает свою смерть. — Ты так нелепо смотришься, — отметил Джефф, когда я стояла в твердой стойке, сжимая в руках веник. — Иди, куда шел, прошу тебя, — вздохнула я, замахнувшись на моего врага. Момент истины наступил. Гробовая тишина скоро нарушиться моим злорадствующим смехом, когда это паучье мертвое тельце будет спокойно гнить в мусорном баке. Тебя уже ничто не спасет, тупое насекомое. Раз. Я замахнулась сильнее. Паук все еще стоит на своем месте. Правильно… не уходи от своей смерти. Тебе не избежать своей участи. Два. Я подошла ближе, вдыхая запах еще не случившейся смерти. Три! Замах на врага! — Бу!!! — АА! Я вскрикнула, когда Джефф сильно оглушил меня в ухо своим чертовым «бу», и я смогла лишь только уронить паука со стенки на пол. Как только я захотела отмудохать Джеффа этим веником, как заметила, что паук почувствовал опасность и стал готовиться к наступлению. Когда я думала, что он просто убежит, тот, перевернувшись на свои лапки, помчался в мою сторону. Я даже не представляла, что со мной хотел сделать этот маленький, но до жути грозный паучок. Как только он хотел вступить на мои ноги, я вприпрыжку стала убегать от своего врага, который вообще и не думал сбегать. Мимоходом я слышала смех Джеффа, которого, видимо, это забавляло. Крича от страха, я решила нафиг выбежать из гостиной на второй этаж, где паук точно не сможет догнать меня, по крайней мере, в течение получаса. Ну, Джефф… Ну, сволочь.***
— Выключи! — Что говоришь?! — ВЫКЛЮЧИ! Я выключила пылесос, чтобы услышать, наконец, его визги. — Что у тебя случилось, Джефф? — Ничего не случилось, благодарю! — сказал он уже тише, посмотрев на меня каким-то казырным взглядом. За что он поблагодарил меня? Ну, да ладно. Я оглядела периметр комнаты, которая уже сияла чистотой с помощью моего верного друга — пылесоса. — Блин, мне опять жарко, — взвыла я, понимая, что мне еще нужно очень сильно попотеть, чтобы вычистить весь дом. — И даже окна нет, чтобы проветрить комнату. — Есть. — Оно заколочено досками, придурок, — огрызнулась я. — Как ты назвала меня?.. — тихо, но с усмешкой спросил он. — Да не бери в голову. — У меня от страха задергался глаз, и, чтобы не показывать это, я решила заняться приборкой дальше. — Будь полегче с этими словами, потому что ты знаешь, как мне хочется крови. Иногда я представляю тебя без головы, и мне так спокойно… Я не стала на это отвечать, когда мне показалось, что меня стошнит. — Хочу увидеть кровь… Хочу увидеть твою кровь. Мать вашу. — Я вижу твои венки под кожей. Они меня манят… Ты меня манишь, чтобы я поиграл с твоим внутренним миром, наполненным кровью! Я, не желая его слушать, чтобы не сойти с ума, увидела что-то блестящее на полу, рядом с окном. Что это? — Твои внутренности будут расползаться по моим рукам, а твой крик станет любимой музыкой для моих ушей, Холли! И когда ты уже устанешь бороться со своей болью, я буду бить тебя по щекам, лишь бы ты не засыпала, пока я этого не захочу. Осколок? От стекла, что ли? Неужели, я еще не все стеклышки подобрала? — А потом, когда я наиграюсь с твоим изуродованным телом, мои руки сожмут твое горло. Ты будешь благодарить меня за то, что я захотел тебя убить, Холли! Проведя пальцем по стеклышку, я почувствовала легкую боль, а затем заметила, что осколок немного окрасился красным. Фак. Я взглянула на Джеффа, потерев палец, на котором образовался небольшой порез от этого острого маленького стеклышка. Я хотела убрать руку, но было слишком поздно. — Кро-овь, — шепотом протянул он, и мне показалось, что его глаза наполнились кровью от безумия. — Не стоит, — также тихо сказала я, когда услышала его безумный смех, которым он смеялся при первой нашей встрече. Он, словно калека от своей больной ноги, передвигался в мою сторону, намериваясь, как он говорил, поиграть с моим телом. Я завизжала и попыталась убежать от этого психопата. Он гнался за мной, повторяя единственное слово: «кровь». Закрывшись в ванне, я слышала, как он долго ломился в эту дверь. И как же было хорошо, когда он, через минут семь, как мне кажется, успокоился и дал мне выйти… Ну, Джефф… Ну, ты и сумасшедшее создание.***
Не хотелось сидеть с этим психопатом после этого случая. Рука медленно переключала каналы, когда я захотела посмотреть новую серию «Птиц утреннего солнца». Он сидел в капюшоне, скрестив руки на груди. И хотя ничего не предвещало беды, я боялась, как сучка, не меньше, чем Мери боится герцога в сериале. До начала оставалось пару минут. Мы молча смотрели какую-то рекламу, а потом, когда началась заставка, я вслух стала таять от вида главного героя. — Ох, Брюсель… — тихо сказала я, приложив ладони к щекам, чтобы скрыть свое смущение от того, сколько раз я представляла его голым, кормящим меня с руки виноградом. — Психичка, что ли? — Кто бы говорил. Этот актер был настолько сексуален, что я даже была бы готова поцеловать Джеффа, лишь бы Брюсель стал моим навеки… Фу, боже, о чем я думаю? — А он ничего такой. Мясистый, — прокомментировал Джефф, смотря на актера в телевизоре. — Не мясистый, а накаченный, — как-то обидно сказала я. — Я про то, что его зарубить будет трудно. Ох… Герои смотрят друг другу в глаза. Они никогда не были так близко за то время, сколько идет сериал. Неужели поцелуй? — А девка какая-то дрыщавая. — Не перебивай, пожалуйста! — шикнула я, оставляя указательный палец у его лица и не отрываясь от телевизора. — Вот таких я люблю. Их раз-два пополам можно разделать. — Ну, хватит! — А еще у них кровь вкусная. — Джефф! Сериал про любовь, а ты тут свои байки про кровушку рассказываешь! Успокойся. — Если он ее по-настоящему любит, то пусть заберет ее сердце себе. Вырвет, прижмет к своей груди и будет бережно ухаживать за ним, чтобы оно не гнило. Психанув, я выключила телевизор и стремительно направилась в мамину комнату, где тоже можно посидеть в одиночестве, напоследок предлагая Джеффу никогда не смотреть сериалы.***
— Тебе что, вообще делать нечего, что ли?! В том, что я увидела, есть плохая и хорошая новость. Хорошая — он удосужился снять голову со стены моей комнаты. Плохая — он решил вырезать на ее лице улыбку прямо на полу в ванне, заставляя меня медленно сходить с ума. Мне показалось, что сейчас нападет на меня, когда я увидела его взгляд. — Что тебя не устраивает? — Можно это делать где-нибудь в другом месте? — сказала я дрожащим голосом. Он увидел мой страх, отлично. — Я не хочу. — Джефф, я хочу принять душ. Я набегалась из-за тебя как сумасшедшая, и теперь я хочу расслабиться. — Я тебе не буду мешать. — Он снова приступил к своему делу. Как хорошо, что я успела задержать рвотные позывы. — Джефф, я хочу принять душ. Голой. Чтобы никто не видел меня. В одиночестве. — Я не буду на тебя смотреть. — Ты издеваешься? — Я издеваюсь по-другому. Ножом. Я отчаянно вздохнула, когда у меня появилась одна идея. — Слушай, дай-ка я тебя займу чем-нибудь интересным. — Например? — проговорил он, пытаясь выдернуть голове второй глаз. Иногда я могла услышать его победный смех, что он все-таки видит хоть какую-то кровь. — В сапера умеешь играть? — Во что? — Ладно, понятно. Пошли в мою комнату. Я была рада, что смогла заинтересовать его. Он пошел за мной, но я понимала, что он это делал через «не хочу». Сапер — отличная игра на компьютере, которая может занять человека на минут сорок. И даже маньяка, я уверена в этом. Объяснив правила игры, я поспешила удалиться, когда он, уставившись в монитор моего ноутбука, пытался вычислить расположение мин. Теперь я с полной уверенностью могу сказать, что мне ничто и никто не помешает. Однако я все-таки решила вымыться как можно быстрее, чтобы быть уверенной, что Джефф ничего не сможет натворить там. Оставлять его наедине с Арчи я немного побаиваюсь, так как он может не сдержаться и замочить моего старого адекватного четвероногого приятеля. Как мне показалось, мылась я минут двадцать. Я не хотела выходить из объятий теплой воды, медленно стекающей по моей коже. Она немного успокоила меня и даже придала сил на этот оставшийся вечер. Я надеюсь, что завтра Джефф будет нормально ходить, и хоть иногда он будет исчезать отсюда как можно дальше. А еще, я так не хотела одеваться. Я любила после душа ходить в халатике, но с этим придурком спокойно не походишь вообще. Надев чистую одежду, я поспешила в мою комнату, одновременно высушивая волосы полотенцем. И то, что я увидела, заставило меня вновь напрячься. — Джефф! Какого черта? Я оторвала его от замысла разбить мой ноутбук. Джефф злостно обернулся на меня, держа ноут над землей, готовившись резко ослабить руки. — Эта игра сводит меня с ума, — проговаривал он безумным голосом. — Ее просто невозможно пройти. Эти мины… Они издеваются надо мной! Этой игре нет прощенья! Она должна… умереть! И вот что я натворила?.. — Джефф, положи ноутбук на место! — Нет! — Да! — Уйди от меня! — Положи его! — Он должен умереть! — Это просто игра! — Она делает меня психом! — Но ты и так псих! Спор продолжался долго, пока я не пригрозила, что если он не положит ноутбук, я оставлю его голодным. Ну, Джефф. Ну, нелюбитель поломать голову.***
Последнее в моем списке дел на сегодня — приготовить для нас еду и со спокойной душой лечь спать, понимая, что это был самый тяжелый день в моей жизни. Джеффа все так и не отпустило. Он выглядел злым и растерянным, сидя на стуле в ожидания еды. Набрав воду в кастрюлю, я, еще не поставив ее на плиту, вспомнила кое о чем. — Джефф? Он не ответил, но я прекрасно понимала, что услышал меня. — А помнишь, ты сказал, чтобы я напомнила тебя о чем-то спросить? О чем же? Он повернул на меня голову, сняв капюшон. — Да, ты права. Я должен тебя спросить об этом прямо сейчас. — Давай, — я села напротив него за стол, почему-то приготовившись к худшему. — Почему ты так и не вызвала полицию? — А? — Ведь ты можешь спокойно вызвать полицию, пока меня нет. Почему ты этого не делаешь? Я потупила взгляд, даже не зная, что ответить. Я ведь действительно, почему? — Ну, … ты угрожаешь мне. Даже вчера. Ты ведь думаешь, что я захотела нарисовать тебя ради того, чтобы сдать это в полицию. Да. Как по мне, это основная причина. Но зачем ему это знать? Для него так важно это все? Я решила продолжить. — Мне кажется, ты достанешь меня где угодно, в независимости от того, вызову я полицию или нет. — Не ври, что ты хотела меня нарисовать, потому что тебе нравится мое лицо. — Я не вру тебе и оправдываться не собираюсь. А лицо меня твое завораживает, а не нравится. Но если честно, ты поставил меня в ступор этим вопросом. Встав со стула, я решила, что лучше пора начать готовить. Я понимала, что эта ночь будет полна размышлениями над этим вопросом. Что-то еще, помимо той причины, заставляет меня забыть о кнопках «911», но что? — А знаешь, почему Конни тогда не вызывала полицию? — Почему? — Она меня любила. Я рассмеялась в голос, остановившись нарезать овощи. — Что? — спросила я, не останавливая смех. — Что слышала. Она любила меня за то, что я иногда разговаривал с ней. У нее не было друзей, и она считала меня своим другом. — А почему ты убил ее? — Она достала меня. Зануда. — Он натянул капюшон и тоже встал с места. — Поверь, я не такая. Я к тебе вообще лезть не буду. Тебе даже повезло, что ты выбрал именно меня. — Но в ней был плюс: я мог издеваться над ней, а она не посмела мне и слова сказать. — Любовь, что ты хотел, — вновь усмехнулась я. — А знаешь, как я любил издеваться? Я не захотела даже и думать о том, что он может сказать. Он приблизился ко мне и посмотрел на кастрюлю с водой, которая все еще была не на плите. Меня это насторожило. Я положила нож и смотрела на его реакцию: он смотрел то на меня, но на воду. И тут я перестала дышать. Я ничего не видела и совсем не понимала, что происходит. Мой организм стал требовать кислорода, которого я не могла вобрать в себя. Чувствовалась вода. Чья-то рука сильно сдавливала мою голову, не давая подняться наверх. Джефф окунул меня головой в воду. Воздуха категорически не хватало. Вода пробиралась в носовые пути, и я давилась ею. Руки инстинктивно пытались оттолкнуть Джеффа, но все было тщетно. Мне было страшно. Я кричала. Я молила Джеффа остановиться, но он меня не слышал. Или слышал? Рука схватила волосы и потянула обратно из воды. Я увидела свет и поняла, что могу дышать. Из моих глаз текли слезы, когда я жадно пыталась глотать воздух. Я взглянула на Джеффа непонимающим взглядом. Он смеялся. — А ей это нравилось… — быстро проговорил он, проводя рукой по моим волосам. Затем он снова сжал их, давая мне понять, что это еще не все. — От… отпусти… Джефф… Что ты делаешь? — Я давилась своими слезами от страха и боли. Он засмеялся и вновь окунул меня вниз. К сожалению, я не успела набрать воздуха, поэтому мне снова приходилось молиться, чтобы я не умерла настолько нелепо. Я стучала ногами по полу, пыталась бить Джеффа руками и поднять свою голову, но он намерено смотрел на то, как я страдаю. Вынырнула я уже сама: он отпустил меня. Упав на колени, мои руки закрыли лицо, а изо рта машинально выходили дикие рыдания. В груди находился животный страх, а затем, я почувствовала боль в районе бедер. Я посмотрела на Джеффа, который слегка ударил меня ногой. — Вставай и продолжай готовить, если не хочешь, чтобы я тебя уже в кипяченую воду окунул. На этом моменте, мне очень хотелось зареветь еще сильнее. Я не могла мыслить. Я не чувствовала ни гнев, ни злость, ни обиду, ни страх. Я просто не понимала, зачем он так сделал. В моей голове бушевал какой-то хаос, который я не могла унять. Он бил меня ногой до тех пор, пока я не нашла в себе сил встать. Слезы никак не прекращались литься. Я чувствовала холод, потому что была вся мокрая. Мне хотелось рыдать. Рыдать и сдаться. Хоть я и не могу назвать причину, почему даже после этого я не хочу вызывать полицию, но я точно знаю, зачем ему нужна я. Он забавляется мной.